Отважный герой, нежные поцелуи

Эпилог

Больше никаких препятствий для свадьбы не возникло. В сияющий июньский день Кэтлин Саммерз, окруженная друзьями и членами семьи, обвенчалась с Уэйдом Баркли в гостиной ранчо «Синяя даль». За окнами гостиной, где собрались гости, по огромному небу, похожему на драгоценный камень, плыли белые пухлые облака, и птицы щебетали на деревьях, и ветер играл в высокой траве. Кэтлин величаво сошла вниз по лестнице, и ей казалось, что все это происходит с ней в чудесном сне. Разве что она чувствовала себя слишком живой, слишком счастливой для сновидения.

В платье из блестящего белого атласа, отделанного крошечными розочками из розового шелка, в изящных белых атласных туфельках, с букетом розовых роз в руках Кэтлин показалась Уэйду больше чем когда-либо похожей на ангела. Он готов был поклясться, что она действительно излучает сияние в солнечном свете, который вливался в окна дома, и почти забыл, что нужно сосредоточиться на словах священника, захваченный золотоволосой, чувственной красотой той, которая сейчас станет его женой.

Густые светлые волосы Кэтлин были превосходно завиты, заколоты великолепным гребнем с перламутром, который выглядел почти как корона, а от него на плечи ей спускалась кружевная фата. Глядя на эту фату, Уэйд обнаружил в себе сильное желание снять ее позже, когда он будет медленно снимать с Кэтлин все чудесные вещи, что на ней надеты, восхищаясь ее красотой.

Щеки у нее окрасились нежным розовым румянцем, глаза сверкали, как звезды, когда она проговорила свои обеты перед отцом Томпсоном, друзьями и членами семьи, и любовь, сияющая в ее глазах, так ослепила ее молодого мужа, что он чуть не забыл повторить вслед за священником свои.

Но когда его подтолкнул брат Ник, а Клинт издал многозначительное хмыканье — оба они были шаферами на свадьбе, — он вздрогнул, опомнился и торжественно обещал любить, почитать и беречь женщину, завладевшую его сердцем.

Видя их вместе, Эдна Уивер украдкой вытерла глаза. Ее муж Сет погладил ее по плечу. Франческа улыбалась, не стыдясь слез, которые струились по ее оливковому лицу. Она думала о том, как счастлив был бы сеньор Риз, если бы видел их сегодня.

Присутствовали также все ковбои. Шляпы они почтительно держали в руках, глаза у них были одновременно завистливыми и нежными, когда они рассматривали новобрачных. Поверенный Риза Эбнер Маккейн вздохнул про себя, ведя невесту, а дамы из хоупского кружка любительниц шитья улыбнулись при мысли о стеганом одеяле, белом с голубым, которое они собираются подарить мистеру и миссис Уэйд Баркли.

Уиннифред Дейл не было — двумя неделями раньше она решила уехать из Хоупа и поселиться навсегда в Айове у сестры, которую навещала, когда город терроризировала банда Кэмпбелла. Перед ее отъездом Кэтлин отправилась в Хоуп повидаться с ней.

Она сказала Уиннифред, что прощает ее. Та заплакала и прошептала, что она этого не заслуживает. Кэтлин, будучи в этом не уверена, знала только, что ей не хотелось бы прожить всю жизнь, испытывая в сердце гнев или враждебность к кому бы то ни было.

Ей нужны покой, согласие, радость… и любовь.

Уэйд помог ей обрести все это. Он превратил ее жизнь в сплошное счастье. И жизнь Бекки тоже. Когда Кэтлин рассказала сестре об их свадебных планах и предложила ей нести шлейф ее платья вместе с двойняшками Моргенсен, Бекки пустилась в пляс от возможности остаться на ранчо «Синяя даль» отныне и навсегда. Вайоминг покорил ее, равно как и ранчо «Синяя даль». Она с Маркизом и сестричками Моргенсен стали неразлучными друзьями, и она призналась Кэтлин, что Уэйд — самый лучший из всех старших братьев, какого она надеялась обрести. Так что Кэтлин не удивилась, увидев мельком личико Бекки, когда священник объявил, что теперь новобрачный может поцеловать свою молодую супругу и Уэйд приподнял ее фату. Грустная, робкая девчушка, казавшаяся такой несчастной в Давенпортском пансионе, смотрела сейчас на жениха и невесту сияющими глазами, и рот у нее был до ушей от улыбки. Потом Уэйд обнял Кэтлин, и больше она ничего не видела, не слышала и не помнила. Едва его губы коснулись ее, как весь мир исчез, остались только они и сладостная, невероятная радость, когда они обнимались, целовались, смеялись, соединяя губы, мечты и сердца.

Луанн Портер смотрела на них со спокойным удовольствием, а Джейк Янг крепко держал ее за руку. Перед самым началом свадьбы Джейк быстро увлек ее в сторонку и, стоя под ивой, сделал ей предложение. Он смотрел на нее так, как не смотрел до этого ни один мужчина. В глазах его были все его надежды и столько любви, что ее хватит им обоим до конца жизни. Луанн обвила его руками за шею и ответила согласием. Они с Джейком нашли друг друга, пройдя через разочарование и безответную любовь, и от этого их любовь казалась им обоим еще чудеснее. Они не испытывали никакой зависти к нескрываемой радости, окружавшей ореолом Уэйда и Кэтлин, — они сами чувствовали такую же радость и с упоением разделяли ее.

Когда собравшиеся начали посмеиваться и аплодировать из-за того, что свадебный поцелуй грозил не кончиться, и Кэтлин с Уэйдом, смеясь, оторвались друг от друга, Кэтлин ощутила горячую дрожь, пробежавшую по спине. Она вновь осязала присутствие любящего существа, которое впервые ощутила на могиле Риза, и уловила знакомый слабый запах сигарного дыма — он на мгновение появился в воздухе, а потом растаял без следа.

Она была уверена, что Риз рад за них, доволен, что его маленькая девочка, чей портрет он бережно хранил на каминной полке, наконец-то вернулась домой.

Она вернулась и стала женой мальчика, которого он взял к себе и воспитал как родного сына. Теперь этот мальчик вырос и стал таким замечательным человеком. Человеком, на которого можно положиться целиком и полностью.

«Спасибо, папа, за то, что пригласил меня сюда, дал мне дом, за то, что привел меня к Уэйду», — мысленно проговорила она, и тут толпа гостей сомкнулась вокруг, и они с Уэйдом погрузились в море поздравлений.

Были свадебный пирог и шампанское, тосты в честь счастливой пары и танцы. А потом гости разошлись, волшебный день кончился, и сияющая белая луна поднялась в бархатно-черных небесах.

Кэтлин с Уэйдом ушли в свою спальню с высокими поп толками в конце холла, и на кровати она обнаружила коробку, перевязанную лентой.

— Это тебе, свадебный подарок, — сказал он, когда Кэтлин вопросительно взглянула на него. Ее юбка из белого атласа зашелестела, когда она шагнула вперед и подняла крышку.

Там лежала шляпка, и не просто шляпка, а самая прекрасная вещь, какую Кэтлин когда-либо видела, — роскошное изделие из розовых и сиреневых лент, кремово-желтых цветов, украшенное мерцающими жемчужинами и большим бантом из шелка цвета орхидеи. Она лежала в обитой бархатом коробке, точно бесценная и невыразимо пре — красная драгоценность.

— Уэйд! Она великолепна! — выдохнула молодая женщина, вынимая шляпку из картонки и рассматривая ее со всех сторон. — Где же ты раздобыл ее?

— В Париже. — Уэйд самодовольно усмехнулся в ответ на ее изумленное аханье. Он все еще был в элегантном черном фраке, белой льняной сорочке и черном галстуке. Он был так красив, что Кэтлин не могла оторвать от него глаз. — Нелл Хикс удалось заполучить нью-йоркский модный каталог, и… да черт побери, все это не имеет значения. — Он шагнул к ней. — Мне ужасно хотелось возместить тебе ту хорошенькую шляпку, что упала на пол в конюшне.

— В тот день мы поссорились, — напомнила она.

— И это была самая крупная ошибка в нашей жизни. — Уэйд принялся кружить ее, пока она не задохнулась от смеха. Тогда он остановился и прижал ее к груди. — Я никогда больше не буду с тобой ссориться, Кэтлин.

— Обещаешь?

— Слово чести.

Слово чести. Эти слова вновь обрели для нее смысл — благодаря Уэйду. Таким уж он оказался человеком. Она ласково положила ладонь на его щеку.

— Давай я ее примерю? — спросила она, взглянув на шляпку.

Но Уэйд покачал головой. Он осторожно опустил Кэтлин на кровать, взял у нее шляпку и бросил ее на стул.

— Нет уж. — Сбросив картонку на пол, он, усмехаясь, толкнул Кэтлин на покрывало. Белый атлас соблазнительно шелестел, когда он, улегшись рядом, распустил ее волосы и посмотрел в прекрасное, улыбающееся лицо. Глаза его озорно блеснули. — Сейчас не время примерять тряпки. Сейчас нужно снимать их с себя.

Голос его прозвучал хрипло. В окно струился лунный свет. Уэйд усмехнулся, и Кэтлин почувствовала, что от предвкушения близости по телу ее побежали мурашки. Это было божественно.

Он приблизил к ней губы и замер в дюйме от ее губ.

Ее губы раскрылись.

— Как бы ни было красиво твое платье, то, что под ним, еще красивее. Наверное, мы с него и начнем. — Пальцы его нашли на лифе изящные жемчужные пуговки и быстро управились с ними.

— Если ты настаиваешь, — пробормотала Кэтлин, успев расстегнуть половину пуговиц на его рубашке, в то время как другой рукой обвила его шею и привлекла к себе, чтобы поцеловать.

При ярком свете луны они целовались и медленно ласкали друг друга. Праздничная одежда была разбросана вокруг, темные мгновения ночи проходили, и они предавались яростной страсти и любви. Была нежность и был огонь, страстное вожделение и полное блаженства наслаждение. Но все это было благодаря любви.

Вскоре они вместе воспарили к небесам, а затем, обессилев, проспали до утра в объятиях друг друга и проснулись счастливые при бледно-лиловых лучах рассвета.

Лаял Маркиз, Бекки смеялась где-то невдалеке, и пели ранние птицы.

Ранчо «Синяя даль», подумала Кэтлин, а Уэйд нежно поцеловал ее. Теперь это ее дом!