Отважная защитница

Глава 1

Элизабет, конечно, знала, что Хейл Бриджес — один из самых знаменитых кантри-певцов, которого обожает вся Америка. Но она и представить себе не могла, что в жизни он окажется таким сногсшибательным мускулистым красавцем, будто сошедшим с глянцевых страниц светских журналов. В узких черных джинсах и черной ковбойской шляпе, он был похож на большую темную птицу, парившую над концертной сценой. И вот сейчас объект обожания тысяч американок шел прямо к ней, неторопливо спускаясь по ступенькам эстрады. Пораженная этим зрелищем, Элизабет застыла на месте и смотрела, как певец приближается к ней в сопровождении импресарио.

Сегодня ей была назначена встреча. Импресарио, которого звали Лео Джексон, представил Элизабет Хейлу Бриджесу:

— Познакомься, Хейл, это Элизабет Перри, она будет твоим новым телохранителем.

Хейл загадочно улыбнулся:

— Меня не предупредили, что она такая красотка.

Сердце Элизабет затрепетало в груди, как будто ее вдруг подхватил порыв неведомого волшебного вихря и закружил в воздухе. Она с трудом сглотнула и попыталась произнести слова приветствия:

— Р-рада п-познакомиться, мистер Бриджес. — Голос предательски задрожал, отражаясь испуганным эхом в холодном воздухе пустого концертного зала Сан-Антонио.

Хейл легко перепрыгнул через ограждение сцены и крепко пожал девушке руку:

— Я тоже очень рад, можете не сомневаться. - Техасский акцепт выразительно подчеркивал его глубокий, проникновенный голос.

Правильные черты лица и волевой подбородок придавали ему сходство со средневековым рыцарем или античным героем. Рядом с этим высоким красавцем она чувствовала себя маленькой девочкой.

Элизабет скользнула взглядом по его фигуре, невольно проговаривая про себя надпись, выведенную красным и оранжевым на тенниске Хейла: «Техасский тур».

— Что ж, я готова приступить к работе! — заявила она.

— Я очень рад, что вы взялись за эту работу, — ответил ей Лео Джексон. — Думаю, вы не пожалеете, что согласились охранять Хейла.

Грубое, загорелое лицо Лео Джексона могло бы показаться простоватым и некрасивым, если бы не волшебное обаяние его темно-карих глаз, так и лучившихся добротой.

— Спасибо, что верите в меня.

Несмотря на такой теплый прием, Элизабет до сих пор сомневалась, правильно ли поступила, когда согласилась на эту работу. В основе ее решения лежала одна-единственная причина — деньги. Ей необходимы деньги, чтобы сохранить свою школу боевых искусств. Работа телохранителя кантри-звезды, которую предложило ей агентство Ховарда в Лос-Анджелесе, могла позволить Элизабет получить необходимую сумму.

— Леди-телохранитель… — задумчиво протянул Хейл Бриджес, прерывая размышления девушки. В его серых глазах мелькнуло то ли любопытство, то ли восхищение. — Кто бы мог подумать!

— Хейл, многие знаменитости сегодня пользуются услугами женщин-телохранителей, — возразил Лео Джексон. — Понимаешь, тебя будет сопровождать красивая женщина, о боевых способностях которой окружающие узнают, только если твоя жизнь будет в опасности.

— Да уж, — кивнул Хейл, — эта красотка меньше всего похожа на телохранителя. Никогда не думал, что охранники бывают такими симпатичными.

Певец окинул фигуру Элизабет оценивающим взглядом. Девушка почувствовала, как ее бросает в жар, губы стали сухими, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Тело немыслимо напряглось, предательский румянец выдавал ее состояние. Хотя какой там румянец — она стала пунцовее самой красной розы на свете!

Встретившись с ним взглядом, Элизабет резко спросила:

— Так я прошла… проверку?

Ответом ей послужили улыбка заправского донжуана и неторопливое:

— Не-сом-нен-но.

Элизабет пришлось прибегнуть к строгому официальному тону, переводя беседу в профессиональное русло:

— Можете быть уверены, я сделаю все, чтобы обеспечить вашу безопасность в любой ситуации.

— Да? А кто будет обеспечивать вашу безопасность… от меня?

— Хейл, — вмешался в разговор импресарио, — мы же договорились, что, пока неизвестный, который тебе угрожает, не будет пойман, ты будешь работать с телохранителем. Ведь мы же договорились?

— Мне не нужен телохранитель, — упрямо ответил Хейл, пряча руки в карманы джинсов.

— Позвольте спросить, почему вы передумали, мистер Бриджес? — На смену смятению пришел гнев. Ведь если певец откажется от ее услуг, она не получит денег, а они ей так нужны! — Может быть, все дело в том, что вас будет охранять женщина?

Темные брови Хейла угрожающе сошлись на переносице, в серых глазах промелькнуло раздражение.

— Я в состоянии сам позаботиться о себе, леди. Бог устроил мир так, что мужчина должен защищать женщину, а не наоборот.

— Но ни одна живая душа не узнает, что я вас охраняю, поймите! Окружающие будут думать, что я ваш секретарь или… или… — Голос Элизабет вновь предательски дрогнул, когда ее взгляд натолкнулся на обворожительную улыбку красавца.

— …или моя девушка? — закончил он фразу. И ей очень не понравилось, как при этом загорелись его глаза.

Элизабет почувствовала дрожь в коленях. В горле внезапно пересохло, и она продолжала смотреть на него, точно онемев.

— А что, — после долгой паузы проговорил он, продолжая изучать ее взглядом, — вообще-то можно попробовать.

Девушка не на шутку его заинтриговала. В строгом сером костюме она была похожа на старую деву или школьную учительницу. Даже пуговицы были в цвет — перламутровые. Но с другой стороны, Элизабет была очень красива. Хейл заметил прекрасную фигуру, несмотря на то что Элизабет явно пыталась скрыть ее невыразительной одеждой. Но и самая строгая одежда на свете не в силах изменить грацию движений и изящность походки.

Светлые волосы с медовым отливом были собраны в тугой лучок, но прическа только подчеркивала тонкие черты лица. А потом Хейл взглянул ей в глаза — и вспомнил бескрайние васильковые поля, по которым он так любил гулять в родном Техасе.

Его бросило в жар, когда он представил, как, поддавшись порыву страсти, элегантная Элизабет Перри тает в его объятиях, как свободно спадают ей на плечи медовые локоны, как открываются ему навстречу лепестки ее губ… нет, он не может дать ей уйти! Пускай ему не нужен телохранитель, но ему очень нужна эта женщина.

— Я даю вам неделю, Элизабет, — сказал он после короткого раздумья.

Этот вариант показался ему вполне подходящим: с одной стороны, он выполняет обязательство по отношению к агентству Ховарда, ведущему его дела, а с другой — получает возможность затащить в постель эту красотку.

— Прекрасно. — Элизабет старалась не смотреть в глаза Бриджесу, когда заканчивала фразу: — Надеюсь, вы будете довольны моей работой.

— Я на это очень рассчитываю, - последовал ответ певца.

«Он ведь понял меня правильно?» — в отчаянии спросила себя Элизабет.

— Я думаю, что мы будем очень много и очень плотно общаться в течение предстоящей недели, поэтому предлагаю перейти на ты и называть меня Хейл, а не мистер Бриджес, договорились?

Она кивнула:

— И вы можете звать меня просто Элизабет.

— Мы все время будем вместе, Элизабет, — день и ночь. — Он сделал паузу. — Думаю, что наиболее пристального внимания требуют вечера.

— В это время я обычно занимаюсь медитацией, — возразила Элизабет.

— Чем-чем?

— Каждый вечер я медитирую, чтобы достичь состояния душевной безмятежности и покоя. Это одна из основ философии школы боевых искусств тхеквондо.

— Тхе… как?

— Тхеквондо. Это корейская школа боевых искусств. Что-то вроде всем известного карате.

— Так ты, что же, еще и женщина-ниндзя?

— Ниндзя? Ничего подобного!

Хейл улыбнулся ее внезапному негодованию.

— Наверное, можешь голыми руками кирпичи разбивать?

— Нет! — вновь возмутилась девушка. — У меня черный пояс по тхеквондо, но я никогда не была и не буду разменной монетой в чьей-то войне. Я использую силу боевых искусств, чтобы уметь защитить себя в любой ситуации, а на протяжении предстоящей недели - тебя.

Хейл кивнул с несчастным видом. Ободренная его молчанием, девушка продолжала:

— Используя комбинацию прямых и боковых ударов, я могу справиться с мужчиной весом в сто килограммов, — гордо заявила она.

— Ох, Лиззи, ты определенно знаешь, как заставить мужчину трепетать от восторга.

На секунду Элизабет растерялась от его слов, а потом вновь залилась краской. Хейл подумал, что он еще никогда не видел, чтобы девушки краснели почти от каждого его слова, и ему это определенно понравилось.

— Думаю, надо рассказать о моих… боевых качествах.

— Ты ведь не возражаешь, если я буду называть тебя Лиззи?

— Меня всегда называли Элизабет. Всегда.

— Хм. Это слишком правильное имя, тебе не кажется? Слишком чопорное, слишком холодное. Тебе оно абсолютно не подходит, Лиззи, — возразил Хейл. — Какая твоя любимая песня?

— Ну… я не знакома с музыкой кантри, — нерешительно ответила она.

— Правда? — Он едва заметно покачнулся, как будто кто-то ударил его в грудь.

«Да где же ты была всю мою жизнь, черт возьми, Лиззи?» — пронеслось у него в голове. Но вместо этого он сказал:

— Ну-ка, присаживайтесь, леди. Откиньтесь на спинку кресла, расслабьтесь и просто слушайте. На свете нет музыки прекраснее, чем кантри!

Лео Джексон провел Элизабет в середину третьего ряда. Опустившись в кресло, она наблюдала, как Хейл собирает музыкантов, как они настраивают инструменты, и вспоминала те события своей жизни, которые привели ее в этот зал в роли телохранителя обаятельного певца.

Агентство Ховарда, предложившее ей эту работу, занималось ведением дел знаменитых кантри-музыкантов, так что продюсеров не мог не обеспокоить тот факт, что одной из ярчайших звезд угрожает неизвестный преступник. Согласно заключенному контракту, Элизабет предстояло обеспечивать безопасность Хейла Бриджеса в течение всего техасского тура. Закончить свою работу раньше по условиям контракта она имела право только в том случае, если станет наверняка известно, что жизнь ее подопечного вне опасности.

Контракт был очень выгодным, и Элизабет надеялась спасти свой маленький бизнес от неминуемой финансовой катастрофы. Если в ближайшее время в ее распоряжении не окажется необходимой суммы, школу боевых искусств для женщин придется закрыть. И сейчас она, как никогда, понимала, что эти деньги достанутся ей нелегко. У Хейла Бриджеса была репутация настоящего мачо. Кроме того, она только что на собственной шкуре испытала его безграничное обаяние и сексуальность.

Подготовка к выступлению подходила к концу. Последняя проверка микрофона — и воздух вокруг буквально взорвался от первых аккордов. Элизабет забыла обо всем на свете — так заворожила ее музыка и, главное, сам Хейл. Снова ей пришло на ум сравнение с большой темной птицей — так естественно двигался он по сцене, то выходя к самому краю, то пересекая сцену плавной ритмической походкой. Он насмехался, он жаловался, он восхищался — казалось, что это не репетиция, а настоящее концертное выступление. Хейл безбожно флиртовал прямо со сцены с теми восторженными поклонницами, которые были допущены в зал и занимали сейчас несколько первых рядов.

Он танцевал! Нет, это было больше, чем просто танец! Его тело и музыка словно жили в едином ритме, а движения крепких бедер не оставляли сомнений в том, что энергия, которую он несет в зал, сродни скорее животной страсти, чем возвышенным артистическим переживаниям.

Элизабет не могла оторвать глаз от этого волнующего зрелища. Сердце стучало как бешеное. Ритм убыстрялся, звук становился громче. Невозможно было укрыться от хрипловатого низкого баритона, проникающего в каждую клеточку тела. О, этот голос обещал неземное наслаждение, а глаза певца с пугающим постоянством возвращались к ее креслу в третьем ряду.

После нескольких песен Хейл объявил пятиминутный перерыв и подозвал Элизабет и Лео Джексона к сцене. Присев на корточки и вытирая лот со лба, он поинтересовался:

— Лиззи, я вот тут подумал… Неужели ты собираешься защищать мою жизнь в этом ужасном костюме?

Самой Элизабет костюм казался единственно подходящим для «звездного телохранителя», и она кивнула в ответ. Хейл покачал головой:

— Нет, так не пойдет. Если ты изображаешь мою девушку, то должна одеваться в стиле кантри, разве не так?

Идея не особенно понравилась Элизабет, и она не стала этого скрывать. Лео Джексон, уже успевший вжиться в роль посредника между певцом и его защитницей, вновь не замедлил вмешаться:

— Хейл, ты же не думаешь, что мисс Перри должна в срочном порядке поменять имидж? Ведь для этого ей понадобится целый гардероб!

— Да, именно это ей и придется сделать — купить новую одежду. Пускай агентство Ховарда оплатит расходы, раз у них родилась такая блестящая идея по поводу женщины-телохранителя.

Лео пожал плечами:

— Вам решать, мисс Перри.

— Пожалуйста, называйте меня Элизабет, — сказала она, обращаясь к Лео, с надеждой, что после этих слов Хейл перестанет называть ее Лиззи. Уменьшительно-ласкательные имена никогда ей не нравились. В конце концов, ей уже двадцать восемь лет, и за все это время никто и никогда не смел сокращать ее имя.

— Предлагаю для начала купить джинсы, — широко улыбаясь, заявил Хейл, — В джинсах ты будешь больше похожа на мою девушку.

Возражений у Элизабет не нашлось. Хейл предложил ей с Лео пройтись по магазинам прямо сейчас, пока не подошло время концерта.

— Но я здесь для того, чтобы обеспечивать безопасность!

— Думаю, что смогу пока позаботиться о себе сам. Ведь как-то же удавалось мне это в течение тридцати пяти лет, а, Лиззи?

Он явно дразнил ее — и улыбкой, и взглядом.

- Здание хорошо охраняется, — на этот раз поддержал его импресарио. — Обычно во время репетиций мы нанимаем гораздо меньше охранников, но сейчас случай исключительный. Конечно, решать тебе, Элизабет. Поступай как сочтешь нужным.

Элизабет жутко не хотелось облачаться в ковбойскую одежду, интуиция подсказывала, что выглядеть ока будет глупо. Но нельзя не признать, что строгий костюм здесь совсем не к месту: она выбивалась из окружающей обстановки, насквозь пропитанной духом кантри. Так что пришлось согласиться на поход по магазинам.

Часа через три Лео Джексон привез Элизабет в отель, в котором расположился ее подопечный. Номер был смежным с номером Хейла Бриджеса — две ванные комнаты соединяла дверь, которую Элизабет заперла сразу же после краткого рабочего осмотра номера звезды.

Только после этого девушка позволила себе немного расслабиться и принять душ. Но громкие мужские голоса, послышавшиеся из соседнего номера, вмиг заставили вспомнить о том, что, в сущности, работа только начинается.

Через двадцать минут она покинула уют ванной комнаты, полностью экипированная в соответствии с идеей о «ковбойской девушке», чтобы предстать на суд работодателя. Ощущения от новой одежды были двойственными. С одной стороны, ей очень понравились удобные стильные черные башмаки, но вот в облегающих джинсах Элизабет чувствовала себя неуютно. Красная льняная блузка, в которую ей пришлось облачиться, почему-то напоминала шелк — такой нежной она была на ощупь. В тоже время бахрома на жилете порядком раздражала Элизабет — девушка все старалась как-то ее пригладить и сделать менее заметной.

Увидев ее в новом наряде, Хейл Бриджес выразительно присвистнул:

— Ну, так-то лучше будет, Лиззи.

— Полагаю, теперь все довольны?

— Да уж…

Лео Джексон подбодрил Элизабет одной из своих осторожных улыбок и сказал:

— Я вернусь примерно через час, чтобы отвести вас в концертный зал.

После ухода Лео Хейл сел во главе длинного обеденного стола и знаком предложил Элизабет последовать его примеру. Она хотела примоститься, на краешке этой громадины, но Хейл повелительно указал на место рядом с собой:

— Не надо быть такой стеснительной, Лиззи.

На столе перед ними высилась целая гора пакетиков. Хейл показал себя радушным хозяином.

— Присоединяйся же, Лиззи! Смотри, у нас тут настоящий пир: копченые ребрышки, луковые чипсы, галеты с пахтой… а кукуруза просто купается в горячем масле!..

Желудок Элизабет неприятно сжался при виде этого жирного изобилия.

— Нет, спасибо, я лучше закажу что-нибудь в номер.

— Зачем это?

— Я вегетарианка.

— Знаешь, это влетит в копеечку, — возразил Хейл. — Хотя, конечно, поступай как хочешь. — В его голосе отчетливо прозвучали нотки разочарования.

Элизабет вовсе не хотелось ссориться, поэтому она вернулась к столу сразу после того, как заказала себе салат. Решив наладить хотя бы слабое подобие рабочих отношений, Элизабет начала беседу со слов о том, как ей понравилось сегодняшнее выступление Бриджеса и его группы. Ответом ей послужили долгий пронзительный взгляд и равнодушно оброненное:

— Благодарю, но это была всего лишь репетиция.

Элизабет поняла, что просто без ума от глаз этого сладкоголосого музыканта, и тут же дала себе слово, что никогда не поддастся обаянию его притягательного взгляда!

«Думай только о работе! — твердил внутренний голос. — Этот человек не знает, что такое обязательства, но ты не должна позволить отношениям выйти за рамки заключенного договора».

— Когда объявился этот неизвестный преследователь? — спросила Элизабет.

Хейл тяжело вздохнул:

— Эти ребята из агентства придают слишком много значения всяким мелочам. Я больше чем уверен, что «неизвестный преследователь» — это просто одна из моих восторженных поклонниц.

— Вы в этом уверены?

— Уверен.

Теперь Элизабет предстояло задать певцу несколько щекотливый вопрос, и она постаралась сделать это как можно тактичнее, но тут же сбилась.

— Мистер Брид… — Она поймала на себе его неодобрительный взгляд и поправилась: — Хейл!.. Я слышала… Ну, то есть ходят слухи… сплетни… я даже не знаю, как лучше выразиться… В общем, говорят о ваших многочисленных романтических увлечениях и…

— Что ты хочешь этим сказать, Лиззи? Думаешь, мне угрожает одна из моих бывших подружек?

— Скажем, это первое, что пришло мне в голову, — призналась Элизабет.

— А я думал, ты не читаешь «желтую прессу»…

— Ну, — попыталась оправдаться девушка, — я ее и не читаю. Я слышала это от сестры, она любит светские новости;

Хейл кивнул и прищурился:

— Лиззи, если бы я встречался со всеми девчонками, которых приписывают мне в газетах, я бы уже давно отбросил коньки.

— Ну да. — Спорить она, конечно, не собиралась, но, по словам сестры, Хейл Бриджес слыл тем еще сердцеедом, так что его вполне могло бы хватить и не на такое количество интрижек.

Видимо, певец уловил тень этих мыслей в выражении ее лица, потому что внимательно посмотрел на нее и спросил:

- Я что, выгляжу как секс-машина?

Элизабет растерянно моргнула. Ну что можно было на это ответить? «Да!» — воскликнул ее внутренний голос. «Нет!» — соврали губы.

— Лиззи, может быть, расскажете, почему такая красивая женщина, как вы, стала заниматься боевыми искусствами? Зачем вам ваше тон-ква-до… или как там это называется?

— Тхеквондо, — поправила его девушка. — Дело в том, что у нас в городе произошло несколько нападений на женщин… и изнасилований. Я решила, что должна научиться постоять за себя, если… если вдруг попаду в такую ситуацию. Я начала заниматься в школе тхеквондо четыре года назад, а потом так получилось, что благодаря этому мне удалось выжить.

— Нападение?

— Нет-нет! Просто я потеряла работу — я преподавала в частной школе, — и мне надо было как-то зарабатывать на жизнь. Вот я и открыла небольшую школу самообороны для женщин. А потом клиентка порекомендовала меня в качестве телохранителя своему мужу — одному из руководителей американской нефтяной компании. Я сопровождала его в рабочих командировках в Южную Америку и Испанию. Так что у меня уже есть кое-какой опыт в такой работе.

— Так я не первый! Черт знает что такое! — Хейл хлопнул ладонью по столу. — Вы меня не на шутку расстроили, Лиззи.

Элизабет твердо решила не реагировать на его скользкие шуточки,

— В Лос-Анджелесе есть специальное подразделение, которое занимается такими делами, как ваше. Там было бы проще найти человека, который вам угрожает, а здесь мне придется, в одиночку решать эту проблему.

— Да нет никакой проблемы, — возразил Хейл, доставая из кармана рубашки пачку сигарет.

— Вы что, собираетесь здесь курить? — воскликнула Элизабет.

— Ага. Вас угостить?

— Ну уж нет! Мистер Бри… Хейл! Неужели не ясно, что наше тело — это храм! Табак, жирная пища, красное мясо, сахар, — она негодующим жестом указала на опустошенные пакетики, — все это оскверняет храм, отравляет наше тело!

Выслушав слова, произнесенные на одном дыхании, Хейл отодвинул стул и поднялся во весь рост. Его вызывающий взгляд был откровенно устремлен на грудь девушки, по губам скользнула плотоядная улыбка.

— Что ж, согласен… Твое тело — это очень соблазнительный… храм.

От неожиданности Элизабет вся зарделась. Она смущенно опустила глаза и с ужасом обнаружила, что одна из кнопок на блузке расстегнулась, нескромно приоткрывая грудь. Именно это зрелище и приковало к себе внимание Хейла. Трясущимися пальцами девушка застегнула блузку. Боже мой, вдруг этот самонадеянный техасец решит, что ока пытается его соблазнить!

Как ни в чем не бывало Хейл прокомментировал ситуацию:

— О да! Это поистине прекрасный храм, который я… очень не прочь посетить. — Он бросил на нее взгляд, от которого у нее по спине побежали мурашки, и вышел из комнаты.

Вскоре вернулся Лео. Принесли салат, но времени на трапезу у Элизабет уже не было. Пришлось ехать голодной. Она перехватила взгляд Хейла, в котором явно читалось что-то похожее на «Я же говорил!». Возразить на это было совершенно нечего.

Лимузин с водителем уже ждал их у подъезда гостиницы. Проехав до концертного зала всего несколько кварталов, машина остановилась у служебного входа, возле которого Хейла ожидала небольшая группа «избранных» фанатов. Беспокойство Элизабет вызвал тот факт, что певец запросто пожимал всем руки и раздавал автографы, как будто опасности нападения не существовало вовсе.

Концерт имел потрясающий успех! Хотя Элизабет и пыталась воспринимать зрелище как можно более отстраненно, но выступление вновь захватило ее, даже сильнее, чем это было во время репетиции.

Серебряные блики загадочно мерцали на черной шелковой рубашке певца, ковбойская шляпа была лихо сдвинута на самую макушку, а узкие джинсы оставляли мало простора для фантазии.

Девчонки визжали от восторга, женщины приветствовали его восхищенными возгласами, мужчины выкрикивали что-то ободряющее. Казалось, зал до последней ноты, до последнего дыхания живет каждой его песней — люди аплодировали, подпевали, прихлопывали и притопывали в такт музыке, многие танцевали в проходах между рядами. Страсть его песен проникла в сердце Элизабет.

Она с трудом отвела взгляд от сцены и пристально осмотрела первые ряды зрительного зала в поисках подозрительных личностей. Конечно, в ее обязанности не входило поймать преступника, но было необходимо обеспечить стопроцентную защиту певца в любой ситуации.

На эту работу Элизабет порекомендовала одна из ее учениц — супруга лос-Лос-анджелесскогоагента Хейла Бриджеса, хотя продюсеры до сих пор не были уверены, действительно ли звезде угрожает серьезная опасность.

После окончания концерта гримерка Бриджеса напоминала вавилонское столпотворение. В маленькой комнатке собралось такое множество народу, что Элизабет пришлось силой отстаивать свое право находиться рядом с певцом. Она была в ужасе: как этот человек может быть настолько беспечным!

К концу дня Элизабет окончательно вымоталась и зверски проголодалась, поэтому, когда они наконец оказались в уютной тишине отеля, почувствовала себя так, будто вернулась домой после долгого путешествия.

— Ну и как тебе все это понравилось, Лиззи? — поинтересовался Хейл.

— Великолепное шоу! — честно призналась она. — Ты очень талантлив.

Он снял шляпу и отвесил ей шутовской поклон:

— Весьма признателен! Значит, мне удалось тебя поразить?

Элизабет покачала головой:

— Хейл, я здесь не для того, чтобы восхищаться! Я обеспечиваю безопасность, это моя работа.

— Хм… Может, в рамках своей работы ты согласишься принять со мной душ… чтобы обеспечить там мою безопасность?

— Нет.

— Черт возьми!

— Я буду наблюдать за номером ночью. А после душа я хотела бы поговорить.

Хейл окинул ее взглядом и кивнул:

— Думаю, что это будет самый короткий душ за всю мою жизнь. Я скоро вернусь.

Минут через десять Хейл вернулся в гостиную, облаченный лишь в длинный белоснежный махровый халат. Элизабет стояла спиной к нему, отвернувшись к окну. Хейл замер в дверях, пораженный ее холодной красотой, которая будила какую-то первобытную страсть. О, он прекрасно-знал, что собирается сделать! Он будет ласкать горячими поцелуями ее прекрасную нежную шею, пока пальцы будут скользить по стройному телу, а потом… Каждый удар сердца отзывался сладким томлением. Он приблизился и обнял ее за плечи:

— Лиззи…

Девушка резко отпрянула, как будто его руки обожгли ее.

— Мы… нам… надо поговорить. О работе.

— Для этого у нас еще будет куча времени. Тур продлится сорок два дня, все это время мы будем вместе — двадцать четыре часа в сутки.

— Но… — Она пыталась взять себя в руки и подобрать правильные слова, однако широко распахнутые глаза и прерывистое дыхание мешали собраться с мыслями. — Нам надо… надо обговорить кое-какие детали… по поводу обеспечения безопасности…

— Сегодня больше никакой работы, Лиззи, — промурлыкал Хейл. Его всерьез озадачило поведение девушки, он не понимал, какую игру она ведет и почему до сих пор не упала в его объятия. — Самое время расслабиться.

— Расслабиться?

— Именно так. Обычно в это время я спускаюсь в бар, чтобы пропустить рюмочку-другую и перекинуться в картишки с приятелями, Но, похоже, сегодня у нас будет программа поинтереснее.

Хейл просто сгорал от нетерпения прикоснуться к этой красавице. Он уже готов был почувствовать сладость ее поцелуя, ощутить нежность ее упругого тела. Предчувствие удовольствия заставляло сердце биться в бешеном ритме, а воображение рисовало самые соблазнительные картины. И тут он чихнул..

Элизабет скользнула взглядом по комнате: на обеденном столе стояла ваза с огромным букетом роз.

— Посмотри, какие прекрасные розы! — сказала она таким тоном, как будто никогда раньше не видела роз.

Хейл уставился на нее в недоумении:

— Лиззи, думаю, сейчас не самый подходящий момент для того, чтобы восхищаться розами!

— Но посмотри, они же просто чудесные! — не унималась Элизабет. — Такой огромный букет — их же тут не меньше двух дюжин!

— Мне больше нравится смотреть на тебя, чем на розы.

Хейл снова чихнул и подумал, что от запаха этих дурацких роз в номере просто нечем дышать.

— У тебя аллергия на розы? — заботливо спросила Элизабет.

Впрочем, ответ был очевиден. Хейл чихал не переставая, глаза покраснели и слезились. Он отмахнулся и попросил:

- Пожалуйста, отнеси эти чертовы розы на балкон.

- Смотри-ка, здесь записка! — Она передала ему карточку.

— Можешь прочитать. Они все одинаковые, — отмахнулся Хейл и снова чихнул. Черт, ну и как прикажете теперь заниматься любовью с этой красоткой, да он сейчас просто поставит рекорд Книги Гиннесса… по чиханию!

Элизабет прочитала карточку вслух:

— «Ты — моя жизнь. Вернее, ты — смысл моей жизни. Прими мои поздравления с успешным началом грандиозного концертного тура. Я всегда буду с тобой».

Хейл пожал плечами и, конечно, чихнул.

— Какая-то фанатка.

— Да? Почему же она тогда не написала даже своего имени? Почему поклонница не хочет, чтобы ты знал, кто она?

— К чему ты клонишь?

Убирая карточку в карман, Элизабет мрачно ответила:

— Хейл, эти цветы прислал человек, который тебе угрожает.