Пешка в чужой игре

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ. ПОДСТАВА.

...Виктор был доволен своей работой и, это не смотря на то, что у него был ненормированный рабочий день. Зинаида Ивановна часто задерживалась по делам службы, то в Управлении Мосторга, то в Министерстве, то совершала поездки по магазинам, и телохранитель обязан был сопровождать её во всех поездках. Так продолжалось изо дня в день, ровно три с половиной месяца...

...Зинаида Ивановна отмечала свой тридцать седьмой день рождения у себя на квартире, где собрались только самые близкие друзья и соратники - ближний круг. Виктор стоял в сторонке и зорко наблюдал за тем, как за богато накрытым столом едят, пьют и веселятся уже изрядно подпившие гости.

- Зиночка, а что это за молодой человек стоит там скромно в сторонке и не принимает участия в общем веселье? – спросил Зинаиду Ивановну кто-то из гостей.

- Это моё доверенное лицо, - засмеялась именинница. – И это лицо всегда должно быть трезвое.

- Даже в твой день рождения?

- Конечно.

- Ну, ты и садистка.

- Он не пьёт.

- Больной что ли?

- Он спортсмен и поэтому всегда должен быть в форме.

- За твоё здоровье мог бы рюмочку и принять.

- Лёва, это пустой разговор, лучше возьми гитару и спой нам что-нибудь.

- Мою любимую?

- Давай, а мы подпоём.

- Так это запросто, - засмеялся собеседник именинницы и, взяв в руки гитару, запел:

Жил-был, в натуре, Лёва,

Имел четыре дома,

Отобрали Лёвкины дома,

Теперь он тихий, мирный,

Имеет ювелирный,

Магазин для сердца и ума, - радостно подхватила песенку вся компания.

Имел свою машину,

Возил красотку, Нину,

С шиком выезжал с ней со двора,

Вместе с автомашиной,

Вместе с красоткой, Ниной,

Рухнул Лёва с Крымского моста, - грустно закончил песенку певец и потянулся за бутылкой с коньяком.

- Машину жалко, - притворно всхлипнул кто-то, все засмеялись и, застолье возобновилось с новой силой...

- Зиночка, я смотрю, тебе этот парень очень нравится, - с ехидной усмешкой сказал хозяйке дома изрядно подвыпивший Мальцев, перехватив один из нежных взглядов, которыми время от времени Зинаида Ивановна одаривала своего телохранителя. - Ты его уже уложила в свою постель?

- А тебе какое дело? – вспылила своенравная Зинаида Ивановна. – С кем захочу, с тем и лягу.

- Да на здоровье, чего ты пенишься, - пожал плечами Мальцев. - Ты же сама сказала, что молодым везде у нас дорога.

- Вот именно – молодым везде у нас дорога. И в мою спальню – тоже. Захочу, и он сегодня останется у меня на ночь.

- Кто бы сомневался, - вновь усмехнулся Мальцев. – Твои возможности я знаю очень хорошо. Но разговор пойдёт не об этом. Мне нужен надёжный человек для того, чтобы провести одну акцию.

- Что за акция?

- Нужно Трегубова подловить на взятке.

- Ничего себе, акция! - вскрикнула Зинаида Ивановна. – Павел, ты думаешь, о чём говоришь!?

- Я всегда сначала думаю, а потом говорю, - обиделся Мальцев.

- А что, война между Гришиным и Андроповым ещё не закончилась?

- Она в самом разгаре.

- Так Андропов уже сидит в кресле Генерального Секретаря. Чего ему ещё надо?

- Гришин ещё трепыхается, вот и решили почистить поляну вокруг него. Трегубов – человек из ближайшего окружения Гришина. Был ещё Соколов, но он уже на Лубянке.

- Так им директора "Елисеевского" гастронома мало?

- Соколов молчит, как партизан и не идёт на сотрудничество со следствием. Нужен более сговорчивый фигурант. Тебе же, как заместителю Трегубова, известна схема получения взяток в Мосторге?

- Трегубов не берёт взяток, - уверенно сказала Зинаида Ивановна. – Это всё Петриков.

- Компетентные органы разберутся, кто берёт, а кто не берёт. В общем, наша основная задача - подставить Трегубова. И предстоит это сделать через директора "Центрального" гастронома.

- Павел, но это так сложно и опасно. У Маркова такая «крыша», что нам с тобой и не снилось. Или ты не знаешь, кто у него отоваривается? Мне даже страшно произносить вслух эти фамилии.

- Не узнаю тебя, девушка, - усмехнулся Мальцев. – Ведь ты всегда любила рисковать. А насчёт "крыши" Маркова, так у Соколова она была покруче.

- И, всё-таки, рисковать...Однажды я уже так рискнула, что до сих пор аукается.

- Тогда ты решала собственные проблемы, а сейчас можешь помочь государству.

- А я уверена, что это тоже чьи-то личные интересы, - пристально посмотрев на своего собеседника, сказала Зинаида Ивановна.

- Я тебе уже сказал, чьи это интересы. Ещё раз повторить?

- Павел, а какая твоя выгода в этом деле?

- Скрывать не стану, сефйчас хочу сесть в кресло замминистра внешней торговли, а потом и в кресло министра.

- Не плохое желание, - засмеялась Зинаида Ивановна. – Твои амбиции всем известны.

- Ты тоже в накладе не останешься. Свалим Трегубова, и ты займёшь его место.

- Свежо предание, да верится с трудом.

- Я тебе гарантирую.

- Ладно, посмотрим.

- А чего смотреть, надо исполнителя искать. В этом деле должен быть человек кристально чистый, иначе в «конторе» не поверят в наш спектакль.

- Где же найти кристально чистого исполнителя?

- А зачем его искать? У тебя есть такой человек.

- Кого ты имеешь в виду?

- Твоего телохранителя.

- Ермакова!? - не удержавшись, вскрикнула Зинаида Ивановна. - Почему именно его!?

- Потому, что его кандидатура идеальная. Участник боевых действий, награждённый орденом, и вообще автобиография у него кристально чистая.

- Нет, я не хочу...Павел, давай, Маслова определим на эту роль.

- Зина, я знаю, что ты ненавидишь Маслова и готова сожрать его с говном, но он на эту роль не подойдёт. "Контора" на него не клюнет.

- Так может, кого другого?

- Значит, мои предположения не лишены основания? Тебе нравится Ермаков?

- Нравится.

- Иногда нужно для общего дела пожертвовать личным. Найдёшь себе другого любовника, - усмехнувшись, сказал Мальцев.

- Павел, я не хочу другого.

- Всё, вопрос закрыт, и возражения не принимаются. Времени для раздумий нет. До осуществления акции осталось немного - неделя.

- Неделя, - как эхо повторила Зинаида Ивановна и тяжело вздохнула.

- Да, неделя. Давай выпьем за удачу, - поднимая рюмку с коньяком, сказал Мальцев.

Зинаида Ивановна молча подняла свою...

...Этот, казалось бы, обычный день - двадцать пятое августа тысяча девятьсот восемьдесят третьего года, круто изменил в дальнейшем всю жизнь Виктора. А начинался он, как обычно, и ничего не предвещало беды.

- Виктор, надо съездить в "Центральный" гастроном, - сказала Зинаида Ивановна. – Пусть Михаил Юрьевич передаст через тебя финансовый отчёт. Это очень срочно.

- Хорошо, я мигом, - сказал Виктор и уже на выходе из кабинета, в дверях столкнулся с директором плодоовощной базы - Стравинским.

- Осторожней, молодой человек, вы чуть не сбили меня с ног.

- Извините, Марк Борисович, спешу очень.

- Куда это вы так торопитесь?

- В "Центральный" гастроном.

- Не откажите в просьбе, передайте Михаилу Юрьевичу портфель с документами. Я ему их ещё вчера должен был отдать, да времени свободного не было, а они ему срочно нужны. И сегодня у меня времени совсем нет, с самого утра здесь торчу. Я в долгу не останусь.

- Передам, нет проблем, я всё равно, туда еду.

- Ну и славненько, - обрадовался Марк Борисович и вручил Виктору небольшой, кожаный портфель...

...Виктор постучался, секунду выждал и вошёл в кабинет директора второго по значимости после "Елисеевского" гастронома Москвы.

- Михаил Юрьевич, разрешите?

- Слушаю вас, молодой человек, с чем пожаловали?

- Зинаида Ивановна просила, чтобы вы срочно передали финансовый отчёт.

- Совсем забыл, замотался, а тут ещё, так некстати, главный бухгалтер заболел. Передайте Зинаиде Ивановне мои извинения, а отчёт сейчас доставят из бухгалтерии, - хлопнув ладонью себя по лбу, сказал директор магазина и взялся за трубку телефонного аппарата.

- Да, тут ещё Марк Борисович просил передать вам документы, - сказал Виктор и протянул хозяину кабинета портфель.

- Какой Марк Борисович?

- Стравинский. Он сказал, что эти документы вам срочно нужны.

- Странно, что за срочность такая? - удивился директор магазина, принимая из рук Виктора портфель. – И что за документы?

В ту же секунду дверь кабинета распахнулась, и в него вошли четверо, быстрым шагом подошли к столу.

- Товарищи, в чём дело? – нахмурившись, спросил вошедших хозяин кабинета, которому явно не понравилась бесцеремонность непрошенных гостей.

Один из вошедших молча достал из кармана служебное удостоверение сотрудника КГБ, так же молча показал его хозяину кабинета и Виктору. Тут же сказал: - Вы только что передали портфель присутствующему здесь гражданину Маркову. Подтверждаете этот факт?

- Подтверждаю, - не стал скрывать очевидного Виктор.

- Что находится в портфеле?

- Документы.

- Какие документы?

- Не знаю? – пожал плечами Виктор. – Я в чужие бумаги не заглядываю. Меня попросили передать, я и передал.

- Кто попросил?

- Директор овощной базы.

- Фамилию и имя директора можете назвать?

- Марк Борисович Стравинский.

- Хорошо, сейчас в присутствии понятых мы осмотрим содержимое портфеля. Возражения есть?

- У меня нет, - сказал Виктор.

- А у вас? – обратился сотрудник Комитета государственной безопасности к хозяину кабинета.

- Вскрывайте, - пожал плечами тот. – Мне самому интересно посмотреть, что там внутри находится.

- Тогда приступим, - сказал представитель КГБ и, пригласив понятых подойти поближе к столу, открыл портфель, затем медленно стал выкладывать на стол его содержимое.

- Красивые документы, не правда ли? – усмехнулся представитель Комитета, когда пачка новеньких стодолларовых купюр США легла на широкий стол. – Сколько там?

- Сто купюр по пятьдесят долларов США, - закончив считать банкноты, сказал второй сотрудник КГБ.

- Пять тысяч долларов - это круто, - усмехнулся старший оперативник. – Валютные операции в частном порядке, запрещены законом нашей страны. У вас обоих, как я полагаю, будут большие проблемы.

У Виктора от удивления округлились глаза и он, ничего не понимающим взглядом, вопросительно посмотрел на Маркова. Тот точно таким же удивлённо-вопросительным взглядом смотрел на него. Прошло несколько томительных минут, прежде чем к Виктору вернулись способности мыслить и разговаривать, и он задал первый вопрос: - Может, наконец, мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?

- Я могу объяснить, - сказал один из оперативников. – Происходит пресечение валютной операции и задержание с поличным взяточника и взяткодателя.

- Что за дурдом?! – вспылил Виктор. – Меня попросили передать портфель, я и передал! А что в нём находилось, я не знал!

- Мы это уже слышали, но факты говорят сами за себя.

- Какие факты? – упирался Виктор. – Поговорите с директором овощной базы, и он подтвердит, что я тут не при делах.

- Следствие разберётся во всём, а пока, прошу проследовать за нами, - сказал старший оперативник и приказал своим помощникам надеть на арестованных наручники.

Так, в наручниках, их вывели из кабинета и на глазах у сотни покупателей, провели через весь магазин к выходу, у которого их ждали две чёрные «Волги»...

... - Да мне не в чем сознаваться! - негодовал Виктор в кабинете следователя. – Спросите Стравинского, тот подтвердит, что это по его просьбе я передавал Маркову этот злосчастный портфель! Это же, абсурд! Почему я должен отвечать за чужие грехи!?

- В науке права, есть мудрая аксиома: если хочешь найти преступника, ищи того, кому совершённое преступление могло принести пользу, - сказал следователь и пристально посмотрел на Виктора. - Если вы, действительно, не виноваты, то как думаете, кому было выгодно вас подставлять?

- Понятия не имею, - пожал плечами Виктор.

- Вот и я, пока что, понятия не имею, - с нотками сожаления в голосе, сказал следователь. – Но, рано или поздно, но я обязательно это узнаю. А пока что, всё против вас.

- Значит, придётся сидеть? - спросил Виктор, и взгляд его потускнел.

- Я не судья, - пожал плечами следователь. – Будем разбираться, но, честно говоря, я не вижу способов помочь вам. Нет свидетелей в вашу пользу.

- Поговорите с моей начальницей, - попросил Виктор. - Зинаида Ивановна подтвердит, что именно Стравинский дал мне портфель и, что это по его просьбе я доставил портфель Маркову.

- Обязательно поговорю, – пообещал следователь и, вызвав конвоира, отправил Виктора в камеру.

Опытный следователь чувствовал, что Виктор в этом деле пешка в большой игре, и понимал куда и в кого намечался главный удар. В ведомстве, в котором он служил отлично знали о тайной и явной войне всесильного Андропова и непомерно амбициозного Гришина.

- Жаль парня, статья очень уж...если бы не валюта, - с сожалением вздохнул следователь, вновь и вновь перечитывая страницы возбуждённого, против Виктора, уголовного дела. - Отличный спортсмен, воевал в Афганистане, награждён боевым орденом - не место ему в колонии. Спасти его невозможно, механизм уже запущен и набирает обороты...Жаль, очень жаль, испортили парню жизнь...

...Виктор всё никак не мог заснуть, ворочался с боку на бок на деревянном топчане в одиночной камере следственного изолятора на Лубянке. Услышав, как заскрежетал ключ в замочной скважине, и потом лязгнула металлическая задвижка, он приподнялся. Дверь в камеру отворилась, впустив двоих, атлетического телосложения парней, и тут же закрылась за ними. Парни молча подошли к топчану, на котором лежал Виктор, и равнодушными, ничего не выражающими глазами, начали рассматривать его.

- Чего смотрите? – первым нарушил тишину Виктор. – Я не экспонат из художественного музея.

Парни молча переглянулись между собой, и продолжили играть в молчанку.

- Жить хочешь? - наконец, спросил один из них.

- Допустим, – усмехнулся Виктор. – И, что дальше?

- Поступишь правильно – будешь жить. И жить будешь красиво. Сначала на зоне, а потом и на воле.

- А если поступлю не правильно – убьёте?

- Может - убьём, а может – только калекой сделаем. А вот твоей тёлке разорвём перегородку и из двух дырок, сделаем одну.

Виктор вскочил и сжал кулаки.

- Даже и не думай, - тихо сказал один из парней. – У меня чёрный пояс по каратэ, а он - мастер спорта международного класса по боксу. Короче – ты не идёшь в отказ, получаешь пятерик общего режима, это в самом пиковом случае, а тебе за это будет постоянный «грев» на зоне и твою тёлку никто не тронет. Более того, она каждый месяц будет приезжать к тебе на общую, а каждые три месяца – на личную свиданку. Откинешься по УДО, так что, года через четыре будешь на воле.

- Пять лет? - усмехнулся Виктор. - Мне следователь сказал, что по этой статье не меньше девяти светит.

- Тебе говорят - получишь пятерик, значит, будет пятерик. Так что, добазарились?

- У меня что, есть другой выбор? – исподлобья посмотрев на ночных визитёров, процедил сквозь зубы Виктор.

- Выбор всегда есть, - усмехнулся каратист. – Только сделать надо правильный. Я тебе советую принять наше предложение. Пожалей свою тёлку, ей всего восемнадцать лет.

- Я...согласен, - опустив голову, тихо сказал Виктор.

- Ответ правильный. Я сразу понял, что ты не глупый парень, - сказал каратист и, повернувшись, направился к выходу из камеры. Его молчаливый спутник последовал за ним.

Оставшись в камере один, Виктор обхватил голову руками и начал мерить шагами камеру...

...Стравинский вышел из кабинета, подошёл к своей «Волге», сел в машину, включил зажигание и выехал за территорию базы. Машина, набирая скорость, помчалась по направлению к центру города. Шины весело зашуршали по мокрому, после дождя, асфальту. Впереди замаячил мигающий зелёным глазом, светофор.

«Проскочу», - решил водитель, до упора утапливая в полик педаль газа, но у самого светофора пришлось тормозить – загорелся красный. Выругавшись, Стравинский с силой надавил ногой на педаль тормоза. На мокром асфальте силой инерции машину юзом вынесло на середину перекрёстка. С ужасом смотрел директор овощной базы на то, как к нему на большой скорости приближался мощный КРАЗ...

...Зазвонил телефон. Следоватедь снял трубку.

- Виктор Петрович, зайдите в кабинет генерала, - послышался в трубке голос секретарши. – Очень срочно.

- Уже иду, - сказал следователь и, положив трубку, поспешно вышел из кабинета.

- Заходи, присаживайся, - взмахом руки подозвал к себе следователя генерал. – В автомобильной катастрофе погиб директор овощной базы – Стравинский.

- Когда!? – вскрикнул следователь.

- Только что сообщили.

- Уже известно, как это произошло?

- Гаишники говорят, что он тормознул на красный свет, но поздно – дорога мокрая после дождя и машину вынесло на середину перекрёстка, а на зелёный мчался гружённый КРАЗ. В общем, его «волжанка» - в гармошку, а директор базы - в лепёшку.

- Неспроста это, товарищ генерал. Кто-то убрал важного свидетеля. Я уверен, что Ермакова подставили. Стрелочник он.

- Я допускаю, что парня подставили, но доказать это почти невозможно - его взяли во время передачи взятки. Да ещё валюта. Это факт, а против факта не попрёшь.

- Не попрёшь, - с явным сожалением вздохнул следователь. - Тем более, что Ермаков подписал признательные показания.

- Подписал признательные показания? Так чего тебе ещё надо? Марков тоже начал давать показания и признался в том, что брал взятки с продавцов и передавал их в Мосторг. И бывший директор "Елисеевского" тоже поплыл.

- Соколов начал давать показания?

- Начал.

- И, всё-таки я уверен в невиновности Ермакова.

- Ты же сам говоришь, что он подписал признательные показания.

- Я думаю, что с ним кто-то провёл беседу и поэтому он взял на себя то, чего не совершал.

- Думаешь, запугали?

- Запугать десантника, участвовавшего в боевых действиях и к тому же мастера спорта по боксу, как мне кажется, не так просто. Нет, тут что-то другое. Может, пригрозили расправой с его невестой?

- Вполне возможно.

- Товарищ генерал, а может, есть возможность отпустить Ермакова до суда под подписку? У него невеста беременная...

- Нет, не могу я взять на себя такую ответственность, дело Мосторга на контроле там, - сказал генерал и указал пальцем в потолок. - Андропов сказал, что воры должны сидеть в тюрьме.

- Вообще-то, это сказал Жеглов в романе братьев Вайнеров "Эра милосердия", - усмехнулся следователь.

- Не умничай, полковник, - нахмурился генерал. - Иди и занимайся делом.