Отношения без обязательств

Глава 42. Джейсон

Стою перед домом Лары, и сердце бьется как сумасшедшее. Вчера она была на седьмом небе от счастья, предвкушая, как познакомит меня со своим сыном. Её глаза сияли. А я до сих пор не знаю, как себя вести. Её история никак не укладывается в голове.

Делаю пару глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. Прохладный вечерний воздух немного освежает, но не может унять внутреннюю дрожь. Медленно поднимаю руку и жму на звонок. Мелодичная трель разносится по дому. Дверь распахивается почти мгновенно, будто Лара стояла за ней в ожидании.

— Привет, Джейсон! Заходи скорее, — Лара улыбается, но я вижу, как она нервничает.

Её пальцы теребят край блузки, а глаза бегают, не в силах остановиться на чем — то одном. Эта встреча явно много для неё значит, возможно, даже больше, чем она сама осознает. Чёрт, как же это сложно! Я весь на нервах, чувствую, как покалывает кончики пальцев. Понимаю, что надо взять себя в руки. Ни за что не буду следовать дурацкому плану Хлои — притворяться, будто вижу её сына. Не смогу. Это было бы предательством не только по отношению к Ларе, но и к самому себе.

— Ник в своей комнате, сейчас я его позову, — говорит Лара и кричит: — Ник, малыш, иди сюда! К нам пришёл Джейсон.

Естественно, никто не появляется. В доме стоит гробовая тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов на стене. Соберись, Джейсон! Ты должен всё ей рассказать. Нельзя больше оттягивать этот момент. Подхожу к Ларе, разворачиваю её к себе. Заглядываю в глаза, такие красивые.

— Есть кое — что важное, что я должен тебе сказать.

Она напрягается. Её плечи поднимаются, словно готовясь к удару. Блядь, как же это тяжело! Её беззащитный взгляд разрывает мне сердце. Не хочу делать ей больно, но и позволить ей жить в иллюзии тоже не могу. Это было бы неправильно по отношению к ней. Прижимаю её к груди, чтобы не видеть этих глаз, которые, кажется, могут заглянуть в самую душу.

— Чёрт, я так боюсь твоей реакции. Что ты просто не выдержишь этого удара снова.

— О чём ты? — в её голосе слышна тревога.

— Помнишь, что случилось ночью 5 августа четыре года назад? — мой голос дрожит, выдавая внутреннее напряжение.

Она вся напрягается, её тело становится жестким, как струна.

— Да, конечно помню. Зачем ты спрашиваешь? И откуда ты вообще об этом знаешь? — в её голосе слышится нотка паники.

— Расскажи мне, что именно тогда произошло? — мягко прошу, поглаживая её по спине, пытаясь успокоить.

— Зачем тебе эти подробности? Я не могу… не хочу возвращаться к этому, — она явно пытается уйти от болезненных воспоминаний.

— Я просто хочу понять. Понять тебя. Пожалуйста, расскажи, — крепче прижимаю её к себе.

Её хрупкое тело кажется таким беззащитным в моих объятиях. Я готов защищать её от всего мира, но сейчас я тот, кто может причинить ей боль. И это убивает меня изнутри.

— Лара, расскажи мне, что случилось той ночью, — мягко прошу, стараясь не давить на нее.

Мой голос звучит тихо и успокаивающе, как будто я разговариваю с испуганным ребенком. Она молчит несколько секунд. Затем тяжело вздыхает, словно собираясь с силами перед прыжком в ледяную воду:

— Джейк… он изнасиловал меня. А потом оттолкнул Ника так сильно, что тот ударился головой.

— А что было потом? — осторожно спрашиваю, боясь спугнуть ее откровенность.

— Я… я побежала к Нику. Он был без сознания, я несла его в больницу, — она говорит почти шепотом, словно боясь, что кто — то подслушает. — А потом я сама отключилась. Все вокруг закружилось, и наступила темнота.

— Что произошло в больнице, когда ты очнулась? — продолжаю свои расспросы, чувствуя, что мы подбираемся к чему — то важному.

— Я не помню! — вдруг кричит Лара, отшатываясь от меня, словно от удара.

Ее глаза широко раскрыты, в них плещется паника.

— Зачем ты спрашиваешь? Я правда не знаю, что там было!

Ее голос звучит обвиняюще, но я вижу в ее глазах только страх — глубокий, первобытный страх загнанного в угол животного.

— Лара, иди сюда, — говорю, как можно спокойнее, стараясь вложить в свои слова всю теплоту и поддержку, на которую способен.

Она делает несколько неуверенных шагов ко мне, словно идет по тонкому льду. Кладу руку ей на плечо. Черт, как же ей досталось. Мне хочется ее утешить, защитить от всех бед мира, но я не знаю как.

Делаю глубокий вдох, собираясь с силами, чувствуя, как воздух застревает в горле.

— Лара, послушай меня внимательно, — начинаю.

Каждое слово кажется тяжелым, будто оно весит тонну.

— То, что я скажу, будет тяжело услышать, но это правда. Я не хочу, чтобы у тебя оставались иллюзии или ложные надежды. Твой сын Ник… он погиб в ту ночь.

Слова словно обжигают мне горло, оставляя после себя горький привкус. Вижу, как её лицо меняется — недоверие сменяется ужасом, а затем болью такой глубокой, что у меня перехватывает дыхание. Её кожа бледнеет, становясь почти прозрачной, замечаю, как пульсирует жилка на её шее.

— Что? — её голос едва слышен, будто она задыхается.

В этом единственном слове столько вопросов, столько отчаяния.

— Его не удалось спасти, — повторяю.

Лара застывает, словно статуя. Её глаза наполняются слезами, но она даже не моргает, будто боится, что если закроет глаза хоть на секунду, весь мир рухнет. Её пальцы слегка дрожат, когда она прижимает руку к груди, будто пытаясь защитить своё сердце от этой страшной правды.

— Почему… зачем ты мне это говоришь? — голос срывается, превращаясь в хриплый шепот. — Ты лжешь. Ты должен лгать. Пожалуйста, скажи, что ты лжешь.

Качаю головой, чувствуя, как к горлу подкатывает комок.

— Нет, Лара. Я не лгу тебе. Я бы никогда не стал лгать о таком.

Она продолжает смотреть на меня, вижу, как реальность медленно проникает в её сознание. Её взгляд становится отсутствующим, будто она смотрит сквозь меня, в какую — то точку, видимую только ей. А затем что — то ломается в ней, словно плотина, не выдержавшая напора воды.

— Нет! — кричит она, и этот крик полон такой боли и отчаяния, что я чувствую, как по моей спине бегут мурашки.

Звук эхом отражается от стен.

— Нет, нет, нет!

Её крик переходит в рыдания, сотрясающие всё тело. Она обхватывает себя руками. Хочу обнять её, утешить, но не знаю, как. Черт возьми, и я понятия не имею, как справляться с такими ситуациями.

— Я не сумасшедшая! Мой сын жив, он здесь, в комнате! Почему ты говоришь, что он мёртв? Ты пытаешься его забрать у меня, как и все они! Я спасла его! Он не умер! — продолжает она кричать.

Осторожно подхожу к ней и обнимаю.

— Успокойся, — тихо говорю.

— Отпусти меня! Я не хочу, чтобы ты был здесь! — она пытается вырваться, но я держу крепко.

— Я никуда не уйду, пока ты не поймёшь, что твоего сына больше нет, — мой голос звучит спокойно, хотя внутри меня всё кипит.

— Он в комнате! Он жив!

— Мы здесь одни, Лара. Никого больше нет.

Она смотрит на меня заплаканными глазами.

— Зачем ты так шутишь, Джейсон?

— Маленькая моя, я не шучу, — отвечаю, прижимая её к себе сильнее.

Лара продолжает плакать, чувствую, как её слезы промочили мою рубашку. Не могу представить, через что она сейчас проходит.

— Ты меня обманываешь, мой сын всё ещё жив, — шепчет она, словно пытаясь убедить саму себя.

Она отстраняется от меня.

— Скажи, что это неправда! Я не верю тебе!

Понимаю, что должен разрушить её иллюзию, как бы больно это ни было. Иначе она застрянет в этом состоянии навсегда.

— Я не верю, не верю, не верю, — повторяет она как мантру.

— Девочка моя, это правда, — говорю, чувствуя, как каждое слово царапает горло.

Она смотрит на меня, её глаза полны боли и отчаяния.

— Уходи, пожалуйста. Я больше не могу видеть тебя здесь. Ты всё разрушил…

Не хочу оставлять её в таком состоянии, но понимаю, что сейчас ей нужно побыть одной.

— Хорошо, — отвечаю, чувствуя себя совершенно беспомощным.

Выхожу из квартиры и сажусь на ступеньки в подъезде. Мне остаётся только ждать, пока она немного успокоится.