Паутина влияния

Глава 22. Полезных навыков много не бывает

Анатолий провел ладонью по подстриженной седой бородке и взглянул на меня уже по-другому. Явно оценивая не как временное пушечное мясо, а как кого-то уровнем повыше.

— Мне так и следует обращаться к вам по полному имени? — уточнил я.

— А что тебе не нравится? — от неожиданности вояка изменился в лице и как будто бы подобрел.

— Не знаю. Как-то звучит... куцо. Либо отчество, либо отчество и звание. Я же не могу называть вас «дядя Толя».

— Вот уж нет, — под седыми усами губы его растянулись в улыбке. — Никаких дядь, дядей, дядьев — чего я только тут не наслушался. Знаешь, какие нахальные сопляки сейчас бывают?

— Еще бы, — я вспомнил Мишу, который называл себя Майклом. Парнишка приезжал на лето к родне в поселок, где я жил, и представлял собой жуткий контраст современного сленга с нормальной речью остальных людей. — Надеюсь, вы не подумали, что я такой же, как они?

— Есть в тебе что-то такое... — он задумался. — Нет, не как ты рассказывал, я не вижу особой разницы между людьми, которые убивали, и которые — нет. Иногда на других жизнь оставляет такой сильный отпечаток, что аж в глаза бросается. Так что ты...?

— Я бы не хотел об этом, — ответил я, — Анатолий, поймите...

— Давай пройдемся, — предложил он, по-отечески мягко.

— Хорошо, — кивнул я и продолжил начатую фразу: — я не знаю, как вам ответить. Все, что со мной происходило — это непривычно. Ненормально с точки зрения простого человека.

— Вот мы и добрались до отпечатка, который наложила на тебя жизнь, — философски заметил Анатолий. — Сейчас тебе это кажется непривычно. Но когда ты делал то, о чем так не хочешь говорить, ты чувствовал, что сделал что-то непоправимое?

— Нет, — признался я. — И мне кажется, что ни разу. Почти всегда это была самозащита.

— Вероятно, у тебя имелась возможность даже пощадить кого-то? — продолжил свой расспрос Анатолий.

— Была, — неуверенно ответил я, потому что не сразу вспомнил про помощника графа Апраксина. — Я ей воспользовался. Но он все равно умер. Так что вряд ли это говорит о моем милосердии.

— Милосердие — странная вещь. Иной раз оставишь в живых человека, а через год он тебя захочет убить. Особенно, когда речь идет о родственниках, — хмыкнув, добавил Анатолий. — Не хочешь продолжить?

— А что тут продолжать? — уточнил я.

— Например, раз ты не испытываешь сожаления о случившемся, то мне интересно, как это происходит. Знаешь, полезных навыков много не бывает, — он указал ладонью на стол по правую сторону от меня.

Щит, сколоченный из грубых досок, расположился на толстых, поставленных стоймя бревнах. Поверх него, словно в противоположность самой конструкции, идеально ровными рядами было разложено оружие. К моему приезду явно подготовились.

— А если бы ваши ребята меня выкинули?

— Тогда это стало бы большим разочарованием для меня. А для Трубецкого тем более. Признаюсь, он сказал мне чуть больше, поэтому я организовал небольшую проверку. Тест низшего уровня сложности, поскольку опасался за твою ногу. Теперь посмотри на все это и скажи мне, что ты уже видел и чем пользовался.

— Стоп. Насколько больше сказал Трубецкой?

— Что оружие ты впервые в руки взял в августе этого года, проткнул первого насквозь и далее предпочитал исключительно огнестрельное оружие. Думаю, в этом нет ничего лишнего и того, что ты хотел бы от меня скрыть. Например, этот нижегородский говор. Ты ведь не местный?

— Это снова проверка? Если так, то отказываюсь отвечать на вопросы личного характера.

— Но-но-но! — притворно возмутился Анатолий. — Господин барон корчит из себя обиженного!

— Ладно, — смягчился я. — Вы не угадали, я местный. И родители мои тоже отсюда. Так что намек относительно нижегородского говора я не понял.

— Пускай, — отмахнулся старый вояка. — Давай-ка лучше к делу.

Я осмотрел импровизированный стол. Нашел «стрелец», «туляк», которые имели узнаваемые формы, «коротыш» почему-то лежал отдельно. Но было еще несколько пистолетов, которые мне еще не встречались. И это только в поле моего зрения — дальше я мельком захватил взглядом автоматическое оружие и что-то посерьезнее, но все это загородил Анатолий.

Тогда я указал на знакомые мне виды, на что вояка предложил мне опробовать, к примеру, «стрельца». Магазины, уже заполненные патронами, в обилии лежали на ближней стороне стола.

Привычным движением я зарядил «стрелец», потянул затвор, убедился, что патрон встал на место и посмотрел на Анатолия:

— А предохранитель? — спросил он.

— Команды стрелять еще не было, — отозвался я, и старый вояка снова довольно улыбнулся.

— Еще мне сообщили, что ты не бывал на армейских сборах, хотя учился на первом курсе университета — и раз ты сказал, что местный, да с учетом титула, вероятнее всего, посещал Императорский Университет. Но знаешь такие вещи.

— Это же нормы безопасности, — ответил я вместо того, чтобы сказать про телеканал «Дискавери».

— Теоретик, значит. Тогда мишень впереди, — Анатолий указал на ростовую фигуру, выпиленную из листа фанеры или чего-то наподобие, метрах в тридцати от меня, прямо на полигоне.

Я щелкнул предохранителем, взял пистолет в одну руку и...

— Ты дуэлянт, что ли? — вот теперь вояка заговорил с нетерпением. — Почему одной рукой? Двумя держи, так ствол уведет в сторону меньше, после первого выстрела прицелиться сможешь быстрее. Опусти. Так, предохранитель, ага. Взял обеими руками, поднимай... Да пока ты целишься, я успею снять сапог и расчекрыжить им твою барскую физиономию. Не надо прямых рук!

— Да как же тогда?

— Локти согни. Ты не палки поднимаешь, а руки. Свои руки. А выглядит так, точно тебе их выдернули, а потом другим концом вставили!

Мне стало смешно от его слов, но Анатолий наоборот посуровел:

— Не вижу ничего забавного! — рявкнул он. — Отставить смех! То-то же. Дай сюда, — он забрал пистолет из моих рук, быстро его разрядил. «Стрелец» выплюнул последний патрон из затвора, и вояка его ловко поймал, а затем положил на стол рядом с магазином. Несколько раз начал на курок, проверяя, разряжено ли оружие, и кинул его обратно мне: — На примере тебе будет лучше понятно, раз ты теоретик.

Он тоже вооружился, вытянул руки вниз, прижав пистолет к бедру, и знаком указал мне сделать то же самое.

— А теперь на счет «три» ты целишься. Давай, раз, два...

На счет «три» я вскинул руки, как привык делать, но затормозился задолго до того, как пистолет оказался на нужном уровне. Потому что заметил, как Анатолий уже сделал это.

— Теперь ты понимаешь разницу? Давай-давай, ты уже с моими ребятами размялся, пора и подвигаться, — подзадорил он меня. — Еще раз. Еще...

Это продолжалось довольно долго, как мне показалось. До тех пор, пока я не приноровился целиться практически так же быстро, как и вояка.

— А если не только поднимать руки, но еще и самому присесть? — спросил я, вспомнив, как лихо это делали в старых фильмах.

— Это еще как?

— Да вот... — я присел, одновременно вскинув пистолет.

— Плюс тут только один — от неожиданности твой противник промахнется. В остальном — ты становишься неустойчивым. А если тебе придется некоторое время в такой позе провести. Нет, стой, как стоишь, — приказал Анатолий, когда я попробовал встать ровно. — И, если ты так же разводишь колени, позаботься, чтобы брюки прочными были. Порвешь портки, как пить дать...

— Я уже понял, разрешите выпрямиться, — простонал я.

— Разрешаю. Прости, забыл про ногу. В следующие дни попрактикуешься в стрельбе. Но помни, что вся эта скорость, расчеты до миллисекунд важны только в случае, если ты готов стрелять. Хочешь просто прицелиться и напугать — так не делай. Скорее сам в лоб пулю схлопочешь. Давай-ка, еще разок, а я посмотрю на стойку.

Анатолий обошел меня по кругу, как новогоднюю елку, угукал и хмыкал, но ничего не менял. Потом встал так, что пистолет смотрел ему в лицо и сказал:

— Херово! Локти развел, а надо бы собрать.

— Но так удобнее.

— Удобнее пуле в сердце входить, — сердито ответил вояка. — Ты же правша? Локти к телу, но не напрягайся очень-то. Что, думал это так просто? Кажется мне, бандитов ты в подворотне разве что стрелял. Профессионала с таким не подстрелишь, — он постоял немного, пока я пытался свести локти вместе. — Попробуем другой подход.

И он принялся выставлять мне руки, как на манекене, то расставляя, то сдвигая локти. Постоянно хмурился и как будто нарочно маячил перед мушкой. Потом попытался повернуть запястье, нажал на сухожилия и указательный палец соскочил с курка, спустив его при этом. Звонко щелкнул боек.

— Твой наставник убит, — констатировал Анатолий. — Что будешь делать?

— Извинюсь, пожалуй, что не убрал палец с курка.

— Ладно, молодец. Обычно начинают возмущаться, мол я сам виноват, что сжал сильно.

— Так я уверен, что анатомию вы знаете довольно неплохо, знаете, куда надо нажимать.

— Вот сообразительный сукин сын, — вояка снова подобрел. — Так, ладно. Это уже похоже на дело. Прицел, стойка — это мы тебе поправили. Пошли пообедаем теперь. Вовремя пообедать — тоже полезный навык. А полезных навыков...

— ...много не бывает, — закончил я.