Острова жизни

4. В столице

(Сезон Пробуждения. Агваллар, Зар Ала)

Окон в доме-башне не оказалось. Проспав весь ат и сут, с началом ира — следующего дня- Тэйн и Лейт глазели на город через овальный дверной проем, затянутый серой пленкой. К середине ира обнаружилось, что улицы заполнились разношерстным народом. В повседневной суете и толкотне мешались укутанные с ног до головы в переливчатые ткани личности, торговцы с лотков, стражники в разноцветных пейерах, уличные певцы и попрошайки, грациозные хрупкие горожанки, шумные и шустрые дети, паланкины с мускулистыми темнокожими носильщиками явно телларианского происхождения. Все это живо напоминало Тэйну родной Эргалон в периоды ярмарок. Чужой мир оказался как две капли воды похожим на родной. Чем дальше, тем больше он убеждался, что стать своим в этой пестрой многоликой толпе будет легче легкого.

В разношерстной уличной толпе попадалось немало обитателей Наземного мира. К удивлению Ройга, стражи порядка в черных пейерах совершенно не обращали на них внимания, словно присутствие теллариан среди жителей Зар Алы было для них абсолютно естественным. Впрочем, постепенно Тэйн заметил, что большинство теллариан, свободно разгуливающих по улицам Зар Алы, на самом деле были не так уж свободны. Чаще всего они сопровождали кого-то из алареев, двигаясь чуть впереди или на шаг позади, в том же порядке, в котором выстроила их Данира на входе в город. Алареи, сопровождаемые телларианами, выглядели словно близнецы: в светлых пейерах с широченными богато расшитыми шароварами, головы и лица укрыты белыми или серыми вуалями, как у мужчин, так и у женщин. Поначалу это показалось диким и странным, но позже они поняли причину: даже за то короткое время, когда Лейт выходила до калитки и обратно, на волосы осел тонкий слой влажной серой пыли, отчего они намокли и выглядели седыми.

Некоторые горожане носили тюрбан с кисеей, по форме такой же, что и у стражи, отличавшийся высотой и вышивкой. Перед такими поспешно расступались, подкрепляя свое уважение своеобразными движениями кистей — знаками почтения. Стражников в черном было много, но они редко во что-то вмешивались, больше наблюдали, изредка заговаривая с уличными торговцами, чаще всего — за людьми в желтых или серых пейерах. Видимо, цвет пейера здесь означал определенный статус. Теллариане головных уборов не носили, одевались по-разному: кто в разноцветный пейер с шароварами, кто — так же, как дома.

Кельхандар, с самого рассвета жаждавший действий, отодвинул их в сторону.

— Я пройдусь вон до тех ворот, — он указал на две высоченные башни, огороженные серебристым кружевным забором, находившиеся довольно далеко, но хорошо различимые отсюда.

— Давай подождем Даниру, — миролюбиво предложила Лейт.

— Я всего-то потолкаюсь среди народа, — проворчал он. — Надо бы разобраться, носит ли здесь оружие кто-нибудь, кроме стражи. И еще — есть во всех этих тюрбанах и пейерах какая-то разница в статусе, хорошо бы понять. Помнишь, в тарсе нам сказали, что островитяне терпеть не могут людей из Наземного мира?

Тэйн кивнул

— Получается, очень даже терпят, — хмыкнул Кельх. — Что-то не вяжется одно с другим.

И, больше не слушая возражений Ройга, выскользнул из башни и смешался с неторопливо идущими мимо горожанами.

— Хорошо хоть тхон снял, — сказала Лейт с неодобрением. — И меч оставил.

В конце улицы хильд пропал из виду, и Ройга сразу же охватило беспокойство. Он мысленно позвал Даниру, но отклика не дождался — видимо, она еще не надела арангисов, или была слишком занята, чтобы ответить. Посомневавшись, он решил последовать за Кельхом, но не подходить к нему, а понаблюдать за происходящим со стороны, ни во что не вмешиваясь. Лейт восприняла это решение с еще большим недовольством.

— Это неразумно, — заявила она твердо и решительно. — Вы оба — как малые непоседливые дети. Данира хотела, чтобы до ее прихода вы оставались дома. А если вас раскусят?

— До сих пор же не раскусили, — виновато пробормотал Тэйн. — Я возьму те браслеты, помнишь, Данира нам давала перед входом в город?

Лейт недовольно покачала головой. Спорить с ними у нее не хватило решимости. Тэйн надел на руки два светло-золотистых браслета с незнакомыми символами урда, вплетенными в цветочный орнамент. Браслеты плотно обхватили запястья, словно врастая в плоть. Чем-то они напоминали Ройгу илларское клеймо, но он, боясь совсем потерять Кельхандара в толпе, отбросил неосознанные подозрения. Потом, все потом.

За домами-башнями серебристо-сиреневым конусом маячила Туманная гора — Зар Изран. Глядя на нее, вспоминался Илломайн. Чем-то они были похожи, Эргалон и Зар Ала, города у подножия огромных гор, испещренных древними строениями и такими же древними тайнами. Он неторопливо шел по улице, скользя взглядом по необычным зданиям, исподтишка вглядываясь в непривычные лица. Знаки стихий дрожали у него на кончиках пальцев, в любую минуту он был готов исчезнуть, раствориться среди горожан, но они и так не обращали на него внимания.

Создавалось впечатление, что в городе нет ни одного растения. Тэйн уже знал, что даже на стеблях корса вырастают мхи, а на узких полосках сиуры под раканами можно обнаружить целые заросли, почти такие же, как в тарсе. Были на Острове и животные — мелкие зверушки, насекомые, подчас такие же зловредные, как и в Наземном мире. Ройг уже заметил, как тщательно вычищены от всяких, даже самых мелких сорняков обнесенные кружевными изгородями внутренние дворики. Здесь, в Зар Але, он не заметил пока ни одной мухи. Странно, если учитывать, что на окраинах города отбросы вываливают прямо на улицу — по дороге к дому он не раз видел неаппетитные кучи мусора, по которым шныряли маленькие белые существа едва симпатичнее крыс. Потом он понял, что к чему, понаблюдав, как во дворике башни, мимо которой он прошел, сгорбленный старичок-телларианин сгребал трупики таких крысок в кучку, завернул их в тряпицу и унес в дом. Присмотревшись, Тэйн заметил в тех местах, где старик подбирал крыс, некие подобия ловушек, а вокруг дома на земле и на стенах были разбросаны едва заметные урд-знаки. Все вместе сложилось в отпугивающее мух заклятие. Да, магии здесь было больше, чем в Наземном мире, где ни одному нормальному человеку не пришло бы в голову использовать искусство кэн-ли для отпугивания мух и крыс. Хотя почему нет, если оно так хорошо помогает?

Тэйн огляделся по сторонам, убеждаясь, что не потерял из виду башню, где поселила их Данира. Кельхандара нигде не было, появилось ощущение тревоги, которое медленно нарастало, превращаясь в страх. Где-то там, за толпой, что-то пошло не так. Еще раз бросив взгляд на башню, он двинулся вперед, туда, где только что затерялся хильд.

Там, у двух башен, собиралась толпа, в которой Тэйн разглядел и алареев, и своих. Местные были рассержены, теллариане молчали с окаменевшими лицами. По отдельным репликам и комментариям Ройг догадался — стражники в черном только что кого-то схватили. «Беглого, — раздавались возмущенные голоса, — без замков! Хорошо еще, стража сразу заподозрила». Ройг уже не сомневался, что речь шла именно о Кельхандаре. Протолкавшись вперед, он действительно разглядел его, с заломленными за спину руками, болтающегося между двумя стражниками. Один что-то говорил, второй деловито связывал запястья и локти. Закончив, он подтолкнул хильда вперед и Кельхандар послушно поплелся, не сопротивляясь. Вид у него был хмурый и растерянный.

Хоть кулаками не начал размахивать, раздраженно подумал Тэйн. Могло быть и хуже. Не отрывая глаз от хильда, он сосредоточился, пытаясь мысленно позвать Даниру, но она не откликнулась. Требовалось действовать очень быстро, искать ошибку Харриаберта они будут потом. Лучше всего попробовать освободить его по дороге, да так, чтобы ни стражники его не искали, ни горожане ничего не поняли. Что же делать?

Владеют ли стражники кэн-ли? Как проверить, заметят ли они его манипуляции? Стражники как раз свернули с центральной аллеи на малолюдную, узкую и грязноватую улочку, иТэйн ускорил шаг, догнал их, поравнялся, а затем и обогнал конвой. Нарисовав простейший урд знак, он влил в него каплю огня жизни, ровно настолько, чтобы тот не распался мгновенно, и уронил его на дорогу, ожидая реакции. Потом посторонился, давая им и Кельхандару пройти мимо него. Стражники ничего не заметили, а Кельх завертел головой по сторонам, увидел Ройга и сразу же отвел глаза.

Посчитав эксперимент удачным, Тэйн принялся плести заклятие невнимания и почти сразу же остановился. Руки слушались плохо, запястья, окольцованные браслетами, отозвались резкой болью, а пальцы, чертившие урд-знаки, стремительно немели. Он попытался снять браслеты — не получилось, они словно приросли к коже, не получалось даже сдвинуть их с места. Стиснув зубы, Тэйн с усилием доделал задуманное, повесил на себя нужную урд-конструкцию и создал вторую такую же, для Кельхандара. Чтобы прицепить ее на хильда, требовался физический контакт, хотя бы на несколько мгновений. Тэйн приблизился к страже, двигаясь шаг в шаг, повторяя в такт все их движения и задержав дыхание. Потом схватил хильда за плечо, отчего тот вздрогнул, и, перекинув на него заклятие, поспешно отшатнулся назад и в сторону, к оградам башен. Теперь требовалось дать хильду понять, когда именно следует драпать. Но как, если один из стражников крепко держит его за плечо, одновременно таща вперед?

Кожа под браслетами горела, пальцы все так же плохо слушались, но Тэйн упорно плел заклятия дальше. Убедившись, что все нужные петли урда завершены, он сформировал цепочку урд-знаков «Вихрь», сделав их невидимыми и маломощными, и по одному стал пускать их друг за другом по улице на уровне груди, создавая порывы ветра. Вот только ветра в Зар Але не существовало… Обдав Кельхандара и стражников холодным потоком воздуха, Вихрь опрокинул наземь всех троих, а на хильде активировали заклятие невнимания. Теперь ни Кельхандар, ни Тэйн не видели друг друга, но Ройг надеялся, что хильд сообразит, что к чему.

Он отошел с дороги в сторону и огляделся. Стражники, сыпля проклятиями, поднимались на ноги и недоуменно озирались в поисках пленника. Никто не бежал по улице, никто не расталкивал спокойно идущих людей. Улочка просматривалась из конца в конец, но задержанного на ней нигде не было. Встревоженные, они тщательно осмотрели место исчезновения, задержали прохожего в начале улочки, допытываясь, не видел ли он высокого худого телларианина, в белой рубашке навыпуск и без замков. Недоумевая и все больше заводясь, они заторопились обратно, на людную площадь.

Когда они скрылись из виду, Тэйн, не снимая заклятия невнимания, и нервничая не меньше стражи, бросился домой. Искать Кельхандара под заклятием собственного изготовления было бесполезно.

«Тэйн! — услышал он в сознании испуганный возглас Даниры. — Что с твоими руками?»

«Надел твои браслеты, — сообщил Тэйн, и быстро представил в сознании все случившееся, снабжая короткими комментариями. На какое-то время его затопил поток страха, хлынувшего от Даниры, который отступил, когда она увидела освобождение.

«Ваше счастье, что в этой части города нет наблюдающих хэльдов, — воскликнула она. — А среди стражей, патрулирующих улицы, нет владеющих кэн-ли. У нас, кстати, вообще мало кто им владеет. Система та же, что и в Наземном мире. Двери между раканами сами забирают частички Огня жизни, необходимые для их открытия. А все остальное искусство либо сосредоточено в храмах, либо сугубо прикладное и узкопрофессиональное. Таким навыкам учат с детства в специальных школах, — тут она снова облегченно вздохнула. — Ты иди домой, найди Кельхандара, а я скоро приду»

«А как мне снять браслеты? — спросил ее Тэйн. Запястья горели словно обожженные, пальцы рук оживали, но медленно и неохотно.

«Я принесу ключ, — ответила она. — Или сам попробуй подобрать отмыкающее заклинание, если очень больно. На внешней стороне есть ключевые урд-знаки, если разберешься в конструкции, то сможешь отомкнуть их сам. Только… сделай это дома, пожалуйста. На улице тебе лучше оставаться в браслетах»

«Почему? — полюбопытствовал он.

«Потом объясню», — от ее ответа веяло смущением и чем-то, похожим на стыд.

Тэйн посмотрел на свои руки, потом поискал глазами других теллариан. Их запястья были по большей части скрыты одеждой, но у некоторых он разглядел на руках такие же золотистые браслеты.

«ЗамкИ, — неожиданно вспомнилось ему. — Кельха задержали, потому что на нем не было замков, — понял он. Смутное подозрение оформилось в догадку. Осталось только дождаться Даниру…

Кельхандар уже был дома. Непохоже, что происшествие его напугало.

— Какого дьявола тебя понесло гулять! — рявкнул Ройг, отыскав его на верхнем этаже башни. — Ты хоть понял, что произошло?

— Еще как, — хмыкнул он. — Как раз то, что от нас так тщательно скрывают. Здесь мы — рабы, дружище. Эти штуки, что ты нацепил на руки, предназначены для рабов.

Данира маленьким безумным вихрем ворвалась в башню.

— Свет Илбара, как вы меня напугали! — в руках у нее был большой мягкий сверток, она бросила его на пол и дрожащими руками подтянула к себе одну из плававших в воздухе прозрачных глыб в форме кресла, и упала в него. — Ну почему тебя понесло погулять? — набросилась она на Кельхандара. — Так трудно было подождать еще немного?

Тот виновато улыбнулся.

— Я бы хотел кое-что уточнить, — заговорил Тэйн, демонстративно поднимая руки в браслетах. — После этого происшествия выводы напрашиваются оч-чень интересные…

На глазах у них Данира сникла и опустила голову, пряча глаза.

— Это только в Зар Але, — сказала она тихо. — В раканах теллариан нет.

Лейт, вошедшая в зал последней, переспросила:

— То есть, все теллариане, что мы видели на улицах… Они несвободны? Они действительно в рабстве у тех, кого сопровождают?

Данира кивнула.

Лейт и Кельхандар молча переглянулись, и Тэйн продолжил за них всех, понимая, насколько неприятны Данире эти вопросы, но им следовало разобраться в проблеме раз и навсегда.

— Как это… случается? И вообще — откуда в Зар Але берутся теллариане?

— Иногда забредают из любопытства. Таких хватает стража и продает в богатые дома. Люди с Наземного мира считаются чем-то вроде дорогой игрушки, — она порозовела от стыда под испытывающими взглядами всех троих, но мужественно продолжила. — Или их используют в качестве прислуги. Часто- как любовниц и любовников.

Кельхандар хмыкнул, Лейт смутилась. Тэйн молчал, ожидая продолжения.

— Вы очень необычные, — пояснила Данира, оправдываясь. — Женщины экзотичные, а мужчины — физически сильные и выносливые, не то, что наши.

Кельхандар презрительно рассмеялся, за что получил от Лейт локтем в бок.

— Есть целая группа ловцов, — продолжила Данира. — Они работают в тарсе. Завлекают обещанием более выгодной работы, привозят сюда, и опять же, продают… Там, в тарсе, откуда домой на Теллар возвращаются почти все, о рабстве не знает ни одна живая душа, иначе… Сами понимаете. Браслеты-замки содержат заклятие, не позволяющее тем, кто их носит, выходить из города. Открыть замок можно или ключом, или, если владеешь кэн-ли — заклятием. Насколько я знаю, из рабов отсюда еще никто и никогда не убегал.

Тэйн потер запястье с браслетом, которое все еще болело, а Данира удрученно покачала головой.

— Гнусно, да?

— Очень, — ответила Лейт. Кельхандар хмыкнул и отошел к окну. Ройг пожал плечами.

— Не гнуснее, чем на Телларе. На юге Ахтана, если ты знаешь, среди кочевых племен рабство — норма. И у вас в Хильдайре, — повернулся он к Кельхандару, — с пленниками, взятыми в набегах, обращаются точно так же, разве что рабами не называют.

— Пленников выкупают, — буркнул Харриаберт. — Или они могут добыть себе свободу в поединке. — А здесь…мерзость. Ненавижу Остров, — закончил он тихо и яростно.

Данира вопросительно посмотрела на Ройга.

— Сними их с меня, — потребовал он.

Обхватив пальцами его запястья, она принялась что-то бормотать; в воздухе между ними вспыхнула и погасла цепочка урд-знаков. После звонкого щелчка замки сами упали на пол.

Протягивая ей руки, Тэйн спросил:

— Они все время так жгутся или только поначалу?

— Они вообще не должны. Тебе очень больно?

Он продемонстрировал широкие красные полосы на запястьях, похожие на ожог.

— Да. И еще вот здесь, — он хлопнул себя по плечу с клеймом. — Кэн-ли давалось мне с огромным трудом.

Данира смотрела на его руки с ужасом, словно они обуглились у нее на глазах.

— Видимо, дело в заклятии… Знаки клейма конфликтуют с теми, что в замках. Лучше тебе их не надевать, — пробормотала она. — Я хотела сделать Кельхандара зардом-алареем, а тебя и Лейт — его рабами. Значит, придется как-то сделать зардом тебя…

— Кем? — переспросил Тэйн.

— Зардом. Горожанином высокого статуса, — поспешно пояснила Данира. — Я добыла только один комплект знаков отличия… Ничего, найду второй. С Кельхандаром проще, он, как я уже говорила, похож на аларея.

— Ладно уж, обойдусь и браслетами, — фыркнул Тэйн. — Я не гордый, ради дела могу и рабом побыть. У Лейт, — он ухмыльнулся и подмигнул ей.

Первый раз за все время Данира неуверенно улыбнулась.

— Ты — смуглый, тебе придется очень тщательно скрывать руки и лицо. Все высокородные зарды носят чару — те самые головные уборы, которые вас так развеселили. Здесь считается, что взгляд пришлых, не горожан, может оскорбить высокородного, вот они и закрываются…

— А у вас как считают? — полюбопытствовал Тэйн.

— Так же, — кивнула Данира. — Следящие часто скрывают свои лица даже друг от друга.

Подняв с пола узел с одеждой, она принялась объяснять, что это и как носится. Постепенно неловкость, повисшая в зале после неприятного разговора о рабстве, растаяла.

Взявшись за Кельхандара, она перекрасила его черные и белые пряди волос в однотонно серую массу. Высокий и худой, беловолосый, белокожий, светлоглазый, теперь он практически не отличался от коренного островитянина-аларея.

Золотые браслеты она настойчиво всучила каждому из них.

— Пусть будут. Стража никогда не трогает тех, у кого они есть.

Она заставила Тэйна и Кельхандара выучить ключи ко всем трем замкам и заявила, что переоденет Ройга немедленно, поскольку он слишком сильно бросается в глаза, а заодно и научит соответствующему этикету — всем ритуалам принятых здесь приветствий и ответов. Утащив его вниз, в полупустой зал, стены которого были задрапированы разноцветным шелком, а детали обстановки плавали чуть выше уровня пола, Данира начала с того, что заставила Тэйна раздеться и показать ей клеймо. Беспокойство не было напрасным: рисунок стал совсем черным, кожа вокруг него воспалилась.

— Я не знаю, как тебе помочь, — призналась она растеряно. — Прости. И не вздумай больше надевать эти браслеты…

— Боишься, что и тебе достанется? — хмыкнул он.

— Не боюсь, — обиделась она. — Хотя, если одену арангисов, то почувствую. Хотя Следящие умеют отстраняться от эмоций ведомых, но с тобой у меня никогда не получалось, — Данира вздохнула. — Тогда, в Ард Элларе, я чуть не умерла, — она боязливо пробежала пальчиками по его запястьям, где краснота уже начала понемногу исчезать. Тэйн, для которого это нежное прикосновение значило гораздо больше, чем все сказанные ранее слова, привлек ее к себе. Данира предприняла робкую попытку отстраниться, но он ее не отпустил. Когда она подняла на него глаза, Тэйн поцеловал ее, а она обвила его шею руками, пробежав пальчиками по смуглой коже и смутившись собственной смелости.

— Не прошло еще и триады, как мы знакомы.

Он покачал головой.

— Неправда. Мы знакомы очень давно. Вечность, если не больше. Ты же сама говорила, что знаешь меня лучше, чем я сам.

— Я так хотела встретить тебя наяву, — прошептала она. — Ты изменил всю мою жизнь с того момента, когда я надела арангисов и услышала тебя впервые. Знаешь, чего я боюсь больше всего на свете?

— Чего же?

— Попасться. Тогда все закончится и для тебя, и для меня. Для нас обоих. Пожалуйста, будь осторожен.

Он поцеловал ее снова, не будучи уверен, что ей нужен иной ответ.