Первое прикосновение

Глава 11

Воскресным утром я отправилась к дому Рива. Выехала за час до встречи, хотя от моего дома до его можно было добраться по Малхолланд-драйв меньше, чем за полчаса. Но что-то подсказывало мне, что он не любил ждать. Когда нашла его дом, я развернула машину и припарковалась в соседнем квартале. А затем стала ждать.

Терпение всегда было одной из моих сильных сторон. Оно требовалось, когда мы с Эмбер охотились на мужчин. Со временем я также усвоила, что секс окупал ожидание. Вот только в случае с Ривом, терпения мне как раз и не хватало. Я провела уже две бессонные ночи в мыслях о нем и нашем поцелуе, и, несмотря на сказанные мной ранее слова, вибратор ничего не смог поделать с пульсацией между моих ног. Вопреки тому, что искренний интерес к мужчине, к которому мне нужно было подобраться поближе, был довольно полезен, очевидно, что сила моего влечения к Риву была слабостью. Это меня отвлекало. Делало уязвимой.

И тот факт, что под длинным платьем на мне больше ничего не было, совсем не помогал. Я была обнаженной, легкодоступной; одно лишь мое озорство ― отсутствие трусиков ― делало меня уязвимой и возбужденной. И становилось только хуже от мысли, что нужно будет полностью раздеться, чтобы залезть в бассейн. И хотя Рив, приглашая меня, не уточнил, должна ли я прийти голой, ранее все же намекал именно на это. А не в моих правилах осторожничать. Мне хотелось выглядеть в его глазах решительной и храброй. Он нуждался в моем вызове. Я не представляла бы для него интереса, если бы меня можно было легко сломить.

Интересно, Эмбер он тоже сломил? Или с ней он подавлял в себе доминанта? По-моему, он совершенно не способен сдерживаться. Хотя, с другой стороны, мы с Эмбер не раз делили мужчин, которые по-своему любили ее, а меня лишь трахали.

Но ведь Рив тебя еще не трахал.

Что, если он в постели совершенно не такой, как я думала?

Я тихо усмехнулась. Черт, настроила уже кучу предположений. Вполне возможно, что он как собака, которая лает, да не кусает, и все мои опасения ― напрасны.

Даже смешно, какой досадной показалась эта мысль.

Ровно в девять я завела машину и отправилась обратно к дому Рива, который находился в конце переулка. Подъездная дорожка была извилистой, так что самого дома за воротами видно не было. Я подъехала к домофону и опустила окно, чтобы нажать на звонок.

Однако прежде, чем успела коснуться кнопки, ворота открылись. Он ждал меня. По телу пробежала волна дрожи, из-за чего я раздраженно закатила глаза. Это так чертовски жалко — восхитилась тому, что человек, который знал, что я должна была приехать, меня ждал. Будто это означало, что Рив не просто гостеприимен, но еще и взволнован моим предстоящим визитом.

Я продолжала упрекать себя, пока петляла по подъездной дорожке. Затем показалось само здание, и на этот раз дрожь не имела никакого отношения к Риву, а была вызвана представшим передо мной великолепием. Это не самый большой дом, в котором мне приходилось бывать, не самый экстравагантный, но он был построен точно в том стиле, который я больше всего любила: современный, с четкими линиями и огромным количеством окон.

Мой «Приус» казался совершенно неуместным рядом с огромным гаражом, в котором наверняка стояли машины марок «Астон Мартин» и «Бентли». Находясь здесь, я поняла, что успела забыть, как сильно наслаждалась вещами раньше. Многие годы меня окружала роскошь: ювелирные украшения, яхты, одежда, машины. И хотя я никогда не зависела от материальных благ так, как Эмбер, были все же определенные, которыми я привыкла себя окружать. Да, я гордилась тем, что у меня сейчас было, так как это полностью была моя заслуга, но я не могла сказать, что не скучала по действительно хорошим вещам. В итоге я разволновалась еще сильнее, пока шла к входной двери. Рив был очень богатым мужчиной. И, судя по всему, у него были эти действительно хорошие вещи.

А еще, казалось, что он любил чувствовать себя в безопасности. Я заметила двух одетых в костюмы мужчин, патрулирующих двор с оружием. Значит, всего их здесь было четверо. Кроме того, несколько телохранителей он наверняка держал в доме. Я еще понимала ― иметь у себя охранную систему, но в данном случае он явно перегибал палку. Мне приходилось бывать на вечеринках для элиты с меньшим количеством охраны.

Как и в случае с воротами, дверь открылась едва я к ней подошла. Дворецкий, встретивший меня, у которого, к слову сказать, был пистолет на поясе, забрал мою сумочку и оставил в компании одного из прихвостней Рива из Палм-Спрингс. Того же, который держал меня, пока Рив проводил «личный досмотр», ― Анатолиаса.

― Мисс Уэйборн. Пожалуйста, проходите. Мистер Саллис ждет вас. Следуйте за мной, ― сказал мне охранник. Его тон, так же, как и в прошлый раз, полностью противоречил приветливым словам, но теперь он смотрел на меня с интересом, а выражение его лица было мерзким и похотливым.

― Спасибо, ― ответила я, следуя за ним.

На самом деле я имела в виду: «Пожалуйста, не оставайся с нами в бассейне». С моей стороны было глупо надеяться на это, так как по собственному опыту знала, что он, как минимум, собирался наблюдать за нами с расстояния. И судя по тому, как он только что взглянул на меня, могла сказать, что его заводил вуайеризм. И мне вновь стало любопытно, что он мог знать о другой женщине Рива ― об Эмбер. На этот вопрос у меня не было ответа. Однако теперь я знала, как его разговорить, но была не готова заплатить такую цену.

Уже начиная с фойе, стал понятен стиль интерьера. Вестибюль представлял собой длинный узкий коридор с множеством дверей, и все они располагались напротив стены с видом на каньон. По сути, вся она состояла из огромных панорамных окон. Открывающийся вид был ошеломительным. Настолько, что заставил меня остановиться и полюбоваться, ни на что не отвлекаясь. В какую сторону ни глянь, везде было на что посмотреть: прямо ― открывался вид на парк Франклин Каньон, направо ― на Фримэн Каньон и, наконец, налево ― на Сансет Стрип.

Затем, вдоволь насмотревшись на окружающую красоту, я заметила еще кое-что, из-за чего сердце забилось чаще, а дыхание стало прерывистым ― бассейн. А точнее мужчину в красных плавках, расположившегося на шезлонге у бассейна.

И будь я проклята, если не из всех окон открывался потрясающий вид.

― Сюда, мисс Уэйборн, ― сказал Анатолиас, указывая на открытую дверь. Однако она вела не наружу.

Я вопросительно приподняла бровь.

― Там вы можете переодеться.

Точно, переодеться. В купальник. И тут меня одолели сомнения.

Не то чтобы я чувствовала себя некомфортно без одежды. Я работала в модельном бизнесе и снималась в нескольких эпизодических ролях, где необходимо было раздеться догола. И до этого, с Эмбер, мы столько всего делали на грани обнажения, что оголение перестало быть для меня проблемой.

Теперь же у моих опасений было совсем другое основание. Я собиралась быть голой. С Ривом. Перед дворецким, перед Анатолиасом, который, вероятно, очень сильно возбудится от этого. И перед всеми теми, кто есть в этом доме. А еще перед теми, кто жил у каньона и, скорее всего, являлись обладателями биноклей.

Сценарий получался отменным.

Это был еще один способ проверить, насколько слабой я являлась. Если сделаю это, если войду туда и позволю событиям развиться так, как мне того очень хочется, то обратного пути уже не будет. Это все равно, что прыгнуть в кроличью нору. И нет ни единого шанса, что назад я выберусь все той же.

Не то чтобы я могла изменить решение насчет купальника, ведь даже не брала его с собой. Да и, по правде говоря, поворачивать назад было уже давно неактуально.

С вновь обретенной решительностью, я отклонила предложение Анатолиаса:

― Нет. Все в порядке, спасибо.

Даже если это и удивило его, виду он не подал. Вместо этого указал на стеклянную дверь впереди.

― Тогда вам сюда.

Дальше он меня не провожал, значит ему было приказано остаться здесь. Приказано оставить нас с Ривом наедине.

В моем животе запорхали бабочки. О, Господи. Я влипла.

Казалось, от двери до Рива, который спокойно читал с планшета, нужно было пройти несколько километров. Я испытывала просто головокружительное волнение, что совершенно сбивало меня с толку. Поэтому замерла на месте.

Затем он поднял взгляд. Прямо на меня, будто почувствовал, что я здесь.

И это было единственным, в чем я нуждалась. Сосредоточившись на Риве, идти стало легче. Он был в очках, но по легкому наклону головы и по тому, как неподвижно сидел, я могла с уверенностью сказать, что его взгляд был прикован ко мне. Рив, словно искусный инкуб, призывал меня соблазняющей песнью, которую я знала так хорошо, что мне даже не нужно было ее слышать. Мое тело само двигалось в такт. Мелодия звенела в воздухе, а ритм ее с каждым моим шагом все нарастал.

Когда я дошла до него, то поняла, что все это время улыбалась.

― Ты сделала это, ― сказал он, тоже улыбаясь. Мое внимание разрывалось между его сияющей улыбкой и золотистыми кубиками пресса. Мне очень хотелось потрогать их, проследить кончиком пальца рельеф. А потом и языком.

Но еще хотелось вечно смотреть на эти губы.

― Ты легко нашла мой дом? Я слишком поздно понял, что нужно было послать за тобой машину.

― Нет. Все в порядке. Никаких проблем. ― Я не стала добавлять, что отказалась бы от этого предложения. Предпочитаю свободу действий, которую мне мог предоставить собственный автомобиль.

Он, должно быть, понял это без слов.

― Ты все равно отказалась бы. Понимаю. Хотя могла приехать и пораньше. Вместо того, чтобы парковаться в соседнем квартале.

Я покраснела.

― Полагаю, мне стоило этого ожидать.

Смущение тут же улетучилось, когда я поняла, что он ждал меня. Наблюдал. Тот факт, что он пристально следил за каждым моим шагом, должен был раздражать. Но вместо этого, эта мысль странным образом взволновала меня.

― Вероятно.

Он ни на мгновение не отвел от меня взгляд. Мне этого и не хотелось. Я тоже не могла оторвать от него глаз, а на наших лицах были до смешного глупые улыбки.

Это все тот треклятый поцелуй. Он вынудил нас перейти от флирта к действию. Если раньше мы могли только представлять, как это будет ― поддаться притяжению — то теперь знали наверняка. Этот поцелуй перенес наше воображение в реальный мир, создав в чувственной памяти нечто трепетное и обжигающее.

Или все это только мои мысли. Если так, то это к лучшему. Потому что хуже того, что я стала жертвой его чар, было только если я искренне поверила бы, что он тоже стал жертвой моих.

Я заставила себя отвести взгляд.

― Здесь очень красиво. Твой дом. Вид. Готова поспорить, что ты никогда не устаешь любоваться этим.

Он все еще пристально смотрел на меня.

― До сих пор не устал.

Это ничего не значило. Это ничего не значило. Конечно, ему нравилось на меня смотреть. Он уже признал, что хотел меня трахнуть, чего не сделал бы, если бы его не привлекала моя внешность. Но как бы то ни было, мне уже приходилось слышать подобное, и я никогда не придавала этим словам значения. Так почему с Ривом должно было быть по-другому? Почему из всех мужчин, с которыми я встречалась ― богатых, привлекательных, восхищающихся мной, ― именно этот парень так запал в мою душу?

― Вылезай уже из своей головы, Эмили, и присоединяйся ко мне. ― Он следил за мной даже в мыслях. ― Присаживайся. Или ты планируешь принять мое предложение поплавать?

Я могла бы присесть. Между ним и вторым шезлонгом был небольшой обогреватель, так что идея свернуться калачиком звучала тепло и привлекательно.

Вот только вряд ли это именно то, чего он хотел. Если уж на то пошло, это и не то, чего хотелось мне самой. Я хотела идти дальше. Хотела показать ему, что способна справиться с его предпочтениями.

Хотела того, что он предпочитал.

― Бассейн с подогревом, да?

Он кивнул.

― Кто-нибудь показал тебе, где можно переодеться?

― Да, Анатолиас.

Что же, сейчас или никогда. Я сделала глубокий вдох и повернулась к нему.

― Но ты, кажется, говорил, что желаешь, чтобы я плавала без купальника. Или я не права?

― Абсолютно права. ― Это только мое воображение, или его ухмылка стала еще шире? Чертовы очки, если бы я только могла увидеть его глаза. ― Но это не самое уединенное место.

― Я заметила. Забавно, что ты не упомянул об этом раньше.

Он подался вперед, положив локти на колени. Провоцировал меня.

― Это проблема?

Ах, это игра. Та самая, в которой он бросал мне вызов и ждал, что я отступлю. Когда-то она была моей любимой, и хотя последняя партия была сыграна уже очень давно, адреналин немедленно хлынул в мои вены, будто все это время просто ждал сигнала.

Все сомнения исчезли. Уверенность руководила моими действиями.

― Это ведь ты ревнуешь. ― Я потянулась к завязкам на шее, которые удерживали платье, и остановилась. ― Так что ты скажи мне. Тебя устраивает то, что меня будут видеть другие люди?

― До тех пор, пока они будут только смотреть, я спокоен. ― Он вновь откинулся на спинку шезлонга. ― На самом деле, даже более чем спокоен.

― Тогда замечательно. ― Я потянула за завязки и позволила платью упасть к ногам, оставив меня абсолютно голой. Довольно волнующе было наблюдать за реакцией Рива, но ничего не могла с собой поделать. И хотя большую часть эмоций он прятал за очками, кое-что все же было заметно. Во-первых, его кадык дернулся, когда он сглотнул. Руками он схватился за ручки лежака, что костяшки пальцев побелели. Как и увеличивающийся бугорок в плавках.

Я сдержала победную улыбку.

― А что насчет тебя? Ты тоже будешь плавать голый?

― Я вообще не буду плавать. ― Голос Рива не дрогнул, но очевидно, что он едва его контролировал. ― Буду только смотреть.

Смотреть. Это все меняло. Не кардинально, конечно, мне нравилось, когда за мной наблюдали, но я уже настроилась на то, что наблюдать будут за нами с Ривом, а не он за мной.

Я повернулась к нему спиной и подошла к краю бассейна, продумывая новый сценарий. Прежде чем нырнуть, обернулась к Риву.

― Почему я чувствую себя как на кастинге?

― Может, это он и есть.

Вода была не такой теплой, как я ожидала, или, возможно, кожа покрылась мурашками из-за Эмбер. Она, как якорь, тянула меня ко дну, из-за чего было гораздо тяжелее выплыть на поверхность.

«За мной ему тоже нравилось наблюдать», ― говорила она.

От этой мысли во мне проснулась ревность и желание ответить что-нибудь в свою защиту. Эти чувства преследовали меня, пока я наматывала круги. Каждый вздох, каждое движение было попыткой выкинуть ее из головы. Это необъяснимо, учитывая, сколько раз мы когда-то делили мужчин. И это нелепо, потому что я была здесь в первую очередь для того, чтобы найти ее. Защитить ее.

Это сбивало меня с толку. Какая мне разница, что было между ней и Ривом?

К концу двадцатого круга у меня все еще не было ответа на этот вопрос. Я знала только, что раз Рива не волновало, что на меня смотрят другие люди, то и мне не стоило переживать. Вот только я хотела быть единственной, кого видел он.

Осознав это, я стала буквально задыхаться и ловить ртом воздух. Схватилась за бортик и попыталась успокоиться.

― Хорошо смотришься.

Я подняла голову и встретилась с ним взглядом, так как он снял очки. Его комплимент омыл меня горячей волной. Скорее всего, он никогда не говорил этого Эмбер, поскольку плавать она не умела.

Это не столь важно. Я не столь важна. И все же я улыбнулась.

― Обычно проплываю на двадцать кругов больше.

― Не надо. ― Прозвучало резко, повелительно. ― Пропусти их. Присоединяйся ко мне.

Все тело затрепетало от предвкушения. Я была обнаженной, возбужденной, за мной наблюдали. И даже несмотря на застрявшую в мыслях Эмбер, я все еще желала Рива. Мне хотелось, чтобы он желал меня.

Я оперлась на бортик, чтобы сесть на край бассейна, и кивнула на шею Рива.

― Мне ведь нельзя воспользоваться твоим полотенцем?

Ох уж эта ухмылка. Его ухмылка. Она каждый раз меня обезоруживала.

― Можно. Но я предпочел бы наблюдать за тем, как ты обсыхаешь.

Я нахмурилась и выжала волосы.

― Не сомневаюсь.

― Ой, да перестань делать такое лицо. Тебе ведь это тоже нравится.

От холода мои соски стояли, как две горошинки. А еще потому, что мне действительно это нравилось. В этой ситуации мне нравилось все. Рив знал это и не скрывал, еще больше обезоруживая меня. Я перестала хмуриться. Но не встала. Потому что была не уверена, что смогла бы удержаться на ногах.

Возможно, он тоже это понял, потому что встал, снял с шеи полотенце и постелил его на соседний лежак, как простыню. Потом подошел ко мне и протянул руку.

― Обогреватель поможет тебе быстро согреться. Давай.

Его пальцы сомкнулись вокруг моей ладони, послав по коже электрический заряд. Или это из-за того, как он пожирал мое тело глазами. Его взгляд задержался на моей груди, еще дольше в верхней части бедер, и так пристально, почти осязаемо, будто Рив касался меня рукой. Будто он уже прикоснулся к моим соскам, одновременно прижав подушечку пальца к клитору.

Рив подвел меня к лежаку, и мне понадобилась вся выдержка, чтобы не потащить его за собой. Затем отпустил мою руку, но так и продолжил стоять, рассматривая меня, пока я мечтала, чтобы он залез на меня сверху.

Наконец, он спросил:

― Хочешь чего-нибудь? Кофе? Воду? «Мимозу»? (Примеч. «Мимоза» — алкогольный коктейль, представляющий собой смесь шампанского и свежего апельсинового сока).

― А принесет напиток один из твоих приспешников? ― Я узнала ответ по его ухмылке. ― Ничего не нужно. Спасибо.

― Не хочешь, чтобы нам составили компанию? ― Судя по тону, он спрашивал явно не о том, стесняюсь ли я, что меня увидят голой ― это мы и так уже обсудили. Он желал услышать, хочу ли я, чтобы в половую связь вступили только мы вдвоем, без кого-либо еще.

Следовало ответить, что это решать ему. Мне следовало делать все, что ему захочется. Именно так можно было поймать мужчину на крючок. Я знала это не понаслышке.

Но не могла этого произнести по той причине, о которой выяснила в бассейне: я хотела Рива только для себя. Хотела быть только его.

Догадался ли он и об этом тоже? Эта мысль заставила меня съежиться от досады и отвести взгляд, но я просто не могла заставить себя изменить ответ. Вместо этого пожала плечами, надеясь, что выгляжу равнодушно.

― Меня больше интересует уже существующая компания.

Рив усмехнулся, и я испугалась, что ответила неправильно, особенно учитывая, что он вернулся на свой лежак. Удержавшись от разочарованного вздоха, я сжала бедра, в надежде на хоть какое-то облегчение.

Рив почесал грудь и устремил взгляд в никуда.

― Ты потрясающая, Эмили. И я знаю, что ты в курсе этого. Невероятно великолепна. ― Комплименты звучали холодно и черство, он произнес их совершенно безэмоционально. ― Но красивых девушек пруд пруди, особенно в этих окрестностях. Это не делает тебя особенной.

― Выходит, я провалила кастинг? ― Судя по выпуклости на его плавках, об этом можно было особо не волноваться.

Он повернулся ко мне.

― Au contraire (фр. наоборот). Тебя бы здесь не было, если бы ты не была красива. Это был первый этап. Ты добилась того, чтобы тебе перезвонили. ― Он опустил руку на нижнюю часть пресса, прямо над кромкой плавок. ― Ты меня очень привлекаешь.

Я кивнула на его стояк.

― Вижу.

― Я и не пытался этого скрыть. По сути, именно это говорит о том, что второй этап ты тоже прошла.

― В таком случае, я прошла его уже давно.

― Да. Согласен.

Он положил руку на скрытый плавками член, и по моим венам будто потекла раскаленная лава. Жаль, что это не моя ладонь. Ему достаточно было просто сказать, и я тут же взяла бы его в рот.

Но Рив был образцом терпения. С железной силой воли.

Он просто опустил руку вдоль тела.

― Боже, я не могу перестать на тебя смотреть. Ты идеальна. У тебя потрясающая грудь. Она настоящая, я прав?

Под его взглядом она, казалось, стала тяжелее.

― Да. Ты можешь ее потрогать, знаешь ли. ― Это прозвучало отчаянно и жалостливо. Практически, как мольба.

― Да, знаю. ― Но он не сдвинулся с места. ― И остальное твое тело... длинные ноги, упругая задница. Твоя прелестная киска. М-м-м, ― вздохнул он, и мои бедра задрожали. ― Мне и правда доставляет радость на тебя смотреть.

Он описывал меня так, словно выбирал себе домашнее животное в магазине. Такое вопиющее «овеществление» ― отвратительно, и меня должно было вывернуть из-за этого.

Но получилось как раз наоборот. Я пылала, будто все мои нервные окончания оголились. Так почему, черт возьми, мы все еще сидели порознь?

Я села, обняв колени, чтобы лучше его видеть.

― Приятно слышать. Спасибо. Мне тоже стоит сказать, что смотреть на тебя доставляет радость?

― Неважно. Но чисто из любопытства, доставляет?

Многие мужчины надеялись услышать положительный ответ, даже если знали, что это ложь. У меня неплохо получалось убеждать их. Однако в этот раз я ответила искренне:

― Да.

Рив задумался.

― Хах. Наверное, это все же важно.

Мы флиртовали, но после всего мы продолжали ходить вокруг да около. Я голая, он ― возбужден, но вместо того, чтобы прикасаться, целоваться и удовлетворить друг друга, мы сидели рядышком и флиртовали.

Повернувшись, я опустила ноги на кафельный пол.

― Это твоя сегодняшняя цель? Просто рассматривать? Или у тебя есть еще какие-то намерения в отношении меня?

Рив сложил ладони вместе.

― Так много вопросов. Таких нетерпеливых. ― Он сел, положил руки на колени и взглянул в мою сторону. ― Если честно, я еще не решил.

― Любой другой мужчина уже выгнал бы меня в таком случае. Можешь сказать, что еще тебе нужно решить? Я тут с ума схожу. ― В подтверждение своих слов, я сжала бедра и потерла ими друг о друга. А еще для того, чтобы хоть немного уменьшить боль.

Рив выпрямился и взглянул на меня так, что я тут же замерла.

― Хочешь знать, что мне нужно, Эмили? Мне нужно, чтобы ты поняла, кто из нас главный.

Я и глазом не моргнула.

― Ты. Конечно же. Что еще?

Он покачал головой.

― Нет, с этим мы еще не закончили. На данный момент это самое важное. Ты говоришь, что я главный, но мы оба знаем, что в душе ты борешься с этим. Ты тоже любишь руководить.

Я уже открыла рот, чтобы начать спорить, но остановила себя. Как еще он мог интерпретировать мои действия? Ведь как раз это я и демонстрировала все время: была инициатором знакомства, задиралась с ним и старалась делать все по-своему, потому что думала, что только так смогу подобраться к нему поближе. Как иронично, что это совсем не то, чего хотела я. Иронично, что то, чего он на самом деле желал, я с радостью могла ему предоставить. Что-то, что уже очень долгое время себе не позволяла.

Я обняла себя руками и стала изучать педикюр.

― Нет, ― сказала я наконец. Честно. ― Это не правда. В прошлом мое доверие предали, и теперь мне сложно заставить себя отпустить штурвал.

Мой голос звучал очень слабо, почти надломленно, и в то же время следующие слова я произнесла без усилий:

― И может, я не имею права просить тебя быть со мной терпеливым, но обещаю, что стою того. Потому что люблю, когда мне приказывают. ― Я подняла на него взгляд. ― Я хочу, чтобы ты приказывал мне.

И хотя разделась уже давно, только сейчас почувствовала себя по-настоящему обнаженной.

Рив решительно смотрел на меня. Черты его лица не смягчились, да вообще никак не изменились, но когда он заговорил, его голос звучал более хрипло и устало, словно мое откровение каким-то образом сделало уязвимым и его.

― В таком случае, остался только отборочный тур.

Я искала в его глазах намек на двусмысленность, который, как мне казалось, прозвучал в этих словах. Я не была уверена, но решила попробовать угадать и опустилась перед ним на колени, потянувшись к завязкам на плавках.

Он убрал мою руку.

― Нет.

Однако прежде, чем чувство разочарования захлестнуло меня, он пояснил:

― Не сомневаюсь, что твои губы хорошо ощущаются. Я уже целовал их, а фантазия у меня неплохая. Меня больше интересует твоя киска.

Значит, все же я правильно его поняла. Аллилуйя, черт возьми. Потому что больше ждать не было сил. Я была готова, нуждалась в разрядке и больше, чем воздух, хотела, чтобы он оказался во мне.

Я оперлась на локти, раздвинула ноги и провела пальчиком вдоль голой киски.

― Ну, так вот она, ― сказала я, улыбнувшись.

Его взгляд потемнел, и он прищурился.

А затем без предупреждения он оказался на мне, вжав в жесткий кафельный пол, а запястья пригвоздив по обеим сторонам от моего тела. Нас разделяли всего несколько сантиметров. В его глазах горело вожделение, но в то же время строгость и злость.

― Не дразни меня. Никогда не дразни меня. Я возьму что захочу, когда захочу и как захочу. Даже не думай, что можешь хоть как-нибудь повлиять на мои действия. Это ясно?

Я нервно сглотнула. Страх и взволнованность с тем же неистовством, с которым звучали его слова, пронеслись в моей голове.

― Да.

― Кто из нас главный?

― Ты. ― У меня едва получалось не заикаться, и будь я проклята, если не возбудилась еще сильнее.

Он резко кивнул.

― А теперь я планирую тебя трахнуть. И презерватив надевать не собираюсь. Я видел твою анкету...

Я была слишком удивлена, чтобы подумать, прежде чем перебить его:

― Ты видел мою анкету?

Он накрыл мой рот рукой. А потом ослабил хватку и чуть оттянул пальцем нижнюю губу.

― Думаю, ты пока не до конца понимаешь, кто я, Эмили.

Сердце стучало в ушах.

― Понимаю.

Рив скользнул пальцами ниже, к шее. Туда, где бился пульс.

― Нет. Пока не понимаешь. Но поймешь.

Но поймешь. Это было обещание, которое я жаждала, чтобы он исполнил. Хотела, чтобы он показал мне, научил меня, исправил. С необъяснимым отчаянием я хотела запомнить все, чтобы угодить ему.

Он вжался в меня тазом, и даже сквозь ткань плавок я почувствовала, как пульсирует его член напротив моего входа.

― Все еще этого хочешь?

― Сильнее, чем когда-либо.

Ухмыльнувшись, он опустил руку, чтобы развязать завязки на плавках.

― Меня не волнует, будет ли тебе хорошо.

― Что случилось с твоим «удовольствие для обоих партнеров»? ― И только когда эти слова сорвались с языка, я поняла, что выхожу за рамки дозволенного.

Но Рив только ухмыльнулся.

― Это не я прохожу отборочный этап. А ты. Я не даю ничего взамен, пока не убеждаюсь, что это заслуженно.

Наверное, не самое лучшее время было бросать ему его же слова, но все же я это сделала:

― Ты ужасно самоуверен, да? Некоторые могли бы сказать, что это эгоистично.

― Эмили... ― Это было предупреждение, но, клянусь, я увидела промелькнувшее в его глазах изумление.

И все же, я зашла слишком далеко. И даже не понимала почему. Просто не могла заставить себя прекратить. Возможно, думала, что если до последнего буду сражаться с ним, то, когда в итоге сдамся, чуточку меньше буду ненавидеть себя.

Или вовсе по другой причине. Может, я просто знала, как приятно будет потом подчиниться, словно получить награду. И это пугало. Пугало так же, как и мысль о том, чтобы не получить ее вовсе.

Я была так возбуждена. Каждая клеточка моего тела горела, готовая взорваться. Рив навис надо мной, показывая, как он поимеет меня, а мне оставалось только позволить ему сделать это.

― Ладно, ладно, ― серьезно сказала я. ― Никаких поддразниваний.

― Хорошая девочка.

Он поставил локти на пол, по обе стороны от моей головы, раздвинул коленом ноги и разместился между ними. Я чувствовала его член, чувствовала, как он дернулся, когда взгляд Рива прошелся по моим губам, которые он сегодня еще не целовал, и груди, к которой еще не прикасался ни руками, ни языком.

Именно тогда я поняла, что он и не собирается этого делать. Не в этот раз. Он не планировал меня ласкать или исследовать мое тело. Не побалует меня этим, хотя точно могла сказать, что хотел бы. Он собирался сделать это максимально безлично, а почему, я не понимала. Отказывал себе в радости? Что-то вроде желания испытать себя? Доказать мне что-то?

Каким бы ни был мотив, я с ним не согласна. Мне нужна разрядка, потому что слишком взвинчена, до боли возбуждена. Рискуя вновь выйти за рамки дозволенного, спросила:

― Тогда ничего, если я сама позабочусь об этом? О своем удовольствии?

Он колебался всего долю секунды.

― Пожалуйста, любыми средствами.

Одной рукой я схватилась за его плечо, а другую опустила между нами и прижала палец к клитору ровно в тот момент, когда он сдвинулся чуть выше и вошел в меня. Я вскрикнула от удивления, немного от боли и куда сильнее от удовольствия. Я была не совсем готова, и, черт побери, он был огромен. Или просто идеально подходил мне. Не могла сказать точно.

Рив поймал мой взгляд. И хотя ничего не говорил, я видела, что он так же удивлен... Но чем? Нашим первым контактом? Тем, как идеально он меня заполнял? Или огнем, пылающим в том месте, где мы были соединены? Господи, ведь он еще даже не начал двигаться.

А потом начал.

Двигался мощными, глубокими толчками. Каждый раз, когда входил, он погружался в меня до упора. И каждый раз почти полностью выходил. Задал медленный, апатичный темп, и я чувствовала каждую венку на его члене, когда он заполнял меня и опустошал вновь и вновь. Внизу живота все скрутилось в тугой узел. С дополнительной стимуляцией клитора я должна была быстро кончить. Слишком быстро.

Выражение лица Рива не изменилось. Он был сдержан, держал себя в руках, в то время как я теряла над собой контроль.

Я начала убирать руку.

― Верни на место, ― приказал Рив. Его голос был хриплым ― единственный признак того, что он испытывал то же, что и я. ― Продолжай трогать себя.

― Думала, тебе все равно. Испытаю ли я. Удовольствие. ― Фразы звучали коротко и отрывисто.

Глаза Рива сверкнули.

― Мне все равно. Но если ты достигнешь оргазма, мои ощущения будут лучше.

Я продолжила ласкать клитор, осторожно, но даже небольшие усилия тут же приблизили меня к оргазму. Это было так эротично: невозмутимое поведение Рива; то, как примитивно он брал меня; то, что мы были на виду у всех, кто находился в доме. Я впилась ногтями в его плечо и прикусила язык, пытаясь быть такой же стойкой, как и он, но провалилась, когда сквозь сжатые губы тихонько застонала от удовольствия.

Рив сдвинулся немного вперед, а меня подтянул за бедра назад, чтобы входить еще глубже. А затем увеличил темп, почти до боли вдавливая меня в кафельный пол.

― Раз уж каждый из нас сам о себе заботится, ― его голос стал еще более хриплым и грубым, ― то не нужно говорить мне, что тебе хорошо. Потому что мне плевать.

― Ладно. ― Но, черт, это уже слишком. Так охренительно хорошо ощущается. ― О, Боже. Это так. Ах.

― Молчи. ― Прозвучавшее в его тоне предупреждение только еще сильнее распалило меня. ― Не смей этого говорить.

― Я. Ничего. Не говорю.

Я сгорала в ощущениях, и теперь только бессмысленные, нечленораздельные звуки срывались с моих губ, однако, если сложить их вместе, то определенно сложилась бы фраза «как же охренительно хорошо». Оргазм судорогой пронесся по моему телу. Я зажмурилась и позволила волне удовольствия унести меня.

Каким-то чудом, мне все еще удавалось слышать Рива:

― Ты кончаешь, ― сказал он. ― Я чувствую. Твою мать, Эмили, твои мышцы так сильно меня сжимают.

Он продолжал двигаться в неистовом темпе, проталкиваясь через сокращающиеся мышцы, а потом и сам достиг пика и, прижавшись к моей киске, излился в меня.

Придя в себя, я открыла глаза и увидела, что он все еще нависает надо мной и внимательно смотрит. У меня до сих пор не получалось определять выражения его лица, но, судя по морщинке на лбу, его мучил какой-то вопрос. Или он был в смятении. Даже раздражен, можно сказать.

Сделав дрожащий вдох, я задалась вопросом, что же он видит сейчас на моем лице. Разочарование, полагаю. Я не надеялась, конечно, перевернуть весь его мир, но всего лишь знать, что угодила ему, мне бы хотелось.

Опять же, он все еще был во мне. Может, у меня все-таки получилось.

Мы оставались в таком положении, казалось, целую вечность. Наконец, он сел на колени и надел плавки так же быстро, как и вышел из меня. Затем провел пальцем по моему лобку и произнес:

― В следующий раз, когда пойдешь в салон, оставь «взлетную полосу». Мне не нравится чувствовать себя так, словно я трахаю маленькую девочку.

И ушел. Я быстро оделась и вошла вслед за ним в дом, но ни Рив, ни Анатолиас меня не встретили. Дворецкий вернул мне сумочку и проводил до двери.