Отчаянная Джеми

Глава четырнадцатая

Джеми еще долго лежала без сна, думая о загадочном человеке, который стал ее мужем. Незаметно она уснула, но и тогда Ричард не покинул ее, оставшись в беспокойных и не совсем ей понятных эротических сновидениях.

Солнце успело подняться уже довольно высоко, когда Энни раздвинула шторы.

– Вам надо поторопиться, миледи, – проворчала она, исполненная сознанием своих высоких обязанностей. – Его светлость уже спустился к завтраку. Вы не желаете к нему присоединиться?

Джеми словно бы с неохотой поднялась и начала торопливо одеваться. Но что надеть? Она теперь графиня Хардинг и, значит, должна носить траур, а у нее нет ничего подходящего. В гардеробе всего два приличных платья – шелковое кремовое, в котором она венчалась, да зеленое, что подарила Энни. Надо улучить момент и попросить у мужа разрешения заказать траурное платье, а то что о ней подумают? Джеми нервно вздохнула. Ричард бывает таким суровым. Страшно в первый же день после свадьбы просить у него денег. Но что остается делать?

Дворецкий, встретивший ее у подножия лестницы, любезно заулыбался Джеми, подчеркнуто не замечая неуместного наряда.

– Доброе утро, миледи. Его светлость в утренней гостиной.

– Спасибо, Дигби, – сказала Джеми с ответной улыбкой. – А вдовствующая графиня тоже там?

– Нет, миледи, графиня приказала подать ей завтрак наверх.

Дигби провел ее в утреннюю гостиную и молча исчез. Ричард, сидевший во главе стола, при появлении жены поднял голову, радостно заулыбался и вскочил с места.

– Джеми, я и не ожидал, что ты спустишься! – Он помог Джеми сесть и чмокнул в щеку. – Ты выглядишь немножко бледной, дорогая. Ты хорошо себя чувствуешь?

Какой он заботливый.

– Я чувствую себя прекрасно, правда. – Джеми подкрепила свои слова улыбкой. Его лицо разгладилось. – Только вот делать нечего, а я, знаете, к этому не привыкла. В Кэлдервуде мне приходилось работать, чтобы окупить затраты на мое содержание, а когда я нанялась к этому ужасному лорду Хардингу, так вообще пришлось гнуть спину с утра до ночи. Вы только посмотрите на мои руки!

Ричард, смеясь, сел на место.

– Ну и кокетка же вы, мэм. А руки как у поломойки. – Он отхлебнул кофе, задумчиво глядя в чашку. – Знаешь, с этим надо что-то делать, не будешь же ты все время ходить в перчатках. Наверняка есть какие-нибудь средства. Ну ничего, у мамы, я думаю, найдется нужный крем, чтобы привести их в приличный вид.

– Но... но дело не только в моих руках. Боюсь, у меня вообще неприличный вид. Например, нет траурной одежды. Вы думаете...

– У тебя вообще нет одежды, насколько я знаю, – заметил Ричард. – Но пусть это тебя не беспокоит. Я послал в Бат за матушкиной модисткой, она сегодня будет здесь. Ты можешь заказать все, что тебе нужно.

– Ох, но...

– И не только черное, – продолжал Ричард. – Скоро понадобится и полутраур, да и платья на выход тоже. Если ты не против, я бы хотел, чтобы ты заказала что-нибудь зеленое, под цвет твоих глаз. – Он заговорщицки улыбнулся. – Ты сможешь носить это здесь, в Хардинге, чтобы я мог тайком любоваться. А остальным знать не обязательно.

Джеми поразило, как он быстро и по-деловому решил проблему. Но ее заботило еще одно:

– Знаете, я раньше как-то не имела дела с модистками. Мама... леди Кэлдервуд не заказывала мне платья... ни разу.

Ричард, к радости Джеми, тут же нашел выход:

– Если ты не против, мама с удовольствием тебе поможет. Положись на нее – у нее прекрасный вкус.

Джеми благодарно кивнула. С леди Хардинг и Энни она не пропадет. К тому же это позволит ей получше познакомиться со свекровью.

– Между прочим, я послал объявление в «Газетт» и «Морнинг пост». Его опубликуют завтра, так что через день-два о нашем браке узнают все, и тебе больше не придется тревожиться из-за этого негодяя Грейвза. – Ричард поднес чашку ко рту, наблюдая за Джеми, которая рассеянно вертела в руках бутерброд. – Кстати, я на всякий случай написал твоему отцу.

Джеми слушала глубокий голос Ричарда и чувствовала, как постепенно ослабевает тревога, не отпускавшая ее последние дни. Он все знает и все умеет, с ним спокойно, и никто не сможет сделать ей ничего плохого.

Ричард поставил чашку и пересел на стул рядом с Джеми.

– И еще одно, дорогая. Я ничего не подарил тебе по случаю совершеннолетия. С днем рождения, Джеми!

– О! – вырвалось у Джеми при виде плоской кожаной коробочки, которую он положил перед ней на тарелку.

– Открой.

Джеми подняла крышку. На бархате покоилось ожерелье из мелких бриллиантов, украшенное спереди чудесной изумрудной подвеской в золотой оправе. Такие же квадратной формы изумруды, только поменьше, были и в серьгах.

– Это не фамильные драгоценности. Ты получишь и их, но только когда кончится траур. Мама расскажет тебе о них подробно, а если ты захочешь, то и историю нашего рода. Ну а эти изумруды куплены специально для тебя, к твоим зеленым глазам.

– Но когда вы успели?

Ричард озорно, по-мальчишески, тряхнул головой.

– Ну, успеть всегда можно, если постараться. Мне это попалось на глаза в Лондоне, и я сразу понял, что должен их купить. А сегодня утром посыльный доставил ожерелье и серьги сюда.

Джеми не могла глаз оторвать от сказочного подарка. Ну какой же он внимательный!

– Спасибо, Ричард, – прошептала она. – Они такие красивые.

Ричард поднялся и пошел к выходу.

– Прости, Джеми, – серьезно проговорил он, – но мне пора идти. Надо отвезти нашего незваного гостя в Бристоль, отдать его под суд. Надеюсь, когда он поймет, что его ожидает, расскажет больше, чем мне удалось у него выведать три дня назад. Он приехал из Бристоля. Есть пара мест, в которых стоит побывать. Кто знает, может, я найду неуловимого Калеба.

– Пожалуйста, будьте осторожны, Ричард, – тихо сказала Джеми.

– Не бойся, моя дорогая. Я буду не один, с друзьями, к тому же я вооружен. – Он похлопал ладонью по карману сюртука. – Меня считают неплохим стрелком. Я постараюсь вернуться еще до обеда, но, если запоздаю, не ждите меня. Скучать вам не придется – будете заняты с модисткой. Надеюсь по возвращении увидеть тебя в восхитительном платье.

– Но... – протестующим тоном начала Джеми. Поздно. Муж исчез за дверью.

Леди Хардинг и молодая графиня стали ждать мадам Франсуаз, модистку из Бата, предвкушая приятное времяпрепровождение. По мнению леди Хардинг, Франсуаз вполне можно было поручить гардероб Джеми на то время, пока семейство в трауре.

– Но когда вы будете в Лондоне, – сказала леди Хардинг, – советую заказать платья у Селестины. Она лучшая из всех. Ты согласна, Смидерс?

Энни живо закивала головой.

Джеми, словно робкая ученица, ловила каждое слово. Да и откуда ей, бесприданнице-провинциалке, знать такие вещи?

Мадам Франсуаз привезла с собой кучу недошитых платьев и двух швей. Началось оживленное обсуждение. В результате свекровь выбрала для Джеми домашнее платье и вечернее, достойное ее графского титула.

Подбадриваемая леди Хардинг, Джеми сама отобрала еще несколько платьев и массу всяких мелочей. Она и мечтать не могла, что у нее когда-нибудь будет столько нарядов. После уговоров она согласилась купить даже серую бархатную амазонку, так что теперь осталось только подождать, пока кончится глубокий траур, чтобы снова сесть па лошадь. При мысли об этом Джеми готова была кричать от радости.

Мадам Франсуаз уже упаковывала образцы, когда Джеми, собравшись наконец с духом, заговорила о том, что ее мучило.

– А у вас есть что-нибудь зеленое, мадам? Леди Хардинг посмотрела на нее с удивлением, но промолчала.

– Ну конечно, миледи. Сию минуту принесу. – Модистка поспешила к выходу.

Джеми виновато посмотрела на свекровь.

– Извините, мэм, не сердитесь. Это все Ричард, он хочет...

Леди Хардинг понимающе улыбнулась.

– Не объясняйте, не надо. Давайте закажем то, что он пожелал. Зеленое... ясно, под цвет ваших глаз. Ричард всегда отличался хорошим вкусом. Надо выбрать что-то такое, что ему понравится.

Как хорошо она знает своего сына, подумала Джеми. Мне бы узнать его хоть немного...

Мадам Франсуаз принесла образцы. Обе женщины мгновенно ухватились за одно и то же платье – из такого же блестящего шелка и такого же силуэта, как и те, что были уже отобраны.

Когда Джеми облачилась наконец в новое повседневное платье из черного шелка – ничего столь прекрасного она до сих пор и в руках не держала, – ею овладела ужасная стеснительность. Она робко вошла в гостиную, не зная, куда девать глаза. Заметив это, леди Хардинг пришла ей на помощь.

– Ах, это просто замечательно, – весело заговорила она, – особенно с прической, которую вам сделала Смидерс. Вам очень идут распущенные волосы. Смидерс – настоящее сокровище, правда?

– Я очень обязана ей, мэм.

– Да, я слышала, только хотелось бы узнать поподробнее, как вы с ней оказались вместе. Надеюсь, вы как-нибудь мне расскажете. Меня можно не бояться.

– О, леди Хардинг, я и не думала вас бояться! Глаза пожилой графини лукаво блеснули.

– Дорогая моя, может, вы попробуете называть меня мамой? Что скажет Ричард, когда вас услышит?

Как они похожи, мать и сын, подумала Джеми. Ей вдруг стало так тепло и хорошо, словно в мягком, уютном коконе, огораживающем ее от всего мира. Чем она отплатит за все это?

– Я постараюсь не забывать, мама, – со смущенной улыбкой ответила Джеми.

– Вот и чудесно, моя дорогая. Звучит почти естественно! – Леди Хардинг окинула невестку ласковым взглядом. – А теперь о Смидерс. Ясно, она с ее способностями гораздо нужнее вам, чем мне, так что я и заикаться не стану о том, чтобы забрать ее с собой. К тому же она и сама не пойдет, уж в этом я уверена. Она не захочет покинуть вас.

– Как это? Вы, мэм... мама, собираетесь уехать из Хардинга?

– Обязательно. Правда, не сразу, немножко попозже. Дом еще не готов, хотя работы начались несколько месяцев назад. Он был в ужасном запустении. Ричард такой молодец – вскоре после кончины отца взял руководство работами на себя. Он-то знает, что мне нужно. Мы с ним договорились, что, как только он женится, я перееду. – Леди Хардинг внезапно замолчала, ее щеки слегка порозовели. – Понимаете, Джеми... – неуверенным голосом начала она, снова замолкла и с минуту сидела, кусая губы. – Ну... понимаете, он у меня единственный. Мы с ним как-то разговаривали... тогда еще отец был жив... и решили, что он должен обязательно жениться, дабы продолжился род Хардингов.

Джеми похолодела. Размышляя о своем браке с Ричардом, она как-то совершенно упустила из виду эту его сторону. Однако молчать дальше было нельзя.

– А у него... имелся кто-то на примете? – спросила она.

Леди Хардинг ответила не сразу. Казалось, она подыскивает нужные слова. Наконец она заговорила:

– Я уверена, что это была не любовь, а только чувство долга.

Если леди Хардинг думала, что этих общих слов Джеми будет достаточно, то она ошибалась. Невестка продолжала в упор смотреть на нее, ожидая чего-нибудь более конкретного, например имени.

– Мне кажется, он собирался сделать предложение Эмме Фицуильям, – сказала, немного помедлив, леди Хардинг и смущенно добавила: – Земли ее отца граничат с нашими.

Джеми почувствовала, что задыхается. Великий Боже, что же она наделала! У Ричарда была невеста, и он отказался от нее... наверняка пожертвовал своими чувствами... ради восстановления доброго имени Джеми. Нечего и надеяться, что после такой опрометчивости с ее стороны можно построить настоящую семью. А ведь интуиция подсказывала ей, что ни в коем случае нельзя соглашаться. Что же теперь делать?

Джеми смотрела на леди Хардинг, которая продолжала что-то говорить, но не понимала ни слова, тщетно пытаясь побороть душевное смятение.

– ... как только все будет готово. Вас это устраивает, дорогая?

Джеми растянула губы в улыбке.

– Вполне, мэм, как вам будет угодно, – пробормотала она. Господи, что ее устраивает, интересно? Нет, надо уйти и как следует все обдумать.

Однако леди Хардинг и не собиралась расставаться с ней.

– Чудесно, – сказала она, и в ее спокойном голосе не чувствовалось ни малейшего следа прежнего волнения. – А сейчас дерните шнур, дорогая, мы с вами попьем чаю.

Принесли чай. Свекровь принялась, как бы между прочим, расспрашивать Джеми то об одном, то о другом, и та, сама того не замечая, стала успокаиваться. Не прошло и часа, как Джеми рассказала почти все о своей жизни в Кэлдервуде и о побеге.

Леди Хардинг посмотрела на нее с восхищением и даже как будто с завистью.

– Вы очень смелая, дорогая моя. А Ричарду вы все это рассказали?

– Не все, – призналась Джеми. На самом деле она не рассказывала мужу почти ни о чем. Да и когда было разговаривать?

– Надо сказать. Или, если хотите, я могу это сделать.

Джеми помотала головой.

– Не надо, я сама при случае все расскажу. – (Свекровь понимающе улыбнулась.) – А не могли бы вы, поведать мне историю вашей семьи? – попросила Джеми, круто меняя тему разговора. – Ричард говорил, если я попрошу, вы расскажете.

– Странно, – протянула леди Хардинг. – Уж не хотите ли вы сказать, что он не предупредил вас насчет моих глупых суеверий? – Заметив недоумение в глазах Джеми, она продолжала: – Вижу, не говорил. Удивительно! Ладно, я расскажу, а вы судите сами.

Она отпила чаю и поставила чашку па стол.

– Ну вот. Хардинги служили королям Англии на протяжении нескольких веков, кажется еще со времен Вильгельма Завоевателя. – Графиня усмехнулась. – И при этом всегда оказывались на стороне победителя, что, как вы сами понимаете, свидетельствует о недюжинном везении, особенно во время Войны Алой и Белой розы.

Джеми зачарованно кивнула. В Кэлдервуде она прочитала от корки до корки все книги по истории, которые удалось достать, и знала, что в тот период почти каждый род раньше или позже оставался в проигрыше.

– Мне нравится считать, что благоденствие рода объясняется существовавшим в нем обычаем: старший сын обязан жениться только по любви. Это длилось веками, даже нельзя точно сказать, когда возникла традиция. Единственное, что нам известно: как только кто-то нарушал обычай, на его голову обрушивалось проклятие... А еще существует бриллиант Хардингов. Им был награжден майор Ричард Хардинг за услуги, оказанные индийскому принцу. Бриллиант приносит удачу, но не отменяет проклятия.

Джеми молча кивала, слушая свекровь, и на душе у нее становилось все тяжелее. Может быть, затаенная грусть, которая слышится всякий раз в голосе леди Хардинг, когда речь заходит об их с Ричардом женитьбе, объясняется этим? Что же ожидает Ричарда, какая беда обрушится на него за то, что женился без любви? И что будет с ней, согласившейся на этот брак?