Песнь мечты

8

Осень чувствовала, что капли воды с размаху шлепаются на нее. Скалы дрожали. Джесс тронул ее за плечо.

– Отодвинься. Ты слишком близко к краю.

Осень позволила увести себя, но не понимала, что теперь это не имело никакого значения.

Вода уже переливалась через препятствия, затопляя пол пещеры. Осень бормотала молитвы, уткнувшись Джессу в грудь, благодарная, что она была в его объятиях. Рев все усиливался. Осень ждала, что их вот-вот затопит. Но этого не случилось. Хотя Джесс и склонился к самому ее уху, она не смогла расслышать голос, доносящийся из его груди:

– Вода спадает. Сначала она всегда выше. Уровень воды поднимается, когда наводнение толкает скалы и всякий мусор, а потом опускается.

Вода на самом деле отступала. Так, они не умрут! Голова ее закружилась от облегчения. Руки ее, по-прежнему вцепившиеся в Джесса, казалось, свело. Она смотрела через его плечо на воду, бурлящую всего в нескольких дюймах ниже входа в пещеру.

– Вода, правда, сходит. – Она совершила неимоверное усилие, чтобы держать под контролем свою речь. Адреналин проникал в ее кровь, и сердце стучало как сумасшедшее. – Она ниже теперь, видишь?

Осень подползла вместе с ним к краю и посмотрела вниз. Поток выглядел, как котел кипящей смолы. Первоначальный рев уменьшился, снизившись до равномерного гула усмиряющейся стихии.

– Нам повезло. – Она вымолвила это, и ноги ее от облегчения подкосились.

– В эту пещеру легче попасть, но я не был уверен, что она расположена достаточно высоко.

– Тогда, значит, остальные спасены, если они будут оставаться на местах?

– Да. Они ведь еще футов на десять выше.

– А они услышат нас, если я буду кричать?

– Сомневаюсь. Они как раз за поворотом. Здесь только ты и я.

– Пока не спадет вода.

Потрясение от пережитого сказалось на ней. Слава Богу, что другие в безопасности.

– А что с остальными, кто остался на Ручьях Койота? Их захватило наводнение?

– Нет. Все, что они получат – это грязь в реке. Уровень реки повысится.

– Но не настолько, чтобы затопить лагерь?

– Мы находимся в узком боковом русле, поэтому кажется, что воды много. Но к тому времени, когда вода достигнет Ручьев Койота и главного каньона, ее будет гораздо меньше: часть ее уйдет в почву, да и русло там шире.

Они спасутся. Это единственное что имело значение. Глаза ее наполнились слезами. Она старалась не заплакать, но не сдержалась и всхлипнула.

Джесс обхватил ее за плечи.

– Ты все еще боишься? – спросил он, пододвигаясь ближе.

– Нет. Это просто нервы не выдержали. Сейчас я успокоюсь.

Осени очень хотелось протянуть руки и снова прижаться к нему. Но вместо этого она выскользнула из его рук.

В течение нескольких минут Джесс сидел не шелохнувшись, и ей очень хотелось знать, о чем же он думает. Ее очень удивило, когда он поднял тяжелый тюк.

– Я собираюсь оставить его здесь. – Он стоял позади нее на краю уступа.

– Трудно поверить, что ты сумел дотащить это сюда.

– По правде говоря, у меня просто не было времени размышлять, и я действовал механически.

Так же все это время вела себя и Осень. Она была рада, что оказалась здесь с ним.

Вода отступила из пещеры, оставляя мокрый пол. Осень прислонилась спиной к стене.

– Если вода не поднимется снова, к утру мы высохнем, – предположила она.

Ее рубашка уже не липла к телу. В свете луны она видела, что и на Джессе рубашка висит свободно, оставляя вздымавшуюся от глубокого дыхания грудь открытой. Она едва заметила, что он подошел и склонился над ней.

У нее перехватило дыхание, когда, преодолев расстояние между ними, он стал гладить ее по щеке.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – мягко спросил он.

– Мое сердце все еще бьется как сумасшедшее, но, думаю, скоро успокоится.

Сжав руки в кулаки, она с трудом удерживалась от того, чтобы не коснуться Джесса. Ей хотелось прижать его к своей груди и почувствовать, как его сердце бьется в унисон ее собственному. Она следила за каждым его движением, пока он устраивался у стены напротив нее.

– Теперь, похоже, ты в норме. Почему бы тебе не поспать? – предложил он.

– Лучше отдохни ты, – сказала она ему. – Я слишком взволнована, чтобы уснуть.

Он не ответил, только чуть подвинулся, заняв более удобное положение. Его лицо покрывала тень, но она чувствовала его пристальный взгляд.

О чем он думал? Она нуждалась в дружеском участии, а Джесс был совсем близко от нее. Она хотела бы утонуть в его объятиях, но, впрочем, было достаточно и того, что он рядом. Она была полна желаний, но не осмеливалась анализировать их.

Через час, снова сокрушая все на своем пути, стихия отступила, оставив после себя мертвую тишину. Осень расправила затекшие мускулы и выпрямилась. Осторожно, чтобы не удариться головой о скалистый потолок пещеры, она стала шарить вокруг, пока не нащупала тюк. Осень с трудом сумела развязать намокшие кожаные завязки, и, наконец, ей удалось найти старинную флейту, которую она уложила последней. Она снова прислонилась к стене, поднесла флейту к губам.

Переливчатые звуки наполнили пещеру, когда она заиграла на древнем костяном инструменте. Покой разливался вокруг, успокаивая и ее расходившиеся нервы. Знакомые мелодии сняли напряжение, которое она испытывала весь день.

– Хорошо играешь. – Голос Джесса звучал спокойно, словно музыка успокаивала и его. – Ты играешь то, чему научил тебя я.

Интересно, напомнила ли ему мелодия о прошлом? Возможно, именно поэтому она и начала играть на флейте. У Джесса была своя флейта, которую ему когда-то подарила его бабушка-индианка из племени апачей, и он играл Осени песни каждый вечер перед тем, как наступала их ночь любви.

– Ты по-прежнему играешь лучше меня. – Она склонилась к нему и протянула флейту. – Вот. Теперь твоя очередь.

Он помедлил, но она продолжала протягивать ему инструмент. Интересно, понимает ли он, что она предлагает ему свое сердце? Наконец он сел и взял инструмент. По его быстрому резкому движению легко было понять, насколько он напряжен. Когда его пальцы коснулись ее руки, он замер.

На крошечном расстоянии между ними ощущалось огромное напряжение. Она слышала его неровное дыхание.

– Почему, Джесс? – Ее шепот нарушил тишину. – Что произошло с нами?

Его тело напряглось. Она видела очертания его фигуры, резко выделявшейся в лунном свете.

– Я мог бы задать тебе этот же вопрос. – Его слова прозвучали так, словно он злился на нее.

– Но ведь не я положила конец нашим отношениям. Я еще целый месяц оставалась в лагере. Это ты перестал приходить.

Прежде чем она продолжила свои возражения, он начал играть на флейте. Она не хотела поддаваться нежным звукам, не желая прерывать разговор. Память воскрешала ночи под звездами, когда он играл песни любви. А мелодия сегодняшнего вечера была неприкаянной и печальной.

Когда он кончил играть, она заговорила.

– Ты никогда раньше не играл эту мелодию.

– Она напоминает мне слишком о многом.

Осень села прямо. Она поняла.

– Мария. Ты по-прежнему любишь ее… – Он когда-то говорил ей, что был помолвлен.

Он положил флейту.

– Она всегда будет здесь. – Он постучал по груди. – Здесь. В моем сердце.

Понимая всю тщетность соперничества с тенью, Осень облокотилась о стену.

– Прошли годы, Джесс. Ты не можешь жить прошлым.

– Неужели ты думаешь, что я не понимаю этого? – В его голосе звучала боль. – Я готов все изменить – и вернуться к нормальной жизни. Но я дал клятву Марии.

Она закрыла глаза. Она поняла: он нуждался в помощи.

– Что с ней случилось? Ты можешь рассказать?

Несколько минут он сидел молча. Осень безмолвно молила о том, чтобы он доверился ей.

– Она была сестрой Энрике. Ты говорил мне об этом.

Глубоко вздохнув, он заговорил:

– Да. Она была моложе нас с Энрике. Я любил ее многие годы, но никогда никому не говорил об этом. Я хотел дождаться, пока Мария вырастет, чтобы быть уверенным, что она на самом деле любит меня, а не просто страстно влюблена.

– Наверняка она любила тебя, Джесс. И какая бы женщина не полюбила?

– Я просил ее выйти за меня замуж после того, как пришел из армии. Она тогда училась в колледже.

По его голосу Осень поняла, что он улыбается. И постаралась побороть непрошеную ревность. Месяц мы провели вместе. Сколько же они были с Джессом?

– Потом мне пришлось вернуться на ранчо – из-за дел и отца.

Теперь в его голосе звучала горечь, но Осень не стала его прерывать.

– Тогда-то это и случилось.

Он наклонил голову, опершись спиной о стену, и замолчал. Осень ждала, пока он не начал подносить к губам флейту. Она протянула руку и остановила его.

– Говори.

Мускулы его руки напряглись, давая ей понять, какая волна эмоций охватила его. Она отдернула руку.

– Я должна это знать, – сказала она ему.

– Возможно, что это так.

Он неожиданно повернулся, вглядываясь в ее лицо, но она молчала. Она испытывала неловкость, сама не зная, почему.

– Она была красива и невинна, – продолжал он с усилием. – Ее никогда не касались темные стороны действительности. Семья оберегала ее.

Осень закрыла глаза, вспоминая, как Дони и Майк ее защищали.

– У нее был белый жеребец. Никто, кроме нее, не мог на нем ездить. Понимаешь, она умела найти подход к животным.

Осень удержалась от комментариев, чувствуя, что ему необходимо снять с себя все бремя воспоминаний, прежде чем он сможет перейти к страшной правде.

– Может быть, именно поэтому она стала единственной женщиной, которая сумела приручить и меня. Я был диким и безрассудным. Но она могла успокоить меня одной улыбкой.

И снова Осени пришлось подавить в себе чувство ревности, когда она пыталась представить себе Джесса юношей. Трудно было поверить, что сильный и рассудительный человек, каким знала его она, был когда-то безрассудным юнцом.

Речь его, вначале звучавшая бессвязно, стала более четкой; он жестко выговаривал слова, и она поняла, что подошел конец истории, которую ей необходимо было услышать.

– Она поехала верхом в горы. Их ранчо расположено на границе, и она подъехала слишком близко. – Для убедительности Джесс похлопал себя по бедру.

– Слишком близко к чему?

– К бандитам-наркоманам, переправляющим кокаин.

История обещала быть ужасающей. Она понимала больше по его голосу, чем из весьма скромных своих познаний людей этого порочного круга, которые занимались наркотиками. Этими историями изобиловали почти все страны, в которых она жила.

– Она верила каждому. Я могу представить, как она подъехала к ним. Возможно, она спросила, не нужно ли им что-нибудь…

Осень скорее почувствовала, чем увидела, как он содрогнулся. Она было протянула к нему руку, но опустила ее обратно на колени, едва он начал говорить.

– У нее не было шанса избежать расправы. Сначала они ее изнасиловали, а потом изувечили. Энрике нашел ее, брошенную умирать медленной смертью, в пустыне.

Невольный крик слетел с ее губ, когда она услышала представший перед ее мысленным взором финал трагедии. Она могла ревновать чувства Джесса к Марии, но она никогда бы не пожелала зла девушке, не говоря уж о таком жестоком конце.

Тяжелая тишина повисла после того, как Джесс закончил свой рассказ. Вопросы стаей проносились в ее голове, но сейчас было не время задавать их. Позже она сможет выяснить, нашли ли убийц. А сейчас ей обязательно нужно было знать, закрыто ли его сердце для любви после смерти Марии.

– Джесс, с тех пор прошло много лет.

– Неужели история, которую я только что рассказал, ни о чем тебе не говорит?

Нет, она не поняла, о чем ей должна была сказать эта история, также как и не поняла, почему он говорил так, словно она виновата в чем-то.

– Не закрывай свое сердце для любви из-за того, что случилось прежде. Оставь это в прошлом.

– Ты говоришь мне о том, что я снова должен любить? – Недоверие прозвучало в его голосе.

– Я не могу говорить кому-то, любить ему или нет, – любовь или есть, или же ее нет…

Через вход пещеры вливался широкой полосой голубоватый лунный свет. Ее взгляд встретился с его взглядом и попал в ловушку. Теперь она не могла слышать шум отчаянно бившейся о скалу воды из-за прерывисто бившегося в груди сердца.

– Но если нет доверия?

– Это делает любовь мучительной, но ты все равно не должен отказываться от нее.

Тревожное желание и беспокойство мучило ее. Дело здесь было не в доверии – она ни разу не совершила ничего такого, что бы могло вызвать недоверие. Доверительные отношения между ними укреплялись, но из этого ничего не вышло. Опыт научил ее быть осторожной.

Джесс сдвинулся, и она сосредоточилась на его движении. Она почувствовала в нем какую-то нерешительность и хотела, чтобы он успокоился.

Он заговорил спокойным голосом:

– У тебя есть чувства, и у меня тоже.

Его чувства – это было как раз то, о чем она хотела знать как можно больше. Он казался ей надежным и уверенным в себе, но иногда, как сейчас, например, в его поведении явно проступали признаки одиночества, тревоги, тоски и внутренней неудовлетворенности. Ей тоже хорошо были знакомы эти чувства…

– Я догадываюсь, что никто из нас не может насладиться любовью, – прокомментировала она, сжимая свой самородок, подаренный Большим Хозяином.

– Иногда мы чересчур усердствуем, чтобы найти ее… – Он сделал паузу. – В местах, куда мы не имеем права и заглядывать.

Осень стала было подниматься, но цепочка ее талисмана зацепилась за выступ в скале, и, когда она наклонилась вперед, цепь натянулась и разорвалась. Самородок стукнулся о каменный пол. Она изогнулась, пытаясь достать его, но не могла найти, куда он закатился. Джесс наклонился к ней.

– Вот он. – Его дыхание овеяло ее щеку, когда он опустил его в ее карман. Его пальцы случайно коснулись ее груди. Он замер. Она тоже.

В течение бесконечно длящихся секунд он застыл над ней. Их дыхания смешались. Она видела при тусклом свете луны его смуглую кожу. Биение его сердца грохотало – или это было ее собственное? Ей захотелось распахнуть объятия. Ее пальцы слабо дрожали, когда она провела ими по его щеке. Коснувшись его небритого подбородка, она острее ощутила нежность. Ей захотелось, чтобы он поцеловал ее.

Медленно он отступил в противоположный угол пещеры. Отказ причинил боль, но она знала, что он понял силу ее чар.

С минимальным усилием она могла дотянуться до него. Почувствовать исходящую от него силу. Ощутить солоноватый мужской запах его кожи. Ее пальцы разжались, когда она судорожно вздохнула.

Ее пробрала дрожь, но она не шевелилась. Ей хотелось сесть рядом с ним и уткнуться в его грудь. Но она знала, что он не одобрит ее. Оставалось еще слишком много такого, что нужно было решить, прежде чем они смогли бы дать себе волю в таком сильном чувстве.

Она дрожащими пальцами положила цепочку в карман, подобрала флейту и снова поднесла ее к губам.

Убаюкивающей напевной мелодией она выражала едва сдерживаемые чувства. Когда она прекратила игру, то услышала его ровное дыхание. Но она знала, что он не спит. Она тоже не заснет. Она выглянула из пещеры, увидев плавное и величавое движение звезд, и погладила пальцами самородок. Собрав всю свою волю и знания, которыми ее вооружил Большой Хозяин, она приготовилась встретить томительные часы ночи. И еще ей предстояло встретить рассвет.

Время ползло медленно. Наконец вода стала отступать. Непосредственно перед рассветом скорбный вой койота эхом отозвался от стен каньона. Его крик успокоил Осень. Когда другие из стаи ответили койоту, Осень сама себе улыбнулась. Ее родственники сказали бы, что духи присматривают за ней и защищают ее. Ее удивил голос Джесса, когда он заговорил со своего темного места.

– Наводнение не нарушило хода жизни койотов. Они знай свое…

– Да, воют себе на Создателя, – поняла его мысль Осень.

Он сдвинулся, чтобы размять затекшие мускулы, и объяснил:

– Ты, наверное, знаешь историю о том, почему койоты воют ночью на звезды?

Навахи знали много историй о койотах. Они передавали их детям, чтобы дать им представления о морали и об иерархии ценностей.

– Да, я слышала ее.

Ботинки Джесса скрипнули на песчанике, когда он пошевелился. Она теперь явно могла видеть его улыбку. И это дало ей возможность расслабиться.

Еще несколько криков отразилось от стен каньона, когда койоты снова завыли.

В ее тоне послышалось лукавство, когда она сказала:

– Слышишь стрекотание сверчков? Они просят тебя рассказать эту историю.

– Сомневаюсь. Ты разве не знаешь, что историю о койотах рассказывают только зимой?

– А тебя не расстроит, если я расскажу эту сказку?

Джесс так долго колебался, что она подумала и решила, что он возражает. Наконец он согласился тоном, который скорее был похож на ворчание. И тогда Осень откинулась на стену пещеры, чтобы рассказать легенду. Закрыв глаза, она старалась подражать своему деду.

– Раньше верили, что вначале, когда вселенная была только создана, звезд не было. Люди обратились к Создателю – жаловались, что ночью нет огней, и они всегда теряют дорогу.

– Это действительно могло создать массу проблем, – вставил Джесс, хохотнув.

Его смех расковал ее. В нем не было насмешки – только радость и наслаждение. Это подогрело старания Осени.

– Создатель животных велел им пойти к реке и собрать блестящие камешки. Он взял один камень сам и поместил его на небе, назвав его звездой. И сказал, что это будет Путеводная звезда, и она будет неподвижна. Таким путем вы всегда сможете найти дорогу домой.

– Это Северная звезда, – прервал ее Джесс.

– Возможно, это относится к ней – к звезде, которую он так назвал. – Осень посмотрела на исчезающие звезды, прежде чем продолжить. – Потом Создатель приказал каждому животному бросать переливающиеся камни в небо и рисовать картины самих себя. Все животные принялись за работу, но меньшие не смогли принести достаточно камней, чтобы закончить свои картины. Тогда Создатель дал койоту большой мешок камней, чтобы закончить эти картины. И попросил его помочь маленьким животным.

– Ну и как – помог он? – Это был подходящий вопрос.

– Нет… Койот оказался нетерпеливым и начал бросать камни в небо кое-как, а потом и вовсе бросил это занятие. Вот почему некоторые созвездия незакончены и не имеют ясного рисунка.

– Это напоминает мне некоторых людей, которых я знаю. Они не выполняют свою работу так, как им следовало бы.

Она не обратила внимания на его замечание, решив, что оно, должно быть, относится к его работникам на ранчо.

– Сделав все это, койот понял, что он позабыл о своей собственной картине, но камней уже не осталось… И с тех пор койот все время будет выть на звезды – потому что нет в небе его картины…

Снова Джесс сдвинулся, чтобы выглянуть из пещеры.

– Я думаю, что тоже скоро завою.

– Почему?

Она пододвинулась к нему и стала созерцать убывающую ночь. Перемена позы успокоила боль в ее затекших мускулах.

– Потому что, как тот койот, я не имею того, что хочу…

Она посмотрела вниз на отступающую воду и тряхнула головой.

– Пройдет еще какое-то время, прежде чем мы сможем выбраться отсюда. Если даже вода уйдет, остается опасность зыбучих песков. Нам придется ждать, пока все подсохнет.

– Это не то, что я имел в виду.

В его голосе послышалась странная нота, и с помощью предрассветного света Осень сумела увидеть его глаза. Было ли в его взгляде желание? Неожиданно она почувствовала, что вся как в огне. У нее перехватило дыхание, и она едва выговорила.

– Нас ждет вкусный завтрак.

– Это хорошо, но мне нужно больше.

Он сам себя ненавидел за это. Возможно, виной тому было близкое дыхание смерти или их невольная близость в пещере – он не знал. Но все его чувства требовали одного – он хотел, чтобы Осень оказалась в его объятиях.

Разговор о Марии немного помог ему. Воспоминания о зверстве, совершенном в резервации бандитами, ненадолго вернул его в прошлое. Но мысли об этом отступали, когда перед его внутренним взором вставал образ тела Осени рядом с ним, обнаженной и отдающейся ему…

– Бог меня простит, – пробормотал он, пододвигаясь к ней, – но я хочу тебя.

Она отпрянула назад. Он наступал, пока она не уперлась в стену. Он склонился над ней, глядя на ее рот, словно мог заставить открыть его взглядом.

– Да, – наконец прошептала она. – Я тоже хочу тебя.

Ее руки обхватили его за плечи, как будто они имели свою собственную волю. Его губы прижались к ее губам, и прежде чем он снова ее поцеловал, она ответила на его поцелуй с жаром, который тлел в ней всю ночь.

Неожиданно все перестало иметь для них значение – подорванные развалины, наводнение, наркотики… Он не мог думать. Он больше не мог сопротивляться. Все его чувства жаждали одного – ощутить ее.

– Обними меня! – попросила она.

Пещера поплыла кругами. Снаружи начал сочиться свет. Но Джесс едва замечал это. Все его тело стремилось к женщине, которую он держал в руках. Прошедшая ночь была пыткой, когда он боролся со своими мыслями – в течение долгих часов. Ему бы не нужно заниматься любовью сейчас, и тем более – с ней. Но он больше не мог удерживать себя – слишком велик был соблазн. И теперь, когда она в его объятиях, он оказался опутанным серебристой паутиной ее волос.

Его пальцы скользили вдоль изгибов ее тела. Ему приходилось бороться с собой, чтобы продолжать касаться ее нежно. Ему хотелось дать волю первобытной силе, таившейся в нем. Удары ее сердца громом отдавались в его ушах…

Неожиданно она задохнулась. Озабоченный, он поднял голову и постарался заглянуть ей в глаза. Что было не так? Потом он услышал. Это был не стук громко бившегося сердца. Это было что-то другое. Мотор – и звук его приближался.

Осень оттолкнула Джесса и принялась расправлять рубашку. Он стоял перед ней на коленях, молча, глядя ей в глаза. Она поколебалась и позволила ему увидеть неровное колыхание своей груди, выдававшей ее чувства. На него было больно смотреть. Ему пришлось вонзить ногти в ладони, чтобы укротить свою неутоленную страсть…

Она сделала несколько шагов и провела ладонью по его щеке. Его мускулы напряглись, он собрал всю свою волю.

– Это вертолет. Они ищут нас, – мягко проговорила она.

Он вздрогнул и глубоко вздохнул. Потом прижал к губам ее ладонь и поцеловал.

Реальный мир с его проблемами приближался с каждым оборотом винта вертолета. Стоя и глядя, как он приближается, Джесс всеми силами старался вернуться в норму. Здравый смысл подсказывал, что он должен благодарить судьбу за то, что она нарушила их уединение. Слишком много оборванных концов пришлось бы связывать, а если учесть первоначальное его подозрение, то узлы выходили ненадежными, весьма непрочными. Он не мог позволить себе всего этого, занимаясь такой работой.

Он отодвинулся от нее и сказал:

– Приготовь тюк. – Голос его прозвучал холодно. Он ненавидел себя за это, увидев, как она вздрогнула, но так и должно было быть. – Вероятно, они заберут нас отсюда.

Это будет не так-то просто. Каньон слишком узок. – В ее голосе тоже звучал лед. – Сними свою рубашку и помаши им.

Раздеваясь, он чувствовал на себе ее взгляд. На какое-то мгновение он поверил, что пилот не заметит их.

– Они увидели нас, – закричал он, поняв, что его надежды рухнули. – Они снижаются.

Меж стен каньона шум усилился. Вертолет сократил расстояние и завис над ними. Несмотря на блеск восходящего солнца, Джесс сумел прочитать нарисованные белой и синей краской слова на борту.

– Это вертолет телевидения. Канал четыре.

– Феникс, – почти про себя пробормотала Осень.

Джесс наблюдал за осторожными маневрами пилота. Почему они здесь и откуда они узнали, что их надо искать? Наверняка дело тут не обошлось без Конни.

– Похоже, они не сумеют забрать отсюда всех сразу, – прокричал Джесс, перекрывая шум.

Словно в ответ на его замечание, кто-то заговорил в громкоговоритель:

– Вас здесь только двое? – Джесс показал, что да.

– Я брошу вам веревку и подниму на вершину плоской горы, одного за другим, по очереди.

Джесс прокричал Осени:

– Мы оставим тюк в пещере. Осень кивнула.

Джесс ухватился за веревку, опустившуюся перед входом в пещеру.

– Поднимайся, – показал он ей жестом, сомневаясь, что она расслышит слова.

Она покачала головой и показала, чтобы он лез первым.

– Ты ведь не боишься? – спросил Джесс.

– Ужасно боюсь.

Он проследил за ее взглядом, направленным на пенящуюся воду. Подниматься из каньона рискованно, но у них не было выбора.

– Я поддержу тебя и отпущу, когда будет безопасно. Не смотри вниз. Просто повисни и постарайся оставаться неподвижной, пока не окажешься выше скальных стен. – Джесс вздохнул. – Ты будешь в безопасности во время подъема, – заверил он ее.

Он обхватил ее тело веревкой. Суставы ее пальцев побелели, когда она ухватилась за веревку. Он нагнулся совсем близко к ней и крикнул:

– Оттолкнись ногами от стены. Ты свободно повиснешь.

На мгновение она закрыла глаза, затем открыла их. Он почувствовал, как она собирает всю внутреннюю силу из самых глубин души. Прежде чем дать сигнал пилоту, чтобы тот начал подъем, он проинструктировал ее относительно приземления.

– Ты справишься. Она кивнула.

– Согни колени, когда будешь приземляться.

Веревка описала широкую дугу, приняв на себя тяжесть ее тела. У него все сжалось внутри, когда она приблизилась к противоположной стене скалы, но вертолет поднял ее над опасностью. Джесс с облегчением вздохнул.

Казалось, прошла целая вечность, пока веревка снова не повисла рядом и он смог дотянуться до нее.

Джесс крепко ухватился за веревку и сел, вытянув перед собой ноги, готовый оттолкнуться от скалы. Он не боялся. Он много раз поднимался в воздух в армии. И вот он оказался парящим над стенами каньона. Внизу бурлила вода, а он поднимался все выше и выше. Мир предстал перед его взором кадром из широкоэкранного фильма. На вершине плоской горы стояла Осень, призывно махая ему рукой. Ее лицо выражало восторг.

Земля стремительно приближалась, пока вдруг, толчком, ноги его не коснулись неровной поверхности скалы. Осень подбежала к нему. Веревка ослабла, и он шагнул самостоятельно.

– Теперь мы в безопасности, – заверила она его, пока он отцеплял веревку. Вертолет поднялся.

– Все прошло нормально? – Он в упор смотрел на нее. – О чем ты думала? Теперь кажется, что все было не так уже плохо, правда?

– Мне было ужасно страшно. – Она улыбнулась.

Он тоже улыбнулся, вдруг осознав, как сильно волновался за нее. Легкий ветерок подхватил ее волосы и обернул блестящие пряди вокруг них обоих. Взгляд ее был диким и торжествующим, и ему неожиданно захотелось обнять ее. Вместо этого он сказал:

– Ты парила, словно орел.

– Мне казалось, – она помедлила, стараясь подобрать точные слова, – словно я свободна. Я не хотела прекращать полет…

Внезапно на память ему пришел образ орла, и он вспомнил слова Дайи. Ты найдешь женщину, которую полюбишь, на Койотовых Ручьях, Быстрый Орел.

В это время вертолет накренился и стал снижаться на плоскую поверхность скалы, расположенную примерно в сорока ярдах от того места, где они стояли. Ветер от винтов ударил в их тела. Джесс обнял Осень, чтобы она не упала. Тишина стала почти оглушительной, когда моторы были выключены и пропеллеры, наконец, остановились.

Пилот вышел из небольшой кабины и подошел к ним.

– Я с четвертого канала новостей.

– Как вы сюда попали? – спросил Джесс.

– Ваши лошади и мулы вернулись на ранчо. Работники ранчо забеспокоились, когда животные пришли без седоков.

– Но как вы-то узнали? – поинтересовался Джесс. – Я знаю, что мои люди вызвали бы шерифа, а не телевизионную службу.

– Мы получили просьбу из офиса сенатора Дирка Карсона. Похоже, он интересуется раскопками.

– Нам повезло, – кисло проговорил Джесс, и в его глазах было раскаяние, когда он посмотрел на Осень. – Мы могли бы тут проторчать много дней.

– Где остальные? – спросил пилот.

После краткого объяснения они втиснулись в тесный салон вертолета. Джесс показал направление, и вертолет взял курс на скалу, где находилась четверка Дэвидсона.

Доктор Дэвилсон и Вейн махали им от входа в пещеру. Кен и антрополог столпились за их спинами. Вертолет развернулся и удалился от опасных стен.

– Я не могу забрать всех, будет перегрузка, – прокричал он, стараясь перекричать шум мотора.

– А вы можете прилететь еще раз? – спросил Джесс.

– Придется. Мы заберем вас двоих, и я вернусь за ними.

Джесс посмотрел на Осень и прочитал в ее глазах те же самые вопросы, которые возникли и у него. Им придется забрать людей из опасного каньона, но будут ли в безопасности тюки?

– Может быть, мне следует вернуться и остаться здесь, пока вы не вернетесь с подкреплением?

Но Джесс отмахнулся от ее предложения. Он не хотел, чтобы она оставалась здесь без него – и тому было больше, чем одна причина.

– Мы вернемся. Доктор Дэвидсон здесь. Он сам удостоверился, что все на месте. Потом, в последний заход, ты можешь вернуться проверить тюки.

Осень не согласилась, но он взял инициативу в свои руки. После того как в громкоговоритель было объявлено людям, что они вернутся, вертолет направился на запад. Темные пещеры, словно глаза в красных скалистых стенах, становились все меньше и меньше.

Вертолет сделал круг и направился к Ручьям Койота.