Отдам папу в добрые руки (СИ)

Глава 10

Александра.

Андрея нет уже довольно долго.

Может, утонул? — думаю я с иронией, но затем воображение рисует картину, как Горский, наступив на один из кусочков размякшего мыла, поскальзывается и врезается головой в угол стеллажа.

Падает.

Тонет.

А я сижу тут и ничегошеньки не делаю!

Замерев с широко раскрытыми от ужаса глазами, пытаюсь отогнать от себя все мысли.

— Саш? — Трогает меня за плечо Даша. — Ты чего?

— Я пойду папу проверю.

— Нельзя! — Строго велит Даша, с невероятной точностью копируя тон отца.

И я осекаюсь, снова подыскивая удобную позу для выжидания. Немного знобит от холода. Я с утра успела напрыгаться, словно лягушка, в холодной воде. Ноги мёрзнут, стопы покалывает.

Уже минут через пять перед моим носом возникает, словно из ниоткуда, стаканчик с ароматным горячим кофе.

— Немного допинга нам всем не помешает, — Андрей буквально всовывает его в мои онемевшие пальцы. — Пей. И грейся.

— Спасибо.

Дашка сосёт из трубочки какао.

Андрей, склонив голову к плечу, рассматривает меня.

— Может, отправить вас домой?

— Нет, я не уеду никуда. Это ведь мой… — не заканчиваю. Смешно, наверное, прозвучит.

— Ну?

— Это ведь почти мой ребёнок. Выстраданное детище.

— Понимаю, — Андрей как бы ненароком гладит Дашу по голове. — Когда у детей проблемы, мы не можем их бросить. Ну, тогда…

Он снимает с себя пальто, набрасывает на мои плечи. Приподнимаю полы, пряча и Дашу. Она жмётся к моему боку, как птенчик, и с любопытством рассматривает нас с Андреем поочередно.

Из соседнего зала студии доносятся чьи-то голоса, и Андрей убегает.

Люди заполняют небольшое пространство, придирчиво разглядывают место затопления, а затем тянут огромную трубу насоса, который за каких-то полчаса полностью убирает всю воду.

Процесс восстановительных работ не идёт, а летит.

Сантехники занимаются трубами, рабочие выносят вещи, сортируя то, что уцелело и то, что испорчено и не подлежит восстановлению.

Они носятся туда-сюда, словно муравьи, и нам с Дашей только и остаётся, что наблюдать за отлаженным процессом.

— Набросали смету, — подходит ко мне один из рабочих с планшетом в руках. — Стоимость может менять в зависимости от выбранных материалов. На это число пока можно примерно опираться.

— Хорошо, — бегло просматриваю таблицу с материалами.

Голова идёт кругом.

Сердце долбит в ушах, и я не слышу ничего вокруг, кроме этого тревожного набата.

Где я возьму такую сумму сейчас?

Похоже, с почкой действительно придётся попрощаться, потому что ещё один кредит мне точно не дадут.

— Роман, ну зачем ты девушку напрягаешь? — Андрей врезается между мной и рабочим, отсекая доступ к смете. — Не видишь, она и так на нервах.

— Оно понятно, но ремонт…

— Вечером набери.

Роман кивает.

— Понял. Обсудим.

Удаляется вместе со своим спасательным спецотрядом.

Даша копается в коробках, рассматривая уцелевший бисер и стеклярус.

Спрыгиваю наконец со стола и в растерянности оглядываюсь по сторонам. Непривычно пусто в студии. Без моих платьев и швейных машинок это место словно лишилось души.

— Ничего, — Андрей кладёт руку мне на плечо. — Мы всё починим. Станет даже лучше, чем было.

Кисло улыбаюсь.

— Конечно.

Не стану ведь я сейчас рассказывать ему, что мне нечем покрыть расходы на ремонт. В конце концов, он и так мне очень помог. Вызвал этих ребят, устранил источник проблемы и…

Господи, но ведь это всё тоже не за красивые глазки!

Ищу свою сумку.

— Андрей, сколько я тебе должна?

— За что?

— За вот это всё, — обвожу взглядом студию. — Сколько эти люди взяли?

— Взяли чего? — Врубает он дурачка и откровенно потешается над женщиной на грани нервного срыва.

— Денег! Денег, Андрей! Давай я отдам тебе… — Лезу в кошелёк, пересчитываю купюры. — Отдам тебе вот это наличкой, а остальное переведу на карту, хорошо?

— Не хорошо, — хмурится. Взгляд становится тяжёлым, тёмным.

— Ладно, тогда я закину наличку и переведу всё одной сумм…

— Саша, не нужны мне твои деньги. Я помочь хочу. Как мужчина, — делает короткий шаг в мою сторону. — Позволь.

И это его «Позволь» звучит так, словно у меня нет совершенно никакого морального права ответить отказом.

Это вовсе не просьба.

Он для себя уже всё решил.

Стыдно…

— Андрей, я не могу так…

— Можешь. Чьё позволение тебе нужно? Сама себе разреши. И отпусти немного, Саш. Ты ведь как сжатая пружина, — обхватывает внезапно моё лицо ладонями, заставляя посмотреть ему в глаза. — Расслабься хотя бы ненадолго.

Зависаю и теряюсь в его глазах.

В них удивительно тепло и спокойно. Нет ни штормов, ни холодных пронизывающих ветров, что преследуют меня последние годы.

Полный штиль.

И горячее солнце.

Поджав губы, киваю.

— Вот и славно, — он отступает, отпуская меня.

И холод тут же возвращается.

Разбираю платья, стараюсь оценить, можно ли вытащить их с того света. Возможно, большую часть действительно спасёт качественная химчистка, но есть и те, что придётся утилизировать.

Андрей с Дашей, устроившись всё на том же столе, серьёзно о чём-то разговаривают.

Серьёзно — потому что лицо Андрея выглядит напряженней обычного. Даша болтает ножками в воздухе и с интересом впитывает всё, что говорит ей папа. На одной из его реплик она вдруг округляет глаза, её личико освещается улыбкой, и она со счастливым визгом бросается Андрею на шею.

Напряжённая складка между бровей Горского разглаживается, плечи расслабляются, и он с готовностью обнимает дочь, пересаживая её на колени.

Даша оглядывается на меня.

Быстро опускаю взгляд, делая вид, что вовсе не заинтересована развернувшейся сценой. Однако я очень даже заинтересована, потому что мне кажется, что эти двое сейчас обсуждают меня.

Что-то не так? У меня грязь на лице? На попе пятно?

Озадаченно тру лицо.

Попу тереть не решаюсь…

Спустя ещё пару часов мы собираемся домой. Даша дремлет сзади в детском кресле, из динамиков звучит какая-то сказка, на улицах зажигаются первые фонари и город медленно накрывают сумерки.

Откинувшись на спинку сиденья, пялюсь в окно. В голове нет мыслей, нет тревог и страхов, нет переживаний и навязчивого, судорожного «как же мне быть дальше?!».

Этот вопрос преследует меня уже долгие годы.

А сейчас этот голос молчит.

И мне так хорошо и спокойно… Тихо внутри. Я безумно скучала по этой тишине.

Андрей тормозит у моего дома.

— Спасибо, что подбросил, — хватаюсь за ручку двери.

— Саш, — останавливает меня, касаясь плеча. — Вообще-то… Я хотел спросить у тебя кое-что.

— Да?

Не нравится мне вот это многозначительное подмигивание. Или это у Горского нервный тик развился на фоне моего присутствия в его жизни?

Да, проблемы я приношу профессионально.

— В общем, я… Мы с Дашей посовещались. Мы хотим пригласить тебя на благотворительный вечер.

Фею-крёстную? На бал?

И я улыбаюсь, как последняя дура, потому что глубоко-глубоко, в самой глубине души, каждая девочка мечтает попасть на бал. А если с принцем — то это даже выше, чем предел мечтаний.

Хотя, очевидно, Горский не совсем то имел в виду.

Не он приглашает меня, а они с Дашей. И это несколько сглаживает слишком личный контекст и снижает градус напряжения.

Это не свидание, Саша.

За Горским, думаю, носится целая толпа овулирующих женщин.

— Саш?

— А? — Отвисаю.

— Так ты согласна?

— Я… Мне нужно подумать. У меня очень плотный график, — вру я.

Андрей улыбается. Понимает прекрасно, что вру.

— Хорошо. Даша будет очень ждать твой ответ. Да и я тоже.

Нервно усмехнувшись, дёргаю ручку двери и вываливаюсь в холодный вечер.

А к подъезду не иду, а почти лечу, едва касаясь земли.

Я иду на бал!