Песня любви

Глава 7

Сэм стоял у стола, собирая бумаги. Он всем своим видом давал понять, что ему нет никакого дела до Тессы с ее идиотской терапией.

Тесса же была готова расплакаться от обиды. А ведь она так на него надеялась…

— Не расстраивайся, Солнышко! — Флосси взяла с за руку. — Сегодня ты проиграла, но это не последнее сражение…

Ханна, Мардж и Эллен устремились к ним, с возмущением выкрикивая:

— Ох, эти мужчины! У них всегда было плохо с логикой…

— И что на него вдруг нашло?

— Подожди, Солнышко, Флосси еще сумеет его убедить!

Тесса закрыла глаза и прикусила губу. Ей хотелось за выть, словно раненый зверь.

— Смотрите, пошел, пошел…

— Самодовольный болван!

— Позор!

Тесса открыла глаза. Перед ними стоял Сэм.

— Никто не желает пообедать у Пьеро? — спросил он как ни в чем не бывало. — Плачу за всех!

— Пытаешься загладить вину? — не сдержалась Тесса.

— Ты о чем?

«Группа поддержки» разразилась негодующими возгласами:

— И он еще спрашивает!

— Как ты мог?!

— Солнышко тебе сто раз объясняла!..

— Ты что, забыл?!

— И тебе не стыдно?!

— Стыдно? — Густые брови Сэма поползли на лоб. — Вы о чем?

Тесса подняла, руку, призывая старушек замолчать.

— Как ты мог, Сэм? — На глаза ее навернулись слезы.

— Тесса, ты же прекрасно знала, как я собирался проголосовать…

— Думала, что знала. Но, оказалось, ошибалась… Как ты мог, Сэм?

— Да, как ты мог? — подхватила Флосси. Старушки грозно взирали на Сэма. Казалось, они были готовы разорвать его на куски. Сэм с невозмутимым видом поманил Тессу пальцем.

— Нам нужно поговорить, — сказал он. Взглянув на старушек, добавил: — Наедине.

— Ну уж нет! — Глаза Флосси сверкнули. — Если только Солнышко сама не захочет…

— Все в порядке, Флосси, — кивнула Тесса. — Я скоро вернусь.

Она вышла в коридор. Сэм последовал за ней. Он поставил свой дипломат на пол и повернулся к Тессе.

— Ну?.. — произнес он ледяным тоном.

— Что — «ну»? — фыркнула Тесса.

— Не знаю, почему ты решила, что я проголосую за твою… В общем, успокойся, и пойдем обедать… — Сэм прислонился к стене, скрестив на груди руки.

— Говоришь, успокойся?! — закричала Тесса. — Может, ты скажешь, что вообще ничего не произошло?

— Стоит ли так огорчаться из-за…

— Огорчаться? Это не то слово, Сэм. Огорчается ребенок, когда идет дождь и нельзя ехать на пикник. А когда тебя предали — это уже не огорчение, а совсем другое… — Тесса старалась держать себя в руках, но все же ее трясло от гнева.

Сэм покачал головой:

— Ты преувеличиваешь…

— Преувеличиваю? Я ведь тебе все объяснила, я показала статистику… — Голос ее сорвался, и она отвернулась чтобы скрыть слезы. — Ладно, статистика — сухие цифры, Но ты же говорил с пациентами. Их-то ты не мог забыть.

Руки Сэма легли ей на плечи. Она вспомнила, как нежно его руки всегда прикасались к ней — и тотчас же отогнала эту мысль… В Сэме Колдуэлле нет ничего человеческой После того, что он сделал…

Он заглянул ей в глаза.

— Я ничего не забыл, Тесса. А вот ты забыла…

— Забыла? — Она отстранила его руки, отступила на шаг. — Не будешь ли ты так любезен напомнить мне, что ж именно я забыла?

Сэм нахмурился.

— Прежде чем лечить людей, — проговорил он, — необходимо поставить точный диагноз. Это первое. И второе. Нужно, чтобы пациенты по крайней мере остались живы — только тогда можно сказать, что ты их вылечил. Если эти два условия не соблюдены, — продолжал Сэм, тыча в Тессу пальцем при каждом слове, — то ни о какой музыкальной терапии не может быть и речи. Вот почему я не поддержал тебя. Есть более разумные способы тратить деньги…

— Сэм, как ты можешь быть таким бесчувственным? — Тесса вцепилась в безупречно отглаженные лацканы его пиджака. — Иногда человека действительно нельзя спасти но можно позаботиться хотя бы о его душевном покое. Впрочем, для тебя слово «душа» — пустой звук…

— Да, черт побери, для меня это слово пустой звук!

— Мне не о чем с тобой говорить! Для тебя существует одна статистика! — Она оттолкнула его. — До свидания Сэм! — Тесса шагнула к двери.

— Подожди, а как же мы… Тесса остановилась.

— Нет никакого «мы», — проговорила она, не оборачиваясь.

Если бы она обернулась, то увидела бы боль, застывшую в глазах Сэма… И та же боль прозвучала в его голосе:

— Значит, я для тебя всего лишь средство добыть деньги на твою терапию? Значит, я был нужен тебе только для этого?

Тесса судорожно сглотнула. Обернувшись, проговорила:

— Думай что хочешь, Сэм… У тебя же всегда было обо всем собственное мнение!

Она открыла дверь и вернулась к ожидавшим ее старушкам.

Сэм молча смотрел на Флосси. Его бабушка — женщина, которая вырастила его, женщина, в преданности которой он никогда не сомневался, — она дружески потрепала Тессу по плечу и бросила в его сторону презрительный взгляд.

Сэм прикрыл дверь — он не желал, чтобы все знали, как оскорбило его поведение Флосси. Сэм подхватил свой дипломат и побрел к лифту, машинально читая таблички на дверях. Лазерная терапия… Ультразвук… Лаборатория… Совсем недавно он проходил здесь с Тессой…

Он даже показывал ей новейшее компьютерное оборудование, позволяющее проследить движение крови по артерии. Пока это всего лишь эксперименты, но, как знать, может быть, за компьютерными технологиями большое будущее… Впрочем, он лишь зря терял время. На Тессу, похоже, все это не произвело ни малейшего впечатления. «Неубедительно», — так, кажется, сказала она тогда…

— Ха! Значит, неубедительно?! — воскликнул Сэм. Проходившие мимо люди покосились на него, и это еще больше его разозлило.

Почему Тесса Маркленд — единственный сотрудник, который не прислушивается к его мнению? Нет, не то чтобы он пытался показать свою власть… Его мнение попросту более компетентно.

«Да кто она такая, в конце-то концов! Недалекая сумасбродная девица, как многие другие… Сплошные эмоции и никакого желания подумать головой…» — думал он, ожидая лифта.

Подошел лифт. Сэм с яростным видом разъяренного быка влетел в кабину. Все прочие мялись в нерешительности, обескураженные его выходкой.

— Входите же, если не передумали! — рявкнул он. Коллеги отступили, бормоча себе под нос: «Езжайте, езжайте…»

Двери лифта закрылись, оставив Сэма наедине с его мрачными мыслями.

Сэм нажал кнопку этажа детского отделения.

Тут настроение его немного улучшилось — обойдя своих пациентов, он обнаружил, что большинство идет на поправку.

Он понимал, что у врача не должно быть любимчиков, но Джимми Вонга он всегда навещал последним.

Лет двадцать назад семилетнему мальчишке с диагнозом «рак костной ткани» грозила бы в лучшем случае ампутация ноги. Если бы вообще его удалось спасти. Теперь же благодаря новейшему оборудованию, которое не произвело ни малейшего впечатления на Тессу, можно надеяться на полное выздоровление…

Сэм вошел в палату. Глаза мальчика загорелись радостью, но, напуская на себя сердитый вид, Джимми погрозил ему пальцем:

— Вы нарушаете правила, доктор Сэм! Выйдите, пожалуйста, и скажите пароль.

— Хорошо, — покорно согласился Сэм. Выйдя за дверь, он запел: — А, В, С, D, E, F, G…

Джимми рассмеялся и радостно захлопал в ладоши:

— Входите!

— Почему ты заставляешь меня петь, Джимми? Ты же видишь, что певец я никудышный.

— О, это очень просто. В больнице мне приходится делать все, что велят, даже если мне это не нравится. Тесса: сказала, что я могу зато не пускать к себе никого, пока мне не споют песенку.

— Пожалуй, это справедливо. — Сэм присел на краешек кровати, погладив парнишку по стриженой голове.

Теперь в лечении Джимми от Сэма уже ничего не зависело, но он по-прежнему регулярно навещал парнишку, надеясь, что так послеоперационная депрессия пройдет скорее.

Джимми поцокал языком:

— Вы каждый раз поете одну и ту же песню, доктор Сэм! Попросите Тессу, пусть она научит вас еще какой-нибудь.

— Она меня уже научила… — задумчиво произнес Сэм. — Ты не представляешь, сколь многому она меня научила…

Сэм порылся в дипломате и достал последнюю книжку из любимой серии Джимми о привидениях — что-то об оживших рыцарских доспехах. Мальчик вцепился в нее обеими руками и тут же стал читать вслух.

Сэм рассеянно слушал, думая о том, что Тесса действительно успела его научить многому. Она удивляла его, радовала, раздражала, нянчила, дразнила… Гамма эмоций на чертовом колесе жизни.

Чертово колесо… Сэм вспомнил, как уговаривал Тессу прокатиться на самом старом, самом большом колесе обозрения в парке аттракционов. Ее голос до сих пор «звенел у него в ушах:

— Я передумала, Сэм! Давай вернемся! Я не могу смотреть вниз! Сэ-эм!

Тесса прижалась к нему, длинные волосы развевались, словно черное шелковое знамя, руки так вцепились в борта корзины, что расцепить их, казалось, можно только с помощью дюжины спасателей. Бог знает, были ли среди гуляющих по парку поклонники бывшей рок-звезды, но если были, то вряд ли им раньше приходилось слышать, как их кумир берет столь высокую ноту и так долго ее держит.

Оказавшись на земле, Тесса накинулась на Сэма:

— Я никогда не прощу тебе этого, Сэм Колдуэлл! Если это, как ты говоришь, безопасный аттракцион, то что же тогда опасный?

Однако ее смеющиеся глаза говорили, что на самом деле она не сердится.

— Да вот гляди. — И Сэм указал на горку, возвышавшуюся над парком, где отчаянно визжащие любители острых ощущений, придерживаемые за плечи страховочными ремнями, выписывали на роликовых коньках немыслимые виражи.

— Новехонький, совсем недавно поставили! — Сэм с торжествующим видом потер руки. — Впрочем, его я думаю приберечь напоследок. Сначала на центрифугу, потом на «Космические гонки», потом в «Комнату ужасов»…

Сэм посмотрел на Тессу и прикусил губу, чтобы не рассмеяться, глядя на ее открывшийся от ужаса рот.

— Если, конечно, ты не трусишь… — добавил он.

— Трушу? — фыркнула Тесса. Она расправила плечи, словно принимая вызов. — Да я жду не дождусь этого всего!

В тот день они перепробовали все аттракционы и в результате явились к Тессе поздно вечером и в изнеможении плюхнулись на старые качели, вытянув гудящие ноги.

Тесса примостилась на один край, прижав к себе ярко-красную плюшевую собаку. Сэм пристроился на другой конец. Ружи села между ними — ей явно нравилось плавное движение качелей.

— Правда, симпатичная? — Тесса погладила плюшевого пса.

— Во всяком случае, необычная. Я никогда не видел собак ярко-красного цвета, словно пожарная машина.

— Чем ярче, тем лучше. Он скрасит твою комнату.

— Мою комнату?

— Да, Сэм, он твой. Ты честно заслужил его! — Тесса протянула руку, почесав подбородок Ружи. Та потихоньку зарычала на плюшевого пуделя.

— Видишь, Ружи уже ревнует меня к нему! Так что забирай его. Кстати, — Тесса подмигнула Сэму, — как ты его назовешь? Ну-ка, прояви остроумие!

Сэм задумался, глядя на плюшевое существо.

— Пожалуй, Собиратель Пыли, — произнес он, не придумав ничего умнее. — И как, остроумно?

Тесса разразилась смехом:

— Поскольку это исходит от тебя, Сэм, то я скажу, что это гениально! — Она вдруг поежилась: — Что-то прохладно… А я оставила пиджак в машине… Сбегаю… Твой принести?

Сэм помотал головой:

— Спасибо, мне не холодно.

Поддев пальцем Ружи за ошейник, он бесцеремонно согнал ее с качелей и придвинулся к Тессе, обняв ее за плечи. Она прижалась к нему. Голова Сэма кружилась сильнее, чем на любом чертовом колесе.

— М-м… — блаженно промурлыкала Тесса, кладя ему голову на плечо, — ты такой горячий…

«Есть от чего разгорячиться», — подумал Сэм. Тесса закрыла глаза.

— Я, пожалуй, пойду в дом. — Зевнув, она прижалась к нему еще крепче. — А то так и усну здесь… — произнесла она уже засыпая.

Сэм подождал, пока не убедился, что она действительно заснула, и крепче прижал ее к себе. Ее длинные волосы касались его бедра, приятно возбуждая, и Сэм подумал, как удачно получилось, что он надел сегодня утром шорты, а не джинсы — иначе бы он не испытал этого блаженного состояния…

Легкий порыв ветерка разметал волосы Тессы, и одна прядка легла ей на лицо, и Сэм осторожно убрал ее.

Улыбка тронула его губы. Знала бы Тесса, какой хрупкой и беззащитной выглядит сейчас — спящая Тесса, которая не поддразнивает и не вышучивает его…

Взгляд Сэма скользнул по полным сочным губам. Приоткрытым и манящим…

Разумеется, он подождет, пока она проснется. Она не спящая красавица, да и он не прекрасный принц… Он мог бы поцеловать ее сейчас, но ему не хотелось, чтобы это происходило против ее желания, как несколько недель назад, тут же, на качелях…

Сэм вдруг подумал: а что будет, когда он пройдет наконец медкомиссию и вернется в свой отряд? Хватит ли у Тессы мужества и дальше встречаться с человеком, занятым столь рискованным делом? И встречаться тогда им придется реже…

— Конец!

Сэм вздрогнул от неожиданности, когда Джимми Вонг захлопнул книжку.

— Классная страшилка! Признайтесь, доктор Сэм, вам было страшно?

— Бр-р! — Он, кажется, вполне правдоподобно передернул плечами. — Да после такой истории я всю ночь не засну!

Доктор Колдуэлл потрепал парнишку по голове и пообещал зайти еще раз — после того, как тот пройдет еще один курс химиотерапии. И вышел.

Сэм уже отчаялся дождаться лифта и решил отмахать десять этажей пешком, когда тот наконец приехал. Однако был переполнен.

— Извините, доктор, — улыбнулась ему какая-то молоденькая сестричка, — мест нет!

Сэм ее не слышал. Краем глаза он заметил знакомую фигуру в глубине лифта…

— Тесса!

Расталкивая ошалевших пассажиров, Сэм бросился к ней. Тесса обернулась на его голос. Лицо ее мгновенно вспыхнуло, но тут же побледнело.

— Придержите, пожалуйста, двери, — сказала она кому-то. Голос ее был холоден как лед.

Не успел Сэм опомниться, как Тесса, каким-то невероятным образом протиснувшись мимо него, выскочила из лифта на последней секунде.

— Что, доктор, — усмехнулась молоденькая сестричка, — не повезло на этот раз?

Все взгляды устремились на Сэма. Он чувствовал себя прескверно.

Перегруженный лифт тащился, словно черепаха, останавливаясь на каждом этаже. Сэм даже не мог сказать, сколько времени это продолжалось — лифт был забит так, что он даже не мог поднять руку, чтобы посмотреть на часы.

Сэм вышел первым. Как и следовало ожидать, за его спиной зашушукались. Не обращая внимания, он направился к своему кабинету, задержавшись лишь для того, чтобы по дороге взять почту из своей ячейки.

Но, открыв дверь кабинета и увидев, кто ждет его там, Сэм едва снова не захлопнул ее.

— Ну, Сэмюел, и заварил же ты кашу! Бабуля.

Сэм быстро оглядел кабинет, почти уверенный, что остальные вылезут сейчас откуда-нибудь из-под столов. Но бабуля была одна, и Сэм облегченно вздохнул. Впрочем, и одной бабули более чем достаточно…

— Кто тебя сюда пустил? — бесцеремонно выпалил Сэм. Флосси покачала головой:

— Вот что я тебе скажу, Сэм, если ты вдруг когда-нибудь вздумаешь податься в дипломаты, то мой тебе совет: уж лучше прыгай с парашютом…

Сэм сел за стол и указал бабушке на кресло напротив. Флосси, подхватив свою палочку, прошла к креслу и аккуратно поставила ее, прежде чем усесться самой.

— Бабуля, палочка служит для того, чтобы на нее опираться, — заметил Сэм.

— Извини, — улыбнулась она, — я все время о ней забываю…

Не дожидаясь расспросов, Сэм начал первым:

— Вы, кажется, собирались пойти с Тессой в ресторан…

— Вообще-то предложение, если ты помнишь, исходило от тебя. Но ты вдруг сделал поворот на сто восемьдесят…

Сэм поморщился:

— Я решил, что со мной обедать никто не хочет… Флосси фыркнула:

— Иными словами, ты просто убежал, вместо того чтобы объяснить свое поведение…

— Мое поведение объясняется весьма просто: я мыслю логически и принимаю взвешенные решения. Вот почему я и проголосовал против. Тесса, естественно, рвет и мечет, но я считаю, что дружба дружбой, а интересы дела…

— А вот Тесса считает, что ты ее предал! Сэм вскочил:

— Я никогда не скрывал от нее, как я собираюсь голосовать! Я показал ей больницу от и до — все новое оборудование, лаборатории… Я даже присутствовал на одном из сеансов ее музтерапии…

— И видел, как она вытащила меня из комы! Сэм фыркнул:

— Слушай, хватит валять дурака! Я уверен, даже сама Тесса в глубине души понимает, что это просто совпадение… — Он нервно забегал по комнате. — Нет, я не спорю, какую-то пользу ее песенки, возможно, и приносят… Но у нас просто нет лишних денег! Вряд ли даже ты согласишься, что музыку в больнице следует финансировать в первую очередь, в ущерб всему остальному!

— А ты ей это говорил? — спокойно произнесла Флосси. — Ты ей пытался хоть раз объяснить ситуацию? Помнишь, у вас в детском саду была игра, когда каждый должен был принести какой-нибудь предмет и рассказать о нем историю?

— Помню. Это называлось «Покажи и расскажи».

— Да, «покажи и расскажи», а не просто «покажи»!

Слова бабушки вернули Сэма лет на двадцать назад, и он лихорадочно думал, как оправдаться.

— Понимаю. — Сэм отвел взгляд и нервно провел рукой по волосам. — Но не мог же я ей брякнуть прямо в лицо: «Твоя работа прекрасна, но у нас нет на нее денег!» Она умная девушка, могла бы и сама догадаться… — Он кинул взгляд на Флосси. — А сама-то она что молчала? Что, у нее язык отвалился бы сказать: «Сэм, я все понимаю, но все равно считаю, что деньги на музтерапию надо изыскать»? Флосси рассмеялась:

— Черт побери, Лапуля, в логике тебе не откажешь!

— Ну, раз уж я из Сэмюеля снова стал Лапулей, может быть, все-таки пообедаем? Я думаю, ты уже проголодалась…

— С удовольствием бы, но меня ждет работа.

— Работа? — удивился Сэм.

— Я должна подумать, как нам все-таки спасти музтерапию.

— Бабуля, хватит об этом! Поезд ушел, не догонишь.

— Еще не поздно! — заверила его Флосси. — Я уже говорила с людьми из Фонда Колдуэлла. Они сказали, что в нынешнем году ничего не получится. Я предложила было финансировать отделение на собственные средства, но Солнышко и слушать не хочет…

— Ты с ума сошла! Откуда у тебя такие деньги? Флосси махнула рукой:

— Ладно, этот вариант тоже отпадает. Будем искать другие.

— Хорошо, хорошо, потом обсудим… — буркнул Сэм, желая поскорее закончить неприятный разговор.

Флосси встала и пошла к двери, подчеркнуто немощно опираясь на палку. Сэм, глядя на нее, не мог сдержать смеха, хотя, вообще-то говоря, ему было не до веселья.

Но когда Флосси взялась за ручку двери, Сэм остановил ее:

— А что же мне делать с Тессой? Флосси задумалась на минуту.

— Пока, пожалуй, ничего. Пусть малость остынет. Ведь ты ее здорово расстроил…

— Знаю. Я уже пытался поговорить с ней в лифте.

— Ну и как? — насторожилась Флосси.

— Безуспешно, — развел руками Сэм.

Флосси снова задумалась на минуту.

— А как шли ваши отношения до этого собрания? — спросила она. — Если, конечно, я не слишком любопытна…

— Вообще-то — слишком. Но, если уж на то пошло, скажу: ничего нового мы не изобрели.

— И что же теперь? — Флосси смотрела на него выжидающе.

— Не знаю… — Сэм нервно взъерошил волосы. — Во всяком случае, я не могу вести себя так, словно ничего не случилось. Я должен сегодня же встретиться с ней, все объяснить…

— Только не сегодня! Сегодня ты только все испортишь. Погоди немного, пускай девочка остынет…

— Нет, я должен! У меня, правда, сегодня куча дел, но к черту все дела! Придумаю какую-нибудь уважительную причину… Все равно я не смогу спокойно работать…

— Ну надо же, — поцокала Флосси языком, — в первый раз в жизни ты готов бросить работу ради свидания! — Она потрепала внука по щеке. — Не расстраивайся, Лапуля. Подожди немного, все уляжется.

— Да, уляжется, как после урагана, — проворчал Сэм.

— Держи выше голову, летчик! А пока и сам подумай, как спасти музтерапию. Если что-нибудь придумаешь — не забудь сообщить мне.

Подмигнув и улыбнувшись внуку, Флосси сунула палку под мышку и вышла.

Сэм покачал головой. Бесполезно напоминать ей быть поосторожнее — поблагодарит и поступит по-своему.

Сэм вдруг подумал, что ведь и он точно так же поступал с советами бабули.

Он присел за стол и стал листать почту. Может быть, бабушка и права — не стоит пока встречаться с Тессой, пусть она остынет…

— Суета сует! — произнес Сэм вслух и со злостью швырнул всю пачку писем в мусорную корзину.

А что же это? Внимание его привлек какой-то конверт Сэм взял его в руки. Так и есть — печать Воздушных сил…

Дрожащими пальцами Сэм разорвал конверт. Внутри был один небольшого размера листок.

«Ваше повторное обследование показало… — читал он, и сознание его вдруг прояснилось. — Вам дозволяется вернуться к службе…»

Улыбка, появившаяся было на лице Сэма, почему-то исчезла. Он еще раз перечитал последнее предложение в надежде, что неправильно понял… И вдруг снова швырнул письмо в корзину.

— Этого еще не хватало для полного счастья! — проворчал он.