Остров мечты

8

Дэвид проснулся с каким-то странным ощущением, которое никак не мог определить. Лежа с закрытыми глазами, он стал размышлять об акциях корпорации «Вейд-тек». Как ему лучше поступить: держать акции, продать или купить еще?

«Вейд-тек»!

Точно удар грома его поразила мысль: он все вспомнил! К нему вернулась память! Так вот что это за странное ощущение, с которым он проснулся…

Он вспомнил! Вся его жизнь пронеслась у него перед мысленным взором так же внезапно, как и исчезла. Детство, родители, друзья, дом, учеба, бизнес и все остальное.

На лбу выступила испарина. Последним пришло воспоминание о взрыве на яхте.

Даньелл!

Бог ты мой! А что же с остальными? Кажется, было два взрыва. Первым его выбросило в море, а через некоторое время раздался второй. Он остался в живых только потому, что уже был в воде. Наверное, то же самое произошло и с Даньелл. Может быть, остальные успели сесть в шлюпку и спастись?

Но отчего произошел взрыв? Система связи барахлила, но это не могло быть причиной катастрофы.

Неполадки обнаружились, когда в гавань приехала Даньелл. Она была уверена, что ее сообщение уже передано на яхту, но он его не получил из-за того, что связь периодически выходила из строя. Однако командир экипажа заверил, что это незначительное и легкоустранимое повреждение, и яхта отправилась в путь в назначенный час.

Так что же случилось? Что послужило причиной взрыва? Подводный риф? Утечка горючего? Что-то с мотором? Возможно, так никогда и не удастся выяснить настоящую причину. Океан поглотил все, что осталось от яхты. Но главное – люди. Неужели все, кроме них с Даньелл, погибли?

Даньелл намекала на его особые отношения с Лайзой, но на самом деле между ними ничего не было. По правде сказать, Лайза была не против, но она его не привлекала, несмотря на ее красоту и изысканность. Он знал, что, как и большинству окружающих его женщин, ей нравится не он сам, а его банковский счет. Это заставляло его быть сдержанным. Осторожным и даже холодным в отношениях с женщинами, в особенности после неудачной женитьбы. Еще не успели просохнуть чернила на брачном контракте, как жена стала предъявлять ему такие требования, которые он не в состоянии был удовлетворить. Вначале, когда еще верил в бескорыстную любовь, он из кожи вон лез, чтобы выполнить все ее желания и прихоти. Но, убедившись, что она любит не его самого, а его деньги, Дэвид недолго думая подал на развод.

С тех пор он жил одиноко, точно отшельник. Одиночество преследовало его с самого детства. Ребенком он редко видел своих родителей. Он часто недоумевал: зачем они произвели его на свет, если он им совсем не нужен? Видимо, это было их ошибкой.

Впервые он услышал слова одобрения от них, когда в двадцать четыре года провел крупную денежную операцию и заработал на этом полмиллиона. Талант финансиста был у него в крови, и его не покидала горькая мысль, что родители обратили на него внимание только благодаря этому таланту.

Дэвид вытер испарину, выступившую на лбу. Прежде он никогда не анализировал свою жизнь с этой точки зрения. Все вокруг превозносили до небес его финансовый гений, а он считал, что ему нечем гордиться. Это заставляло его замыкаться в себе.

Друзей у него было мало, а настоящих и вовсе не было, особенно среди женщин. Да он и не знал, как вести себя с женщинами, не блестящими и искушенными светскими львицами, а с обыкновенными женщинами. Что он сделал, когда впервые встретился с Даньелл Честер? Окинул ее холодным, равнодушным взглядом!

Теперь-то он понял, что пыталась объяснить ему Даньелл, не называя вещи своими именами. Он нравился ей таким, каким стал после крушения, но тот, прежний, – нет. Она влюбилась в мужчину, который очнулся на этом острове и ничего не помнил о своем прошлом. Так неужели правда, что он, теперешний, и он, прежний, – это два разных человека?

Здесь, на этом маленьком острове, живя только настоящим и насущными заботами, он был счастлив. Счастлив с Даньелл. Эти несколько дней он жил без стрессов и нервных перегрузок, без необходимости принимать важные, судьбоносные решения. Здесь ему не требовалось ничего из себя изображать и он был самим собой.

Выходит, его прежняя жизнь была настолько ему отвратительна, что он почувствовал себя безмерно счастливым и свободным, избавившись от нее?

Да, да, да! Здесь он встретил прекрасную, достойную, порядочную женщину и ощутил мир и покой, о которых раньше мог лишь мечтать.

И он не хочет и не может потерять то, что приобрел здесь!

Но как поступить? Если он сейчас скажет Даньелл, что к нему вернулась память, она снова отдалится от него, снова будет видеть в нем того надменного, холодного магната, каким он был до кораблекрушения.

Пусть он остался богачом, но он больше не холодный и высокомерный ублюдок.

Пожалуй, лучше ей пока ничего не говорить. Ему хотелось видеть Даньелл веселой, довольной и смеющейся. Кроме того, нужно убедиться в своих чувствах к ней. Это не только физическое влечение.

Но что тогда? Неужели любовь? Он еще никогда по-настоящему не любил, так что он знает о любви? А если Даньелл права, а он ошибается?

И сможет ли она полюбить его? Он должен это выяснить.

Дэвид сделал глубокий вдох. Как ни противно, но придется притворяться. Сумеет ли он? Придется следить за каждым своим словом, чтобы не проговориться.

А может, все-таки будет правильнее признаться, что память вернулась к нему?

Но все ли он помнит? Дэвид стал вспоминать, как оказался в воде, как раздался второй взрыв. Он вспомнил, как вышел на берег. Но одна ночь выпадала из памяти: он не помнил, как доплыл до берега.

Пощупав заживавший шрам на голове, он пришел к выводу, что, видимо, потерял сознание.

Но почему же тогда он не утонул? Быть может, бессознательно ухватился за какой-то предмет?

В голове у него все смешалось: горящая яхта, паника, страх, боль. А потом тьма. И все-таки его вынесло на берег.

Как это произошло, он не мог понять, но ясно одно: судьба подарила ему второе рождение, еще один шанс и он не должен его упустить.

Даньелл проснулась и сладко потянулась. Она хорошо выспалась. Вчера, едва закрыв глаза, она тут же уснула и проспала как убитая до самого утра. Настроение было бодрое.

Мысли ее тут же устремились к Дэвиду, который не переставал ее удивлять. Похоже, здесь, на острове, вдали от цивилизации, он чувствует себя вполне счастливым.

Мысли о нем как всегда вызвали волну желания и слабость во всем теле. Страсть к Дэвиду захватила ее вопреки всякому здравому смыслу. Если им придется пробыть здесь еще несколько дней, она не сможет устоять перед ним. Но так ли уж это плохо?

Закрыв глаза, она представила себе их ласки, их объятия. Если бы он вошел сюда сейчас, прикоснулся к ней, поцеловал, разве она смогла бы сказать «нет»?

Ни за что. Она прижала бы его к себе и поцеловала так крепко, что…

– Дани!

Она вздрогнула и испугалась, словно ее застали врасплох за чем-то нехорошим. Как будто он мог прочесть ее мысли.

Взяв себя в руки, она вылезла из шалаша.

– Доброе утро!

Дэвид ослепительно улыбнулся. Как же она хороша! Волосы растрепались, ореховые глаза слегка припухли от сна… Боже, как же ему хотелось схватить ее в объятия и целовать до тех пор, пока она не растает в его руках.

– Как спалось? – спросил он охрипшим голосом.

– Отлично, – ответила Даньелл, избегая его взгляда. – А тебе? В новом доме?

– Просто сказка. Правда, мне не хватало летучих мышей. – И тебя, мысленно добавил он.

Даньелл рассмеялась немного натянуто, потому что еще не до конца сумела прогнать эротические видения, в которых он играл главную роль.

– Пойду умоюсь, – сказала она, стараясь голосом не выдать своего смятения, – а потом мы примемся за работу.

Дэвид понимал, что под работой она подразумевает установку флагштока на вершине холма, а кроме того, уборку на берегу и сбор фруктов и орехов.

Однако он не особенно спешил установить флаг. К тому же он в любой момент мог разжечь костер. Среди мусора на берегу он видел обломки стальной обшивки, а при помощи кремня и этих кусков можно легко высечь искру и разжечь костер. Однако он не спешил и с костром. Теперь он уже приблизительно представлял, где расположен их остров. Если развести костер, их очень скоро обнаружат. Но ведь они не голодают, у них есть еда и пресная вода. Ему очень хотелось побыть на острове еще немного.

– Я предлагаю устроить сегодня выходной, – сказал он, когда Даньелл умылась.

– Выходной? – недоуменно переспросила она.

– Ну да. Давай сегодня отдохнем.

– А как же флаг? Надо срочно его установить.

Как же ее убедить забыть хоть на время об этом дурацком флаге. Надо что-то придумать…

– Дело в том, – начал он, – что у меня сегодня… э-э… немного болит голова.

В ее карих глазах заплескалось искреннее сочувствие и беспокойство, и Дэвид почувствовал себя последним негодяем.

– Ой, прости, я не подумала, что ты еще не совсем здоров. Просто вчера ты чувствовал себя вроде бы неплохо…

– Да, вчера мне было намного лучше, чем сегодня. Это, наверное, из-за дождя. Но ты не волнуйся, ничего страшного. Давай просто побродим по острову и еще разок обследуем его.

– Боюсь, что обследовать уже нечего.

– Ну тогда просто погуляем.

Сегодня он был каким-то другим, каким-то странным. Даньелл озадаченно нахмурилась. Но он прав: ему нельзя сильно перенапрягаться, ведь у него травма головы.

– Ну хорошо, – согласилась она. – Давай погуляем.

Он улыбнулся и нежно взял ее за руку.

Слабость, которую она испытывала недавно, вновь овладела ее телом. У Даньелл перехватило дыхание, она заглянула в его глаза и увидела в них серебристые огоньки. И все-таки он какой-то не такой…

– Ты что-то от меня скрываешь? – спросила она.

Дэвид крепче сжал ее руку и перестал улыбаться.

– Ничего такого, о чем бы я тебе уже не говорил. Но если хочешь, скажу еще раз, – сказал он, лукаво блеснув глазами.

Видимо, он проснулся с теми же эротическими фантазиями, что и я, решила Даньелл.

Они все время вместе, с утра до поздней ночи. А тут еще вчерашние поцелуи и купание в озере под луной. При такой романтической обстановке нет ничего удивительного, что они оба находятся во власти желания. А если они к тому же целый день будут бродить без дела, взявшись за руки и думая только друг о друге…

Даньелл высвободила свою руку, наклонилась и взяла апельсин.

– Все-таки мне кажется, что мы должны найти дерево для флагштока.

– Завтра займемся этим, обещаю. Уверен, нас очень скоро найдут, Дани, поэтому хочу провести день с тобой. Давай просто радоваться жизни. Давай забудем сегодня обо всем на свете, кроме радости.

Говорил ей кто-нибудь раньше такие слова? Нет, никто и никогда.

Сердце ее затрепетало и провалилось куда-то вниз. Да я люблю Дэвида, и это чувство с каждым часом все сильнее. Я радуюсь его радостью и печалюсь его печалью. Я остро чувствую его настроение, а от мыслей о его любви томится и изнывает каждая клеточка моего тела.

Дэвид подошел и взял из ее рук апельсин.

– Давай позавтракаем сливами, – тихо проговорил он. – Они теплые и сладкие, прямо с дерева.

Его голос приятно обволакивал Даньелл. Она не могла больше сопротивляться.

Она понимала, чего он хочет, чего хотят они оба. И это отнюдь не сливы.

Он долго, завораживающе смотрел на нее, а потом снова взял за руку.

– Ты пойдешь со мной?

– Да, – выдохнула она.

Его широкая счастливая улыбка буквально ослепила ее.

– Вот и славно.

Они вышли на берег, держась за руки. И вдруг, обменявшись взглядами, засмеялись и побежали, словно беззаботные дети. Даньелл не могла припомнить, когда в последний раз ей было так хорошо и весело.

Набегавшись по песку, пока не закололо в боку, они свернули к сливовым деревьям и позавтракали сочными сладкими плодами.

Все это время Даньелл не покидало ощущение, что Дэвид как-то изменился. Внешне он выглядел точно так же, но было что-то такое в его глазах, чего она не замечала в предыдущие дни.

Они сели на берегу, и Дэвид откинулся назад, опершись на локти.

– Как твоя голова? Лучше?

– Значительно лучше. И настроение прекрасное. А у тебя?

– У меня тоже, – призналась она, пони

– Ты такая красивая, Дани. Ты это знаешь?

Она покраснела.

– Скажешь тоже. Наверное, лицо у меня уже черное от солнца.

– Нет. У тебя золотистый загар, и он очень тебе идет.

Почувствовав на себе его горячий пристальный взгляд, она поспешно поднялась.

– Пойдем еще пройдемся.

– Конечно. – Он тоже встал, и они отправились на ближайший холм.

Даньелл размышляла о том, что сегодняшний день может быть для них последним на острове. Интуиция подсказывала ей, что память к нему вот-вот вернется. Она была и рада этому, и нет. Если б только она могла быть уверена, что вместе с памятью к нему не вернутся все те черты, которые оттолкнули ее при их первой встрече.

Дэвид догадывался, о чем думает Даньелл: о том, что память скоро вернется к нему и их идиллия на острове закончится. Отвратительно было притворяться, но ему нужно еще немного времени…

Они вышли на поросшее травой плато. Под ярким солнцем волосы Даньелл засияли, и вся она была такая нежная, такая грациозная, что Дэвид почувствовал непреодолимое желание прижать ее к себе и долго-долго не отпускать. Лучше всего – никогда. Он обнял ее за талию, и она, откинув голову, заглянула ему в глаза.

– Дэви…

– Не говори «нет».

– А я и не говорю.

Сегодня он смелее, промелькнула у нее мысль. Да, он изменился. Тот Дэвид, с которым она провела эти дни на острове, был милым, добрым, но несмелым и покладистым, а сегодня он другой. Сегодня он уже не просит разрешения поцеловать ее, не обещает уважать ее желания, сегодня он сам уже не может справиться со своими желаниями.

Именно этот смелый волевой Дэвид разрушил ее последние попытки к сопротивлению. Прежде она играла главную роль в их взаимоотношениях, теперь пришел его черед.

Его серые глаза, наполненные глубокими чувствами, потемнели от желания.

– Наши отношения не прекратятся после того, как нас найдут. – Не дожидаясь ответа, он поцеловал ее.

Все мысли разом покинули ее, она закрыла глаза и обвила его шею руками. Губы ее приоткрылись, дыхание стало прерывистым, и она почувствовала в себе небывалую смелость. Свойственная ей осмотрительность исчезла, уступив место порывистой чувственности, и она прижалась к нему, зарывшись пальцами в его волосы.

Руки Дэвида скользили вдоль ее тела. Она отвечала на его поцелуи со страстью, не уступавшей его, и руки ее скользили по его крепким мышцам. Еще секунда – и все ее тело запылало.

Ничего подобного он в жизни не испытывал. Волна радости захлестывала его с головой и вздымалась выше, потому что это чувство было явно взаимным. Тело ее уже пылало той же страстью. Она словно растаяла в его объятиях, как он и мечтал. Поцелуи стали долгими, затяжными. Она целовала его, и он целовал ее. Тела их слились в одно целое и плыли в каком-то древнем изначальном ритме, в вечном танце мужчины и женщины.

Даньелл неверными руками пыталась расстегнуть пуговицы его рубашки. Дрожь сотрясала их, и, не отрываясь друг от друга, они опустились на густую траву. Все мысли покинули их, остались одни чувства и желания.

Даньелл лежала на спине под ласковыми солнечными лучами, обдуваемая теплым ветерком. Дэвид приподнялся на локте и заглянул ей в глаза.

– Если бы ты знала, как много для меня значишь! – И он снова припал к ее рту в горячем, страстном поцелуе. Он целовал ее шею, плечи, грудь, нежно касался губами напрягшихся сосков.

А ее руки ласкали его тело. Ей казалось, что в небе рассыпались звезды и в ее теле образовалась пустота, которую только он один мог заполнить.

Он понял ее, и их тела соединились, слились в единое целое.

Они жадно обменивались поцелуями и ласками, кружась в безумном вихре сжигающего их огня. Он смотрел на нее, и ее завораживало какое-то особенное, почти неземное выражение его глаз.

А она и сама витала в иных мирах. Каждое движение его тела приближало ее к тому мгновению, которое не подвластно воле разума.

И вот этот миг наступил: она застонала и выгнулась дугой под ним. Еще мгновение – и Дэвид хрипло вскрикнул и обессиленно повалился ей на грудь.

Успокоенные, они некоторое время лежали неподвижно.

Буря страсти миновала.

Ничего подобного Даньелл еще никогда не испытывала. На смену взрыву эмоций пришло спокойствие и умиротворение.

Дэвид поднял голову, и, когда их взгляды встретились, в его глазах светилась нежность.

– Если бы я стал признаваться тебе в любви, ты, наверное, убежала бы?

– Не смогла бы убежать – сил бы не хватило.

Он наклонился, ласково поцеловал ее в губы, потом снова поднял голову.

– Я думаю, именно это происходит между нами, Дани, – любовь.

– Не знаю… – прошептала она, затем облизала пересохшие, распухшие от поцелуев губы. – Разве такое возможно? Разве любовь приходит так быстро и внезапно? – Она-то не сомневалась, что любит его, но вот он…

– Мне кажется, любовь так и приходит – неожиданно, без предупреждения.

– Ты так думаешь? А я не уверена. – Даньелл нежно погладила его лицо. – Но, наверное, нам не стоит говорить об этом, пока мы не вернемся к нашей прежней жизни.

– Прошу тебя, не говори так. – Он слегка встряхнул ее. – Люби меня и не думай ни о чем. Просто люби. Пожалуйста.

Она вздохнула.

– Я хочу, но это не так просто. Когда к тебе вернется память…

– Я буду любить тебя и без памяти, и с памятью, – горячо возразил он, опасаясь, что она начнет сопоставлять его с тем человеком, которого встретила на яхте. – Поверь, Дани, мои чувства к тебе не исчезнут и не изменятся, когда нас найдут и вернут домой. Ты должна мне верить.

– Мне так бы этого хотелось.

– Так что же тебе мешает?

Она пристально вглядывалась в его глаза, ища в них изменений, которые интуитивно чувствовала.

– Не знаю. Сегодня ты какой-то другой. Более уверенный в себе, более смелый, что ли, – заметила она, потом улыбнулась. – Но таким ты мне нравишься еще больше. – Она притянула к себе его лицо и поцеловала. – Нам еще многое предстоит пережить, – добавила она шепотом. – Ты мне очень дорог, Дэви, очень. Только прошу тебя, не нужно меня торопить. Дай мне немного времени привыкнуть к тому, что происходит между нами. Все случилось так быстро… я так не могу. Мне нужно время.

– У тебя будет столько времени, сколько захочешь, милая. – Он чмокнул ее в кончик носа. – А сейчас, может, пойдем искупаемся?

– Прекрасная идея! – улыбнулась она.