Песня любви

Глава 1

«…Доктор Колдуэлл, ваша бабушка только что попала под мою машину».

Тесса Маркленд прислонилась к стенке телефонной будки. Нет, так слишком прямолинейно. Нужно что-нибудь… более обтекаемое.

Из трубки шли длинные гудки. Значит, он еще не подошел к телефону. Слава Богу, есть еще время найти нужные слова. Даже на сцене, даже под пристальными взглядами пятидесяти тысяч поклонников она чувствовала себя гораздо увереннее.

«Говорит Тесса Маркленд, — мысленно проговорила она. — Я музыкальный терапевт из вашей больницы. Вообще-то мы уже неоднократно встречались…»

Тесса мотнула головой. Нет, тоже не пойдет — слишком много слов. К тому же доктор Колдуэлл… Скорее всего, узнав ее голос, он сразу же повесит трубку. Все их немногочисленные встречи — они были столкновениями, а не встречами.

«…Добрый день, доктор Колдуэлл, говорит Тесса Маркленд. Я звоню из приемного покоя больницы. С вашей бабушкой после концерта в институте музыки произошел… Она получила небольшую травму».

Опять многословно. И глупо вдобавок. Можно ли перелом лодыжки назвать «небольшой травмой», если речь идет о восьмидесятилетней женщине?

Тесса закрыла глаза. И вновь увидела те же картины: нога Флосси Колдуэлл под колесом ее фургона, испуганные крики старушек — подруг Флосси…

Затем… провал в памяти. Тесса совершенно не могла вспомнить, как тогда вызвала спасателей, как объяснялась с полицией, сопровождала Флосси в больницу… Ничего, вплоть до вот этого момента — она стоит в телефонной будке и пытается позвонить Сэмюелу Адамсу Колдуэллу.

Тесса вдруг улыбнулась, хотя какие уж тут улыбки, но Флосси, как и следовало ожидать, предпочла сразу же уведомить о происшедшем Сэма, а не его вспыльчивого братца. Флосси давно уже пыталась сосватать ее, Тессу, Сэму. И вот сейчас у нее наконец появился повод — хотя и не из веселых.

Двери приемного покоя у нее за спиной вдруг распахнулись, и Тесса обернулась.

В больницу стремительным шагом входил… Сэмюел Адаме Колдуэлл собственной персоной. Распахнутый белый халат развевался за его спиной, словно крылья, болтавшийся на шее стетоскоп бился о могучую грудь, обтянутую голубой накрахмаленной рубашкой.

Тесса с облегчением повесила трубку. Что ж, спасибо обстоятельствам, что избавили ее от неприятного звонка.

Через секунду Колдуэлл уже был в помещении регистратуры. Тесса поспешила за ним — раз уж встреча с доктором Колдуэллом неизбежна, то пусть она поскорее закончится.

— Доктор Колдуэлл… — начала она. Он обернулся на ее голос.

— Где, черт возьми, Флосси Колдуэлл? — Он, очевидно, поначалу принял ее за медсестру, но тут же осекся. Его густые белесые брови сошлись на переносице. — Извините, девушка, но посторонним сюда вход воспрещен. Подождите в коридоре. Вас пригласят.

Тесса почувствовала себя уязвленной. Этот красавчик ее совершенно не узнает, хотя они встречались уже по крайней мере раза четыре!

— Я здесь по долгу службы. — Тесса порылась в сумочке и выудила из нее удостоверение.

Колдуэлл бросил на документ небрежный взгляд, и на губах его мелькнула дежурная улыбка.

— Ах да, припоминаю. Вы, значит, и есть та самая певичка. — Он протянул руку к полке и взял одну из папок. — Еще одна никому не нужная штатная единица. Рад познакомиться, коллега. — Щелчком раскрыв папку, он стал лихорадочно листать бумаги. — Значит, вы уже успели узнать, что моя бабушка попала под машину какой-то идиотки. Оперативно же здесь работает служба оповещения, ничего не скажешь. Очень любезно с вашей стороны, мисс Маркленд, что вас так заботит здоровье моей бабушки. Но боюсь, она сейчас гораздо больше нуждается в помощи квалифицированного хирурга, чем в ваших песенках. Поберегите их для тех, кто ложится в больницу не лечиться, а развлекаться — если подобные чудаки существуют.

Негодование Тессы нарастало, вот-вот она взорвется от гнева. Нет, этого типа надо подстеречь где-нибудь в темной аллее и огреть кастетом… Ух!

Она метнула на него полный презрения взгляд:

— Дело в том, что я и есть та самая идиотка. Колдуэлл был углублен в чтение бумаг и, похоже, пропустил ее слова мимо ушей.

— Нет, нет, — пробормотал он, — не спорю, может быть, музыкальная терапия иногда и дает какой-то положительный эффект… Так… Закрытый перелом, без смещения… В принципе ничего страшного… — Он кивнул с явным облегчением.

Тесса почти силой отобрала папку у Колдуэлла.

— Похоже, вы меня не расслышали. Дело в том, — повторила она, — что я и есть та самая идиотка, которая наехала на вашу бабушку.

Слова Тессы, кажется, дошли до сознания Колдуэлла. Он уставился на нее леденящим взглядом, действовавшим безотказно еще со времен армейской карьеры Колдуэлла — под ним самый строптивый подчиненный моментально превращался в покорного заику.

Но Тесса смотрела на него в упор, не отводя смелых серых глаз.

— Вы? — выдавил из себя Колдуэлл. Он продолжал сверлить Тессу взглядом, требующим объяснений.

Тесса молчала, но ее щеки постепенно обретали цвет ее легкомысленного розового костюмчика. Сэм, сам не зная почему, вдруг подумал: с какой стати эта девица вырядилась на манер героини фильма середины века. Розовый костюм с зауженной талией и декольте в форме сердечка никак не вписывались в строгую обстановку больницы. Из нагрудного кармашка выглядывал шелковый белый платочек, а туфли на высоченных шпильках прибавляли маленькой Тессе несколько дюймов роста.

Но уж совсем взбесило Сэма, что волосы этой птички были уложены в нечто напоминавшее миниатюрную рыболовную сеть — тоже розовое и усыпанное мелкими розочками. Практичная вещь, подумал он, но украшена с таким излишеством, что становится абсолютно неудобной.

Сэм вдруг подумал: а что скрывает под собой этот дурацкий костюм — нечто розовое, кружевное, шелковое или, напротив, простое, белое, трикотажное?..

Сэм тряхнул головой, отгоняя эти невесть откуда взявшиеся мысли.

Тесса искоса взглянула на него:

— Доктор Колдуэлл, если вы задались целью разглядывать меня, то впереди у вас целый вечер. Но я здесь не для того, чтобы вы на меня любовались. Я пришла проведать вашу бабушку, так что с вашего позволения пройду к ней. Присоединяйтесь, если вам угодно.

Она гордо продефилировала мимо него. Легкая юбка мягко обрисовывала грациозные ноги, каблучки энергично стучали по кафельному полу.

Сэм поравнялся с ней за мгновение до того, как она входила в палату.

— Подождите минутку, — произнес он, — я хотел бы получить ответ на несколько вопросов.

Тесса крутанулась на каблуках.

— В таком случае, — отозвалась она, — вам следует их задать.

Сэм набрал в легкие воздуха, предвкушая не самый приятный разговор.

— Как получилось, что моя бабушка… — начал он, но голос его вдруг осекся, ибо взгляд зацепился за розочки в темных волосах.

— Я слушаю, — нетерпеливо напомнила она.

— Что это, черт побери? — Сделав движение в ее сторону, он коснулся одной из розочек.

Тесса отстранилась от его руки.

— Обычная сетка для волос. Доктор Колдуэлл, я с удовольствием посвятила бы вас во все тайны женской прически, но мне кажется, что в данный момент вас не должно интересовать ничего, кроме здоровья вашей бабушки.

— Вы совершенно правы. Но кто виноват, что вы меня отвлекаете? — Сэм не хотел повышать голос, но его обычная выдержка подвела его.

— Кто кого отвлекает, это еще вопрос! — фыркнула Тесса. На мгновение Сэм растерялся.

— Во всяком случае, — продолжала она, — если я и вызываю вас на… заигрывание, то, поверьте, не делаю ничего нарочитого. А вот вы делаете это весьма откровенно.

Тесса повернулась и открыла дверь, чтобы войти в палату, но рука Сэма перехватила ее запястье.

— Мисс Маркленд, как я уже сказал, я жду от вас только ответов на несколько вопросов. Но, увы, пока безуспешно. А если бы мне вдруг пришло в голову вас очаровать, то, поверьте, я бы уже давно достиг цели.

— На твоем месте, Лапуля, — раздался вдруг голос из палаты, — я не поручилась бы за это!

Тесса от изумления открыла рот.

— Лапуля? — ошарашенно произнесла она. — Это вы — Лапуля?

— А что, по-моему, хорошее прозвище! Вы что-то имеете против? — Сэм старался казаться невозмутимым, но Тесса не без злорадства заметила, что он готов от неловкости провалиться сквозь землю.

— Прозвище очень даже милое, — поспешила уверить она. Сэм рассеянно отпустил руку Тессы, и она вошла в палату.

— Наконец-то, Солнышко!..

— Мы уже начали беспокоиться…

— Значит, ты встретилась с Лапулей?.. Ну и как он тебе?..

— Орел, не так ли?

Нестройный хор старушечьих голосов, перебивавших друг друга, заставил Сэма застыть на месте от удивления.

Его бабушка была в палате не одна.

«Сколько же здесь этих старушенций?» — ужаснулся он.

Решив, что нападение — лучшая защита, Сэм решительно шагнул в палату. Его приветствовали четыре пары возбужденно горящих старушечьих глаз и четыре сияющие улыбки.

— Лапуля!..

— Слава Богу, наконец-то!..

Четверо не очень молодых пташек защебетали наперебой:

— Сначала все шло замечательно…

— Слава Богу, ничьей вины…

— Очень милые врачи в этой больнице… И сестры тоже…

— Бедная Солнышко…

Тесса стояла посреди палаты. И действительно светилась, польщенная всеобщим вниманием. Сэм же чувствовал себя несчастным утопающим, которому неоткуда ждать помощи.

— Милые дамы, — произнес он, стараясь перекрыть нестройный хор старушечьих голосов, — я прошу тишины!

Тишина тут же установилась.

Сэм посмотрел на бабушку, молодцевато вскинув бровь:

— Привет, бабуля! Я вижу, скучать тебе тут не приходится! Признавайся, какую хитрость ты использовала, чтобы затащить сюда своих подружек?

— Ай-яй-яй, Лапуля! — Флосси поцокала языком. — Что ты такое говоришь? Когда это я прибегала ко всяким хитростям?

— По-моему, ты делаешь это всякий раз, когда не удается достичь цели законным путем.

Старушка лукаво улыбнулась:

— На этот раз все законно. — Она выпростала морщинистые руки из-под одеяла. — Я просто заявила, что мне здесь будет одиноко. — Голос ее звучал патетически. — И что Эллен, Ханна и Мардж будут вести себя тише воды…

— Ты говорила кому-нибудь, что ты моя бабушка?

Не помню, может быть, и упомянула… — Она задумчиво прищурилась. — Впрочем, да. Я попыталась убедить их, что тебе будет неуютно от мысли, как мне здесь одиноко…

Тесса прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Уж она-то могла поручиться, что здесь все в лепешку разобьются, чтобы исполнить любой каприз бабушки доктора Колдуэлла. Никто, если только он не полный идиот, не захочет портить отношения с Сэмом Соколиный Глаз, как его тут называли, а значит, и с его бабулей. Ведь Колдуэллы более века назад стали основателями, а затем постоянными главными спонсорами больницы Сейнт-Суизинз, к тому же многие из них имели здесь врачебную практику. Сэму было достаточно принадлежать к этой семье, чтобы войти в совет больницы.

— Ты неисправима, бабуля!

Сэм откинул одеяло и отстегнул шину, фиксировавшую ногу бабушки. Тесса невольно вздрогнула при виде распухшей и покрасневшей ноги.

Сэм тронул ее пальцами. Тесса ожидала, что старушка вскрикнет от боли, но услышала лишь легкий всхлип, скорее похожий на вздох облегчения. Длинные тонкие пальцы Сэма колдовали над бабушкиной ногой, снимая боль.

«Удивительно, — подумала Тесса, — что пальцы этого прагматичного сухаря могут так нежно касаться тела больного, так легко скользить…»

Она вдруг вспомнила, как эта же рука несколько минут назад сжимала ее запястье, но тут же отогнала это воспоминание.

— Увы, бабуля, тебе придется на много недель быть прикованной к инвалидной коляске. Впрочем, ты еще легко отделалась, могло быть и похуже. — Сэм выпрямился и накинул одеяло на ноги пострадавшей. — Кто-нибудь расскажет мне, черт побери, как это произошло?

Четыре голоса заверещали наперебой, и палата вновь превратилась в сумасшедший дом.

— Слава Богу, ничьей вины тут нет…

— Солнышко хотела встретить нас у выхода…

— Но нам захотелось тряхнуть стариной, прогуляться пешком до стоянки…

— А когда мы сели в машину…

— Солнышко думала, что Флосси закрыла дверь…

— Но дверь не закрылась, потому что я…

— …потому что Ханна прищемила пальто…

— И Флосси открыла дверь и вышла, а Солнышко не знала…

— Она поехала, и нога Флосси попала под колесо…

— И представь себе, Сэм, она приподняла фургон и освободила мою ногу…

— В общем, история, как в журналах пишут…

— Полиция признала, что вины Солнышка здесь нет…

— Даже не потребовали права…

— Солнышко не стала вызывать «скорую», хотела сама меня отвезти в больницу…

— Но полицейский — очень милый! — сказал, что она не сможет вести машину, слишком переволновалась, и сам нас довез…

— И не сердись на Солнышко, а то я не буду с тобой разговаривать…

— Не будешь разговаривать? — усмехнулся Сэм. — Можно подумать, я тебя не знаю! Да ты ведь и трех минут помолчать не можешь!

Тесса пыталась сохранять спокойствие, но дрожащие губы выдавали ее. В мозгу лихорадочно проносились картины нелепого происшествия. Голова ее шла кругом, в ушах гудело, а сердце словно бы сдавило железным обручем.

Она заставила себя взглянуть на Сэма, уверенная, что улыбка его предназначалась лишь бабушке, но не ей. Так и есть — стоило ему перевести взгляд на Тессу, как лицо его моментально стало каменным, и Тесса почувствовала, что сердце ее проваливается куда-то в желудок.

— Вас смотрели врачи? — сухо спросил он.

— Меня? Зачем? Я в полном порядке. Единственный пострадавший в этой истории — ваша бабушка.

— По-моему, вас не мешало бы осмотреть, — произнес он. — Вы что-то подозрительно бледны… Позвольте мне…

Тесса представила себе Сэма: вот он склонился над ней, вот слушает сердце, нащупывает пульс своими волшебными пальцами… От этой мысли ей почему-то стало не по себе.

— Не стоит волноваться, я в полном порядке. Ей-богу. — Она дотронулась до шелкового платочка на груди, улыбаясь ему той улыбкой, которая когда-то сводила с ума всю Америку. Действует безотказно, и на этот раз улыбка возымела эффект.

«Да, — подумала Тесса, — похоже, это единственное, что осталось у меня от моего блистательного прошлого».

Сэм заморгал и подошел к ней ближе. Довольная эффектом, Тесса вновь повернулась к престарелым подругам.

— Я отвезу вас, милые леди, — произнесла она. — О вас, должно быть, уже беспокоятся дома…

Три старушки, как по команде, открыли было рты, но Флосси опередила их, подняв руку:

— Я попросила нашу любезную медсестру вызвать такси. — Она посмотрела на часы под потолком. — Солнышко, будь другом, сбегай посмотри, должно быть, оно уже здесь.

«Солнышко» сразу же поняла намек:

— Я думаю, таксист уже заждался. Я провожу ваших подруг, Флосси. — Она пожала руку старушки. — Вам следует сейчас побыть наедине… — Она с невинным видом посмотрела на Сэма. — Наедине с Лапулей.

Ответом ей был сдержанный смешок. Значит, слухи не подтвердились — Сэм Соколиный Глаз все-таки не напрочь лишен чувства юмора. Жаль, тем меньше поводов презирать его.

Флосси сжала руку Тессы:

— Обещай, голубушка, что вернешься попрощаться со мной.

— Флосси, вам нужен покой. — Тесса вовсе не горела желанием, избавившись наконец от компании Лапули, снова возвращаться сюда. — К тому же, мне кажется, вашему внуку не терпится побыть наедине с бабушкой.

— Ну что вы, разве я посмею лишать бабушку вашего общества, коль оно ей столь приятно! — Решив, что его ядовитая реплика должна напрочь уничтожить Тессу, Сэм с торжествующим видом прислонился к стене, скрестив руки на груди.

— В таком случае я непременно вернусь.

«Не надо подавать вида, что я избегаю общества Сэма, — подумала она. — Хотя, если честно, он у меня уже в печенках…»

— Пойдемте, леди. — Тесса открыла дверь. — Не то таксист, чего доброго, сам придет за нами.

После явно затянувшихся поцелуев, пожеланий спокойной ночи и уверений непременно навестить подругу леди наконец покинули палату. Тесса помахала Флосси рукой и последовала за их беспокойной стайкой, умопомрачительно шурша юбкой.

— Прелестные ножки! — произнесла ей вслед Флосси, когда та удалилась. — Не правда ли, Лапуля?

— Честно говоря, не успел разглядеть, — солгал тот. Флосси поцокала языком:

— Рассказывай это другим, летчик.

— Я уже не летчик. — Сэм пододвинул стул поближе к кровати. — Или, скажем так, еще не летчик…

Но пытаешься снова пробиться в этот клан. — Она посмотрела на него тем же пытливым взглядом, как в те годы, когда хотела вытянуть из скрытного подростка всю подноготную.

— Что значит «пытаешься пробиться»? Я вернусь в свой полк, в этом нет никаких сомнений. Спина у меня уже совершенно зажила… — Он вскинул голову, словно защищаясь. — И не говори мне, что я сошел с ума.

— Ни в коем случае, Лапуля! — Флосси нежно потрепала его по щеке. — Если моему горячо любимому внучку для полного счастья не хватает прыгать с парашютом с шестидесятипятифунтовым ящиком медикаментов на спине, то… чем бы дитя ни тешилось, пусть даже весь мир твердит, что ты сошел с ума.

— Хватит об этом, бабуля. Лучше расскажи мне, как ты все-таки попала под эту чертову машину. Будь моя воля, я вообще бы запретил этой красотке садиться за руль. Чем считать ворон, следила бы лучше за дорогой.

— Не говори так о Солнышке, Сэмюел. Видит Бог, ее вины здесь нет.

«Сэмюел»! Сэм вдруг почувствовал себя так, словно постарел лет на двадцать пять и стал ниже ростом на пару футов.

— Ты считаешь, — продолжала старушка, — лучше, если бы она упала в обморок и оставила меня лежать на дороге? Или устраивала истерики здесь, в приемном покое? Как бы ты вел себя, случись тебе, не дай Бог, попасть в подобную ситуацию?

— Я никогда бы не попал в подобную ситуацию.

— Еще бы! — саркастически хмыкнула бабуля. — Ведь ты ни за что не вызвался бы подбросить меня с подругами на концерт! А если бы и свершилось такое чудо, то я посмотрела бы, как ты ведешь машину, когда Эллен, Ханна и Мардж ежесекундно лезут к тебе под руку со своими советами.

Сэм горько усмехнулся — ничего не попишешь, старушка права. Его и силком не затянешь на концерт. Не говоря уж о том, что он скорее бы удавился, чем провез всю эту богадельню в своей машине хотя бы один квартал.

— Полицейский сказал, что это типичнейшая авария из тех, что происходят на стоянке. Впрочем, какое тебе дело, как все это произошло, если я вовсе не сержусь на Солнышко? А если я не сержусь, то тебе-то зачем на нее злобиться?

— Хорошо, хорошо! — Сэм поднял руки: мол, сдается. — Приказано не сердиться — не сержусь.

«Все, — твердо решил он про себя, — я буду не я, если моя бабуля еще сядет в машину этой птички!»

— Ну вот и умница. — Флосси удовлетворенно откинулась на подушку. — Что ж, и впрямь мудра пословица — нет худа без добра.

— И в чем же здесь ты видишь добро, бабуля?

— В том, что наконец появился повод познакомиться с Солнышком, — торжествующим тоном произнесла та. — Я тебе столько раз о ней рассказывала… Не правда ли, потрясающая девушка?

По спине Сэма пробежали мурашки.

— Не знаю… И что же ты о ней рассказывала? Извини, что-то не припомню…

— Да ты вообще-то хоть когда-нибудь слушаешь меня, Лапуля? — Флосси поцокала языком. — По-моему, последнее время я тебе только о ней и толкую…

— Опять пытаешься мне кого-то сосватать? — буркнул Сэм, сдерживаясь, чтобы не обидеть бабулю. — Как говорится, без меня меня женили…

Флосси потупилась и оборвала ниточку, торчавшую из рукава ее больничного халата.

— Я и эта «терапевтша»? — Сэм уставился на нее. — Это даже не смешно, бабуля! Я все-таки еще не совсем спятил!

Флосси потрепала внука по колену:

— Знаю я, в чем тут дело, Лапуля! Я читала ваши статьи в больничной газете — и твою, и ее. Ты клеймишь музтерапию, называя «мистикой и лженаукой», а Солнышко объявляет тебя материалистом, который считает, что если человеческую душу нельзя взять пинцетом и положить под микроскоп, то ее и вовсе нет! — Флосси лукаво подмигнула ему. — Но мне-то как никому известна истинная подоплека этого спора. Ты просто против еще одной графы в больничном бюджете, будь это музыкальная терапия или еще что-нибудь. Ты ведь спишь и видишь, как бы еще урезать этот бюджет…

— Поверь, бабуля, дело здесь вовсе не в наших разногласиях. — Сэм устало потер глаза. — Ты сама знаешь, какой у меня жесткий график, чтобы при этом еще и успевать крутить романы.

«Даже с женщиной, — пронеслось вдруг в его мозгу, — чья улыбка еще соблазнительнее, чем ее тело… Женщиной с загадочными серыми глазами, в которых почему-то светится тихая грусть, женщиной, одна мысль о которой приводит меня в неизъяснимый трепет…»

— Кто говорит о романе? — Взгляд кристально-голубых глаз Флосси стал по-детски невинен. — Пусть сначала это будет не роман, а так, легкий флирт… Солнышку самой сейчас не до романов.

Эта новость, которую Сэм, по идее, должен был воспринять с облегчением, почему-то разозлила его.

— Почему? По-моему, для такой девушки было бы совершенно естественно, если бы у нее была куча романов… Кстати, почему Солнышко? Почему ты не зовешь ее по имени?

— Да потому же, почему я зову тебя Лапуля, а не Сэм. Ей так больше идет. Для меня она как солнышко — и не только для меня…

Сэм покачал головой:

— Тебе бы писательницей быть, бабуля. Столько прозвищ — как ты сама в них не путаешься?

— А насчет того, почему ей не до романов, — продолжала Флосси, не обращая внимания на его упрек, — ты думаешь, ты один такой занятой? К твоему сведению, кроме работы здесь, Солнышко еще возится на общественных началах и с хором в доме престарелых, и с детским хором, и где еще только не работает… Чем она тебе не пара, Лапуля? Она все поймет, не будет возражать против твоего жесткого графика…

Сэм подумал, как бы заставить бабулю сменить пластинку, но она, не дав ему собраться с мыслями, защебетала снова:

— Да успокойся ты наконец, Лапуля! Оглянись вокруг, жизнь прекрасна! Или, может, ты дал обет безбрачия?

— И это говорит восьмидесятилетняя старушка! Слышали бы мои родители, чему ты учишь внука! — попытался отшутиться Сэм.

— Я старушка? — В глазах Флосси мелькнул азартный огонек. — Да я еще всем вам, молодым, дам сто очков вперед! Если хочешь знать, скажу по секрету, я сама собираюсь завести себе нового кавалера…

— Не завидую я тому, кто получит эту роль! — усмехнулся Сэм. — Представляю, каково ему будет с такой боевой подружкой.

Неизвестно, что произошло бы дальше, если бы в этот момент на пороге не появилась сама Тесса.

— Ну и шумная же вы парочка! — воскликнула она. — Вас слышно на всю больницу!

— Неужели? — поморщилась Флосси. — Может быть, я слишком громко смеялась? Так ведь смех — лучшее лекарство. Солнышко!

Тесса подошла к кровати, присела на ее краешек и взяла морщинистую руку Флосси в свою ладошку-:

— В таком случае вы приняли такую порцию этого зелья, что сейчас уже должны быть почти здоровы!

Одну ногу девушка поджала под себя, а другой непринужденно болтала в воздухе. Туфелька держалась на одном носке, каблуком почти касаясь пола. Сэм вдруг поймал себя на том, что пристально смотрит на Тессу, не в силах оторвать глаз.

«Интересно, — подумал он вдруг, — догадывается ли она, как соблазнительна в этой позе?»

Но Тесса, похоже, не замечала Сэма, внимательно вслушиваясь в слова старушки.

Она наклонилась к ней, и на секунду между розовой тканью пиджака и светлой кожей мелькнули розовые шелковые кружева. Иных подробностей Сэм не успел рассмотреть. Но однозначно — не белое и не трикотажное.

Сэм попытался уверить себя, что теперь, удовлетворив свое любопытство — чисто интеллектуальное! — он мог бы и отвернуться, но что-то неумолимо притягивало его взгляд к этой девушке.

…Может быть, бабуля права и не мешало бы ему передохнуть разок-другой от своего жесткого графика? А с кем еще расслабиться, как не с коллегой-врачом — пусть даже эта врач на самом деле смыслит в медицине не больше фельдшера…

Сэм вдруг заулыбался от внезапно пришедшей ему в голову мысли: может быть, это единственный способ доказать наконец этой Тессе, что сокращение бюджета на музтерапию не его прихоть, а печальная необходимость, продиктованная нынешним финансовым положением больницы?

Да, расслабляться иногда необходимо. Хотя бы для того, чтобы потом работать напряженнее, с большей отдачей.

Сэм снова прислушался к болтовне Флосси и Солнышка.

— Он будет очень рад, не правда ли, Лапуля? — произнесла старушка.

— Чему я буду очень рад?

— Подбросить Солнышко до института музыки. Мы только что вспомнили, что ее машина осталась там.

Сэм уже открыл было рот, чтобы сказать «нет», но Тесса опередила его:

— Ну что вы, не стоит! Здесь ведь совсем недалеко. К тому же, — поспешила добавить она, предупреждая возражение Флосси, — еще не так поздно, автобусы ходят.

Сэм невольно кинул взгляд на туфельки Тессы. «Как это она бегает на таких каблучищах? Совершенно непрактично!»

Взгляд его невольно скользнул вверх, по стройной ноге, по талии — такой тонкой, что, казалось, ее можно обхватить двумя пальцами, — и снова остановился на груди. Тесса наклонилась к старушке для прощального поцелуя, и снова на секунду мелькнуло розовое кружево. Сэм почувствовал, что начинает терять самообладание.

— Зачем ждать автобуса, мисс Маркленд? — выдавил он из себя, поднимаясь со стула. — Я вполне могу вас подвезти.

Тесса посмотрела на него, словно взвешивая, стоит ли принимать это предложение.

— Уже поздно, автобусы сейчас ходят очень редко… — Он бросил на нее испытующий взгляд, пытаясь понять, возымел ли действие его аргумент.

Тесса поколебалась, но тут же решительно покачала головой:

— Спасибо, доктор Колдуэлл, но, право же, не стоит беспокоиться…

Ну, как знаешь, Солнышко, — вставила Флосси. — Может быть, ты и права — вы с Лапулей, пожалуй, всю дорогу будете ссориться, рассуждая о том, стоит ли сокращать бюджет.

Сэм вдруг заметил, что от этих слов лицо девушки вдруг переменилось: непреклонность сменилась раздумьем.

«Поразительная все-таки у меня бабуля! — подумал он. — Нужно быть тонким психологом, чтобы понимать: лучший способ заставить человека что-то сделать — это решительно отсоветовать ему делать это».

— Смотрите, мисс Маркленд, — с деланным равнодушием бросил он. — Я все равно еду домой, а институт музыки как раз по пути.

— Ну, если вас не затруднит… — Голос Тессы звучал нерешительно, но Сэм видел, что в душе она уже приняла решение.

«Эта крошка еще, чего доброго, убьет меня по дороге, — подумал Сэм. — А, будь что будет — в конце концов, жизнь без приключений тоже порой скучна…»

— Без проблем! — произнес он.

Тесса взяла со столика свою сумочку и перекинула ее через плечо.

— Я подожду вас в коридоре.

Она нагнулась, чмокнула Флосси в губы и выпорхнула из палаты.

Сэм потрепал старушку по плечу:

— Ты уверена, бабуля, что я не нужен тебе в качестве сиделки?

Флосси подмигнула ему:

— Я все-таки вдова врача, Лапуля, и кое-что смыслю в медицине. Еще денек-другой они меня, пожалуй, подержат, убедятся, что сердце у меня покалывает всего лишь от стресса, а не от чего-нибудь похуже, а потом… Потом решат, что я абсолютно здорова, посадят в какую-нибудь тележку и дадут пинка — мол, катись, бабуля, на все четыре стороны. А если серьезно, то Солнышко уже обещала подбросить меня домой, когда выпишут.

— Никаких солнышек. Домой тебя подброшу я.

— Ты лучше сейчас подбрось домой Солнышко. — Флосси потрепала внука по щеке. — Мне столько трудов стоило свести вас, а ты теперь торчишь здесь со мной, старухой. Давно бы уже…

— Домой я ее, так уж и быть, подброшу, — пробурчал Сэм. — Но не более того. А то ты, поди, уже размечталась, сколько у тебя будет правнуков и как ты их назовешь…

— Беги, беги, — помахала рукой Флосси, — а то девочка тебя не дождется и пойдет пешком. И не забудьте по дороге заехать в какое-нибудь кафе. Угости ее чем-нибудь, небось не развалишься.

— Кафе? — поморщился Сэм. — Да у меня весь аппетит пропадет, если она всю дорогу будет полоскать мне мозги, что не надо сокращать бюджет. И ведь убедит же в конце концов, а все по твоей вине.

— Хватит дуться, Лапуля. Еще неизвестно, кто кого убедит. Если она поймет, что ты мыслишь логично… Кстати, к твоему сведению: Солнышко знакома почти со всеми членами бюджетной комиссии…

— Ну что ж, постараюсь мобилизовать всю свою логику. — Сэм наклонился и поцеловал старушку в лоб. — Счастливо, бабуля. Я заскочу к тебе утром перед обходом.

Он направился к выходу.

— Лапуля!

Сэм обернулся.

— Надеюсь, ты хоть на этот раз с машиной? Сэм помотал головой.

— Опять на мотоцикле? — поморщилась Флосси. — Ай-яй-яй, Лапуля! Ладно, до завтра, внучек.

Сэм вышел из палаты. Коридор был пуст.

«Вот тебе раз! Куда же она могла подеваться, эта пташка?» Сэм вдруг почувствовал досаду. Неужели и впрямь убежала? Он ринулся вниз. И сквозь стеклянную дверь увидел, что на улице мелькнуло что-то розовое. Сэм облегченно вздохнул.