Парад павлинов

Глава пятая

Холодным майским утром, серым и дождливым, девушки Себастьена вылетели из Парижа в Афины.

Они представляли собой весьма необычную группу. Мадам Дюваль все время жаловалась; она не верила, что шоу на далеком греческом острове может послужить хорошей рекламой для салона, ей не хотелось покидать Париж. Дезире боялась, что в самолете ей станет плохо; Гортензия нервничала, потому что летела впервые в жизни, а Чармиан просто чувствовала себя лишней. Только Гортензия держалась с ней дружелюбно. Одна Ивонн была весела и на жалобы мадам отвечала:

— Пустяки. Нас ждет целых четыре дня отдыха в шикарном месте, и все это за счет мсье Димитриу.

Чармиан отнюдь не считала эту поездку отдыхом; перед полетом она тоже немного нервничала, хотя уже не раз летала через Ла-Манш.

Ивонн, которая часто летала в разные страны Европы и даже за океан, держалась с поразительным спокойствием. Она великолепно выглядела в своем темно-красном костюме, и рядом с нею Чармиан чувствовала себя школьницей, хотя ее зеленый костюм сидел на ней безукоризненно. Впрочем, она не была француженкой. Ивонн же воплощала дух Парижа в лучшем его проявлении.

Мадам, как обычно, была в черном; на Дезире был брючный костюм, а Гортензия в своем сером кашемировом пальто выглядела совсем незаметной. Она говорила, что с ее заурядной внешностью не стоит претендовать на элегантность, поэтому в одежде удобство предпочитала красоте.

— Я очень боюсь взлета, — призналась она Чармиан. — Большинство катастроф происходят именно на взлете.

Ободрила, нечего сказать. Она сидела рядом с Чармиан, остальные занимали места через проход. Но все обошлось. Самолет набрал высоту, правда, пелена облаков мешала видеть страны, над которыми они пролетали. Полет оказался довольно утомителен, и только ленч его немного скрасил.

В греческом аэропорту они без задержки прошли таможенный досмотр. Очевидно, местные власти были предупреждены о прибытии девушек — их сразу же проводили к машине, не дав даже времени осмотреться. Мадам Дюваль села рядом с шофером, а четверо девушек разместились сзади. Чармиан и Гортензии пришлось сесть на откидные сиденья. В машине было достаточно места, но Ивонн начала ворчать, что здесь тесно, нельзя даже вытянуть ноги. Чармиан не без удовольствия услышала, как Гортензия сказала ей:

— Ивонн, это ты велика для машины. Никто не виноват, что у тебя вместо ног ходули.

Машина миновала Пирей и выехала в пыльный район гавани, где дороги были вымощены брусчаткой. Место было далеко не респектабельным — маленькие домишки и дешевые магазинчики, но в порту царило оживление: всюду виднелись катера, яхты с туристами, сновали моторные лодки, швартовались паромы с Этаны и из Саламисна. Чармиан с интересом смотрела на необычную обстановку, пытаясь прочесть вывески на греческом. Разноплеменная толпа заполняла порт, а от шума можно было оглохнуть. Греки тоже были далеко не молчаливым народом. Крики, пение, гудки машин сливались в неописуемую какофонию.

Мадам со страхом смотрела на толпу.

— Боже! Как мы найдем дорогу в такой толчее?

— Терпение, мадам. Господин Димитриу пришлет кого-нибудь, чтобы проводить вас на яхту, — заверил ее шофер.

В машине было жарко. Костюмы, предназначенные для прохладного парижского дня, оказались слишком теплыми для Афин.

— Нельзя ли нам выйти? — капризным голосом спросила Ивонн. — Я скоро сварюсь.

— Нет-нет! — запротестовала мадам Дюваль. — Вы потеряетесь в этой толпе. Когда мы окажемся на яхте, сразу станет прохладнее. Яхта называется «Ксантиппа». — Она посмотрела на лес мачт, возвышавшихся над пирсом, как будто пытаясь найти ее. — Кажется, так звали какую-то богиню.

Чармиан знала, что мадам ошибается, но не стала поправлять ее, хотя не могла взять в толк, почему Алекс назвал свою яхту именем сварливой жены Сократа.

Встречать их пришел сам Алекс. Чармиан увидела, как он пробирается через толпу моряков и туристов, и у нее замерло сердце. Высокий, важный, в белых брюках и синем блейзере, он выделялся из пестрой толпы. И все вокруг невольно расступались, чтобы пропустить его.

Мадам с облегчением вздохнула, когда Алекс подошел к машине и распахнул дверцу. Шофер тут же выскочил и помог выйти девушкам.

— Мне жаль, что мадам Себастьен заболела, — сказал Алекс мадам Дюваль. — Наверное, мсье очень расстроен.

Не было ли в его голосе насмешки? Чармиан казалось, что Алекс не в состоянии понять глубокую любовь Леона к жене. Уж он-то не стал бы откладывать важную деловую поездку только из-за того, что жене предстоит небольшая операция.

Алекс окинул взглядом девушек и, не обращая внимания на кокетливые взгляды Дезире, уставился на Чармиан.

— Значит, вы все-таки привезли мадемуазель Чармиан, мадам Дюваль?

— Но вы же поставили это непременным условием, — мрачно заметила мадам.

Легкая усмешка тронула губы Алекса.

— Ну к что. Мои желания не всегда сбываются, — вежливо заметил он. — У нее ведь тоже мог случиться приступ аппендицита.

Ивонн пробормотала нечто вроде «до этого, к сожалению, никто не додумался», а Алекс тем временем подозвал матросов с «Ксантиппы» и велел им взять чемоданы. Мадам с беспокойством спросила его, прибыл ли багаж.

— Все уже доставлено в «Аполлон», — сказал он. — Это Спирос, — представил он подошедшего молодого человека. — Он — ваш стюард. Он покажет ваши каюты, чтобы вы могли привести себя в порядок после путешествия. Чай подадут, как только вы будете готовы.

Он поклонился мадам Дюваль и удалился, предоставив девушек заботам Спироса, и тот повел их к трапу яхты.

Толпа неохотно расступилась, пропуская их, все смотрели на красивых девушек с нескрываемым восхищением.

На яхте им предоставили две каюты, причем в каждой была ванная. Мадам сразу же заняла одну из них, а Ивонн и Дезире оккупировали ванную в другой. Каюты были обставлены наподобие роскошных будуаров; в них было все необходимое, включая щетки с серебряными ручками и хрустальные пудреницы.

— Жаль, что мы прибудем на Гераклею еще засветло, — заметила Гортензия, глядя на удобные кровати. — Я бы не отказалась поспать на них.

Ивонн вышла из ванной в шортах и безрукавной блузке, открывающих ее худые руки и ноги. Чармиан подумала, что этот наряд вовсе ее не украшает. Сама Чармиан ограничилась тем, что сняла жакет, под которым у нее была легкая блузка, а Гортензия освободилась от пальто.

Пока они прихорашивались, яхта снялась с якоря и направилась в открытое море.

Настроение девушек заметно поднялось, когда они поняли, что роскошь, окружающая их здесь, только прелюдия к тому, что их ждет в «Аполлоне». Но Чармиан помнила, что они приехали сюда работать, а не развлекаться.

Вскоре Спирос сообщил им, что чай подан в кормовом салоне, и проводил их туда. Салон занимал всю ширину яхты и имел еще открытую гостиную. Все помещение было отделано белыми панелями с серебряными вензелями. Мебель тоже была белой, ультрасовременной. За столиками сидели элегантные женщины и мужчины, в основном, среднего возраста.

Когда девушки уселись, Ивонн окинула взглядом сидящих за соседними столиками и обнаружила, что она здесь — единственная женщина в шортах, потому что Дезире в последний момент надела юбку.

— Боже, какие они старомодные! — прошептала она.

— Тише ты, это друзья семьи Димитриу, одернула ее мадам. — Тебе не следовало менять костюм, та chere. Насколько я поняла, мсье не любит женщин в шортах.

Но Ивонн была настроена воинственно.

— Он мне не хозяин, — холодно заметила она. — Разве мы и одеваться должны так, как он велит?

— Конечно, нет, мадемуазель, но мои гости обычно уважают мои вкусы.

Чармиан замерла, услышав знакомый голос. Алекс подошел неслышно, и они не замечали его присутствия до тех пор, пока он не заговорил. Она с некоторым злорадством увидела, что Ивонн смутилась.

— Извините, мсье, — сказала Ивонн недовольным тоном, — я не знала о ваших предрассудках.

Алекс пропустил ее извинение мимо ушей и поинтересовался у мадам Дюваль, всем ли их обеспечили.

Мадам поблагодарила его за заботу и спросила, когда они прибудут в Гераклею. Пока шел этот разговор, Чармиан сделалось неловко от того, что Алекс стоит у нее за спиной, Она не могла видеть его, но каждым нервом ощущала его присутствие. Она смущенно провела рукой по волосам, надеясь, что они у нее в порядке и жалея, что раньше не знала о вкусах Алекса и не надела шорты, как Ивонн. Чармиан хотелось утвердить свою независимость; пусть она и оказалась здесь по его приказу, но его собственностью не была.

Захлопав ресницами, Дезире проворковала:

— У вас прекрасная яхта, мсье.

— Но не так прекрасна, как ее пассажиры, — галантно ответил он. — Надеюсь, вы все захватили солнечные очки. Пусть они несколько скрадут вашу красоту, но здесь вам без них не обойтись: у нас очень яркое солнце.

С этими словами Алекс покинул их, направившись к своим гостям. Он бросал несколько любезных слов то одному, то другому — ни дать ни взять монарх в хорошем расположении духа. Наконец он остановился возле весьма привлекательной дамы, и та радостно приветствовала его.

Чармиан выпила чаю, который оказался на удивление хорошим. Вероятно, Алекс нашел опытную прислугу, которая умела правильно его заваривать. Однако от еды девушка решила воздержаться, хотя им подали красивые сандвичи, бисквиты и чудесные кексы. Она была слишком взволнована, и в салоне ей казалось душно.

— Как вы думаете, можно мне выйти на палубу? — спросила она у мадам Дюваль. — Мне хочется подышать свежим воздухом.

— Иди, если хочешь, — пожала плечами мадам. У этих англичан просто необъяснимая потребность в свежем воздухе. — Но не забудь солнечные очки, и держись в тени, чтобы лицо не загорело. Я не хочу, чтобы на демонстрации ты выглядела цыганкой.

Кажется, она была уверена, что выступление Чармиан неизбежно закончится провалом. Ивонн и Дезире захихикали, и Чармиан с облегчением покинула их компанию.

Выйдя из салона она прошла на корму, где не было тента, и оказалась в полном одиночестве.

Яхта плавно скользила по воде, оставляя за собой белые буруны. Вдалеке виднелись другие яхты, похожие на больших белых птиц, но ни одна не могла тягаться в скорости с «Ксантиппой». На горизонте был виден силуэт круизного лайнера, а ближе к берегу мелькали парусные лодки рыбаков. За кормой остались скалы мыса Сунион, мраморные руины древнего храма, хорошо различимые в прозрачном воздухе, пронизанном солнцем Греции. Солнце палило, но морской бриз смягчал зной. За яхтой увязались веселые дельфины. Чармиан перегнулась через борт, чтобы лучше их рассмотреть.

— Нравится?

Девушка вздрогнула от неожиданности. Опять Алекс застал ее врасплох. Она повернулась к нему, радуясь, что ее глаза скрыты за темными очками.

— Это чудесно! — воскликнула она.

— Рад, что вам нравится. Но почему вы не поздоровались со мной в салоне? Ведь это я настоял на том, чтобы вас включили в группу, а вы даже не взглянули на меня.

Теперь Чармиан смотрела прямо на него — не было возможности уклониться. В его золотисто-карих глазах виднелась знакомая насмешка — вопреки собственным рекомендациям Алекс не носил солнечные очки. Врач, пренебрегающий своим лекарством.

— А я думала, что это ваша сестра захотела меня увидеть, — уклонилась она от прямого ответа. — Да и как я могла на вас смотреть, если вы стояли у меня за спиной?

— Ну, теперь-то не стою, — заметил Алекс. — Снимите эти ужасные очки.

Чармиан едва удержалась, чтобы не подчиниться.

— Вы же сами велели их носить, — возразила она.

— Верно, но сейчас я хочу видеть ваши глаза. — Увидев, что она не торопится, Алекс протянул руку и сам снял с нее очки.

— Мсье! — вспыхнула девушка. Оглянувшись, она увидела, что поблизости никого нет. Они были одни.

— Не беспокойтесь, — насмешливо произнес он. — Я не собираюсь нарушать свое слово. Я ведь сказал, что вам нечего бояться, помните? Но мне хочется посмотреть, насколько вы изменились с тех пор, как Леон начал с вами работать.

Алекс внимательно осмотрел ее с головы до ног; при этом Чармиан то краснела, то бледнела, не смея встретиться с ним взглядом.

— Я не подведу вас во время выступления, — сказала она дрогнувшим голосом, — если это вас беспокоит.

— Это меня как раз не беспокоит, — мрачно ответил он. — Я уверен, что вы выступите отлично. — Он протянул ей очки. — А теперь лучше надеть их.

Чармиан почти выхватила у него очки и поспешно надела их. Стараясь увести разговор от своей особы, она повернулась к морю и спросила:

— А там что за земля? — указала она на темную громаду на горизонте.

— Это Китнос, а вон там — Кея. Мы пройдем между ними. На Китносе есть небольшой порт; а в долинах там растут лимоны, маслины и виноград.

Алекс подошел к самому борту, встал рядом с ней, и Чармиан взглянула на его смуглую руку, опустившуюся на ограждение. Он стоял так близко, что почти касался ее плеча.

— А ваши гости не заскучают без вас? — спросила она, остро ощущая его близость, и почти уверенная, что Алекс знает о том, как действует на нее.

— Все они вполне счастливы, поэтому я пошел искать ту, кто, кажется, несчастлива. Что случилось, та petite? Почему вы решили искать одиночества?

Совершенно неожиданная и необычная забота. Чармиан вспомнила, как внимателен он был к ней в Шатовье, и как она обидела его. И хотя ей трудно было увязать это с его властным характером, который ярко проявился в студии Леона, ее отношение к нему немного изменилось.

— Меня беспокоит здоровье мадам Себастьен, — сказала она. — Жаль, что мсье Леон не смог поехать с нами.

— Мне тоже очень жаль, но я уверен, что мадам Себастьен скоро поправится. Но мне кажется, что вас беспокоит не только это. Эти дамы… они не слишком дружелюбны?

— Они презирают меня, ведь я иностранка и не имею достаточной подготовки, — откровенно призналась Чармиан, удивляясь, что это не ускользнуло от него.

— Не обращайте внимания. Они просто завидуют вам. Сейчас перед вами открываются большие возможности, так что воспользуйтесь ими. И успех придет.

— Я и собираюсь воспользоваться, — твердо заявила Чармиан.

— И не забывайте, кто дал вам эту возможность, — напомнил ей Алекс.

— Я всегда буду благодарна вам за все, что вы сделали для меня, — сдержанно ответила она, отодвигаясь. Если он захочет, чтобы она постоянно чувствовала себя его должницей, то ситуация может стать невыносимой.

— Я имел в виду мою сестру, — спокойно пояснил он. — Надеюсь, вы с ней подружитесь.

— У нас слишком разное положение, — напомнила она ему.

— Все преодолимо, Чармиан. Я хочу, чтобы и мы с вами тоже стали друзьями.

Чармиан насторожилась, ей показалось, что он ищет к ней подход.

— Это невозможно, — быстро сказала она.

— Невозможно? Пусть мы с вами и не всегда ладили, но я же не злодей, каким вы упорно хотите меня представить.

Девушка растерянно посмотрела на него и пробормотала:

— Я… я вовсе не это имела в виду…

— В самом деле? — насмешливо улыбнулся Алекс.

— Ну… вы такой знатный, а я всего лишь простая манекенщица, — напомнила она ему.

Алекс прислонился к ограждению палубы и задумчиво посмотрел на девушку.

— Я устал быть знатным, как вы выразились, — сказал он. — Мое положение привлекает лицемеров и корыстных женщин. Я уверен, что лицемерить вы не умеете, и корыстолюбия в вас нет.

— Надеюсь.

Бриз донес аромат цветов с острова, мимо которого проплывала яхта; вокруг было безбрежное море и небо; казалось, что кроме них на борту никого нет.

— Но вы любите, чтобы все делалось по-вашему, — напомнила ему Чармиан.

— Большинство людей это любят, если могут себе позволить, — ответил он. — Все дело в этом?

— Я ничего не имею против вас; вы… вы были добры ко мне, Но мне бы хотелось… понять вас.

Алекс рассмеялся.

— Значит, вы все-таки решили, что загадка стоит того, чтобы ее разгадывать? — спросил он. — Но это нелегко, та petite, — иногда я и сам не понимаю себя. — Сделавшись вдруг серьезным, он пристально посмотрел на девушку. — Вот сейчас, например.

Чармиан хотела спросить, почему, но удержалась; их разговор становился рискованным.

— Но вы бесхитростны — продолжал он. — Ваши мысли ясны, как чистый источник.

— О! — испуганно воскликнула Чармиан. — Как вам не стыдно читать мои тайные мысли.

Его настроение изменилось, он опять стал сдержанным.

— Я не умею читать мысли, — спокойно сказал он, — но все женщины думают одинаково.

— Конечно, вы ведь так много общаетесь с ними, — резко ответила Чармиан, рассерженная его намеком.

Алекс пожал плечами.

— Достаточно, — произнес он, и она не поняла, имел ли он в виду свой опыт, или хотел прекратить разговор.

Однако он не ушел, а продолжал молча стоять рядом, наблюдая вместе с Чармиан за меняющимися красками закатного неба. На горизонте бледным силуэтом обозначился еще один остров.

— Сирос, — назвал его Алекс. — Мы идем с хорошей скоростью и скоро будем на месте. «Ксантиппа» — самая быстроходная яхта в здешних водах, она способна покрыть любое расстояние за рекордное время.

— Почему вы так ее назвали? — спросила Чармиан. — Это имя совсем не романтическое.

Алекс искоса взглянул на нее; в его золотисто-карих глазах мелькнул озорной огонек.

— Вот именно. Если я когда-нибудь надумаю жениться, передо мной всегда будет напоминание, что даже самые очаровательные женщины могут стать сварливыми. А теперь мне надо возвращаться к моим гостям. Au ‘voir, та petite. Не задерживайтесь здесь, скоро станет прохладно.

Но Чармиан еще долго оставалась на палубе, глядя на гаснущий закат и размышляя о загадочном Александросе Димитриу.

Гераклея возникла из моря совершенно неожиданно, «Аполлон» сиял своими огнями не хуже маяка. Это огромное белое здание с балконами и террасами само напоминало корабль среди темных вод моря, которое, кстати, подступало почти к его стенам.

С одной стороны располагался небольшой городок, когда-то бывший рыбачьей деревушкой; дальше на фоне пурпурного неба, усеянного звездами, вырисовывались четкие силуэты гор. А в долине лежал старый город, который теперь превратился в деревню. В давние времена люди не решались селиться прямо на берегу, опасались пиратов. Вся территория острова составляла не более десяти квадратных миль.

Долгое путешествие и новые впечатления утомили Чармиан, ее чувства слегка притупились. Вокруг шумели пассажиры, сходящие по трапу на причал. Стройные, загорелые юноши в морской форме принимали багаж, громко переговариваясь друг с другом.

Служащий отеля в светло-голубой форме приветствовал девушек Себастьена по-английски с сильным американским акцентом и повел их в отель. Дорожка, вымощенная плитами, уходила вверх, в темноту. В небольших домиках, прилепившихся на склоне горы справа от причала, горел свет, а слева сияли окна отеля, туда вела широкая дорога, проложенная через небольшую рощу.

По пологой лестнице девушки поднялись к парадным дверям. За ними оказался просторный вестибюль, отделанный мрамором, в стенных нишах стояли копии классических статуй.

В центре, на увитом цветами постаменте возвышался Аполлон Бельведерский. Его невидящий взгляд был устремлен сквозь стеклянные двери вдаль, на горизонт. Чармиан, едва взглянув на статую, нашла в этом символе отеля сходство с его владельцем.

Мадам Дюваль подошла к стойке регистратора и поинтересовалась, прибыл ли багаж. Ее заверили, что он уже на месте.

Подозвав девушек, она повела их мимо элегантно одетых людей, заполнивших вестибюль, клифту, который быстро и бесшумно доставил группу на третий этаж к их номерам.

Апартаменты превзошли роскошью самые смелые ожидания. Девушкам предоставили два двухместных номера, а мадам директрисе — одноместный. В гостиной номера мадам Дюваль были сложены коробки с платьями; здесь же были стойки для вешалок, гладильная доска и электрический утюг. Все было подготовлено для успешной работы.

Ужин подали в номера. Его принес молодой худенький официант, на вид почти мальчик, который вполне прилично говорил и по-французски, и по-английски. Сразу после ужина мадам усадила девушек за работу, заставив их распаковывать коробки, гладить платья и развешивать их на вешалки.

Потом она отправилась выяснять программу на завтра. Как только она удалилась, Ивонн и Дезире исчезли в своей комнате, оставив работу Чармиан и Гортензии. Несмотря на усталость, девушки работали упорно и к возвращению мадам почти все закончили.

Мадам Дюваль сообщила им, что коллекция будет демонстрироваться дважды в день: около трех и после ужина. Хозяин отеля возвел пунктуальность в культ, поэтому в «Аполлоне» все мероприятия проводятся точно по часам. Гости все прибывают, а в четверг ждут туристов с круизного лайнера.

Мадам Дюваль также получила сообщение, что операция у мадам Себастьен прошла успешно, и ей уже лучше.

— Все прекрасно, mes enfants, — сказала мадам. Несмотря на трудный день, она выглядела очень бодрой. — Идемте отдыхать.

Гортензия уснула, едва коснувшись головой подушки. Чармиан никак не могла заснуть. Приняв душ и наложив крем на лицо, она накинула халат и тихонько вышла на балкон.

Ночь была спокойная; ветер стих, но воздух стал прохладным, к Чармиан запахнула халат плотнее. Из сада доносился аромат жасмина и лакфиолей.

Отель, построенный ступенями, как бы повторял рельеф склона, поэтому сверху были видны балконы нижнего этажа и широкая терраса внизу. Она была ярко освещена высокими фонарями, перемежающимися с вазонами.

Сюда доносилась приглушенная музыка — внизу танцевали. Время от времени то одна, то другая пара выходила на террасу подышать свежим воздухом и пофлиртовать.

Первые гости «Аполлона» были не из простых людей: элегантные и ухоженные, они несомненно принадлежали к сливкам общества. Почему-то их изысканный внешний вид раздражал Чармиан. «Скорее бы сюда явились шумные туристы», — сердито подумала девушка.

С балкона вполне можно было разглядеть пары, выходившие на террасу, и когда там появился Алекс под руку с белокурой Хельгой, их невозможно было не узнать. На Хельге было черное бархатное платье, ее обнаженные руки и плечи в лунном свете отливали серебром. Алекс галантно набросил ей на плечи норковую накидку. Он был в белом фраке, вместе с блондинкой в черном платье они являли собой удивительную гармонию черного и белого.

Чармиан не могла ни расслышать слов, ни рассмотреть выражение их лиц, но Алекс относился к спутнице с нежной предупредительностью, это было заметно. Очевидно, между ними было полное взаимопонимание — Алекс выглядел таким заботливым, когда набрасывал накидку на плечи Хельги. Каким бы властным человеком он ни был, похоже, в трудную минуту жизни на него можно положиться.

Чармиан вздохнула. Она была достаточно самостоятельной девушкой, хотя порой, как и все, нуждалась в поддержке и помощи. Но до сих пор ей не встретился человек, который предложил бы ей стать ее защитой и опорой. На яхте Алекс был рядом, но сейчас — словно за сотни миль от нее.

Бросив последний грустный взгляд на ничего не подозревающего Алекса, девушка вернулась в свою комнату и легла спать.

На следующее утро, когда мадам Дюваль обсуждала с девушками программу выступления, посыльный сообщил, что госпожа Димитриу хочет видеть Чармиан, и попросил девушку следовать за ним.

Зал, отведенный для шоу, располагался в стороне от парадного входа, а комнаты Алтеи были прямо над ним. Чтобы попасть туда, Чармиан пришлось пройти по длинному коридору. Потом ее провели в просторную комнату, выходившую на широкий балкон и обставленную весьма причудливо.

Здесь не было ни следа классической элегантности, присущей отелю в целом. Стулья из металла и дерева самых необычных форм — одно стеклопластиковое кресло имело даже форму человеческой ладони — соседствовали с огромным старомодным диваном со множеством подушек. Непонятные модернистские картины украшали белые стены. Черный потолок усыпан серебряными звездами. Ковер на полу был ярко-алым.

В нише стояла скульптура, напоминающая изуродованный скелет шимпанзе.

Из колонок проигрывателя неслась громкая современная музыка, а хозяйка всего этого возлежала на диване.

Сложившееся у Чармиан представление об Алтее Димитриу не имело с ней ничего общего. Одетая в ярко-красные шорты и белую безрукавную блузку, девушка лежала на животе, задрав вверх ноги в красных босоножках. Ее густые черные волосы пышной волной спускались на плечи. Глаза, встретившие удивленный взгляд гостьи, были такими же, как у брата — золотисто-карими и проницательными.

— Госпожа Чевиэт, — доложил посыльный и удалился, притворив за собой дверь.

Алтея тут же села.

— Значит, ты и есть та девушка, которую нашел Алекс, — сказала она на хорошем английском. — Ты не в его обычном вкусе.

Чармиан покраснела от такой грубоватой откровенности.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, мадемуазель, — холодно ответила она. — Я здесь, потому что вы хотели меня видеть, и к тому же у меня здесь работа. Между мной и мистером Димитриу нет никаких личных отношений.

Этому, кажется, никто не верил; не поверила и Алтея.

— Рассказывай! — усмехнувшись, бросила она. — Я ведь не вчера родилась.

Чармиан сдержалась, но манеры мисс Димитриу окончательно перестали ей нравиться.

— Это сущая правда, — твердо заявила она.

Золотисто-карие глаза долго изучали ее лицо.

— Возможно, — согласилась наконец Алтея. — Ты слишком молода для него. Он предпочитает более опытных.

— Вы посылали за мной, мадемуазель? — напомнила ей Чармиан, чувствуя к Алтее растущую неприязнь.

— Ах, оставь ты эти церемонии, — нетерпеливо воскликнула Алтея. — Мы просто две девушки с одинаковыми фигурами. — Она вскочила с дивана с грацией молодой кошки, выключила проигрыватель и подошла к Чармиан.

— И ведь точно, удивленно протянула она, — мы одного роста, да и вообще мы во многом похожи. Только лица у нас разные.

— А вы думали, что это неправда? — спросила Чармиан. — Разве платье, которое сшили к вашему дню рождения, вам не подошло? Почему все подозревают какой-то обман?

— А я было решила, что все это — выдумки Алекса. Он бывает очень изобретателен, когда ему приспичит во что бы то ни стало добиться своего. Надеюсь, ты не ошибаешься, когда говоришь, что не нужна ему. В конечном итоге он всегда получает то, к чему стремится.

Алтея вернулась к дивану, бросив через плечо:

— Садись куда-нибудь. Вот это кресло довольно удобное. — Она указала на него рукой. — Алекс называет его воплощенным уродством.

Чармиан с некоторой опаской опустилась в огромную ладонь и обнаружила, что сидеть в нем и впрямь удобно.

Алтея опять растянулась на диване и продолжала:

— Вы, наверное, привезли обычный набор элегантных тряпок. По-моему, Себастьен слишком консервативен. Лично я предпочитаю брюки, а сверху — что-нибудь прозрачное, но мой братец не одобряет авангарда. — Она окинула взглядом скромное платье Чармиан. — Тебе запретили надевать шорты?

— Да, и пришлось подчиниться… — неуверенно начала Чармиан, не зная, как следует воспринимать слова Алтеи.

— Вот и мне приходится, — прервала ее Алтея. — Посмотри на меня… на жертву любящего братца. — Она лукаво взглянула на Чармиан. — Как ты думаешь, он был когда-нибудь молодым?

— Не мне об этом судить, — осторожно ответила Чармиан.

Алтея рассмеялась.

— Неужели ты всегда такая правильная? — поинтересовалась она. — Знаешь, со мной тебе не стоит притворяться. Будь сама собой. Я надеялась, что ты расскажешь мне о Париже и о тамошней веселой жизни. Ведь Алекс держит меня взаперти!

— Не может быть! — воскликнула Чармиан.

— Может… В последний раз в Париже я вела себя не слишком осмотрительно. Мне встретился один симпатичный парень, нам было очень весело, но Алексу это не понравилось. — Она вздохнула. — Конечно, он считает меня ужасно невоспитанной. И не он один. Понимаешь, я родилась по ошибке. Мама думала, что после Алекса у нее больше не будет детей, поэтому мое рождение принесло больше неудобств, чем радости.

На этом месте раньше стояла наша вилла, а воспитывала меня гувернантка-англичанка. Мисс Смит никак не могла со мною справиться, и я бегала по всему острову с детьми рыбаков.

Тогда я редко видела Алекса, но я его обожала. А он считал меня надоедливой соплюхой. Потом он поступил в колледж… а вскоре наши родители умерли. — Ее подвижное лицо стало грустным, но тут же вновь оживилось. — Я утешалась тем, что убегала из дома и жила в рыбачьей хижине. Но Алекс вернулся, и все переменилось. Он пришел в ужас, увидев, что его сестра стала маленькой дикаркой. Мисс Смит уволили, а меня отправили в Женеву в закрытую школу, чтобы сделать из меня леди. Но было уже поздно. В Париже во время каникул я познакомилась с Луи, и он едва-едва начал знакомить меня с парижской жизнью, когда опять вмешался Алекс, Он сказал, будто я позорю семью. — Алтея невесело рассмеялась. — Я пообещала, что исправлюсь, но он все равно запретил мне ездить в Париж, чтобы я вновь не встретилась с Луи. Впрочем, он, конечно, уже забыл о моем существовании. А мне так надоела Гераклея! Я бы ничего не пожалела, лишь бы вырваться отсюда.

Девушка устремила вдаль мечтательный взгляд, и неприязнь в душе Чармиан сменилась сочувствием. Алтея была похожа на дикого необъезженного жеребенка, волнующегося в ожидании уздечки. «Алекс не знает своей сестры, — подумала Чармиан, — если считает, что роскошные тряпки и золотая клетка удовлетворят эту необузданную натуру».

— Теперь у вас будет много гостей, — заметила Чармиан. — Среди них наверняка найдутся интересные люди.

— Большинство из них — уже старички; только у таких есть деньги, — пожаловалась Алтея: — Хотя, возможно, среди гостей окажутся американцы, — оживилась она. — Больше всего на свете мне бы хотелось поехать в Нью-Йорк. Это, должно быть, удивительный город. В Штатах умеют жить; это молодая страна. Там нет никаких древних руин, на которые здесь разве что не молятся. А ты хотела бы туда поехать?

— Я никогда об этом не думала, — призналась Чармиан.

— Это страна женщин, — с воодушевлением продолжала Алтея. — Там они равны с мужчинами, там на них не смотрят как на бесплатную прислугу, как у нас. Они сами выбирают себе мужей и выходят замуж столько раз, сколько захотят… И никаких тебе браков по сговору, как в Греции.

Чармиан была немного озадачена. Буквально в несколько минут она узнала о детстве Алтеи, о ее воспитании, о ее любовных делах и преклонении перед Соединенными Штатами, а теперь еще и о ее взглядах на брак!

Она осторожно спросила:

— А вам уже выбрали мужа?

— Пока нет, но, насколько я знаю Алекса, он найдет мне какого-нибудь толстого преуспевающего бизнесмена, который обеспечит мне подобающее положение в обществе. Нужно мне это положение! Мне хочется приключений! — Она в сердцах хлопнула по подушке. — Ты сама не знаешь, как тебе повезло, что ты англичанка.

— Теперь знаю, — ответила Чармиан, которая раньше никогда об этом не думала. — Но ведь брат не выдаст вас силком за человека, который вам неприятен?

— Он может попытаться, — заявила Алтея. — И может сделать мою жизнь невыносимой, если я буду противиться его воле. Наши родители поженились по любви, и когда мама умерла от лихорадки, отец в буквальном смысле умер от горя. Он даже ничем не болел. Но Алекс совсем другой. Ты видела его шведскую овцу?

— Кого?

— Эту Петерсен. У нее есть шанс выскочить за Алекса. Он, конечно, не любит ее, но уж больно она ему подходит.

— Но не можете же вы знать… — начала Чармиан, полагая, что Алтея делает безосновательные выводы. Сама она никогда не сомневалась в чувствах Алекса к вдове.

— Думаешь, я ошибаюсь? — спросила Алтея. — Алекс никогда не женится по любви, просто не позволит чувству одержать верх над рассудком. К тому же, большинство его возлюбленных не подходят на роль жены.

От ответа на это замечание Чармиан спас стук в дверь, который Алтея сразу узнала. Она бросилась к двери с радостным возгласом:

— Это ты, Алекс?! Входи, дорогой!

Она распахнула дверь перед братом и, встав на цыпочки, чмокнула его в щеку. То ли она была незаурядной актрисой, то ли любила своего брата гораздо больше, чем говорила.

— Я не помешал? — спросил он, поцеловав ее в ответ. — У вас тут, наверное, задушевное обсуждение фасонов?

— Мы уже закончили. Проходи и присаживайся.

Алекс подошел к дивану, с неодобрением оглядываясь вокруг.

— Что сказала Чармиан о твоей обстановке?

— Она в восторге, конечно, — быстро ответила Алтея. — Чармиан вполне современная девушка. А ты, значит, зовешь ее просто по имени?

Алекс уселся на диван, раскидав подушки и вытянул ноги.

— Я все время забываю ее фамилию. Леон зовет своих девушек по именам, а Чармиан — прекрасное имя для манекенщицы, — беззаботно ответил он.

Чармиан почувствовала, что ей пора уходить. Она встала.

— Если вы больше ничего не хотите мне сказать, мадемуазель… — начала она, но Алтея остановила ее.

— Сядь, Чармиан. Я сейчас велю принести кофе… и пожалуйста, перестань называть меня мадемуазель. Меня зовут Алтея, и ты отлично это знаешь.

— Моя сестрица сторонница демократии, — усмехнулся Алекс.

— А ты — диктатуры, — парировала она. — Ты способен снизойти до двух юных особ и выпить с нами кофе?

Когда Алекс кивнул, Алтея взяла телефонную трубку и заказала кофе для троих.

Алекс поудобнее расположился на диване. На нем были обычные брюки и пуловер; Чармиан еще никогда не видела его таким доступным и простым.

— Как вам нравится Гераклея? — спросил он.

— Если вы имеете в виду отель, а я пока видела только его, то он великолепен, — ответила Чармиан, как всегда смущаясь под его пристальным взглядом.

— Но вы видели причал и горные склоны за ним, а это и есть вся Гераклея.

— Ты забыл деревню, — вмешалась Алтея. — Она возникла здесь задолго до причала, но ты предпочитаешь забывать об этом, потому что тамошние жители недолюбливают тебя.

— Что весьма недальновидно с их стороны — ведь это я нанес остров на карту, — не спеша произнес он.

— А может они не хотели, чтобы их накосили на карту? — предположила Алтея. — Их вполне устраивала прежняя спокойная жизнь. Ясно, им не понравилось, когда сложившийся веками уклад жизни был разрушен твоими новшествами.

— Так считают только старики, — возразил Алекс. — Молодежь охотно работает на меня.

— И прощается со своей свободой? — не сдавалась Алтея.

— Глупости! — воскликнул Алекс. — Свобода — это миф.

Алтея ничего не ответила, но ясно было, что брат ее не переубедил. Разговор прервался с появлением официанта. Кофе был приготовлен по-турецки: черный, густой и сладкий.

Алекс начал расспрашивать Чармиан о дневной демонстрации моделей.

— Алтея сможет выбрать все, что ей понравится, — сказал он. — Теперь мы наверняка знаем, что это непременно ей подойдет.

— Но есть еще две манекенщицы, — напомнила ему Чармиан.

— Ах да, я и забыл: жирафа и липучка.

«Бедняжка Дезире! — подумала Чармиан. — Какую убийственную характеристику она заработала за то, что неустанно строила ему глазки!»

— Значит, Хельге там ничего не подойдет, — воскликнула Алтея. — А когда помолвка, Алекс?

Чармиан вздрогнула; она не предполагала, что их отношения зашли так далеко.

Алекс бросил на сестру загадочный взгляд.

— А тебе это так интересно? — спросил он.

— Естественно. Ты ведь уже давно встречаешься с ней, разве нет? — с невинным видом спросила Алтея. — И вчера на террасе…

— Мы просто любовались природой, — невозмутимо ответил Алекс. — По крайней мере, она… а я любовался ею. Пракситель непременно выбрал бы ее в свои модели — такие совершенные формы! — В его голосе чувствовалась ирония.

— Вот видишь, — сказала Алтея. — Кроме того, она богата. Все возможные достоинства.

— Нет, не все, — многозначительно сказал Алекс.

— Тебе невозможно угодить, — пожаловалась Алтея, но Чармиан почему-то была рада услышать его последнее замечание. — Если ты ищешь совершенство, то, скорее всего, никогда не найдешь его, а ведь тебе уже за тридцать.

— Значит, ты считаешь, что мне пора обзавестись семьей и завести наследника? — спросил он. — Я уже давно серьезно думаю об этом, но мне не нужна совершенная женщина: она может оказаться невыносимо скучной. — Он пристально посмотрел на Чармиан, и девушке пришлось поднять на него глаза. Напряженное внимание в золотисто-карих глазах никак не вязалось с его улыбкой. — Вы не согласны, Чармиан?

Вздрогнув от неожиданности, она воскликнула:

— Откуда мне знать?! — и добавила: — Я полагала, что миссис Петерсен идеально вам подходит.

— Несмотря на то, что случилось в Париже?

Чармиан покраснела.

— Разве урок не пошел ей на пользу? — храбро спросила она, ощущая на себе удивленный взгляд Алтеи.

— Пошел. Впредь она не станет так поступать, — сдержанно ответил Алекс.

И тут Чармиан снова рассердилась на него: он не считался с чувствами Хельги так же, как с чувствами Чармиан или Алтеи. От всех трех женщин он требовал одного: полного подчинения малейшим его желаниям.

Алекс потянулся и встал.

— Пожалуй, мне пора идти. Спасибо за кофе и за приятную компанию, юные леди.

Он посмотрел на Чармиан холодным оценивающим взглядом, кивнул и вышел из комнаты.

— Он очень милый, — покровительственным тоном заявила Алтея. Она задумчиво посмотрела на Чармиан. — Что бы ты ни говорила, я все-таки думаю, что Алекс к тебе неравнодушен.

— Боже упаси, — искренно испугалась Чармиан.

— Боишься, что он соблазнит тебя? — Взгляд Алтеи был таким же насмешливым, как у брата. — Не бойся. Его любовные похождения ограничиваются тем кругом, в котором он вращается, к тому же он собирается жениться на Хельге. Ему в жены нужна именно такая расчетливая холодная женщина. Любую другую, более нежную по натуре, он просто сломает.

«Довольно точное наблюдение для такой юной девушки, — подумала Чармиан. И не только жена будет сломлена его деспотизмом, но и любой, кто посмеет противоречить ему».

— Матримониальные планы твоего брата меня совсем не интересуют, — сказала она, не обращая внимания на скептический взгляд Алтеи. — Мне тоже пора идти: мадам Дюваль рассердится, если я опоздаю. Она устраивает нечто вроде репетиции. Если у тебя больше нет ко мне вопросов, я, пожалуй, пойду? — Чармиан вопросительно посмотрела на Алтею.

— Есть, — быстро ответила та. — Я надеялась, что ты проведешь со мной все утро. У меня нет настоящих друзей, — с грустью добавила она, когда Чармиан шагнула к двери, — но если тебе надо идти, мы поговорим в другой раз.

Чармиан поспешила на репетицию, размышляя о том, что отношения с Алтеей, кажется, начали устанавливаться, а что до дружбы с Алексом, то она быта опасна, да и маловероятна. Ее общества на яхте он искал, только чтобы скрасить однообразие путешествия, а в это время на острове Хельга уже ждала его возвращения. А сегодня Чармиан стало ясно, что о помолвке Алекса с Хельгой объявят в самое ближайшее время.