Отчаявшимся небо дает дождь (СИ)

Глава 6

На этот раз все происходило совсем иначе, чем в первое посещение Шато.

Никаких улыбающихся провожатых в доке, никаких столов и богатого убранства. Его втолкнули в крошечную комнату, где кроме стен, светильника под потолком и стула больше ничего не было, и заперли двери.

Гор присвистнул.

— Эй, как это понимать? Я здесь вроде как в статусе учителя, а не заключенного! — крикнул он в потолок, отшвырнул с досады стул ногой и принялся мерить шагами свою камеру, пока голова не начала кружиться.

Но Гору просто необходимо было что-то делать, чтобы окончательно не поддаться охватившему его страху.

Тогда он сел на пол по-турецки, закрыл глаза и представил себя за обожаемым бехштейном.

Он знал каждую трещинку на его клавишах, как влюбленный знает родинки на теле любимой женщины. Он помнил оттенок каждого его звука, как мать помнит голос своего ребенка. Мысленно Гор положил руки на клавиатуру — и услышал в своем сознании бархатное сплетение аккордов…

— Господин Гор! Вы здесь?

Приглушенный голос, почти шепот, ворвался в его внутреннюю музыку так неожиданно, словно крышкой ударил по рукам.

Гор вздрогнул и открыл глаза.

— Вы кто?

— Я — Ник…

— Только не говори мне, что учиться пришел, — хмыкнул Гор, подсаживаясь вплотную к двери, из-за которой доносился голос юноши.

— Простите меня… Я не думал, что все так обернется?

— Как — так? Может, хоть ты объяснишь мне, что тут происходит?

Гор прижался к двери лбом, словно это могло как-то повлиять на собеседника на той стороне.

— Я просил, чтобы вы обучали меня, как обычно, как все люди это делают! Но тетя решила иначе. А я чувствую свою вину за то, что выбрал именно вас, и теперь из-за меня… Все — из-за меня… — раздался сбивчивый шепот Ника в ответ.

— Если ты каяться пришел, то я — не поп, чтобы тебе грехи отпускать.

— Нет, я не за этим! Я пришел сказать, что помогу вам. Я еще пока не знаю, как — но обязательно помогу! — с горячностью возразил Ник.

— Помоги мне для начала хотя бы поговорить с твоей теткой!

— Она не станет с вами сейчас разговаривать, Гор. Она даже со мной не стала. Но главное сейчас другое, послушайте меня внимательно, это важно!

Ник замолчал, словно вслушивался в тишину у себя за спиной, и, прильнув к двери, затараторил.

— Я ничего не успею сделать до первого слияния. Тетя желает проверить вашу эффективность, а это можно узнать только опытным путем. Пожалуйста, не сопротивляйтесь! Чем сильней сопротивление, тем тяжелей последствия от процедуры. Просто откройтесь, и позвольте эмоциям течь внутри вас…

Гор зло рассмеялся и со всей силы хлопнул ладонью по двери.

— Так вот зачем ты пришел! Знаешь что, дружок? Идите в жопу! — крикнул он со злом и вскочил на ноги. — Я не знаю, что вы там собрались со мной делать, но так просто я вам не дамся, ты понял?

— Пожалуйста, поверьте мне!

— Пошел вон! — гаркнул Гор, схватил стул и с грохотом обрушил его на дверь. Пластик разлетелся на щепки. Отшвырнув остатки спинки в угол, Гор снова вернулся в центр комнаты и закрыл глаза, чтобы успокоиться.

Голос снаружи замолчал — видимо, Ник ушел восвояси. Но снова представить себя за роялем и начать на нем играть у Гора никак не получалось. В голове пульсировал вопрос: так что же такое «слияние»?..

Через несколько часов за ним пришли.

Когда дверь открылась, Гор без рассуждений бросился с кулаками на первого же вошедшего.

Но даже не успел нанести ни одного удара. Одним движением руки конвойный схватил его поперек туловища, как ребенка. Взлетев вверх, Гор плюхнулся на пол, на острые осколки пластикового стула. Со стоном он встал на четвереньки, потом сел. Глядя на закровившие ладони, его вдруг осенила догадка.

— Вы — не люди. Вы — андроиды! — проговорил он, глядя на однотипные лица обоих вошедших в нему мужчин. — Вот в чем дело!

— Пожалуйста, следуйте за нами, иначе мы будем вынуждены применить силу, — невозмутимо сообщил один из них.

Гор усмехнулся, пошатываясь, поднялся на ноги.

— И что со мной будет?

— Мы не вправе обсуждать это, — ответил второй, подталкивая Гора к выходу.

— Убери руки, я сам, — проговорил Гор, и вышел из своей каморки.

В узком темном коридоре тускло горели желтые осветительные лампы под потолком. Ботинки загромыхали по металлической отделке пола. Его вели довольно долго, прежде чем в конце концов впереди замаячила новенькая, подсвеченная лампой сейфовая дверь.

Когда она открылась, Гор невольно зажмурился — столько нестерпимо яркого света хлынуло ему в лицо. Огромная, совершенно белая комната напоминала операционную. Она была пуста, за исключением стоявшего посередине устройства, похожего на криокамеру для дальних перелетов, только больше и массивней, с большой панелью управления, вынесенной на стоявший рядом стол. Возле стола располагались два прозрачных пластиковых стула.

— Вам нужно лечь внутрь, — безапелляционно заявил один из андроидов, открывая крышку камеры. Гор с тоской осмотрелся, словно искал хоть какой-то выход.

— Вам нужно лечь внутрь, — чуть громче и резче повторил андроид свой приказ.

— Да, я понял…

Гор шагнул было к приоткрытому зеву бело-прозрачного гроба, но резко сменил направление и бросился к столу, в надежде повредить систему управления. Но успел сделать только один шаг. Мощный удар по ногам заставил его рухнуть на колени и по-звериному взвыть.

— Пожалуйста, ложитесь внутрь капсулы, — прозвучал над ним невозмутимый голос.

Пробормотав что-то невнятное, Гор с трудом поднялся и опасливо улегся в капсулу. Крышка щелкнула, и Гор оказался в полной темноте. Капсула начала покачиваться, и вдруг раздался пронзительный, душераздирающий звук, похожий на скрежет металла по стеклу. Гор закричал, пытаясь закрыть уши руками, но звук повторился — и он звучал как будто не снаружи, а уже внутри, в его черепной коробке. Скрежет металла сменился на протяжный стон, стон — на омерзительное хлюпанье кусков сырого мяса о разделочный стол. А потом снова резкий, оглушительный скрежет.

Гора трясло, струйки пота стекали по его лицу и по шее. Он испытывал примерно то же, что чувствует арахнофоб, когда по нему ползет мохнатое полчище пауков, или клаустрофоб в сломанном лифте — он был в панике. И ее источником являлась не какофония или перепады громкости, в повторяющемся наборе ужасающих звуков крылось что-то куда более серьезное и опасное. Гор не понимал, в чем дело, но чувствовал всем своим существом.

Снова стон, и снова хлюпанье мяса по разделочному столу. Омерзительного, окровавленного мяса… Человеческого мяса… Скрежет… Скрежет железной заслонки или двери… Скрежет ножа по обнаженным трепещущим костям… Разделанные мертвые тела падают на стол с хлюпаньем, и от них лужами растекается кровь… Железистый привкус во рту… Господи, да эта кровь у него во рту! Гора вывернуло, в капсуле запахло рвотой, но как ни странно, это на какой-то момент помогло ему вырваться из плена наваждения.

«Никаких трупов нет! Они в моей голове!»

И Гор закричал, пытаясь преодолеть очередную волну жуткой музыки, но голос утонул в скрежете. Тогда он запел глупую матершинную песенку, пытаясь сосредоточиться на словах. Он не слышал своего голоса, но, четко артикулируя, он мог удерживать внимание.

И тут в привычную череду звуков ворвался детский плач. Гор вздрогнул, и отвлекся на мгновение. Плач! Скрежет! Стон! Хлюпанье! Снова скрежет! Детский крик, топот ног, скрежет открывающейся двери, поскрипывание ножа, вонзаемого в ребра и отделяющего плоть от костей, мертвые тела на разделочном столе, много, много тел… Вкус крови во рту… Влажные руки… На руках — кровь…

— Нет! — заорал Гор, пытаясь выбить крышку капсулы или разбиться об нее до потери сознания. — Я не убийца!

Его голос утонул в сводящих с ума звуках, боль от ударов о мягкую обшивку растворилась в ощущении кровавой влаги на руках, на одежде, она стекала струйками по его лицу…

— Что это с тобой? — поинтересовалась Исхакова у Ника, внимательно вглядываясь ему в лицо. — Ты бледен.

В комнате подготовки было тихо, только двигательный механизм под капсулой слегка поскрипывал. Женщина сидела на стуле за пультом, а Ник так и не присел на подготовленное для него место.

— Я нездоров, — ответил юноша, не в силах отвести взгляд от беспокойно танцующих цветных столбиков диаграммы на мониторе.

Исхакова красиво скрестила ноги в голенях и чуть сдвинула колени вбок — настоящая герцогиня, в узкой белой юбке и нежно-голубой блузе с ручным шитьем. Поправив длинную нитку белого жемчуга, она со вздохом сказала:

— Мой милый, ты не умеешь обманывать. Думаю, ты просто слишком переживаешь за нашего реципиента, готовящегося стать донором.

Ник опустил голову.

— Вы не сдержали обещание… Вы сказали, он будет просто моим учителем, и вы его не тронете! — проговорил он, стараясь сдерживать свое негодование. Тем не менее оно выплескивалось в каждом слове, и Дина с понимающей улыбкой кивнула.

— Ну конечно, ты все еще обижен. Прости, мой мальчик, выбери себе кого-нибудь другого. Я не думала, что твой Гор мне понадобится, поскольку в последнее время он был совершенно неинтересен. Однако последний концерт показал, что Энерджи совершенно неожиданно как будто вышел из спячки, и я не могла упустить такой шанс. И не жалею — ты только взгляни, какие у него показатели!

Ник отвернулся.

— Если позволите, я бы предпочел уйти.

Дина на мгновение задумалась, а потом кивнула.

— Ладно. Но только на этот раз. Следующую процедуру ты проведешь здесь, рядом со мной, как полагается. В конце концов, главный объект слияния на этот раз — ты.

Ник с усилием сглотнул вставший поперек горла ком.

— Так я могу сейчас уйти?

— Можешь.

Он резко развернулся и покинул комнату подготовки. Исхакова задумчиво погладила нитку бус, слегка нахмурилась, а потом со вздохом перевела взгляд на монитор контроля. И добавила следующий пазл к уже существующей картинке: хрипы и женский пронзительный крик.

Илона изумленно смотрела на Ташу.

— Но… как это может быть? Разве ты, единственная родная кровь, дорогой племянник — не свет в окне? Почему она тебе отказала?

Таша грустно улыбнулась.

— Я — никакой не свет. Разве ты еще не поняла? Я — ее разочарование! А вместо меня у нее уже давно имеется другой племянник…

Она устало села в кресло, грустно шмыгнула носом. Со злом воткнула ложку в торт, отломила кусок и сунула в рот.

— Но андроид никогда не заменит…

Таша бросила ложку на стол.

— Он не совсем андроид! — перебила она Илону. — Мой заменитель — как ты… Создан из моего же генетического материала. По факту, такой же родственник.

Илона сердито тряхнула остриженными выше плеч волосами.

— Почему ты не сказал мне?

— А когда я должен был сказать, интересно? — прикрикнула на нее Таша. — До того, как ты приставила мне нож к горлу, или во время? Или после, когда ты швырнула меня через полкомнаты?

Илона пустила голову.

— Извини…

— Между прочим, я и правда не знала, что Гор попался к тетке. И если бы ты меня по-человечески попросила, я бы, может, сама помогла тебе! Потому что, знаешь ли, он — мой единственный друг!

Таша поднялась со своего места и нервно прошлась по комнате, сгребая на пол все женские наряды, разбросанные по мебели.

— Поганенько-то как…

Илона кивнула.

— Так ты поможешь мне? — спросила она, поднимая просящий взгляд на Ташу.

— Отлично. Сначала чуть не прибила, а теперь скулишь, как маленькая девочка? Помощи просишь?

Илона отвернулась.

— Прошу…

Таша вздохнула.

— И что ты хочешь?

— Мне нужно только попасть на Шато. Дальше я справлюсь сама.

— Интересно, каким образом ты справишься с толпой андроидов? Да и сама станция, знаешь ли…

— Знаю.

— Объясни тогда?

Илона промолчала и опустила голову.

Таша потерла шею, все еще беспокоившую после броска Илоны.

— Не расскажешь, стало быть. Что же… Ладно. Но я делаю это не ради твоей просьбы, а только ради Гора, поняла?

Она села за стол с вирт-очками.

— Что ты собираешься делать? — забеспокоилась Илона.

— Продавать… Занимать… Нам нужна куча голды, чтобы купить хотя бы самый плевый челнок. Если повезет, завтра сможем стартануть. А ты сиди и помалкивай, вон тортик ешь.

Таша вдруг резко развернулась к Илоне с очками в руках.

— И если ты еще хоть раз поднимешь на меня руку — я нажму на тормоза, ты поняла? Полетишь на Шато на одних только крыльях любви!

Илона зарделась.

— Я не…

— Что? Не влюблена в Гора? Не смеши мои искусственные сиськи, крошка.

Таша усмехнулась и водрузила очки себе на нос.

— Горчик — тот еще сукин сын, но у него просто талант влюблять в себя людей.