Ты мне нравишься

Глава 5

Я увидела Изабель в понедельник на четвертой минуте урока. Я достала книгу, карандаш и единственный листок бумаги. Мистер Ортега начал урок. Мой взгляд упал на слова песни, написанные мною в пятницу на парте, и вот тогда-то я увидела дописанную угловатым почерком строчку:

Это следующая строчка песни. Что? Я пришла в замешательство. Кто-то из школы слышал одну из моих любимых песен в стиле инди? Очевидно, не мне одной было скучно на этом уроке.

Я улыбнулась и быстро написала ниже:

Интересно, как часто моют эти парты? Вероятно, мое сообщение даже не дойдет до адресата. Ну да это и неважно – меня радовало уже то, что у кого-то еще в моей школе отличный музыкальный вкус. Знала ли я этого человека? Моррис Хай – школа не маленькая, но этим классом пользовались только десятиклассники, так что Лукас, о котором я сразу же подумала, исключался. Да, он мог слушать такие же малоизвестные группы, как и я, но он был выпускником. Я просто приняла желаемое за действительное. Маловероятно, что я знала своего адресата.

Мистер Ортега. А что, если это написал он? Мистер Ортега – фанат группы «Блэкаут»? От этой мысли я рассмеялась. Громко. Тут же бросила взгляд на учителя, но он что-то рассказывал, поэтому, к счастью, кажется, не заметил мой выплеск эмоций.

Чего нельзя сказать о Лорен. Она-то точно заметила. Это было видно по ее лицу – в ее взгляде явно застыл немой вопрос «Почему ты такая странная?». Мне хотелось рассказать ей, что я представила танцующего мистера Ортега, но навряд ли это бы что-то изменило. Кроме того, я уже усвоила урок о вырванных из контекста фразах, поэтому просто пожала плечами.

И снова посмотрела на надпись на парте.

Остаток урока прошел немного быстрее, чем обычно.

Я догнала Изабель в коридоре.

– Почему ты так улыбаешься? – спросила она.

– Я всегда улыбаюсь.

Она хихикнула:

– Ладно, согласна, ты много улыбаешься, только обычно не в школе.

– Это потому, что старшая школа – дробилка для душ.

– Не драматизируй, – пожурила она.

– Как скажешь, – засмеялась я. И все-таки Изабель была права. Сейчас я чувствовала необыкновенную легкость и могла думать только об одном. – Помнишь группу, о которой я тебе рассказывала? «Блэкаут»?

Мы остановились у шкафчика Изабель, и она достала из рюкзака несколько учебников и убрала их внутрь:

– Нет. Что они поют?

Я негромко напела пару строчек одной из песен, но Изабель ее не узнала, тогда я переключилась на другую.

– Нет? – Я несколько раз играла подружке эти песни. Удивительно, что она не помнила.

– Прости, но тебе нравится странная музыка, – с улыбкой произнесла Изабель, закрывая шкафчик.

– Думаю, ты имела в виду потрясающая музыка, ну да ладно.

– А что с этой группой?

– Кто-то еще о ней знает.

– Ну, ради их же блага, хотелось бы надеяться, что ты не единственная их фанатка.

Я улыбнулась:

– Нет, в смысле, кто-то здесь, в школе. Мы обменялись парой строчек на парте. Это было круто.

– Ты писала на парте? Нарываешься на неприятности?

Я вздохнула. Изабель не понимала важность моего открытия.

В другом конце коридора раздался громкий смех, и я обернулась – там стоял Кейд со своей компанией, а за его руку держалась Саша, единственная девушка среди них. Должно быть, они сейчас встречались. Смею предположить, что это ненадолго.

Сейчас у Кейда, похоже, каждую неделю новая девушка. Он пялился в телефон, а Саша ему что-то увлеченно рассказывала, и я снова вспомнила вечеринку в честь его дня рождения.

После того как Изабель прервала мои восхищения холлом в его доме, я прошла за ней на кухню, которая была как минимум в три раза больше моей. Стол был уставлен серебристыми мармитами с едой, с которых снимали крышки люди в белых пиджаках и галстуках-бабочках. Кто отмечает свой четырнадцатый день рождения с кейтерингом? Кейд прислонился к дальней стойке и копался в телефоне, ему словно было плевать на собственную вечеринку. В тот день Изабель держалась за его руку, а он ее игнорировал. Спустя минуту она что-то ему прошептала, и Кейд раздраженно, будто ему помешали, убрал телефон в карман, но уже в следующую секунду на его лице заиграла фальшивая улыбка, и он сказал: «Ешьте, пока горячее». Я кивнула на подносы и ответила: «Большинство людей угощают пиццей и тортом». Тогда он взглянул на меня со свойственным только ему самодовольным высокомерием и произнес: «Я не большинство».

В ответ я буркнула что-то грубое, вроде «слава богу».

– Ты не можешь просто игнорировать его? Быть милой? – взмолилась Изабель.

В тот день я не могла игнорировать Кейда, не после того, как он пренебрег подругой. Но сегодня я собиралась доказать ей, что могла это сделать. Мы направились в сторону Кейда, к единственному выходу из здания, и я твердо решила не реагировать ни на какие оскорбления, которые он бросит в мой адрес. Но парень просто улыбнулся Изабель своей ослепительной, самоуверенной улыбкой, даже не заметив меня. Подружка улыбнулась ему в ответ. Сообразив, что впиваюсь в него взглядом, я расслабилась. Надо держать рот на замке. А это оказалось сложнее, чем я думала.

– Впечатляет, – сказала Изабель, когда мы вышли на улицу.

– Что? Я вела себя как всегда, – буркнула я.

Она хихикнула:

– Но ты же заметила, что Кейд тоже вел себя цивилизованно? Видишь, что бывает, когда ты милая?

– Да…

Подождите, что? Изабель намекала, что это я всегда начинала ругаться с Кейдом? В большинстве случаев это он все начинал.

Я вздохнула. Я рассуждала как мой семилетний брат. Может, подружка и права. Если я буду выше этого, Кейд, по крайней мере, оставит меня в покое. Мне нравилась эта мысль – Кейд оставит меня в покое. Мы оставим друг друга в покое. И тогда находиться в школе станет куда приятнее.