Папа для Мышонка (СИ)

1

Лилия

Я развелась с Кириллом в пятницу.

Лил дождь, после судебных заседаний мы обе устали. Что я, что моя семилетняя дочь — Маша. Машуля. Мышка. Мой маленький крохотный Мышонок — единственное, что я получила из хорошего в результате десяти лет брака не с тем человеком. Впрочем, к черту его. Кирилл оставался в прошлом, мы разъехались отнюдь не полюбовно. Но я знала, что должна уехать — спрятать дочь как можно дальше от этого урода. Мышонка он не увидит. Не в этой жизни.

Шел дождь, мы разменивали город за городом, пока не приехали в места, где я бывала еще в детстве — приезжая к бабушке в деревню. Сельский домик — единственное, что было у меня из недвижимости. Бабушка дожила свои годы и оставила мне в наследство дом за городом, километрах в тридцати от шумных высоток, проторенных проспектов и общей суеты. Именно сюда мы ехали с дочкой — теперь мы будем жить здесь. В этом доме. Доме, который пустовал добрых двадцать лет.

— Мышонок, мы должны еще выбрать корм, — подгоняла я дочурку, нося с собой переноску с мяукающей кошкой. — Бася голодна и зла. Уже поцарапала мне палец. Скоро разгрызет свою клетку и выпрыгнет наружу. Будет бросаться на прохожих.

— Мама, смотри, какой дядя красивый, — дернула меня вдруг Маша, чтобы я оглянулась и оценила какого-то парня в деловом костюме.

Он был одет с иголочки. Стильный галстук, белая рубашка с накрахмаленным воротником. Из-под черных рукавов пиджака — золотые запонки с изумрудом. Словом, весьма серьезный представительный мужчина. Без кольца на пальце. Стоял к нам боком и что-то выбирал на полке супермаркета. Большого гастронома на выезде из города. Тут мы должны были скупиться перед тем, как навестить свои владения. Ну или то, что от них осталось спустя десятилетия бесхозности.

Господи, я себе даже не представляю, что меня там ждет. Но ехать больше некуда. Квартира, в которой мы жили дружной семьей — она не моя и даже не наша. Она была куплена свекровью еще до свадьбы. Прав на недвижимость нет. И точка.

Я даже не знаю, почему Мышонок так зацепился за того мужчину. То ли ей костюм и утонченность его понравились. Элегантность повадок, красиво выбритые виски вместе с модной, хорошо уложенной прической. Аккуратно подстриженная борода. Но не такая большая, как лопата — когда тебе хочется зажмуриться при поцелуе. У незнакомца она была красивой, ухоженной. Видно, что следит за собой. Да и в ту минуту занимался выбором здорового питания — стоял возле зелени. Петрушка, зеленый лук, помидоры, огурцы. Дальше — фрукты…

Но еда его интересовала теперь меньше всего. Маша слишком громко сказала свои слова о красоте незнакомого человека. Поэтому он услышал. Улыбнулся. И повернулся к нам с выразительной фразой:

— Вы только посмотрите, какая красивая девочка!

Мышонок моментально струсил и сбежал за маму. Все так же держась за рукав, Маша боялась, что дядя сделает хоть шаг в ее сторону. И не дай еще бог — произнесет хоть слово.

— Она у меня стеснительная, — улыбнулась я неловко. — Тяжело идет на контакт с незнакомыми людьми. Боится разговаривать.

— Не может такого быть, — качал он головой, прищурившись лукаво. Знаете, так… Как будто уверенный в себе лев. С запасом прочности внутреннего стержня. Он словно никуда не спешит. У него как будто все уже схвачено. Осталось только протянуть руку и получить желаемое. Яркий персонаж, в общем. Как с обложки модного журнала. — А я вот уверен, что только что слышал ее голосок. Разве нет? Не ты разве была? — Он ловко подтянул брюки, чтобы присесть на корточки. И хорошенько присмотрелся к Маше. Пока она пряталась за решеткой переноски с кошкой. Ни он, ни она не видели друг друга в полной мере. Но интерес был очевиден. — Спряталась от меня, как мышонок. — Это было забавно. Он только что назвал ее Мышонком. Сам того не зная, парень угадал ее домашний позывной. — Ну же, Мышонок… Вылезай из своей норки. Я не лис, я не кусаюсь. Впрочем, — вздохнул он и поднялся в полный рост, чтобы выбрать корм для домашних животных, — дома меня ждет зверь еще похлеще…

Он понял, что Маша боится говорить. Смирился и не стал излишне приставать. Стоял возле меня и читал составляющие корма для собак. Значит, у него собака. Любит собак. Но вот по запаху так не скажешь. Пахнет приятно. Хороший одеколон. С одной стороны — сладкий, словно мед. А с другой — есть такой отчетливый шлейф. Не пойму, какой. Я такого не встречала. Чем же он пахнет, если не псиной, не табачным дымом и даже не классическими духами? Но так приятно.

— Простите, ради бога, — извинилась я напоследок.

Я была уверена, что это конец нашей беседы. Какой-то шикарный мужчина выбирает продукты в супермаркете. Что у нас общего? Он просто разговорчив. Улыбчив. Приятен в беглом общении. И, вполне возможно — ладит с детьми. Черт. Зачем мне этот анализ? Я ведь не на сайте знакомств выбираю кандидатуру. Я вон только развелась официально. Приехала в чужой регион с баранкой в кармане. А мне еще дочь нужно в первый класс отправить.

— За что? — удивился незнакомец. — Что я напугал Мышонка?

— Хах…

Я опять не сдержалась и засмеялась. Настолько легко и естественно слетало это слово с его губ. Кирилл никогда так не говорил. Он вообще не принимал участия в воспитании дочери. Он ее не называл иначе, кроме как "ребенок".

— Это я обязан извиниться, — произнес он неожиданно серьезно. Поправил галстук, прокашлялся. Стал похож на какого-то директора. Поставленный голос, серьезное выражение лица. И вся эта солидная одежда. Явно не для фотосессии надета. — Мне не следовало так нагло давить на девочку. Извините. — Уголков его губ коснулась учтивая улыбка. А мне опять хотелось той непринужденности, как раньше. Минуту назад. — Вот этот возьмите, — предложил он пачку корма. На ней была пятнистая собака — большая и счастливая. — Хороший вариант. Надежный производитель. Сам не раз покупал.

— Спасибо за совет, но у нас кошка.

Из-за клетки с питомцем послышался писк Мышонка:

— Ее зовут Бася.

— О… — воскликнул наш чудесный собеседник и поспешил извиниться. — Простите, я, грешным делом, решил, что если у меня есть собака, то и у всех людей на свете — тоже… К сожалению, в кошачьих кормах не сведущ. Для меня это терра инкогнита.

— А что это? — спросила Маша, прячась за переноской с Басей. Которая пыталась лапой стащить пакетик влажного корма.

— Это что-то такое, о чем ты ничего не знаешь, малышка. О чем-то или о ком-то. Например, как я ничего не знаю о тебе. И о твоей маме.

— Мы уехали из дома, — сдала нас Маша с потрохами. Хотя никто ж ее вроде не просил. — Потому что папа нас выгнал из квартиры. И теперь мы будем жить в доме прабабушки.

— О… — опять смутился незнакомец. Наверняка он пожалел, что завел с нами беседу. Сюрприз. Да, я не такая прекрасная незнакомка, как он мог подумать на долю секунды. Я сейчас в полной заднице. Мы обе. В полной безнадеге. — Мне очень жаль, что так вышло. Правда… — Разминая в руках пакет собачьего корма, он смотрел то на меня, то на Машу. Искал подходящие слова, чтобы закончить неудачный разговор. Какой-то удобный прием, чтобы не показаться грубым. — Ну хоть прабабушку навестите, — сказал он самое последнее, что можно было только придумать с моей стороны. И довольно подмигнул.

Вот только ждал его облом.

— Она умерла, — ответил Мышонок, выглянув у меня под мышкой. — Еще до моего рождения.

Парень немного помолчал. Тяжело вздохнул. И сочувственно кивнул.

— Примите мои соболезнования. Потеря близких — это трудно… Если хотите, я позову кого-то из персонала, чтобы подобрать вам хороший сбалансированный корм в зависимости от породы, возраста и веса кошки.

— Благодарю, — мотнула я головой и сделала единственно правильный выбор. — Я возьму самый дешевый. Нам еще в село как-то добираться нужно. Денег не особо много.

Оставив милую, но треплющую душу беседу позади, я взяла продукты, забрала с собой Басю и Мышонка, чтобы стать в очередь на кассе. Все это пробить. Погрузить в пакеты и поискать остановку автобуса. Как жаль, что денег нет на нормальный зонтик. В идеале — два. Но есть только один, и тот прохудился. Прутья погнуло от ветра. Черт.

— Следующий! — сказала кассирша. И мы прошли дальше вдоль движущейся ленты с продуктами. — Пакеты надо?!

— Да. Один большой. И средний.

Девушка угрюмо прогнала через сканер весь товар, который я тщательно подобрала не по качеству, а по наличию скидок. Бросила сверху пакеты. И назвала сумму.

— Сколько? — переспросила я. Она снова повторила, тыча пальцем в экран. А у меня руки предательски затряслись при виде денег в кошельке. На карте пусто. Это вся наличка. И я, как оказалось, сильно перебрала в итоге. — Но как же так?! Не может такого быть! Я все внимательно считала! Тут весь товар по акции, должно быть гораздо меньше!

— Половина скидок — старые, — огорошила кассирша. — Уже не работают. — И тогда она завыла свою коронную фразу. На весь супермаркет. Так, чтобы все обратили внимание — я не могу оплатить покупки. — ОХРАНА! ОТМЕНА!

Как же мне было стыдно там стоять и держать в руках несчастную кучку денег. Которых не хватило даже на два пакета еды. Обычной еды и средств гигиены.

Кассирша принялась выбрасывать наши продукты в специальную кошелку для подобных "отходов". После смены все эти товары вновь разложат по полкам, чтобы их мог купить кто-то другой. Кто-то такой, у кого не заканчиваются последние деньги. Кто-то из местных. Кто перейдет дорогу и будет уже дома. Или может сбегать домой за деньгами, если не хватило. Занять у кого-то из знакомых. Но не я. Это будем не мы. Нам тут не у кого просить поддержки. И от этого опускались руки. Честное слово.

— Верните все обратно, — послышалось вдруг за спиной. Я оглянулась и сквозь дрожащие слезы увидела того парня. Он растолкал недовольную очередь и достал телефон. — Не надо никакой отмены. Просто проведите через терминал. И вот еще, — положил он сверху на товары пачку дорогого кошачьего корма. — Этот корм пробейте. Я плачу.

От такой внезапности у меня пропал дар речи. Я не понимала, что мне делать — возражать или же напротив благодарить его за этот героический поступок. Люди вокруг даже не успели понять, что произошло. Для них было важно только то, что очередь движется. Отмены не будет — значит, все хорошо. Никто не любит отмену. А особенно те, кто не смог оплатить свои покупки.

На телефоне дзынькнуло снятие средств. Незнакомец все оплатил из собственного кармана. А мои жалкие остатки денег застыли в руке. Не знаю, на что я надеялась в то мгновение, но я машинально протянула их парню. Рассчитывала, что он возьмет хоть это. Пускай тут не все, но больше половины. Сказать ничего не могла, в горле стоял ком от шока. Но наш спаситель все понял без лишних слов.

Добродушно улыбнулся и обратно сжал мою ладонь, чтобы деньги так и остались в руке.

"Не стоит", — шепнули его глаза. А руки хозяйственно собрали еду в пакеты и помогли мне вынести все к выходу.

Придя в себя и проглотив унижение, я просто порадовалась, что мир не без добрых людей. И я в кои-то веки встретила порядочного мужика. Который не только болтать хорошо умеет, но и подставить крепкое плечо может в трудную минуту.

— Я вам чрезвычайно признательна, — трясла я подбородком в знак благодарности. — Простите, что так вышло. Я была уверена, что денег хватит. А тут…

— Не переживайте. Так бывает. Это они виноваты… Может, вас подвезти?

Мы стояли на пороге супермаркета. Моросил летний дождь. Но это был не теплый июльский ливень, когда хочется бегать босиком по лужам. Это был холодный неприятный дождь в конце августа. Когда ты понимаешь, что лето прошло. И впереди тебя не ждет ничего приятного. Только осень. Только тяжелые времена.

Он держал мои пакеты, я держала клетку с кошкой. И еще одного звереныша — Мышонка. Которому было холодно, страшно. Мне было ее жаль. Но садиться на шею незнакомцу, который и так заплатил за меня в магазине… Это было уже свинством. Я не могла так поступить. Даже ради Маши. Да, мне было ее жаль. Хотелось пойти куда-то в кафе, чтобы она нормально поела и стала улыбаться. Но денег в обрез, еще и кошка в переноске. Дай бог, если нас в автобус пустят в таком виде.

— Нет, что вы, — отказалась я. — Не нужно. Вы и так очень много для нас сделали.

— Да ничего я не сделал на самом деле. Просто немного помог красивой девушке с такой же красивой дочуркой. — Его слова звучали сладкой болью в тот день. Я как будто придумала его у себя в голове, чтобы заполнить пустоту. Ведь если судьба закрывает одну дверь, то она открывает другую. Нужно только присмотреться. Но чудес не бывает. Это слишком банально, чтобы походить на правду. Так не бывает. — Она похожа на вас. От пацанов не будет отбоя.

Я засмеялась. Прижимала Машулю к себе и тихо улыбалась его теплым словам. Они творили добро и внушали мне веру в будущее. Раз уж на пути встречаются такие классные люди, то жизнь не безнадежна.

— Была рада повстречаться.

Я протянула ему руку, чтобы взять пакеты. Но вместо холодного пластика почувствовала тепло мужской ладони. Он пожал мне руку и представился.

— Меня зовут Богдан.

— А я Лилия.

— Вау, — восхитился он. Моему обычному имени. Что тут такого? Я с ним всю жизнь прожила. — Лилия… Очень красиво.

Я почувствовала, как тепло его руки перекочевало в жар на моих щеках. Они горели от странных ощущений. Было так приятно находиться в его компании. И в то же время так жаль расставаться с моим новым знакомым. Прощаться с Богданом.

Но дело сделано. Жребий брошен. Он не обязан носиться с нами дальше. Он самодостаточный, отнюдь не бедный и довольно щедрый молодой человек, которому за тридцать. Подтянут, серьезен. Так быстро предлагает свою помощь.

— Спасибо за все, вы меня спасли от страшного позора.

— Не стоит преувеличивать. С кем не бывает.

— И за корм для кошки — тоже спасибо. Я бы его вам отдала, но у вас, я так понимаю, нет кота?

— Нет, — отмахнулся Богдан, раскрывая черный зонт. — У меня только собака.

— Как зовут? — спросила я из вежливости. Просто продолжала разговор. Чувствовала вину. Хотела его чем-то отблагодарить, но ничего такого не было. Ничего ценного. Только этот жалкий диалог о кошачьем корме. — У вас девочка или мальчик?

— Девочка, — ответил он. И поймал на себе пристальный взгляд Мышонка. Дочка смотрела то на меня, то на дядю. Который был чужим, но казался очень добрым на фоне того, что мы видели сегодня в суде. Он уж точно выглядел лучше, чем Кирилл. Когда тот заявлял с серьезным лицом, что не может платить алименты, ведь потерял работу. А выплаты по безработице назначат нескоро. Несколько месяцев точно будет по нулям. Поэтому даже такие крохи, как экономия на продуктах, ценились на вес золота. — Ее зовут Марго.

— Красивое имя, — отозвалась Маша.

— А тебя саму как зовут, Мышонок? — Дочь привычным образом замкнулась в себе и снова спряталась за маму. Но Богдан не обиделся. Он иронично улыбнулся и сказал: — Окей. Буду называть тебя Мышонком.

На этом мы и попрощались — я с ребенком пошла в одну сторону, а приятный незнакомец — в другую. Пришлось опять спускаться на землю и искать дорогу на Демидовку. Такова была реальность.

Но зато, если верить картам в телефоне, то автобусная остановка на поселок была совсем недалеко. Каких-то сто метров от супермаркета — и мы были на месте. Слегка промокли, пакеты были мокрыми и резали руки. Было очень неудобно, ведь еще были два чемодана, захваченные из багажа автобусной станции. Сняв с себя кофту, я укутала ею Машу, чтобы зубы не стучали от холода. А сама принялась караулить автобусы. Ехал то один, то другой. Но ничего похожего на наше направление. Пригород областного центра был богат на зажиточные села. Поэтому от станции отправлялись автобусы один за другим, но нашего среди них не было.

Время шло, а рейса нет.

— Мама, еще долго? — хныкал Мышонок, сидя на скамейке. И держа на коленях клетку с Басей. Та тоже жалобно мяукала, вымотавшись до нитки после стольких часов скитаний по стране. — Я замерзла и устала. Хочу кушать… Почему ты не попросила дядю подвезти нас? Он же предлагал.

Она была права. Чертовски права. Ну почему я не спросила, куда он едет? Вдруг нам по пути.

— Ладно, — смирилась я с ситуацией. — Автобуса нет. Буду ловить попутки.

Подняв руку навстречу едущей машине, я стала надеяться на доброту. Еще одно маленькое чудо в тот ненастный день. Ведь если чудо случилось раз, то может произойти и снова.

Я стояла с вытянутой рукой. Но машина проехала мимо. Даже не остановилась. Водитель не захотел спрашивать, куда нам нужно. Просто обрызгал ноги водой из лужи. Вот же хамье.

Но я отбросила мокрые волосы за плечо и вышла еще ближе к дороге. Стала прямо на обочине, чтобы водителям было стыдно обливать меня грязью. Опять проехала машина. И снова не остановилась. В этот раз водитель притормозил и объехал лужу по краю. Но как можно дальше от меня. Никакого интереса к девушке с ребенком. Черт. Чтоб вы все провалились с такой добротой.

Ветер дунул сильнее прежнего и вырвал зонт. Он сорвался и улетел в сторону свинцовых облаков. И мне почему-то стало так обидно. Хотелось раскиснуть окончательно и плакать. Но я стиснула зубы, зашла прямо в лужу, чтобы быть как можно ближе к середине дороги. На случай, если кто-то решит, что я не вижу проезжающих машин. С бездушными водителями за рулем.

Просто стала и смотрела, как едет серебристый внедорожник. Он полз непривычно медленно. Наверняка водитель думал, что делать с чокнутой бабой посреди проезжей части. Взвешивал все риски и готовился в случае проблемы развернуться и поехать в обратную сторону.

Но когда машина подъехала ближе, то стекло опустилось. Я увидела его. Богдана. За рулем был он. И он по-доброму улыбался. Не игнорировал, не делал вид, будто не видит мать с ребенком в трудной ситуации. Он был приятен. И внушал чувство уверенности. Чувство, что мы тут не замерзнем на остановке. И все же доберемся до дома моей бабушки, который она завещала почему-то именно мне.

— Лилия, куда вы едете? — спросил Богдан. — Куда вам? Давайте подвезу — залезайте в машину.

Я посмотрела назад и увидела Мышонка — стоящим прямо за спиной. В надежде сесть на мягкое, сухое и теплое сиденье машины. И с комфортом провести этот час по дороге в деревню.

Как я могла поступить иначе? Само собой, я сдалась. Молча кивнула и стала сгребать пожитки. Богдан принял эстафету, погрузил все в багажник и галантно открыл передо мной переднюю дверь. Чтобы я села возле него. Растрепанная, мокрая, злая и с потекшей тушью. Это был второй позор за этот день. Если не считать самого главного — развода с мужем, который оставил без копейки.