Островок любви

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Сколько ключей! — рявкнул Зак, вертя в руках тяжелую связку и пытаясь угадать, какой из них от входной двери.

— Наверное, этот, — терпеливо указала Кэтрин.

Она устало приподняла связку, висевшую па шнурке у нее на талии, и показала ему ключ от дома Эдит.

Зак застыл.

— У вас есть ключ? — прорычал он так, словно это было преступлением.

— Я часто навещала бывшую владелицу, — объяснила девушка терпеливо. — Она дала мне ключ.

Глаза Зака сузились. Он угрожающе посмотрел на нее.

— Вы бывали в доме после ее смерти? — спросил он подозрительно.

Она наградила его суровым взглядом.

— Вы хотите сказать, что я что-нибудь украла? процедила она. — Открутила медные ручки? Унесла мраморный камин? Или, может быть, старинную лестницу?

— Все может быть. — Его не смутила ее ирония. И вряд ли вы признались бы в этом.

Его высокомерие было возмутительным. Кэтрин сделала глубокий вдох. Ей следовало бы дать ему пощечину.

— Я ничего не украла. Фактически я не была в доме с тех пор, как нашла Эдит мертвой в ее постели, — сообщила девушка, голос ее дрогнул при воспоминании об этих ужасных минутах.

— Это вы обнаружили ее? — Он так удивился, что чуть не выразил ей соболезнования, но вовремя спохватился. Гуманность — не его достоинство.

Вместо этого он прорычал:

— Вот как. Придется поверить вам на слово. — Его взгляд задержался на ее губах.

— Можете спросить в деревне, — процедила девушка, сдерживая ярость. — И вам скажут, что я человек, заслуживающий доверия.

К ее возмущению, мужчина окинул ее долгим оценивающим взглядом, словно проверяя, способна ли она на воровство. Под его пристальным взглядом девушка вспыхнула и отвела взгляд.

— Именно это я и собираюсь сделать, — заявил новый хозяин.

Их взгляды снова встретились.

— Неужели по моему лицу не видно, что я честный человек?

Он на минуту задумался. От этого чужака веяло таким холодом, что Кэтрин невольно поежилась.

— У меня есть привычка не доверять людям, пока я не получу доказательства того, что они действительно те, за кого себя выдают.

— Вам, должно быть, сложно заводить друзей, заметила девушка.

Его взгляд мог заморозить любого.

— Я бы хотел, чтобы вы отдали ключ мне, — продолжил он.

Опустив глаза, Кэтрин отцепила ключ от связки.

Да, договориться с ним вряд ли удастся. Но он все равно не имеет права ее запугивать. Если этот монстр хочет, чтобы она ушла, она уйдет, но с достоинством.

Во всех людях Кэтрин старалась отыскать хорошие качества. Но у этого мужчины не было ни одного.

И этому чудовищу достался остров Эдит!

Какая несправедливость!

— Забирайте. — Она вздернула подбородок и сунула все ключи ему в руку. — Мне они больше не понадобятся, — фыркнула девушка.

— Именно так, — пробормотал Зак, забирая ключи.

— Нет. Вы совсем не похожи на Эдит. Она была доброй и великодушной. Не могу представить, чтобы мы с вами играли в карты, — констатировала девушка, — или разрисовывали радугами ванную комнату.

Шокированный ее отповедью, мужчина ошеломленно уставился на нее.

Они стояли молча, чувствуя, как их словно невидимым магнитом тянет друг к другу. Зак не выдержал первым. Он резко повернулся и яростно вставил ключ в замочную скважину.

Кэтрин, дрожа, разглядывала его широкую спину. Заку не сразу удалось справиться со старым упрямым замком. Что между ними только что произошло?

Старое как мир сексуальное влечение, произнесла про себя Кэтрин с отвращением. Значит, внутри этой гранитной глыбы, Зака Тэлента, кипят нешуточные страсти.

И, что самое ужасное, внутри нее тоже! Он женат! Как она может хотеть его!

Такое было впервые в ее жизни. Конечно, она слышала, что бывает, когда страсть вспыхивает с первого взгляда, но чтобы это произошло с ней самой…

Кэтрин всегда представляла себе любовь нежной и чувственной. Любовь должна приносить радость. Союз с любимым человеком должен быть прекрасным союзом двух родственных душ, а любовь — возвышенной и благородной.

Но то, что она испытывала к Заку, было не любовью, а грубым, примитивным, банальным сексуальным влечением. Никогда еще она не испытывала такого дикого первобытного желания, не имеющего никакого отношения к любви. Она вся была во власти животных инстинктов. Какое унижение.

Тем более что он женат, и ей это известно.

Искушенному городскому бизнесмену ничего не стоило произвести впечатление на простую деревенскую девушку.

К тому же мужчины думают о сексе каждые шесть секунд, вспомнила Кэтрин прочитанное где-то. А они вместе уже определенно больше шести секунд.

Кэтрин скорчила гримаску. Надо посочувствовать его жене. Он, наверное, неутомимый любовник. Секс в перерывах между звонками в Нью-Йорк и на Лондонскую биржу.

Подавив смешок, она обнаружила, что успокоилась. Юмор помог справиться с возбуждением.

Все дело в гормонах. Потрясающая внешность Зака, великолепная фигура плюс мужественность и сексуальность — и она попалась на удочку, как все другие женщины. Как видно, и она не обладает иммунитетом против привлекательной внешности. Раньше она считала, что только мужчины не могут устоять перед хорошенькой женщиной.

— Чему вы улыбаетесь? — сердито спросил Зак Тэлент.

Он уже открыл дверь и ждал, когда она войдет первой. Кэтрин опустила глаза.

— Можно войти? — с вызовом спросила она.

Зак небрежно пожал плечами:

— Чувствуйте себя как дома. Так над чем вы смеялись? Надо мной? — спросил он подозрительно.

Кэт резковато ответила:

— Неважно. Вы все равно не поймете.

— А вы проверьте, — сердито потребовал Зак.

Кэтрин покраснела:

— Не стоит.

Что он имел в виду, когда спросил, не смеется ли она над ним? Неужели прочитал ее мысли?

Чтобы скрыть смущение, Кэтрин отвернулась. Перед тем, как войти в кухню, девушка скинула туфли.

— Вы хорошо ориентируетесь здесь, — отметил Зак, последовав ее примеру.

У него красивые ноги, оценила девушка. Высокий изгиб стопы. Новый хозяин стоял в дверях, высокий и мрачный. У Кэтрин перехватило дыхание.

Она не стала отвечать. Сейчас все ее усилия были направлены на то, чтобы справиться с гормонами и не встретиться с ним взглядом в ту самую шестую секунду.

— Рад, что вы здесь действительно как дома, — с сарказмом произнес он.

Кэтрин подпрыгнула.

— Это так невежливо с моей стороны, простите! сказала девушка. Теперь это его дом. Она виновато посмотрела на хозяина. — Простите меня, пожалуйста, — продолжала она. — Это привычка.

Он смотрел на девушку, словно не видя ее. Какие у него красивые губы. Четко очерченные, полные. Она невольно провела кончиком языка по своим пересохшим губам.

Страстные, необузданные видения вспыхивали в ее сознании. Она, приподнимаясь на цыпочках, кладет руки ему на грудь и целует эти чувственные губы. Кэтрин безжалостно подавила в себе запретные желания и усилием воли заставила себя отвести взгляд.

— Привычка? Вы что, жили здесь? — спросил он чуть охрипшим голосом. Это было так сексуально. Или ночевали?

— Нет, — возмутилась она. — Я никогда не жила здесь. Хотя Эдит приглашала меня.

Зак выглядел удивленным.

— И вы отказались?

— Мне нравится быть независимой, — ответила Кэтрин. — Я живу одна уже десять лет, с тех пор как мне исполнилось шестнадцать. Я объяснила это Эдит, и она поняла. Мы с ней были хорошими друзьями.

— Вы знали, что у нее был значительный портфель ценных бумаг? — фыркнул Зак.

— Что? Не могли бы вы перевести на английский? Я занималась только французским, да и то в школе, — сказала девушка с откровенной иронией.

— Она была очень состоятельной дамой, — пояснил Зак.

— Правда? Вы так думаете? — удивилась девушка. — Она жила очень просто.

— Но ей принадлежал этот остров вместе с домом, — напомнил он.

— Многие живут в больших домах просто потому, что унаследовали их, но сами бедны как церковная мышь, — возразила девушка. — Такой дом очень дорого содержать. Эдит шила из старых рваных простыней новые и почти не покупала одежду, — закончила Кэтрин.

Его глаза сузились.

— Она помогала вам деньгами?

— Конечно, нет! — в ярости воскликнула Кэтрин. В этом не было нужды. Я сама себя обеспечиваю.

Только так я могу себя уважать.

— Но вы были здесь частой гостьей, — задумчиво протянул он.

— Да. Но как друг.

Ее глаза затуманились воспоминаниями. Случайно их взгляды встретились, и она увидела волнение в глазах Зака.

Оба молчали. Напряжение становилось все более осязаемым. Кэтрин чувствовала, что ее словно неведомой силой тянет к этому мужчине. Она слышала, как громко бьется ее сердце.

Пальцы нервно теребили шелковистый локон.

Взгляд мужчины замер на ее волосах. Девушка сглотнула.

Наконец он заговорил. Очень тихо, с легкой хрипотой в голосе.

— Если вы хорошо знали Эдит, может, вы согласитесь мне помочь?

— Помочь? — повторила она, не понимая, что с ней происходит, и отчаянно пытаясь побороть дрожь.

Зазвонил телефон. К ее удивлению, Зак отключил его и положил в карман. Потом сделал глубокий вдох.

— Да. Но сначала выпьем кофе, — объявил он. Где тут может быть чайник?

— На плите. — Она указала на красную эмалированную плиту — одно из экстравагантных приобретений Эдит. — Я не отключала газ. Хотела, чтобы дом казался жилым и уютным, когда приедут новые владельцы.

Он неуверенно посмотрел на чайник, словно не зная, как с ним обращаться. Газовая плита тоже была для него в новинку. Кэтрин пришла ему на помощь, налив в чайник воды и поставив на конфорку.

Зак стоял совсем близко и наблюдал за ее действиями. Кэтрин стало жарко под его пристальным взглядом. Она подошла к шкафу.

Доставая чашки, она вдруг вспомнила, сколько раз они с Эдит пили чай на этой кухне и весело болтали. Кэтрин застыла с чашками в руках.

— Мне должны были привезти еду, — прервал ее мысли Зак, рассматривая содержимое шкафа. Надо только найти ее. Вам кофе? — Он протянул девушке упаковку очень дорогого кофе и только тут заметил ее погрустневшее лицо. — В чем дело?

Кэтрин закусила губу.

— Я скучаю по ней, — прошептала она со слезами на глазах.

Как странно. Она редко плакала. Но последние десять дней были такими тяжелыми. А последний час и вовсе невыносимым.

— Я так сильно скучаю по ней. Даже не знала, что буду так скучать, — неожиданно для самой себя призналась девушка.

— Вы были так близки?

Его голос словно окутывал ее. Она задрожала.

Если он когда-нибудь откроет свое сердце женщине, то это навсегда.

— Она относилась ко мне как к дочери. Ее смерть просто убила меня, — прошептала Кэтрин, насыпая кофе в чашку. Руки тряслись.

Зак забрал у нее ложку. На секунду их пальцы соприкоснулись. Искорки побежали по ее телу, разжигая пламя в крови. Кэтрин отдернула руку и отвернулась, чтобы он не увидел ее слез.

— Мать и дочь… — протянул Зак. Она услышала, как он вздыхает. — Простите, — сказал он, — я понимаю, ее смерть расстроила вас.

Кэтрин могла только кивнуть. Она не должна плакать на глазах у этого очерствелого незнакомца.

— Я приходила проведать ее каждый день. Мы вместе завтракали, — прошептала Кэтрин. Воспоминания причиняли ей боль. И она не понимала, зачем рассказывает об этом человеку, которого презирает. — Она пекла восхитительный хлеб. Мы намазывали его маслом и домашним вареньем или джемом и ели, наблюдая, как птички клюют наши шарики.

— Шарики? — не понял Зак.

— Шарики из жира с орехами и семенами, — объяснила Кэтрин. — Мы растопили жир, смешали с орехами и семенами и залили в формочки. — Потерянным взглядом Кэтрин обвела деревья за окном, завешанные кормушками для птиц. Две длиннохвостые синицы как раз сейчас облюбовали одну из них.

— И вы приходили сюда кормить птиц с тех пор, как умерла Эдит. — Это был не вопрос, а утверждение.

Кэтрин робко кивнула.

— Кто-то должен был это делать, — пробормотала она, думая о том, как теперь птички переживут зиму.

— Надеюсь, вы больше не будете этого делать, сказал Зак, оправдывая ее самые худшие опасения. Я ценю уединение и не хочу, чтобы по моей земле разгуливали посторонние, особенно когда меня нет дома.

Она подняла на него огромные голубые глаза.

— Значит, вы не будете жить здесь все время?

— Нет.

— Вам здесь не нравится.

— Не слишком.

Может, жена купила дом без его ведома?

Странно. Но может, именно она распоряжается деньгами в семье?

— Бедная Эдит, — прошептала она. — Она говорила, что у нее большие планы насчет этого дома, когда она умрет. Но она никогда не поясняла, какие именно. Я даже не знала, что его выставили на продажу.

— Нет. Она завещала его мне.

Кэтрин раскрыла рот от изумления.

— Вам? — фыркнула она. — Я не верю. Вы даже не были на ее похоронах.

— Я не хожу на похороны, — процедил он.

Теперь Кэтрин вспоминала дорогой венок, который так резко контрастировал с луговыми цветами, которыми они с друзьями украсили гроб. На карточке было только одно слово «Прощай». Не самое сердечное послание. Но как раз в стиле Зака. Она была заинтригована.

— Это вы прислали венок? — спросила она.

— Да, я, — подтвердил Зак.

— Откуда у Эдит могли быть такие друзья, как вы? — размышляла она вслух.

— Я управляю инвестиционной компанией. Я был ее финансовым консультантом — советовал, куда вкладывать деньги.

— Но почему она завещала остров вам? — спросила она в недоумении. — Вы последний человек на земле…

Она замолчала. Это было уже чересчур.

— Вы правы, — скривился Зак. — Я тоже ничего не понимаю. По каким-то известным одной Эдит причинам она хотела, чтобы я жил здесь.

— Но ведь вам есть где жить, разве пет? — воскликнула она, представив себе роскошный особняк с четырьмя бассейнами и вышколенными слугами.

— Квартира в Лондоне.

Ну конечно, как же она не подумала. Квартира ему больше подходит. В дорогом районе. Обставленная, по последнему слову моды, мебелью из стали и хрома.

У Кэтрин появилась робкая надежда. Может быть, он передаст остров кому-нибудь другому, кому-нибудь более чуткому, кого она сможет убедить разрешить ей остаться?

— Понимаю, — произнесла она. — Вы выставите его на продажу.

— Я не обсуждаю свои планы, когда дело касается бизнеса.

Получив от ворот поворот, Кэтрин кивнула, радуясь лишь тому, что их знакомство будет непродолжительным.

— Я вас не виню, — призналась она. — Эта дорога ужасно грязная зимой. Даже сейчас, хотя дождей было совсем немного. И, конечно, здесь бывает одиноко. — Она вспомнила про отруби. — Нет городских прелестей. Нет экзотических продуктов.

Он посмотрел на нее так, словно уже догадался, к чему она клонит.

— Но, несмотря на все это, вы обожаете остров, заметил он.

Ее глаза округлились.

— Как вы узнали?

Повисла пауза. Кэтрин заметила, что его дыхание участилось.

— По тому, как вы смотрели на колокольчики. Видимо, он хотел добавить что-то еще, но передумал.

— Неужели вы их заметили? — колко ответила Кэтрин.

— Когда проходил мимо. — Зак склонил голову. Если вы были так близки с Эдит, как утверждаете, продолжил он, — почему она не оставила остров вам?

Кэтрин улыбнулась, вспоминая разговор со старушкой.

— О, она говорила, что хочет сделать это. Ноя запретила ей, — ответила девушка.

Зак фыркнул.

— Трудно поверить, — с иронией произнес он.

— Это было из практических соображений. Я не смогла бы содержать его.

— С ее деньгами — смогли бы.

— Но я не знала, что у Эдит были деньги, — запротестовала Кэтрин.

— Странно, что она ничего не говорила вам.

— Кроме того, я сказала ей, что мне будет одиноко жить в этом доме и что мои друзья не захотят навещать меня.

— Почему?

— Потому что они бедные люди и испугались бы такого богатства, — ответила она просто.

— Вы могли бы продать остров.

Она посмотрела на него недоуменно.

— Какой смысл получить дом и тут же продавать его?

— Вы действительно так наивны или дразните меня? — заявил Зак. — Смысл в том, что можно получить за него много денег.

Деньги. Вот что главное в его жизни. Материальные ценности — единственное, что ему хорошо знакомо и понятно. Как ее может тянуть к этому мужчине! Может, это притяжение противоположностей?

— Эдит знала, что я предпочитаю жить просто, тихо, но с волнением произнесла девушка. — Мне нужны деньги только на жизнь, но не больше. Я не люблю деньги. И заболела бы, если бы мне пришлось распоряжаться ими, вкладывать куда-то и так далее.

— Представьте, сколько новых платьев вы могли бы купить, — предположил он.

— У меня есть все, что мне нужно. Если понадобится что-нибудь из одежды, например зимнее пальто, я просто буду работать больше. У меня есть мой дом, а это — главное. У меня есть все необходимое для жизни. Зачем мне что-то менять?

Каждому свое. Изменив свою жизнь, я могу стать очень несчастной. Эдит хорошо меня знала и понимала, что качество жизни важнее материальных ценностей. Это было и ее жизненной философией тоже.

Кэтрин улыбнулась.

Зак недоуменно покачал головой.

— Не понимаю.

— Нет, вам этого не понять, — мягко сказала Кэтрин. — Но если бы я приняла предложение, люди стали бы по-другому относиться ко мне. У меня много хороших друзей, которых я очень люблю. Я не хочу терять их. Их дружба для меня все.

— Имея дорогой дом, вы скоро приобрели бы новых друзей, — цинично заметил Зак.

— Именно так. Их бы заинтересовало мое богатство, но не я, — воскликнула она с жаром. — А я этого не хочу. Мои друзья искренне любят меня. Они любят меня за то, какая я есть, а не за то, сколько у меня денег. Я счастлива и не хотела бы рисковать своим счастьем. Я объяснила все Эдит, и она поняла, что я уже нашла мой… рай.

Кэт замолчала, зная, что теперь этот рай потерянный.

Чайник закипел. Кэтрин заботливо налила кипяток в кофейник и себе в чашку с травяным чаем.

Взяв чашку, Кэтрин опустилась на стул.

От этого мужчины исходит такой мощный заряд чувственности, что он представляет опасность для любой женщины, подумала Кэтрин.

— Вы уже нашли объяснение тому, что вы разгуливали по моему острову? — прервал ее мысли голос Зака.

Плечи ее поникли.

— Эдит разрешила мне поставить лодку на якорь на дальнем конце острова… — начала она.

— Лодку? — нахмурился мужчина, доставая таблетки от головной боли из кармана пиджака. — Вы приплыли из деревни?

Может, его плохое настроение — следствие головной боли? — спросила себя Кэтрин.

— Это лодка-дом, — пояснила она. — Я там живу.

Выражение его лица при этом известии невозможно описать словами. Кэтрин поспешила воспользоваться замешательством собеседника:

— Я хотела спросить, нельзя ли временно…

— Нет.

Девушка моргнула.

— Вы не дослушали до конца.

— Я не дурак. Я зарабатываю па жизнь, складывая два и два вместе. Вы хотите остаться здесь. Ответ — нет.

— Но если вы собираетесь продавать…

— Это еще одна причина избавиться от бродяг, как бы они себя ни называли.

Лицо Кэтрин вспыхнуло.

— Но…

— Нет.

— Почему? — спросила она, подавляя гнев.

Зак опустил ресницы. Они были невероятно длинными и густыми. У Кэтрин перехватило дыхание. Зак спокойно налил себе кофе из кофейника. Кухня наполнилась сказочным ароматом дорогого кофе.

— Никто не купит этот остров с кучей лодок по берегам. А мне нужны уединение и безопасность. Мне не понравится, если вы будете расхаживать по моему острову, как по собственному огороду, и делать здесь что вам вздумается. Тем более приходить и уходить, когда вам это удобно, — закончил он ядовито.

— Вы бы даже не заметили меня, — настаивала девушка, хотя понимала, что это бессмысленно.

— Сомневаюсь, — отрезал он. — Ответ «нет».

Смиритесь с этим.

Лед в голосе, казалось, мог заморозить даже горячий кофе. Никогда никто с ней так не разговаривал. В любом случае теперь ей терять нечего.

— Я понимаю ваши опасения, но попробуйте увидеть положительные стороны, — продолжила Кэтрин, пытаясь воздействовать на его здравый смысл. — Я могла бы присматривать за вещами, когда вы в отъезде.

— Забудьте это, — бросил хозяин, проглатывая таблетки и запивая их кофе. — Я установлю сигнализацию.

Кэт вздрогнула, представив вой сирен, нарушающий тишину деревенских полей и распугивающий всех животных и птиц вокруг.

— Хорошо, — вздохнула девушка. — Мне все ясно. Но я хотела бы послушать, что скажет ваша жена, — закончила она, отказываясь терять последнюю надежду.

— Вам придется долго ждать, — отрезал он.

Кэтрин нахмурилась.

— Не понимаю, почему. Она была здесь уже несколько раз. Все ее видели. Ездит на желтой машине.

— Слухи в деревне разносятся быстро, — фыркнул Зак. — Так вот, эта женщина — моя помощница, а не жена. Я в разводе.

«Меня это не удивляет», — чуть не вырвалось у Кэтрин.

— Значит, я не могу уговорить вас разрешить мне жить здесь, пока не появятся новые владельцы? — спросила она робко. — Видите ли, я потеряю свою работу, если не смогу ставить лодку здесь.

— Погодите! — нахмурился Зак. — Я думал, вы спрашиваете разрешения иногда останавливаться здесь. Я и понятия не имел, что вы собираетесь тут жить.

— Да, — подтвердила она нервно. — Я живу здесь уже три года. Вам же ничего не стоит разрешить мне стоять на якоре здесь. Для меня это место очень важно. Я потеряю все, если уеду. И много людей зависят от меня. Если я не останусь, они не смогут регулярно…

— Это ваша проблема, не моя. Я хочу, чтобы вы уехали. Как можно скорее.

Кэтрин встала, представляя, как бы он выглядел, выплесни она ему в лицо горячий чай со смородиной.

— Хорошо. Я уйду, — невозмутимо произнесла девушка. — Но когда все узнают, как вы со мной обращались, у вас тоже появятся проблемы.

— Это угроза?

Она пожала плечами.

— Я знаю людей, которые живут здесь. Если вы обращаетесь с ними вежливо и с уважением, и они сделают для вас все. Но если вы обойдетесь с ними или с их друзьями плохо… — Она сделала паузу, давая ему возможность оценить, какую ошибку он совершает. — Надеюсь, у вас не прорвет трубы и вам не понадобится помощь по саду.

Кэтрин вышла прежде, чем хозяин успел ответить. Ее бравада была показной. На самом деле девушку трясло от страха. Все, о чем она могла сейчас думать, так это о том, что ей придется покинуть остров Трезантон навсегда.