Освобождение Атлантиды

Сначала она подумала, что он умер, и боль пронзила её так сильно, что она чуть не сложилась пополам под её напором. Затем она увидела, как его голова произвела движение, чуть заметное, но это было движение.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, возвращайся ко мне, – умоляла она, гладя его голову, которая, казалось, была единственной непострадавшей частью всего его тела.

Алехандро подбежал к ним.

– Он…

– Нет! – крикнула Кили. – Нет, он не умер. Даже не смей говорить об этом!

– Кили, ты должна отвести Элени в деревню, – сказал Алехандро, его голос выражал доброту и сочувствие. – Мы ничем не сможем ему помочь. Вот эта рана так глубока, что она, должно быть, проходит через его легкие.

– Нет. Я не оставлю его. Ты отведи Элени, – она поцеловала Элени в лоб, чтобы успокоить девочку настолько, насколько можно было её успокоить после всего случившегося. – Я вернусь за тобой. Но сейчас я должна быть с Джастисом. – Ее голос сломался, и она обняла Элени, ее горькие слезы полились в волосы девочки.

Алехандро заговорил снова, но на сей раз это был не Алехандро. Кили не знала как, но понимала это. Она подняла голову, чтобы взглянуть на Алехандро, который внезапно, казалось, засиял серебристым светом.

– Я СДЕЛАЛ ХОРОШИЙ ВЫБОР, ДАРОВАВ СВОЙ МЕЧ ДЖАСТИСУ, – прогремел голос, содержащий в себе всю власть, славу и тайну морей.

– Посейдон? – поняла Кили. Она слышала этот голос прежде, в своих видениях.

– ДА, ЧТЕЦ ПРЕДМЕТОВ. Я – МОРСКОЙ БОГ, ПОВЕЛИТЕЛЬ ЭТОГО ВОИНА. ВСЕ ЗНАЮТ, ЧТО ДАР, А ИМЕННО МЕЧ В ЕГО РУКЕ, ХОРОШО ИСПОЛНИЛ СВОЁ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ И ТЕПЕРЬ ДОЛЖЕН ПОСЛУЖИТЬ ТОМУ, ЧТОБЫ ИЗЛЕЧИТЬ СВОЕГО ХРАНИТЕЛЯ.

Серебристый свет распространился от Алехандро и образовал переливающийся купол над Джастисом, Кили и Элени, и леденящий холод океанских глубин внезапно прошел сквозь ее кожу и кости. Элени затаила дыхание и прижалась к Кили, пряча лицо в её рубашке.

Меч Джастиса, светясь, лежал поблизости. Символы на лезвии пылали серебристым пламенем, таким ярким, что им всем пришлось прикрыть глаза. Спустя несколько долгих минут яркий свет, проникающий сквозь веки Кили, исчез, и она посмела бросить взгляд из‑под чуть приоткрытых глаз.

Свет пропал. Алехандро всё ещё был как замороженный и стоял, не двигаясь, но свет пропал.

– Мне не нравится, что я чуть не умер, а моя женщина уже смотрит на другого, – произнес хриплым, насмешливым тоном Джастис.

Она мгновенно обернулась, почти боясь смотреть. То, что она увидела, вызвало у нее крик удивления. Джастис сидел, целый и невредимый. Даже кровь, покрывавшая его, исчезла.

– Ты… ты… ты… – она запнулась, а затем бросилась в его объятья.

– Мне это больше нравится, – сказал он, затем поймал ее губы в плавящем душу поцелуе. Это был поцелуй, выражавший огромную страсть и удивление и страх, и он длился весьма продолжительное время.

– ЧТО ЖЕ, – произнёс голос, похожий на раскат грома, прерывая их объятья.

– ТЫ СДЕЛАЛ ХОРОШИЙ ВЫБОР, НО СКАЖИ СВОЕЙ ЖЕНЩИНЕ, ЧТОБЫ ОНА ДЕРЖАЛА РУКИ ПОДАЛЬШЕ ОТ МОЕГО ТРЕЗУБЦА. ЕСТЬ ТАЙНЫ, КОТОРЫЕ ДАЖЕ ЧТЕЦУ ПРЕДМЕТОВ ЗНАТЬ НЕ СТОИТ – ЭТО ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ.

Джастис поднялся, помог Кили встать на ноги рядом с собой и взял на руки Элени.

– Что это было? – спросил он Алехандро, который не был Алехандро. – Это была проверка? После стольких сотен лет бездействия Ты проверяешь меня сейчас и подвергаешь мою женщину и этих невинных такой большой опасности?

– ЭТО НЕ Я ПОДВЕРГ ИХ ТАКОЙ ОПАСНОСТИ, НО ТЫ БЫЛ ТЕМ, КТО ДОЛЖЕН БЫЛ ЗАЩИТИТЬ ИХ. ЯРОСТЬ ПОСЕЙДОНА ПРЕНАДЛЕЖИТ МНЕ И Я РЕШАЮ, КОГДА ДАВАТЬ ЕГО, А КОГДА ЗАБИРАТЬ. КАЖДЫЕ ПЯТЬ СТОЛЕТИЙ Я РЕШАЮ, КТО ДОСТОИН ДЕРЖАТЬ И ПЕРЕДАВАТЬ ЯРОСТЬ.

Голос морского бога был надменным вне всякого высокомерия, несомненно, привыкший отдавать приказы. Кили предположила, что для бога морей это было обычным делом.

– Благодарю, – сказала она, не зная, позволительно ли ей говорить с Посейдоном, но чувствуя, что должна сказать это. – Благодарю за его жизнь.

– ТЫ ДАЛА ЕМУ ЕГО ЖИЗНЬ, ДОКТОР КИЛИ МАКДЕРМОТТ ИЗ ОГАЙО. Я ЛИШЬ ИЗЛЕЧИЛ ПАРУ РАН.

Посейдон поднял руки Алехандро и окинул взглядом его тело.

– ЭТОТ ЧЕЛОВЕК СИЛЕН. Я БЫ НЕ ВОЗРАЖАЛ ИМЕТЬ ТАКОГО, КАК ЭТОТ, В СРЕДЕ СВОИХ ВОИНОВ, – сказал он, и было так странно услышать и увидеть это, что Кили чуть не засмеялась, но посчитала, что это было бы богохульством.

– ДОСТАТОЧНО. МНЕ НАДО УХОДИТЬ, – объявил Посейдон.

– НО СПЕРВА – ЕЩЕ КОЕ‑ЧТО.

Он протянул руку Алехандро и коснулся лица Элени.

– ТЫ ВЫРАСТЕШЬ ОЧЕНЬ МУДРОЙ, ДИТЯ, И СТАНЕШЬ СОВЕТНИЦЕЙ КОРОЛЯ. СМОТРИ, ПОМНИ ЭТО.

Она рассмеялась и захлопала в ладоши.

– Я смогу приехать поиграть с дельфинами и с вами, Сеньор Морской Бог?

Смех Посейдона зазвенел в воздухе.

– ВПОЛНЕ ВОЗМОЖНО, ДИТЯ. ВПОЛНЕ ВОЗМОЖНО.

Алехандро пошатнулся, затем дико осмотрел всё вокруг, подняв свой дробовик.

– Что? Что случилось? Где он?

Джастис обнял рукой Кили.

– Сейчас немного отдохнём, а затем примемся за работу.

– Работу? – она понятия не имела, о чем он говорил.

– Звезда, Кили. Мы должны найти Звезду Артемиды и вернуть ее в Атлантиду.

– Звезда, – повторила она. – Ты знаешь, я почти забыла о ней.

В храме раздались звучные голоса, и все они тотчас же отреагировали, вытащив своё оружие. Когда Вен, Конлан и Аларик появились на входе, их приветствовали несколько дробовиков и направленный прямо на них меч.

Кили чуть улыбнулась, вспомнив другое неожиданное вторжение. Смена позиций была справедлива.

– Мы хотели предложить вам руку помощи, – бодро произнёс Вэн. – Но, похоже, у вас всё под контролем.

Алехандро, направлявший в голову Конлана дробовик, бросил взгляд на Джастиса.

– Ты знаешь этих парней, или мне надрать им задницы?

Джастис рассмеялся.

– Нет, мой друг. Эти парни… моя семья.

Аларик насуплено посмотрел на них:

– Думаю, здесь многое произошло, гораздо больше того, о чём можно предположить приглядевшись.

Конлан кивнул:

– Думаю, что ты прав. Кто хочет рассказать нам о том, что, чёрт возьми, здесь произошло?

Джастис и Кили засмеялись, а три атлантийца смотрели на них, как на сумасшедших.

– Я расскажу вам историю Сан Бартоло и про группу необычайно порочных вампиров, – сказал Джастис своим братьям и Аларику, когда он смог, наконец, говорить. – У нас будет пища, отдых и разговор. А затем мы все возвратимся сюда и найдем Звезду.

– Звезда Артемиды здесь? Сейчас же ищем её, – скомандовал Аларик.

– Джастис чуть не умер, – резко возразила ему Кили.

– Звезда тысячи лет благополучно находилась в этой скале. Еще одна ночь ничего не изменит.

Аларик хотел ответить, но Конлан поднял руку.

– Нет, она права. Сейчас я хотел бы разделить еду с моим братом и его женщиной.

Джастис сжал челюсть, и ярость сверкнула в его темных глазах, но Вэн в примиряющем жесте поднял руки.

– О, черт, нет, брат, не называй её его женщиной.

Кили подняла лицо и поцеловала Джастиса в подбородок, затем улыбнулась Вэну.

– Ничего. Я сдаюсь. Ведь даже сам бог морей назвал меня женщиной Джастиса, я просто решила жить с этим.

Джастис отправил ей взгляд, выражавший такую сильную любовь и признательность, что её колени почти подогнулись. Это был взгляд собственника…взгляд родного человека.

– Mi amara, ты – моя, а я твой. Навсегда.

– Навсегда, – сказала она.

Затем, поддерживая Элени и друг друга, они направились вперед к еде и отдыху.

Эпилог

Спустя две недели, Сан Бартоло

Кили вышла из храма на яркий дневной свет и улыбнулась при виде Джастиса, играющего с Элени в мяч на прогалине. Её огромный грубый воин был душкой, когда это касалось ребёнка.

– Вы будете работать с нами над этим? – спросил сеньор Гектор. Начальник гватемальской археологической группы, был доволен тем, что вампиры ушли с этой территории, и стремился вернуться к работе.

– Нет, мне жаль. Поскольку глава моего департамента загадочно исчез, у меня появилось много причин для возвращения в Огайо. Плюс, у меня есть кое‑какие планы, – сказала она. – Уверена, что вы и ваша команда чудесно проведёте время. Не переживайте, меня будут держать в курсе, таким образом, я обо всём буду знать.

Он кивнул и поспешно удалился, чтобы присмотреть за своими людьми, распаковывающими инструменты и запасы. Она же приблизилась к Джастису, ее улыбка становилась всё шире с каждым шагом.

– Ну, ребятки, весело проводите время?

Джастис приподнял ее в воздух и закружил.

– Хочешь поиграть? – вкрадчиво спросил он её. Его взгляд сконцентрировался и потемнел. Она всегда могла понять, когда у ее мужчины на уме был секс.

Конечно же, ведь это было почти всегда, и для понимания этого её талант был не нужен.

– Позже, – ответила она, улыбаясь. – А теперь опусти меня.

Что он и сделал, после того как поцеловал её так, что она начала задыхаться.

– Ну и когда же вернется Алехандро?

Джастис бросил мяч Элени, которая тотчас же положила его и убежала болтать с аспирантами[40]. Она медленно расцветала, несмотря на то, через что ей пришлось пройти, и Кили надеялась, что время, этот хороший лекарь, поможет, в конечном счете, дать ей нормальное, счастливое детство, и что тени в глазах Элени однажды исчезнут. Теперь, когда они начали процесс официального удочерения ее, который, она была уверена, будет весьма скоро окончен, принимая во внимание интересы ребенка и большую услугу, которую Кили и Джастис оказали людям Петен, Элени, наконец, начала верить, что у нее действительно будут новый дом и семья.

Несколькими днями ранее, она пришла к ним и попросила, чтобы они помогли ей похоронить тапочек, желая вместе с ними попрощаться со своей потерянной матерью. Кили плакала вместе с Элени после того, как они положили цветы на крошечную насыпь земли и сказали «до свидания» обитавшим на небесах маме с папой. Даже у Джастиса по лицу скатилось несколько слезинок. Он сказал Элени, что, будучи храбрым воином, она не должна бояться показывать свои чувства, и что она оказала слезами честь своей матери. Кили надеялась, что церемония принесла некий мир ребенку так, чтобы целебный процесс мог начаться.

– Алехандро все еще натаскивает команду паранормальных оперативников, которая будет охранять территорию, – сказал Джастис. – Он вернется приблизительно через неделю, но нас уже здесь не будет.

– Как насчет Аларика? Что он сказал, когда исследовал твой разум? – Мысль об этом все еще вызывала у нее дрожь, но она предположила, что это было лучше, чем прятаться от этого, как ребенок. Один короткий осмотр вместо долгих лет психоанализа и наркотиков.

Он пожал плечами.

– Он не может понять меня; двойственность моей души непонятна для него. Главным образом, думаю, он просто собирается оставить меня в покое.

Она обняла его.

– Звучит как отличное решение. Говоря о решениях, ты готов?

Он поколебался, затем кивнул.

– Да. Более чем когда‑либо.

Кили посмотрела через прогалину и, встретишись взглядом с сеньором Гектором, кивнула. Он помрачнел, но кивнул в ответ. Они были готовы.

Взявшись за руки, Джастис и Кили вошли в храм и приблизились к захватывающей дух фреске. Даже учитывая то, что они видели её много раз, она все еще вызывала в них страх и благоговение.

– Те люди, жившие так много лет назад, смогли создать такую красоту посреди становления их цивилизации, – сказала Кили. – Это удивляет и унижает меня.

– Подожди, пока не увидишь остальную часть Атлантиды, – произнес Джастис, усмехаясь. – Это полностью перевернет твой мир.

Она рассмеялась:

– Всегда рад испортить настроение, да? Так или иначе, ты перевернул мой мир.

Став серьезной, она указала на маленькую щель во фреске, прямо в центре глаза одной из рыб.

– Это – она. Я тут достаточно расчистила, чтобы ты мог использовать свою силу воды для того чтобы осторожно вытащить звезду с минимумом повреждений.

– Все еще не могу поверить, что Гектор согласился с этим. Или что Аларик и Конлан решили повременить.

– Ну, Гектор отчасти был должен нам, – сказала она.

– Без тебя они никогда опять не получили бы доступ к этой территории. И не заставляй меня подшучивать над Алариком.

Он призвал воду, и тоненький, тоненький поток поплыл по воздуху в щель с точностью скальпеля в руках опытного хирурга. Они ждали, задержав дыхания, минуту или две, которые, казалось, длились вечность, пока в основании щели не появилось какое‑то мерцание.

Она подставила руки под щель, и вода полилась в них, вместе с сапфиром, размером с шар для гольфа, который мог поспорить яркостью с луной влюбленных.

– О, Джастис, – прошептала она. – Она так красива. Звезда Артемиды. Наконец‑то.

– Все еще не могу поверить, что Конлан и Аларик просто не разбили фреску, желая забрать Звезду, – сказал Джастис, его губы приподнялись, припоминая те события.

– Ну, они были должны тебе, – сказала она решительно.

– И ты так быстро защитила меня, mi amara.

Она протянула Звезду:

– Теперь мы можем проверить её возможности. Может ли она восстанавливать разум.

Он долгое время стоял, потупив взгляд, затем медленно покачал головой.

– Нет, моя любовь. Мой разум больше не сломан, и у меня нет никакого желания проверять возможность Звезды снова разорвать меня пополам.

Он наклонился и на мгновение приложился поцелуем к ее губам:

– Твоя любовь излечила все, что было сломано во мне, и мне не нужен этот камешек. Теперь или когда‑либо в будущем.

Кили коснулась своего ожерелья и обняла рукой крошечную рыбку:

– Не могу поверить, что эта маленькая рыбка показала мне лицо человека, который станет моей вселенной. Ты так же излечил все, что было сломано во мне. Я не могу представить свою жизнь без тебя. Теперь или когда‑либо в будущем.

Их слова звучали как клятвы. Кили поняла, что столетия сражений, чести, и отваги, объединившиеся с ужасами его детства, высвободили не одного, а двух животных в Джастисе. Теперь, посредством силы их любви, животные соединились, чтобы сформировать единое целое. Человека, которого она всегда будет любить.

Она обернула руки вокруг его шеи и поцеловала его, обещание вечной любви было на ее губах. Секунды или минуты или несколько часов спустя, нетерпеливый голос Элени донёсся из входа в храм.

– Пойдемте, уже, – потребовала она. – Пожалуйста, я хочу поиграть в бейсбол.

Смеясь, Кили и Джастис разомкнули объятья и, взявшись за руки, вышли на солнечный свет, к их ребенку и их будущему, вместе.