Перевоспитать дикаря. Инструкция от попаданки

Глава 24

Пока размышляла и придумывала план по завоеванию рынка, мужчины вернулись в поселение с добычей. Удивительно, как быстро пролетело десять дней, но еще удивительней, что вернулись они не одни, а вместе с коренастым, рыжим парнем, с горящим взглядом и шальной улыбкой.

Встречали мужчин всем поселением, окружив ворота полукругом. Я, как жена вожака, должна была стоять впереди, гордо приветствуя мужа, но Сайна вытеснила меня с этого места подальше. Свекровь еще раз показала свое отношение к людям, а конкретно ко мне. Большая часть женщин была на ее стороне, поэтому на меня смотрели с презрением и насмешкой, как на грязь под ногами.

– Ох, – Анник,а стоявшая рядом со мной, стремительно побледнела, – это же посыльный от южан, значит, они прибудут раньше.

– Кто? – Не сразу поняла, о ком говорит девушка, ведь все мое внимание было отдано Хонгору.

Муж первым прошел в открытые ворота, неся на своем плече нечто огромное, волосатое и мертвое. Зверь этот напоминал Ейти, каким его описывали в каких-нибудь телепередачах: существо с огромными конечностями и белым мехом, сливающимся со снегом. Это вам не кролик или утка, такой зверь даже живым умиления вызвать неспособен.

– Это дар, – шепнула Анника, явно позабыв о посыльном, – после каждой охоты вожак преподносит дар супруге, самого опасного хищника, которого смог убить.

Хонгор и впрямь замер, выискивая меня глазами в толпе соплеменников. И это не понравилось его матери. Свекровь хотела сама заполучить уважение вожака.

– Сын, – Сайна чуть улыбнулась, как бы намекая, что готова принять подношение.

Однако Хонгор и не шелохнулся, а потом заметил меня и решительно двинулся в противоположное от Сайны направление.

На секунду показалось, что ее хватит удар, настолько сильно побелело лицо. Пока я злорадствовала, мертвая туша с грохотом упала к моим ногам.

– Это мой дар тебе, – гордо произнес супруг, выпячивая грудь, – я дал клятву заботиться и оберегать, и держу свое слово.

Вот уж не думала, что забота исчисляется размером убитого зверя. Глаз нервно дернулся, от хищника исходил такой запах, что мысленно попрощалась со всеми запасами стирального порошка.

– Ну, с другой стороны, бывшие мужья вообще ничего не дарили. – Подумала и улыбнулась, а вслух произнесла: – спасибо, такого мне еще никто не дарил. – И ведь не соврала, такой дряни у меня в помине не было.

Хотя даже вонь от стряпни бывшей свекрови меркла, на фоне душка от тушки убитого Ейти. Свекровь продолжала корчиться, словно она съела лимон, а вот муж был доволен моей благодарностью, просияв сверкающей улыбкой.

– Сегодня будет большой пир, – прокричал Хонгор во всеуслышание, – гости с юга прибудут раньше обычного, поэтому сегодня мы отмечаем удачную охоту и благодарим луну, а завтра приветствуем наших братьев с юга.

Все радостно заголосили, кажется, больше всех обрадовался новоприбывший гость.

Насчет удачной охоты Хонгор не пошутил, несколько телег въехали в поселение забитые доверху шкурами, уже очищенными и обработанными, а потом эти добытчики стали затаскивать самодельные сани, на которых горкой возвышалось разделанное мясо.

Я в жизни не видела столько мяса, сколько притащили его в тот день, будто половину леса истребили. Однако на этом сюрпризы не закончились, ведь по пути к поселению, мужчины успели порыбачить, да так удачно, что я чуть в обморок не упала, узрев нечто, похожее на кита. По размерам, конечно же. Обычной рыбы тоже было в достатке.

– И что, все это отдадут южанам? – Поинтересовалась у Анники.

– Ну-у-у, часть приготовим сегодня, часть завтра, еще часть завялим, а остальное обменяем, – она радостно пошла в сторону саней, – идем, нам еще столы накрывать, пока мужчины будут заняты костром, сегодня узнаешь, как медведи отдыхают.

Идея с праздником мне понравилась, тем более что потенциальный покупатель уже был тут, а мне всего-то и надо было разболтать южного гостя и всучить мыло. В качестве подарка, конечно же.

План показался идеальным, но вот подобраться к мужчине стало невыполнимой задачей. Немного понаблюдав за ним, поняла, что гость сторонится женщин, смотрит на них немного надменно и снисходительно.

Оно и понятно, молоденькие девчушки не упускали возможности построить глазки красивому парню. Уж не знаю, какого вида оборотень, но напоминал лису. Взгляд такой же хитрый, чуть с прищуром, волосы отливали рыжиной, кожа смуглая, а улыбка с ямочками покорила половину женских сердец.

От северян он сильно отличался, и не только внешне, движения, манера речи, взгляд, все в нем было другим, особенно выделялась одежда. Этот мужчина не любил холод, снег и лед, и даже учитывая его расу, он кутался в теплую шубу с пушистым меховым воротником, на ногах носил высокие кожаные сапоги, а руки прятал в толстых перчатках. Он сильно выделялся на фоне широкоплечих медведей, казался слишком гибким, худым и не таким рослым.

А я ведь не просто так наблюдала за ним, подмечала каждую деталь, но выяснить что-то толком не удалось, поэтому покорять сердце горячего мужчины пришлось по старинке: через желудок.

Пока женщины во главе с моей свекровью готовили, что-то простое, крупы варили, похлебку и корнеплоды всякие, я решила покорять этот мир пирогами. Дело нехитрое, но требующее сноровки и продуктов. Дрожжей у меня не было, зато было достаточно яиц и других ингредиентов для быстрой закваски.

Для начинки выбрала мясо, рыбу, соленую капусту и грибы. Быстро замешала закваску в глиняном горшке, поставила на печь и занялась начинкой. Никто не мешал, под ногами не путался, а все потому, что все были на улице, и только я умудрилась снова скрыться от взора свекрови. Увы, я не подумала, что это может плохо на мне сказаться, да и не привыкла я о чужом мнении беспокоиться.

В общем, пока я старалась сделать нечто вкусное, чтобы угодить гостю, Сайна плела свои интриги. Не знаю, что именно она сказала Хонгору, но в дом он ворвался, как дикий зверь, и звуки издавал примерно такие же. Красные глаза, оскал, каждое движение резкое, рубленное.

Я несколько раз моргнула, убрала руки от муки, медленно вытерла их об фартук и только после этого спросила:

– Что-то случилось? – Постаралась сделать голос максимально спокойным, но смотря на широко раздувающиеся ноздри мужа, сделать это было сложно.

– Случилось, – рявкнул во весь голос и ударил кулаком по стене.

Ну, не по моей голове и на том спасибо, а вот избушку жалко, успела полюбить ее.

Наученная горьким опытом, продолжала молчать и делать вид, что ничего плохого не происходит. Подумаешь, муж злой, а кому легко живется? Только чутье подсказывало, что без свекрови в этом конфликте не обошлось. С людьми в таком состоянии лучше не спорить, особенно когда силы не равны.

– Случилось то, что тебя приняли в семью, а ты смеешь оскорблять ее.

Это было самое длинное предложение, которое Хонгор сказал с момента нашей свадьбы. Только я все еще не понимала сути претензии, а когда он замолчал, лишь вопросительно выгнула бровь.

– Мужчины ушли на охоту, ты обязана была хотя бы помогать женщинам, а не прятаться от них. – Он буквально блистал словарным запасом.

И снова не нашла что сказать, фыркнула, перекинула косу за спину и пошла к двери в кладовую. Хонгор от этого опешил, он-то ожидал, что я упираться буду или злиться, а я предпочла дело, а не пустой треп.

– Вот, – указала на забитые полочки, хотя муж стоял на том же месте, – это все сделано моими руками, а если хочешь узнать, что это и для чего, то дождись вечера, я тебе все подробно объясню и даже покажу.

Хонгор нерешительно прошел внутрь маленькой комнатки и принялся разглядывать каждый горшочек, принюхивался, трогал на ощупь, даже попытался лизнуть хозяйственное мыло, а потом долго отплевывался. Меня это рассмешило. Наблюдая за ним, поймала себя на мысли, что мне даже нравился этот мужчина: простой, живущий по определенным правилам, ответственный и сильный. Не идеальный, но и не такой уж плохой кандидат в мужья, для этого мира.

– Прости, – буркнул виновато, – я несправедливо обвинил тебя, хоть и не понимаю, что это такое.

А глаза у него были, как у нашкодившего котенка. Умилительная картина.

– Извинения принимаются, – тихо хихикнула, – как видишь, я не похожа на своих сородичей и привыкла трудиться.

Хонгор кивал, но его жадный взгляд уперся в сковороду с готовой начинкой для первой партии пирожков. Его желудок издал громкий звук, похожий на рычание волка.

– Это на вечер, – пресекла его попытку протянуть загребущие руки к сковороде, – садись, сейчас быстро накормлю тебя.

Мужа дважды уговаривать не пришлось, он послушно сел на стул, словно первоклашка.

Хорошо, что у меня оставались котлеты, которые готовила для себя, а еще немного свежего хлеба и каши с маслом, а на закуску квашеная капуста. Еды было немного, особенно для Хонгора, который в один присест съедал куриную тушку и оставался голодным, поэтому пришлось сделать еще несколько бутербродов, а еще отвар с медом и сушеными ягодами.

– Ты не похожа на своих сородичей, – сказал он, отрываясь от еды, – слишком трудолюбивая и смелая.

Он говорил серьезно, без доли иронии. Меня давно никто не хвалил, и я не знала, как правильно реагировать.

– Это ведь хорошо? – Отчего-то показалось, что Хонгор что-то заподозрил.

Разглядывал меня слишком внимательно, будто пытался увидеть насквозь, найти несостыковки и поймать на лжи.

– Да, – слегка кивнул, – я не встречал таких людей, – чуть поморщился, – твои соплеменники трусливые, жалкие, озлобленные, а ты другая.

Мне стало душно в этот момент. Я испытала стыд, но не готова была рассказать правду. Это был первый нормальный диалог, шаг навстречу и возможность наладить отношения.

– Не все люди такие, как мой отец, – вспомнив старика, сама скривилась, – как и не все оборотни честные и трудолюбивые, Мунх не вызывает у меня доверия.

Хонгор понимающе усмехнулся, улыбка застыла на его лице, смягчив черты. Раньше я не решалась так открыто разглядывать его, а теперь завидовала самой себе.

– Мне пора, – момент был утерян, как и зрительный контакт, от которого бежали мурашки по коже, – я поговорю с Сайной, пусть она моя мать, но законы клана одни для всех, за ложь она будет наказана.

Хорошо, что он быстро ушел и не увидел моей шальной улыбки.

– Ты ж мой хороший, – ошалело прошептала в пустоту, – такому мужчине и супружеский долг отдать не грех.