Песня огня

Глава 28

— Ты вмешиваешься не в свое дело, и мне это не нравится.

Леди Чандра де Верной свернулась в постели клубочком, прижимаясь к мужу.

— Но малышка ни в чем не виновата, Джервэл, — мягко запротестовала она и глубоко вздохнула, потому что рука ее мужа прогулялась по ее животу и спустилась ниже, — Я только хочу помочь.

— Эта юная леди вызывает желание защищать её. Материнский инстинкт, — заметил Джервэл.

— Но она вовсе не беззащитный хрупкий цветочек. Думаю, у нее есть сердцевина, крепкая как сталь. Она будет гнуться, но не сломается. Если бы только Грэлэм не был таким…

— Гордым, циничным, высокомерным, недоверчивым…

— Да, в нем все это есть, — сказала Чандра со вздохом. — Поглядел бы ты на Кассию на стрельбище сегодня днем! Она сначала взирала на мой лук, будто это змея, которая вот-вот ее укусит. Но как быстро преодолела свой страх! У нее мало физических сил, зато верный глаз и твердая рука.

— Ты хочешь превратить юную красавицу в воительницу?

— Если ты будешь надо мной смеяться, Джервэл, я воткну кинжал в твой… ну, словом, ты будешь очень сожалеть о своем неуместном веселье!

— Смею напомнить, любовь моя, — голос Джервэла зазвучал вкрадчиво, и он привлек ее в свои объятия, — что если твой кинжал попадет в цель, то ты от этого очень сильно проиграешь. Давай заключим сделку. Завтра я поговорю с Грэлэмом и сэром Гаем де Блазисом. Похоже, он приличный человек.

— Не могу сказать того же о его жене!

— Тихо, тихо, женщина. Я хочу для начала разобраться с тобой.

— Интересно, — сказала Чандра мечтательно, покоряясь желаниям своего супруга, — что Бланш говорит мужу. Думаешь, он ей верит?

Сэр Гай знал о своей жене все, что можно было о ней узнать, еще до того, как обманом заставил выйти за себя замуж. Ее упорные домогательства по отношению к Грэлэму были в первую очередь вызваны страхом за судьбу сына. Но теперь будущее Эвиана было ясно и вполне обеспечено. Гай настолько сильно привязался к Бланш, что ему даже стали нравиться ее болтовня и язвительные тирады; он знал, что, как только они окажутся в постели, она забудет все, кроме него. Она была страстной женщиной, часто поступавшей нелогично, и очень упрямой, всегда нацеленной на один объект. Но Гай надеялся, что со временем все переменится. Он лениво улыбался супруге, слушая ее разглагольствования. Она никогда ему не надоедала.

— Не хочу быть беременной!

— Но ты уже беременна, дорогая, — возразил Гай мягко, — и такой останешься на некоторое время. После того как ты родишь мне двух или трех сыновей, я позволю тебе принимать эту зловредную настойку.

— Ты животное!

— Мужского пола, судя по всему. Я бы не выпускал тебя из постели, держал там все время. Это смягчит твой нрав и даст отдохновение моим ушам. Мое терпение не вечно.

— Не хочу быть уродливой, пузатой, разбухшей! Не хочу мучиться родами!

— Бланш, — сказал Гай, перегибаясь через разделявший их маленький столик, — мне искренне жаль, что роды — столь мучительная вещь. Если бы я мог что-нибудь изменить в порядке вещей… Но это не в моей власти. Что касается опасений насчет твоей внешности, то это просто глупость. Ты же видишь, мое желание не убывает. Ты — моя жена и любовница. И обещаю тебе, что так останется навсегда.

— Я не дура, Гай. — Голос Бланш стал низким и напряженным.

— Думаю, что да. Особенно теперь я склонен так считать.

Она вскочила на ноги и ударила ладонью по столу.

— Я знаю, почему ты женился на мне! Ты любишь эту тощую пигалицу, эту девчонку, а не меня!

При этих словах, выговорить которые ей стоило немалого труда, Бланш побледнела, потом круто повернулась, предоставив мужу созерцать свою спину. Гай, продолжая сидеть, подался вперед и сомкнул руки на затылке.

— Наконец-то, — сказал он, — наконец ты призналась в этом. — В голосе его прозвучало глубокое удовлетворение.

— В чем же таком я призналась, по-твоему?

— Конечно, в том, что любишь меня. Твои слова греют мое сердце, Бланш. Неужели ты не понимаешь, что у тебя уже давно нет нужды продолжать оскорблять Кассию? — Ответом ему было молчание, и он нежно добавил: — Пожалуйста, повернись ко мне, любовь моя.

Бланш медленно повернулась к Гаю лицом, но голова ее была опущена, глаза устремлены на мягкие кожаные домашние туфли.

— Нет сомнений, что ты самая упрямая женщина в Англии. Иди сюда, любовь моя, и можешь даже прикрикнуть на меня!

— Я не упрямая, но она была вместе с этой сукой Чандрой де Вернон, и они заодно!

— По-твоему, все придворные дамы — суки, Бланш? Бедная моя, как это огорчительно для тебя!

— Признаюсь честно, общество Джоанны не доставляет мне радости, — проворчала Бланш, не желая успокаиваться.

— Приходится вставать на чью-то сторону, дорогая! И, похоже, ты снова сделала неправильный выбор.

Ей хотелось сказать ему, что она язвила Кассию из страха за его безопасность, из опасения, что Грэлэм, узнав о ее предательстве, поступит непредсказуемо и гнев падет на него.

«Он завоевал меня доблестно и честно, — думала Бланш. — Я люблю его, но боюсь сказать ему об этом. Боюсь, что он и впрямь будет считать меня вздорной и злой бабенкой».

Гай поднялся с места и подошел к ней, обнял ее за плечи и легонько встряхнул:

— Послушай меня, женушка. Пора тебе забыть Грэлэма, Кассию и Вулфтон. Пора забыть о своем поражении и разочаровании. Ты и сама знаешь, что тебе пора признать своего мужа.

На мгновение он замолчал, собираясь с мыслями и стараясь найти точные слова.

— Я не был влюблен в Кассию. Мне хотелось ее защитить, потому что я не встречал более невинной девушки. Но я желал тебя, Бланш, несмотря на все то, что ты делала. — Он пожал плечами и добавил честно: — Я добился тебя и одновременно спас Кассию от твоих дальнейших интриг.

Бланш с устремленными на мужа глазами, казалось, была сама искренность.

— Я… я ничего не сделала!

«Неужели я так никогда и не перестану лгать?»

Он легонько кончиками пальцев провел ласкающим движением по ее губам.

— Я не слепой, дорогая. Не стоит притворяться передо мной, любовь моя. Должен признаться, меня очень обрадует, если ты пойдешь к Грэлэму и признаешься ему во всем по доброй воле.

При мысли об этом глаза его потемнели и сузились.

— Конечно, Грэлэм плохо разбирается во всем, что касается женщин. Видя, какой нежной и преданной женой ты стала, он, весьма вероятно, решит, будто это я подстрекал тебя. И я не смогу осуждать его за такие мысли. Так что, пожалуй, лучше оставить все как есть. У меня такое предчувствие, что они разберутся в своих отношениях без нашего вмешательства, Бланш. Но я не позволю тебе уничтожить Кассию, ты меня понимаешь?

— Как не понять! Ты негодяй и хвастун, и я ни за что не поверю тебе!

Он глубоко вздохнул, не выпуская ее из объятий.

— Тогда, может быть, ты поверишь мне через пять или десять лет! Мы с тобой вместе превратим Читтерли в прекрасный замок. — Он усмехнулся и, наклонившись, нежно поцеловал ее в губы. — Наши дети никогда и ни за что не поверят, что их мать — бесхребетное существо.

— Ты насмехаешься надо мной, Гай, — пробормотала Бланш, — ты скользкий, как рыба. Ты мне не нравишься.

— Не нравлюсь, но ты любишь меня. Какое-то время я согласен терпеть это. И, уверен, что ты не пойдешь против моей воли.

— Ты, конечно, с радостью поколотишь меня, если пойду.

Он осторожно прикоснулся рукой к ее чуть округлившемуся животу.

— Нет, но я найду другие способы наказать тебя.

Она спрятала лицо у него на плече.

— Право, мне вовсе не хочется говорить гадости, Гай, — прошептала Бланш. — Я просто… я так боялась.

Он поцеловал ее в висок.

— Но теперь и впредь тебе не придется бояться. И еще, радость моя, мне нравится твой язычок. Ты ругаешься, как торговка рыбой.

Он почувствовал, как тело ее затрепетало от возмущения, и быстро добавил:

— Пойдем в постель, и я заставлю тебя забыть все, кроме твоей страсти и любви ко мне.

День был ясным и солнечным, воздух прозрачным и свежим. Придворные собрались в огромном башенном дворе посмотреть на состязания между королем Эдуардом и леди Чандрой де Вернон. Грэлэм оставил Кассию с королевой и присоединился к Джервэлу де Вернону и его другу сэру Марку. Они много шутили и подтрунивали друг над другом, когда сэр Джервэл отрывал рукав своего камзола.

— Достойная жертва для моей дамы? — спросил он, а остальные покатились со смеху.

— Милорд веселится, — сказала королева Элинор с улыбкой, — но, думаю, скоро он посерьезнеет. Вы видели, Кассия, как практиковалась вчера Чандра?

— Она невероятна, — сказала Кассия. — Я никогда и не думала, что женщина может быть так… — Она безуспешно искала подходящее слово.

— Совершенна, — подсказала королева Элинор.

— Возможно. К тому же она прекрасна.

— По правде говоря, она достигла совершенства, только когда полюбила мужа. Она не всегда была такой, как теперь.

«Зато ее-то муж всегда любил», — хотела возразить Кассия, но вместо этого заговорила о предстоящем состязании:

— Ее беспокоит третий тур. Он требует огромной физической силы, и Чандра говорит, что только король может попасть точно в цель с такого расстояния.

— Да, я знаю, — отозвалась королева Элинор. — Думаю, мой господин настоял на этом — он не любит проигрывать.

Кассия рассмеялась:

— По крайней мере он честен — ничего не скрывает.

Она поискала глазами Чандру, которая таки позволила мужу обвязать свою руку лоскутом, оторванным от его одежды, — на счастье.

«Я хотела бы быть такой, как она, — думала Кассия. — Если бы мне удалось узнать хоть часть того, что знает она, и научиться хоть малой толике всего, что она делает без видимых усилий, возможно, Грэлэм восхищался бы мной, как восхищается ею».

Она чуть не лишилась чувств от волнения, представив, что бросает копье или скачет на мощном боевом коне. Мысль эта ее не покидала.

Элинор повернулась поговорить с графиней Пемброук. Кассия тем временем, оглядываясь вокруг, улыбнулась стоявшей неподалеку светловолосой леди. На ее стройном теле отчетливо выделялся округлившийся живот — она ждала ребенка.

— Вы, должно быть, устали, — сказала Кассия молодой женщине. — Идите сюда и посидите рядом со мной.

— Благодарю вас. Теперь у меня много меньше сил, чем прежде.

Кассия ощутила укол зависти, бросив взгляд на Чандру.

— Ну разве она не выглядит безупречно прекрасной?

— Да, хотя вам следовало бы увидеть ее в доспехах. Это зрелище, поражающее воображение. Видите ли, мы с Чандрой выросли вместе. :

В голове у Кассии все смешалось, мысли перебивали одна другую. Она отрывисто спросила:

— Вы были в Кройленде, когда туда явился Грэлэм де Моретон, чтобы похитить ее?

Она почувствовала, как ее новая знакомая вся сжалась, но ответ прозвучал довольно спокойно:

— Да, я там была.

— Леди Чандра действительно метнула кинжал в Грэлэма?

Женщина кивнула, и обернулась, заслышав веселый детский смех.

— Моя дочь Гленда. — Она взяла ребенка из рук кормилицы и подняла его на руках.

— Гленда. Хочу, чтобы ты познакомилась с этой красивой молодой леди… — Мать ребенка вопросительно посмотрела на Кассию.

— Мое имя Кассия. Она прелестное дитя. Вам очень повезло. Вы счастливая женщина.

Кассия любовалась густыми черными волосами девчушки, потом заглянула в ее большие серые глаза. Тут Гленда потянулась к Кассии. Ее маленькая ручка вцепилась в горностаевую оторочку плаща. Девочка гладила мех и вдруг рассмеялась. При виде улыбающегося детского личика Кассия замерла и похолодела.

Она узнала выражение лица Грэлэма, его улыбку.

— С вами все в порядке, леди Кассия? Вы очень побледнели.

Кассия с трудом перевела дух.

— Кажется, вы не сказали вашего имени, — выговорила она наконец.

— Мэри. Мой муж — сэр Марк, вон он стоит с сэром Джервэлом и… Грэлэмом де Моретоном.

Заминка в ее речи подтвердила подозрения Кассии. Тишина звенела в ее ушах. Значит, Мэри — бывшая любовница Грэлема? Это казалось ей немыслимым. Мэри, такая нежная и с лицом милым и невинным.

Голос Мэри вторгся в ее смятенное сознание.

— Я слышала, лорд Грэлэм женился. Кажется, она богатая наследница из Бретани?

— Да, она из Бретани.

— Не могу не чувствовать сострадания к ней, — сказала Мэри тихо. — Лорд Грэлэм нелегкий человек.

— Нелегкий, — отозвалась Кассия. — Ваша дочь похожа на отца?

— Не думаю, — ответила Мэри после короткой заминки. — А почему вы спрашиваете?

На мгновение Кассия прикрыла глаза, потом сказала шепотом:

— Мое имя — Кассия де Моретон.

— Я… понимаю, — ответила Мэри голосом столь тихим, что Кассия едва расслышала ее. — Значит, вы обратили внимание на сходство? Мне не хотелось брать дочь в Лондон, но мой муж сказал, что никто ничего не заметит. Он уверяет, что Гленда ничуть не похожа на Грэлэма,

— Дело не в чертах ее лица, а в улыбке, в смехе. Простите за то, что заставила вас почувствовать себя неловко. Я ничего никому не скажу. Обещаю.

Мэри с трудом заставила себя улыбнуться.

— Благодарю вас. Смотрите, Чандра собирается выстрелить из лука!

К изумлению Кассии, Чандра выиграла в первом туре. Круглые мишени, набитые соломой, стояли на расстоянии тридцати футов от стрелков. Для второго тура расстояние было удвоено. Король выиграл, но ему помогло везение: его стрела расщепила одну из стрел Чандры. Кассия услышала звонкий смех миледи, когда мишени отодвинули еще дальше.

— Ваше величество, — закричала Чандра, — вы усовершенствовали свое мастерство! Наконец-то вы даете мне возможность принять участие в настоящем состязании!

— О, миледи! — только и сказал король, поднимаясь во весь свой гигантский рост.

— Сейчас мы увидим, кто из нас лучший. — Чандра прикрыла глаза рукой, как козырьком, чтобы лучше видеть далекие мишени.

Улыбка Эдуарда продержалась на его устах до тех пор, пока он не шагнул вперед. И тут глаза его сузились, а лицо выразило напряженное внимание. Рука его была тверда. Стрела просвистела в воздухе и вонзилась в мишень у края черного круга в центре.

— Жаль, что мишень так далеко, — заметил сэр Джервэл, обращаясь к Грэлэму и наблюдая, как его жена готовится выстрелить. — У нее взгляд орла, но недостаточно сил, чтобы поразить цель с такого расстояния.

Чандра выпустила стрелу; та взвилась и со свистом полетела к мишени, поразив ее рядом со стрелой Эдуарда.

— Отличный выстрел! — крикнул Джервэл.

В рядах зрителей возникло оживление, заключались рискованные пари, и Эдуарду пришлось громко закричать, чтобы заставить присутствующих стихнуть, потому что он собирался попробовать свое счастье еще раз. Послышался глухой стук, на этот раз стрела Эдуарда вонзилась прямо в черный круг посреди, мишени.

Следующая стрела Чандры была слегка отнесена ветром и снова попала в мишень у края черного круга.

— Мне кажется, что даже отсюда я слышу, как она бранится, — сказал Джервэл.

Но тот же капризный порыв ветра, что отклонил стрелу Чандры на ее пути, подхватил и стрелу Эдуарда, и та пролетела мимо мишени.

— Призываю в свидетели всех святых, — сказал Грэлэм, — я не смог бы поверить, что такое возможно!

Когда Чандра выпустила свою последнюю стрелу, наступило полное и абсолютное молчание. Стрела поразила мишень с легким стуком и вонзилась в черный круг у его края, недалеко от ее первой стрелы. Зрители разразились криками и аплодисментами.

Король Эдуард широко улыбнулся Чандре и послал ей воздушный поцелуй.

— Надеюсь, ваше величество, — очаровательно улыбнулась в ответ Чандра, — вы не считали, что я позволю вам побить меня?

Эдуард бросил лук одному из своих людей, схватил ее за талию, поднял высоко над головой и принялся кружить.

— Миледи, — сказал он, осторожно опустив ее на землю, — я соглашусь со всем, что вам будет угодно сказать!

— В таком случае вы всегда победитель, мой король, и на этот раз победа за вами.

— Эй, Джервэл, счастливый пес, иди спасать свою жену, пока я ее не похитил!

Кассия заметила, что глаза Грэлэма излучают восторг и он не отрывает взгляда от леди Чандры. И в ней созрело непреклонное решение. «Он будет смотреть на меня так же» — сказала она себе.

Кассия огляделась по сторонам, но Мэри ушла, прихватив свою маленькую дочку.

— Вижу, что ваша чертова покровительница занята, — раздался за спиной Кассии голос леди Джоанны.

У Кассии зачесалась рука — так ей хотелось дать этой негодяйке пощечину. Но, когда она заговорила, голос ее звучал миролюбиво и мягко:

— Всегда ли следует показывать свою ревность, Джоанна? Ваше лицо от этого дурнеет и становится совсем непривлекательным.

Она почувствовала мгновенное удовлетворение, когда Джоанна поднесла руку к лицу, будто хотела проверить, все ли там на месте.

— Кассия!

Черные глаза Грэлэма сверкали гневом, потому что он слышал слова Джоанны. Но, когда он опустил глаза и посмотрел на жену, улыбка его казалась мягкой и нежной.

— Идем, Эдуард хочет отпраздновать свою победу. Кассия молча шла рядом с мужем, но мысли ее были заняты малышкой Глендой.

— Ты опять ссоришься с Джоанной, — сказал Грэлэм.

— Она как зловредное и надоедливое насекомое, — спокойно ответила Кассия. — Я не обращаю на нее внимания.

— Тогда почему ты так раскраснелась?

Кассия остановилась, медленно повернулась к мужу, вглядываясь в его черты.

— Я познакомилась с твоей дочерью.

Если она и рассчитывала на его смущение или раскаяние, то этого не произошло. Грэлэм без всяких эмоций посмотрел на жену, и лишь его черная бровь вопросительно поднялась.

— Ты ведь знаком с сэром Марком, другом сэра Джервэла?

— Да, но какое отношение это имеет к моей дочери?

— Его жена, леди Мэри, выросла вместе с леди Чандрой. И была в Кройленде, когда ты взял замок.

Медленно к нему возвращались воспоминания.

— Это было давно, — произнес Грэлэм. — Очень давно.

— Она была твоей любовницей?

— Нет, я взял ее силой, чтобы добиться покорности Чандры.

Кассия смотрела на него широко открытыми глазами, шокированная, смущенная.

— Ты взял леди силой?

Грэлэм вспыхнул: ее реакция рассердила его. Мужчина может делать все, что ему вздумается, невзирая на неодобрение со стороны жены!

На скулах его вздулись и запрыгали желваки.

— Довольно об этом, — сказал он холодно. — Это было давным-давно, и к тому же я не желаю больше слушать твои разглагольствования. — Заметив ужас в глазах Кассии, де Моретон добавил: — Теперь я жалею об этом. Но в то время я был очень зол и впал в отчаяние.

— Столь же зол, как сейчас на меня? — тихо спросила Кассия.

Лицо ее мужа омрачилось, но он ничего не ответил, лишь через некоторое время смущенно сказал:

— Кажется, тебе мало что нравится в моих действиях. Это известие снова заставит тебя плести интриги, чтобы убежать от меня?

Она покачала головой.

Де Моретон рассмеялся.

— По крайней мере ты больше не защищаешь свою невинность. И не убеждай меня, что Чандра проповедует добродетель, столь несвойственную вам обеим. Но вот и сэр Гай и его прелестная молодая жена.

— Вы прекрасно выглядите, Кассия. — Гай слегка коснулся ее маленькой ручки.

— И вы, Гай, тоже. У вас все идет хорошо?

— Еще бы! Скоро я стану отцом.

Кассия и сама была удивлена, какую боль и зависть вызвали в ней эти слова. Повернувшись к Бланш, она тихо сказала:

— Примите мои поздравления, Бланш. Вы… счастливая женщина.

Гай заметил, что его жена колеблется, не зная, что ответить, и, притянув ее к себе и поцеловав в щеку, прошептал:

— Спокойнее, любовь моя. Покажи лорду Грэлэму и Кассии лучшую сторону своего характера.

— Благодарю вас, — ответила Бланш. Потом, к собственному удивлению, она открыто и широко улыбнулась и глаза ее невольно обратились к лицу мужа.

— Гай, — окликнул Грэлэм, — возьми на себя труд, пошевелись и забудь о своем высокомерии. Подойди сюда, я хочу познакомить тебя с сэром Джервэлом.

Бланш проводила мужа взглядом и покачала головой, пытаясь привести в порядок мысли.

— Вы неважно выглядите, Кассия, — сказала она, — Джоанна это тоже заметила вчера.

— Джоанна заметила множество вещей. И вчера, как и всегда, дала волю своему ядовитому языку.

— Да, — честно ответила Бланш, — что было, то было.

— Вы теперь счастливы, Бланш?

Бланш, сощурив глаза, вглядывалась в лицо Кассии, ища подвоха, и, не найдя ничего, ответила, пожав плечами:

— Ни да, ни нет. — Но даже для ее собственного слуха слова эти прозвучали откровенной фальшью.

— Мне кажется, Гай вполне покладистый человек.

— Он мой муж, — резко ответила Бланш.

— Знаю. Пожалуйста, Бланш, не стоит ссориться. Я никогда не хотела ничего вашего. Кассия сознавала, что слова Бланш были продиктованы ревностью, и поэтому добавила с едва заметным сарказмом:

— Кстати, Дайнуолд де Фортенберри шлет вам привет.

Ответом ей было сдавленное, шипящее дыхание Бланш. У той достало сил только на то, чтобы кивнуть… и удалиться, оставив Кассию торжествовать свою маленькую победу.

Грэлэм проводил время с друзьями, а Рольф сопровождал Кассию и Итту в поездке по Лондону.

«Столько красивых вещей», — думала Кассия, поглаживая великолепные ткани. Но денег у нее не было, и ей было стыдно признаться в этом Рольфу.

Поздно вечером, лежа в постели, Кассия гадала, где может быть ее муж. Когда наконец она услышала, как открылась и закрылась дверь их спальни, она плотно зажмурила глаза. Потом почувствовала, как кровать прогнулась под тяжестью его тела. Кассия заставила себя дышать ровно, притворяясь спящей.

— Ты не спишь, Кассия? — Голос Грэлэма звучал невнятно, потому что количество выпитого эля явно превысило все допустимые пределы.

— Да, — согласилась она, — не сплю.

— Скажи мне, жена, когда вы были вдвоем с Бланш, ты снова была сурова с ней? Я видел, как она стояла с опущенной головой после того, как ты так грубо и бессердечно обошлась с ней.

Кассия с трудом сдержалась.

— Я не сказала ей ничего грубого.

— Почему я тебе не верю? — тихонько проворчал он.

Кассия была не в большей степени властна над своими действиями, чем над восходом или закатом солнца. Порывисто вскочив, она села в постели и изо всей силы ударила мужа. Он смотрел на нее, вне себя от изумления, глаза его потемнели от ярости. Кассия вскрикнула, спрыгнула на пол и, обнаженная, бросилась к двери спальни.

Грэлэм едва успел схватить ее за талию, потом повернул лицом к себе.

Кассия не издала ни звука. Онемев, она смотрела на его покрытую волосами грудь и ждала.

— Если я вторгнусь в твое прелестное тело, ты опять окажешься теплой, нежной и готовой принять меня? — Голос мужа звучал дразняще.

Она покачала головой, боясь заговорить, боясь сказать что-нибудь, о чем позже пожалеет.

Его рука потянулась к ее волосам, ухватила их и привлекла ее голову ближе.

— Ты снова будешь стонать от наслаждения еще до того, как я овладею тобой?

Она заметила слабый отпечаток своей ладони на его щеке.

— Ударишь меня? — спросила Кассия.

— Ты этого заслуживаешь, — ответил Грэлэм, глядя на ее маленькие белые груди. — Но нет. Существует более действенное наказание. Разве я не прав? Я просто должен быть уверен, что твой страх передо мной полностью лишит тебя возможности наслаждаться.

Она затрепетала.

— Ты силой овладеешь мною, как когда-то бедной Мэри?

— Почему бы и нет? — ответил он грубо, ненавидя себя за то желание, которое она в нем возбуждала. — Я могу делать с тобой что угодно, все, что пожелаю. Ты, моя жена.

— Пожалуйста, Грэлэм, — прошептала Кассия, стараясь отстраниться, ускользнуть от его жадных рук, — не причиняй мне боли!

Он поднял ее на руки и отнес на постель.

— Хорошо, я не причиню тебе боли, но и не дам наслаждения!

Он заставил ее лечь на живот и раздвинул ей ноги. Кассия слышала его неровное дыхание и, закрыв глаза, решила подчиниться и претерпеть унижение. Она чувствовала, что он смотрит на нее, и, когда его пальцы дотянулись до нее и коснулись ее тела, она затрепетала и тихо вскрикнула.

— Ложись спать. — Грэлэм грубо выругался. — я не желаю тебя.

Она свернулась в клубочек, натянув покрывало до подбородка. Слезы жгли ей глаза, но она смахнула их быстро и гневно.

Кассия уснула. Однако сон ее был прерван; она проснулась от собственного стона, вызванного неизъяснимым наслаждением, зарождавшимся где-то глубоко внутри ее тела и, как лучи, расходившимся от этого незримого источника. Она ощутила прикосновение его горячих губ; он целовал и ласкал ее, и воспоминания об унижении изгладились из ее памяти.

Он овладел ею, и все тело ее растворилось, растаяло в немыслимо приятных ощущениях.

Но даже когда тело ее было пресыщено ласками и наслаждением, ум не мог освободиться от беспорядочно мятущихся мыслей. Как могла она откликнуться на его страсть с такой легкостью после всего, что он сказал и сделал? «Я ничтожество и дура», — подумала Кассия.