Память Древних

Глава 17

— Видишь, тут нет никаких слов о том, что вы женаты, — обманчиво сладко пропела Хеледд, склоняясь над Альфстанной. В руках королевы, раскрытый, как пришлось, покоился том записей из южной Цитадели Тайн.

Августа лежала на полу клети и с трудом пыталась сфокусироваться. Её уволокли два дня назад, когда лекарка сообщила, что «не то, чтобы прям девственница, но с мужиком не была точно!». Фрейлины потешались над Стабальт в открытую: да кто такую возьмет? Да она уже старая дева в свои двадцать три! Да её чресла давно сморщились, и даже голодранцы уже не позарятся на эту порченную девку, «которая не знает, как быть женщиной», даже если она между ног разложит золотые монеты! Или свои аметисты с топазами! Альфстанна не слушала их состязания в остроумии, чувствуя, как поджимаются пальцы ног, как легкие прилипают к спине, и даже как скукоживаются ребра в непонятный колючий комок вокруг сердца. От накатившей волны страха её снова тошнило — на сей раз по-настоящему. Но этим было уже никого не провести.

Когда на зов королевы откликнулись дворцовые гвардейцы, Альфстанна ощутила, как заледенел желудок.

Кивком головы Хеледд велела ударить Стабальт по лицу. Та оглохла на несколько секунд, а когда способность чувствовать вернулась, поняла, что рот наполняется кровью и, кажется, зубной крошкой. Она попыталась языком ощупать, все ли в порядке, и порезалась о глубокий скол.

Девушка одернулась, один из мужиков хмыкнул и ударил еще раз. Тяжелее, наверняка. И сознание отказало. Теперь она здесь. И сегодня едва открыла глаза — встретила напыщенную физиономию королевы.

— Ни-ка-ких, — тянула Хеледд, смакуя приближавшуюся расправу над девкой у своих ног.

— Что вы сделали с магистром и коммандером Цитадели Тайн? — еле слышно выхрипела Альфстанна.

— Тебя это волновать не должно. Какое тебе дело до подданных чужих земель?

Стабальт с трудом сосредотачивалась.

— Айонас… узнает, что вы убили верховод его цитадели…

— Айонас? Не «лорд Диенар» или «милорд август»? — Хеледд зло засмеялась. — Не будь ты девственницей, я бы записала тебя в шлюхи, девочка. Но, возможно, ты ублажала августа как-то еще?

Альфстанна скривилась от этих однозначных пошлых намеков также сильно, как от тошноты и слабости.

— Впрочем, какое теперь дело, — деловито продолжала королева. — Думаю, ты успела соскучиться по моим пыточным и ребятам, что тут стараются. Помнишь еще это место, да? В камеру Вектимара её! — гаркнула Хеледд, пнув Стабальт напоследок.

«Разумеется, она знает, — безрадостно поняла августа, — знает, кто вытащил Аберта».

— Мой отец… — выхрипела она.

— Точно! — словно опомнилась Хеледд, и её взгляд резанул Альфстанну ледяным клинком расчета. — Твой отец! — Альфстанна сжалась, а королева, чернея, велела: — Пошлите к Батиару! Скажите, корона сильно рассчитывает на него в обороне Галлора от изменников! И добавьте для убедительности, что его последняя наследница уже настроила королеву против себя.

Раздались шаги: Хеледд уходила. Альфстанна не смотрела ей вслед, чувствуя, как наливается тяжестью все тело. Возможно, её били или пинали после того, как принесли сюда.

«В обороне Галлора? — изможденно подумала августа. — Значит, Толгримм все-таки справился с письмом и сплетнями. Хорошо».

Чужие руки больно схватили девушку за волосы и плечо, отдирая от земли, словно куль с зерном.

«Дальше дело за тобой, Айонас» — успела подумать Альфстанна прежде, чем сознание оставило её.

Брайс Молдвинн выслушал сообщение дочери о пленении «этой чертовки» и о том, что «наконец с их браком порядок» с абсолютно безынтересным выражением на лице. Не потому, что был надменен, а потому что, черт возьми, какое им всем сейчас дело до Альфстанны Стабальт?! Она должна быть живой и относительно целой в положенных местах, чтобы быть предметом давления на Батиара, и все! Мелкие бабские разборки сейчас совершенно по боку! Его шпионы, в отличие от бесполезных ротозеев дочери, которые только и могут, что прикрываться именем королевы и искать брачные записи в ворохе чужого белья, принесли сегодня утром ценнейшие сведения! Айонас объединился с Вектимаром, и они собирают войско для удара с юга. Он, Брайс, конечно, может надеяться, что Айонас пошлет лишь часть армии, чтобы не оставлять свои земли совсем уж незащищенными от парталанцев, но в том, что Вектимар наплюет на всякую предосторожность сомневаться не приходилось. Он очернен по уши и оскорблен до костного мозга по его, Брайса, милости. От мести Джеллерт не отступится ни под каким предлогом.

На Таламринов надеяться не приходится: их с Хеледд стараниями Ллейда удалось нейтрализовать, но самого Эйнсела ввязаться в битву калачом не заманишь. Лаудан может объединиться со старым Стабальтом, если тот пообещает ему большую выгоду, но шансы невелики. Значит, Лаудана можно затащить на свою сторону. И, нравится Хеледд или нет, он, Брайс, договорится с Лауданом по-свойски, на правах отца. Если и был Айонас в чем-то прав, так в том, что не должно бабе править одной. Ему и самому будет спокойнее, если возле трона появится еще один серьезный мужик. Да, Лаудан может начать примеряться к его, Брайса, месту, но с этим он как-нибудь управится. Главное, дочь, дай Вечный, понесет и уймется со своей неуместной прытью.

Тем не менее, даже вдвоем с Лауданом, они могут проиграть против объединения Диенара, Вектимара и Стабальта. А, следовательно, последнего надо заткнуть. Поэтому Брайс практически сразу принял решение отослать Продия Девирна для серьезных «переговоров». У них были неоспоримые аргументы заставить Батиара воевать с Айонасом. Он ведь запудрил девочке голову, сказал, что они с Альфстанной женаты, ай-ай, какой плохой Айонас. Не говоря об их былых распрях! А уж если до Батиара не дойдет намеком, Продий с радостью объяснит, что к чему более доходчивыми способами. Например, с помощью вещественного послания. Поскольку у Альфстанны давно не осталось ничего своего, кроме дурацких камней, снять с неё и передать Батиару нечего. Зато на оголовье Ларда, коня молодой августы, сверкали узнающиеся серебряные и золотые бляшки. Насколько Брайс знал, коня августе подарил сам Батиар, так что побрякушки наверняка узнает. И потом, на черта коню цацки? Тем более — мертвому.

Другой отвратительной новостью были донесения о том, что Диармайд Саэнгрин якобы жив. Молдвинн давно не слыхал о нем вестей, и уж тем более — о Редгаре Тысяче Битв. Он надеялся, что убийцы, нанятые Продием, справились с задачей, поскольку золото, щедро уплаченное за жизнь экс-командора и его попрошаек, так и не вернулось. В стране тоже не было толков ни о дезертирах-смотрителях, ни о почившем кузене короля Драммонда, и это внушало надежду, что — обошлось. А вот теперь выяснялось: нет. Хотя, подобные «новости» вполне могли оказаться уловкой врагов, чтобы заставить Молдвиннов нервничать — это Брайс тоже отлично понимал. И тем больше придавал значения новостям об альянсе Айонаса и Вектимара. Потому как к этому совершенно очевидно все шло!

И — о, проклятье! — Молдвинн никак не мог помешать отбытию Айонаса! Хотя бы потому, что публичное обвинение героя, который приволок парталанских офицеров, отбив массовую атаку, ему никто бы не простил. Им тогда отчаянно нужен был повод, но какой? Сознаться, что они с Хеледд боятся выпускать из столицы Айонаса, потому что он освободил Аберта Вектимара? Брайс вымученно вздохнул: былое единство в рядах дворцовой знати иссякло. А он, в отличие от той же Хеледд, был человеком военным и доподлинно знал одно из первых правил войны: нельзя спорить с большинством.

Независимо от указов Хеледд в темнице, распоряжение о переговорах с Батиаром отдал сам Брайс. Девирн не затягивал: выехал, как только удалось собрать вооруженный отряд в полсотни. Продий повелел повыше водрузить королевский штандарт и взял высокий темп.

Владения Стабальтов встретили делегацию из столицы взбугрившимся долом. В отдалении он венчался крутыми склонами, поросшими густой свежей зеленью. Девирн, прищуриваясь от встречного ветра, ловил себя на мысли: худшей незнакомой местности — еще поискать. Когда едешь поохотиться на дичь — здорово! С удовольствием получится провести время на природе. Но когда ты едешь чего-то требовать от хозяев такого надела — жди беды: обрывы, горные реки, леса, где бесполезна конница в любом количестве, и теснины в перевалах и отрогах. Девирн, как бы ни спешил, отдал распоряжение притормозить у опушки и заслал вперед разведчиков: мало ли что.

Те вернулись к полуночи. Было несколько объемных растяжек, вырытых ям, некоторые — весьма ловко замаскированные. И еще — сети, как силки на дичь. Но и все. Девирн перевел дыхание и, несмотря на поздний час, дал приказ двигаться дальше. Чем быстрее и неожиданнее они явятся к Стабальту, тем меньше тот успеет предпринять. Вскоре все-таки пришлось расположиться на ночлег: люди устали. Да и сам он уже — не зеленый юнец, готовый грызть землю за кость от хозяина-командира. Расставив дозор, стратий Девирн велел располагаться.

Утро оказалось солнечным и ярким — настолько, что свет непреклонно пробивался сквозь чащобу и немного морил путников. Если бы не спешка и не цель их поездки, последнюю можно было бы легко спутать с дружеской охотой. Начало дня принесло с собой легкость — ночная прохлада ненадолго задержалась промеж крон. К полудню — Девирн мог сказать безо всяких пророков — наверняка поднимется лютый зной. Лучше продвинуться дальше к родовой крепости Стабальтов как можно скорее.

Тем не менее, перед выдвижением Девирн снова, скрепя сердце, дал приказ о разведке вокруг. Да, этот путь через лес не только самый быстрый, но и по существу единственный. Да, штандарт королевского дома вздернут высоко (правда, что толку, если в кронах — не видать?), и на них вряд ли нападут из засады. Да, его люди прошлым вечером осмотрели все окрестности, и было чисто. И все-таки Девирн переживал: в лесах от конницы толку нет. Здесь могут быть буреломы, о которые кони сломают ноги, а всадники, повылетав из седел, — шеи. Здесь могут быть разбойники или дезертиры. Здесь может быть что угодно.

Продий, собранный и готовый от и до, ходил по лагерю бивака взад-вперед. Всматривался вдаль в разные стороны, вслушивался в звуки. Обычный лес. Нигде не вскидываются насестом птицы, не бежит стаей зверь. Значит, ничто не тревожит, значит, чисто. Но как, если люди только вчера нашли тут растяжки и заготовленные ямы? Их же явно ждут, а раз ждут, значит, должны были спугнуть зверье! Ведь какой смысл от ловушки, если охотник, ее установивший, не прячется за соседним кустом? Охотник всегда по близости, стережет добычу, что к нему угодит.

Мужчина потянулся, заложил руки за спину и, выгнувшись, хрустнул в пояснице. Крутанулся влево-вправо, разминаясь и взбадриваясь. Эх, возраст! Потер голову, почесал залысины над висками. Положил ладонь на рукоять клинка, поводил плечами.

Донеслись голоса — это дозорные вернулись, сообщив, что «порядок». Девирн выдохнул. Ладони чесались, и, взбираясь в седло, он чуть задержался — потерся раскрытыми ладошками с растопыренными пальцами об упряжь и повод. Поставил ногу в стремя и, услышав далекий хруст, застыл.

Хорошо хоть сумел не вздрогнуть — его бы свои на смех подняли! Трясется, как девчонка! Просто какой-то там хруст — мало их в лесу?

Девирн сел на коня, оглядел, как рассаживаются остальные. Надо идти дальше: учитывая местность, придется много двигаться пешком или, при удаче, идти очень небольшой рысью. Куча потерянного времени, стоит сказать!

Продий тронул коня пятками — и сердце в груди ухнуло снова. Да что там опять за треск? Продолжительный, затяжной… Треск может быть затяжным? Девирн застыл, вслушиваясь до такой степени, что, казалось, может услышать, как черви елозят по настилу палой листвы.

Ничего.

Рыкнув себе под нос, Продий от души натянул повод, направляя вперед. Животное недовольно вздернуло головой. Девирн, взбешенный без причины, потащил еще раз — знай свое место, скотина! — потом опомнился, ослабил хватку. Но животное уже обиделось и озлилось.

Они прошли почти час, когда раздался очередной непонятный звук. И на сей раз Девирн дернул из ножен меч, едва не мазнув клинком по конской макушке. Да что это с ним?! Паника?! Вот и конь, мало что обиженный, тоже чует хозяйский страх и ведет себя соответственно.

— Посмотрите, что там! — клинком указал стратий направление источника звука. Несколько человек, отвечавших за дозор, с кивком: «Да, сэр!», выдвинулись вперед. Но ушли недалеко. Откуда-то спереди раздался точно такой же кряхтящий древесный звук. Долгий, будто где-то валилась сосна. Девирн оглянулся назад, и всем туловищем почуял мелкую дрожь. Оттуда, сзади, на них что-то движется. Толпа бойцов. Скорее всего, пехотинцев. Мчится сюда, словно стадо оленей, которых преследуют волки. А спереди…

Надсадные звуки поваленного леса срослись в единую скрипучую волну. От очередного хруста черными стрелами над лесом взмыли перепуганные птицы. Зайцы тоже наверняка бегут, и лисы, и вообще всякая тварь тщится спастись… Девирн рванул поводья — конь вскинулся, сквозь боль мотая головой. Он выходил из управления, заражая недовольством и страхом остальных. Опасность впереди будоражила животных еще больше, чем людей.

— Соберитесь! — приказал Девирн. — Ко мне! Живо!

Его окружили свои, образуя круг спиной к спине, выглядывая опасность по всем кустам. Облако стрел вылетело из-за крон со спины, разя арьергард. Едва Продий среагировал, дав команду рассыпаться, трескучий тянущийся звук донесся и справа. Шум приближался и…

— Деревья! Наз…! — «Назад!» провалилось. Какое «Назад!»? Позади — враг! Проклятые Стабальты! А с флангов и в лоб они валят лес! Видать, намеренно дали войти, позволили углубиться. А потом опрокинули ближайшие к своим укрытиям деревья, загодя подрубив огромную площадь так, чтобы осталась ничтожная опора, ломающаяся от одного толчка.

— Сюда! — рванул Продий в сторону, понимая, что там его наверняка встретят. Им недвусмысленно оставили единственный проход, и конница, безупречно маневренная на открытом пространстве, сейчас захлебнется в лесу. «Приготовились?» — с отчаянием усмехнулся Девирн. Значит, знали об их прибытии! Значит, шпионят! Значит…

А может ли быть так, что не шпионили сами, а использовали их, Молдвиннов и Продия, лазутчиков, чтобы дезориентировать и обмануть? Или все-таки пронюхали?

Чуть подавшись влево, Девирн замер на миг, увидев меж кронами стальные отблески. Отборные части копейщиков.

Девирн натянул поводья, осаживая скакуна: да куда тут метнешься?!

— Милорд?! — раздалось паническое откуда-то сбоку. Продий не разобрал, кто. Требует ответа? Требует решений? А что тут решишь?! У них просто нет выбора. И там, где им не оставили выбора, им не дадут и пройти.

— За мной! — приказал Девирн, подбивая замученного коня и врываясь навстречу отряду копейщиков. За ним последовали не потому, что он позвал, а потому что древесная волна настигала стремительнее молнии. Их гнала не жажда победы, не острая необходимость вырвать жизнь в бою любой ценой, подпитанная решимостью и стойкостью. И бойцов, и коней, прежде всего, гнал страх.

Страх — Девирн знал — не выиграл еще ни одной битвы.

Особенно — из засады.

Продий очнулся в каком-то каменном помещении. Затхлом, сыром, на земле. Темница? Темница, кивнул он сам себе. Прислушался к ощущениям: вроде руки и ноги целы. Хотя связаны. И крепко! Разумеется. Чуть пошевелил головой и поразился: конечно, немного плывет, и слабость, как после пьянки, но в остальном все в порядке. Хуже некуда: его пленили относительно невредимым, чтобы калечить пытками, вызнавая все, что он обязан был скрыть.

Обязан ли? Пожалуй, — принял Девирн, прикрывая глаза. И тут же, словно в подтверждение размышлений, получил сапогом по почке.

— Не смей делать вид, что еще в отключке, — брезгливо велел какой-то солдат. — Оклемался! — крикнул он, видимо, своим.

Спустя несколько секунд Девирна подхватили грубые мужицкие руки и, почти не давая перебирать ногами, поволокли в непонятном направлении. Оглядев себя сверху-вниз, Продий убедился, что из одежды ему оставили только исподнее. Как унизительно!

— Куда тащите? Где мои люди? Вы всех перебили?

— Закрой пасть, — мрачно посоветовал тот же голос. Девирн вдруг подумал, что уже слышал его. Он попытался извернуться, чтобы посмотреть на этого «удальца» — судя по источнику голоса, тот не тащил его сам, а только сопровождал. Но видно было хреново: и темно, и, кажется, глаз заплыл. Значит, рожу ему кто-то все-таки начистил.

Спустя несколько пролетов и проемов Девирн точно убедился, что был в замке. Судя по высоте потолков и ширине коридоров — большом. Гербы, как назло не попадались, но не требовалось большого ума, чтобы сообразить, где он находится. Один из стражников рывком отворил очередную дверь, остальные втащили внутрь и нарочно швырнули о пол. Это был просторный кабинет, заставленный стражей по периметру, как стульями в храме.

— Милорд, прошу прощения. Очухался, кусок дерьма.

— Прикажи им развязать меня, Батиар, — потребовал Продий, собираясь на полу. — И дай сесть. — И тут же получил коленом в челюсть.

— Тебя не учили вежливо обращаться к августам? — спросил голос того же сопровождающего. Ну точно, прихвостень Стабальт!

— Осторожнее, Берен, — посоветовал Батиар. Голос у него был такой, будто в одной из связок торчала поржавевшая железная рессора. — Еще рано усердствовать.

Если сейчас рано, значит, потом будет — само время. Сердце Девирна падало все глубже и глубже. В другой ситуации он мог бы пошутить, что совсем скоро, ухнув в желудок, оно выйдет наружу другим путем. Но когда предметом шутки становишься сам, та перестает быть смешной.

— Я хочу ответа, Батиар. Что произошло?

Вместо ответа ему снова двинули в челюсть. На сей раз намного легче — тыльной стороной ладони, наотмашь. Но в глазах все равно искрило.

— Я что, в первый раз непонятно объяснил? — спросил Берен. — Простите, милорд, — тут же обратился он.

— Ничего, — благосклонно ответил Стабальт. — Здравствуй, Продий. Подайте ему стул.

Берен, недовольно пыхтя, подчинился и вздернул Продия на ноги. Девирн дернул плечом, отгоняя Берена: нечего его лапать!

— Неожиданно, — удивился стратий.

— Расскажи то, что знаешь, и будешь свободен, — пообещал Батиар прямо и сразу. — Я забуду обо всем. Я прощу тебе за свою дочь, — клятвенно сказал он, — если ты поможешь мне вытащить её из Галлора живой.

Продий замер. Слишком неожиданно. Слишком непохоже на тех, кто устроил засаду в лесу, стоившей жизни пятидесяти бойцам. Но, с другой стороны, что, если гибель его охраны была прямым предупреждением, что Батиар настроен серьезно? А на самом деле ему был нужен лишь он, сам Продий? Кому как не ему знать все о планах Брайса Молдвинна? Ведь мало кто воспринимает Хеледд всерьез, по крайней мере, за пределами дворца. Все боятся её отца, а значит…

Девирн поджал губы, задумываясь. Получать в морду снова было чертовски неприятно. Погибших ребят это не вернет. Стражи здесь полно, и отхватить можно по полной. Но — он выбрал лояльность Брайсу и попробует её сохранить.

— Разве у тебя самого нет детей? — спросил Батиар, видя, что Девирн задумался. Где задумался, там и заколебался. Голос Стабальта задрожал надрывом: да должен же этот стратий хоть что-то понимать и чувствовать! — Помоги мне спасти мое последнее дитя, Продий! И я отпущу тебя, как только она будет здесь. Прошу.

— А мои люди? — спросил Продий быстрее, чем ожидал сам от себя.

— Мне жаль, — так же быстро ответил Батиар.

— Тогда как вы взяли живым только меня? Практически не ранив?!

— Прими мои условия, и я расскажу, — кивнул Стабальт.

Девирн не торопился, а Батиар смотрел упрашивающе, словно жизнь Альфстанны была ему чертовски важна. И, сдавшись первым, Стабальт велел разрезать веревки у пленника.

— Мой лорд!!! — возмутился Берен, сделав к августу шаг. — Так нельзя! Он…

— Помолчи. — Батиар стрельнул в Берена смертоносным взглядом. Берен заткнулся, но было видно, что он с трудом удерживает рот на замке. Когда по кивку августа Продия развязали, Берен все-таки вспылил:

— Да как же так можно, господин?! Вы хоть знаете, что…

— Я ВЕЛЕЛ ТЕБЕ ЗАМОЛЧАТЬ! — огрызнулся Батиар и оглянулся в сторону, где стоял чашник: — Подай к столу!

Батиар сделал широкий приглашающий жест: садись со мной. Продий поднялся со стула и теперь стоял, не двигаясь. Берен едва не плакал от ненависти к лорду и обиды за августу.

— Ну так что? — наседал Стабальт. — Пожалуйста, Продий, — попросил он. — Прошу тебя. Я клянусь, я больше не встану у тебя на пути, чего бы ты ни захотел, только помоги мне вернуть дочь!

Девирн, хмурясь, тер запястья, освобожденные от жгутов. Болело и жгло.

— Если я тебе помогу, Батиар, никакого пути у меня уже не будет — Брайс мне голову оторвет!

— А если не поможешь, её оторвем мы! — ответил вместо Батиара Берен.

— ДА УВЕДИТЕ ЕГО КТО-НИБУДЬ! — рявкнул Батиар, озленный вконец. Двое стражников, кивнув, как по команде, одновременно шагнули к Берену. Положили руки поверх плеч в немом указании: иди-ка, парень. По-хорошему так, не делая резких движений: свой же. Берен, оглядываясь через плечо раз за разом, позволил себя увезти.

Вскоре принесли еду — все на общих блюдах. Продий отметил это, потому что Батиар первым наложил себе в тарелку, демонстрируя, что еда безопасна. Несколько человек подошли к Девирну со спины, живой стеной отделяя его от недавно занимаемого стула и подталкивая к столу. «Давай, иди поешь, и согласись уже на условия! Нам нужна наша госпожа!» — читалось в каждом действии и стражей, и Стабальта.

И Продий уступил. Не то, чтобы прямо согласился, но он ведь может не рассказывать всего. Что-то утаить, где-то — приврать, а если будут слишком сильно давить, то и раскрыть кое-что. Во спасение. Главное, выбраться отсюда живым, а потом он как-нибудь разберется с последствиями. И Молдвинну все объяснит.

Девирн кивнул и добровольно отодвинул стул. Продемонстрировал этим жестом, что вот сейчас усядется — за стол переговоров.

— Что ты хочешь знать, Батиар? — деловито осведомился стратий. Если переговоры помогут ему освободиться и сбежать, будь посему. Все лучше, чем плен, унижение или смерть.

— Все, — ответил Стабальт. — Систему укреплений во дворце, режим смены караулов, секретные выходы из замка, имена доверенных людей Брайса — не считая тебя, разумеется. Я хочу знать, где держат Альфстанну, сколько потребуется людей, чтобы её вытащить. Хочу знать, кто может нам помешать, как их отвлечь. Словом, действительно все. И самое главное, — понизил голос Батиар, заглянув собеседнику прямо в глаза, — я хочу знать имя чародея-отступника, который помогает Брайсу.

Девирн почувствовал, как его посадка за столом стала немного выше — так сильно сжались ягодицы от осознания, насколько важных сведений будет стоить ему жизнь.

Продий сглотнул, наблюдая, как по молчаливому указу Батиара, слуги, принесшие еду, накладывали ему пищу. А потом тут же по кусочку пробовали сами: для вящей убедительности.

Переведя дух, Девирн собрался и постарался прикинуться больше ремесленником на службе у Молдвиннов, нежели полноценным подельником. Ходов вспомнил только два (и то лишь тех, которые были хорошо охраняемы на выходе поверенными солдатами Брайса), людей на охране Альфстанны перечислил, примерно, как есть. О месте заточения девчонки соврал, максимально запутав карту дворцовых темниц. А вот Валиссу, бесполезную в последнее время в их деле и лично ему стоявшую, как кость поперек горла, сдал с потрохами. Отличный ведь шанс!

— Валисса, значит? Любовница Брайса? — растягивая слова, повторил Батиар вслед за Продием. Тот тряхнул головой — от ударов в челюсть в голове все еще плыло. Не сумев связать слова сходу, стратий кивнул: именно так.

— Знаешь, как её выманить? — спросил Батиар, стараясь удерживать внимание Девирна на себе.

— Выманить?

— Ну да. Думаю, такой маг с легкостью сможет помешать нашим попыткам вызволить мою дочь. Что она умеет?

Девирн потер голову, наливавшуюся тяжелой, ноющей болью, и набрал грудь воздуха: сейчас или никогда.

— Поднимать мертвых, — выдал он. У Батиара глаза полезли на лоб: как, настолько черная магия?!

— Как это называют?.. Чародей душ? — ужаснулся он.

Девирн даже присвистнул в душе: за избавление от назойливой неинтересной любовницы Брайс ему еще спасибо скажет!

— Заклинатель душ, — кивнув, поправил Девирн.

— Точно, — отозвался Батиар, растягивая, скалясь. Продий нахмурился: что за реакция такая? — Заклинатель душ. Надеюсь, все слышали?

— Само собой, — ответил один из «стражников» по периметру кабинета. Он размашисто зашагал к Батиару, за стол, снимая на ходу шлем. Впрочем, этого и не требовалось: Продий вздрогнул уже от одного голоса.

— Айонас, — протянул Девирн до того, как Диенар поравнялся с ним за одним столом. Вся картина происходящего сложилась у него один к одному.

Айонас скосил на Продия полный отвращения взгляд.

— Не он один, не так ли? — спросил Батиар, разглядывая еще двух приближавшихся стражей к столу со спины Девирна. Последний дернулся, было, бежать, да только куда сбежишь-то? Наверняка, даже если все стражи здесь — ряженые, в коридоре за дверью целая рота солдат!

Как выяснилось почти сразу, ряжеными в местных охранниках оказались лишь несколько человек. Остальные были гвардейцами и взяли Девирна в полукружье. Каждый — Девирн не стал оглядываться, полагаясь на слух — оголил меч на ладонь или около того. Стул, который он занимал прежде, остался где-то позади всех.

— Все слышал, Сеорас? — спросил Батиар человека, приблизившегося к столу первым.

— Да. И ты тоже, страж-коммандер? — оглянулся лорд-магистр за спину.

— Получше тебя, старый, — стаскивая шлем, ответил коммандер Хаген.

Девирн понял, что вот-вот обделается: так поджались кишки.

Вошел Берен. Судя по всему, недалеко уходил. И так, для придания словам Батиара большего драматизма, а не взаправду. Он имел довольный вид: широко, торжествующе скалился, косясь на Продия.

— Сорок девять целых, неповрежденных доспехов из личной свиты Продия Девирна, — сообщил он августам. — И один — прямиком с самого стратия, — ощерился Берен еще сильнее.

Девирн застыл на мгновение с глазами на выкате. Как они сказали? Сеорас и страж-коммандер? Привлекли на свою сторону магов? Магов! У Стабальтов находится одна из двух Цитаделей Тайн, и Батиар использовал это преимущество в обход королевской власти. Не погнушался якшаться с проклятыми колдунами и заставил помочь. А, чтобы выйти сухим из воды, приплел сюда и стражей! Которые теперь все свидетельствовали о наличии у Брайса заклинателя душ в лице любовницы. И то, что он так легко все выболтал… Девирн клацнул зубами: он точно сам решил сдать Брайса с потрохами или на него тоже действовали какие-то мерзкие чары, спутавшие голову?!

Сеорас, наблюдая за эмоциями Продия, улыбнулся тоже:

— Вы, конечно, наслышаны о леди Таламрин, которая ушла из нашей цитадели в Смотрители Пустоты. Но ей-богу, не могли же вы, милорд, всерьез верить, будто Данан — единственный в стране чародей дома Кошмар?

— Она, конечно, не без особенностей, — поддержал сослуживца Хаген, присаживаясь за стол рядом с Сеорасом, — но совсем уж неучей в Кошмаре нет просто потому, что неучи не доучиваются. Живыми. Наш друг Иллизар, как видишь, мастерски владеет заклятиями Смятения и Кромешной Тьмы.

Какая в пекло разница! — выругался в душе Девирн. Плевать он хотел на всяких там колдунов Кошмара! Ему нужно выбраться отсюда! А тут — лорд-магистр Цитадели Тайн! Самый лютый колдун в Даэрдине! И попробуй пойми, сколькие из якобы стражников в комнате тоже маги! А стражи Вечного? Эти кого хочешь прирежут, и бровью не поведут! А потом…

Девирн по-настоящему содрогнулся. А потом они, стражи Вечного, воистину универсальные бойцы, наденут одежду, отнятую у охраны Продия, кому-то поручат надеть непосредственно его доспех и поедут в столицу — под его штандартом. Им откроют ворота, они затеют драку, а когда Брайс обратится за помощью к Валиссе, чтобы она подняла на защиту дворца мертвецов, вокруг будет полсотни бойцов, способных разбивать любые чары. Даже самые раззапретные. Тем временем в открытые ворота просочатся войска августов и маги, которым воины Хагена не станут вставлять палки в колеса и дадут колдовать вволю.

Так и будет, осознал стратий. Всё.

— Брайс вас прикончит, — вздернув голову, припечатал Продий. Он старался смотреть гордо и прямо, но надеялся, что его кадык не дергается с каждым ударом сердца. Или хотя бы, что этого не видно окружающим.

— Нас — да, — спокойно согласился Айонас и подтвердил все домыслы стратия. — А тебя — нет.

Он не сдастся им просто так! Запаниковав, Продий постарался еще бросить вызов или хотя бы вызверить пленителей так, чтобы его смерть была быстрой.

— Меня и моих людей знает во дворце каждая собака! — «Нет». — Ты не проведешь Брайса!

Диенар хмыкнул:

— Я уже ег… — задумался и исправился. — Мы с Альфстанной уже его провели. Берен, — обратился он к мужчине, который все еще стоял на пороге. Тот кивнул и открыл дверь помещения. На входе, обвешанный оружием, с подносом в руках ожидал своего часа Толгримм. Берен едва успел увернуться с пути, пропуская друга внутрь. Протиснувшись сквозь «подкову» гвардейцев, Толгримм поставил перед Девирном очередное вкусно пахнущее блюдо и встал сбоку.

«Ешь» — безошибочно распознал команду Девирн.

Тарелка была небольшой, порция тоже. На него одного, ни с кем делиться не придется. Продий сглотнул: вот теперь в самом деле конец. Он вскинул глаза на мужчин за столом. Челюсть дрожала — было слышно, как стучали зубы.

— Это бесчестно… — прошептал он.

— Не тебе говорить нам о чести, — подозрительно тихо протянул Айонас.

— ЭТО БЕСЧЕСТНО! — заорал Продий, срываясь с места. Но Толгримм и еще один стражник вовремя надавили ему на плечи с обеих сторон. Тяжело, не давая подняться. — В ЭТОМ. — рычал Девирн. — НЕТ. ЧЕСТИ!!!

Батиар, скорчившись от боли, вскочил на ноги, упираясь ладонями в стол, и заорал в ответ:

— КАК И В ТОМ, ЧТОБЫ ЗДОРОВЫМ МУЖИКАМ УНИЖАТЬ И НАСИЛОВАТЬ ДЕВЧОНКУ, ГОДНУЮ В ДОЧЕРИ!

— ЗА ДЫРУ СВОЕЙ ДЕВКИ ВЫГОВАРИВАЙ АЙОНАСУ! — зло, с отвращением выплюнул Девирн, и его голова тут же мотнулась в бок от удара. Толгримм дал так, что у Продия хрустнули позвонки в шее. Батиар это не одобрил:

— Тише, Толгримм!

Девирн пришел в себя через несколько секунд и понял, что его подождали. Видно, помереть в отключке не дадут. Изверги.

— Я бы мог ответить тебе, падаль, — протянул Айонас, — что в отношении сиятельной леди Альфстанны, — он подчеркнул каждое слово, интонацией упрекая Девирна за непочтительное обращение, — чист перед Батиаром. Но кто ты, чтобы посвящать тебя в дела августов?! Солдат, который забыл свое место?! Радуйся, гниль, что сидишь за одним с нами столом, и жри, — не удержался в конце Айонас и выдавил сквозь зубы.

— Иди ты! — огрызнулся Девирн, больше не опасаясь удара от Толгримма.

Батиар, наблюдая за этими двумя, сел. Сзади на подстраховке, если колени августа ослушаются, стояли двое стражников, но их помощь не пригодилась.

— Ешь, Продий, — сказал Стабальт мрачно. Его голубые глаза сверлили Девирна ледяным буром презрения. — Собакам — собачья смерть.

Продий закусил губу. Проклятье, челюсть все еще дрожала. И здорово, если все будут думать, что от ярости!

Толгримм, видя нерешительность стратия, взял со стола ложку и протянул. Девирн покосился на прибор.

— Ты же сказал не встанешь у меня на пути, — в последней попытке обратился он к Батиару.

— Так я и не стою, — улыбнулся Батиар и зацедил короткими фразами. — Я облегчаю тебе путь. Он ведет к смерти. Так что давай, торопись. За тобой очередь. Из Молдвиннов.

— Вы… ничего не добьетесь… Брайс сверг короля, какое ему дело до мелких со…

Толгримм не выдержал: он знал о злоключениях Альфстанны больше всех остальных. И в отличие от остальных все это время был рядом, вблизи, без каких-либо шансов помешать врагам портить ей жизнь. Рывком мужчина толкнул Девирна в затылок, и тот угодил в горячую отравленную пищу лицом:

— Августы приказали тебе жрать, сучий потрох!

Лицо Продия жгло — жаром и ядом. Он дергался, орал, хаотично махал руками, пока Толгримм придавливал к еде его голову. Он пытался сопротивляться. Батиар наблюдал с упоением, но все-таки, сжав зубы, дал Толгримму знак прекратить. Девирн, получив свободу, тут же вскинул голову, отплевываясь, крича что-то неразборчивое. Кое-как прогляделся, сфокусировав взгляд на августах.

— Вы за это ответите! — орал он. Глаза стратия слезились.

Батиар проигнорировал угрозу.

— Знаешь, что любит Альфстанна больше всего? — спросил он у Продия спокойно.

— Верховую езду, — ответил взамен Девирна Айонас. Это было вне его замысла, и Батиар кратко покосился на Айонаса. Потом снова сосредоточился на пленнике.

— Именно. И если не хочешь, чтобы пара её любимцев разорвала тебя на части во дворе моего замка прямо сейчас, ешь это. Сам. Живо.

Батиар смотрел так пронзительно и твердо, что у Продия скрючились последние внутренности. Он хочет не просто убить: Батиар хочет насладиться тем, как он, Продий, примет подобное унижение — добровольно умереть самым постыдным для мужчины способом. Хочет видеть, как Девирн, сломленный, без выбора, словно побитая псина примет с хозяйских рук смерть, слижет её, улыбнется и проскулит: «Спасибо».

— Я же сказал, — протянул Батиар, почти напевая. Самый страшный напев в жизни Девирна. — Собакам, — Стабальт облизнулся, — собачья смерть.

Продий оглянулся по сторонам.

Помощи ждать неоткуда.

Посмотрел чуть в бок: во второй руке Толгримм все еще держал ложку. Поднял взгляд выше, к лицу здоровяка. Страж Альфстанны скалился, как сытый волк. Выдохнув до дна, Девирн утер рот тыльной стороной одной ладони, а другой, трясущейся, потянулся к прибору.

Когда губы Продия сомкнулись вокруг ложки с отравленной пищей, Батиар засмеялся. Когда сомкнулись второй, Батиар умолк. И с этой минуты он молча, неотрывно и почти не моргая досмотрел чудовищное зрелище. Наконец, Девирн, дергаясь в конвульсиях, упал головой на стол, лицом — в собственную кровь, которую выхаркал от яда. Лицо Батиара ожесточилось. И без того прямые линии торчали теперь с его лица острыми углами, как коньки крыш. Глаза излучали холод — неистовый и продирающий, как на вершине круч. Рывком он отодвинул стул, поднялся. Велел избавиться от тела и зашагал прочь — грузно, спешно, сильно заваливаясь на левую ногу.