Пират

2

Новый Орлеан , 1811

– Ты должна сделать это ради моего спасения, Блисс. – Клод Гренвиль продолжал нервно шагать по ковру, покрывавшему пол его кабинета. – Умоляю, пойми меня! Все это так непросто, так непросто... Ведь я разорен, слышишь, разорен! Джеральд Фолк тоже висит над пропастью, и только твое наследство может помочь ему удержаться на плаву. До сих пор я не настаивал, потому что ты была еще слишком молода, чтобы вступить в права наследования. Впрочем, это тебе известно не хуже, чем мне. Но теперь... Если ты выйдешь замуж, твое наследство может стать для всех спасительным якорем. Если же ты по-прежнему останешься незамужней, то будешь получать лишь ежемесячную сумму на содержание, но не сможешь прикоснуться к основным деньгам. Таково правило.

Блисс устало вздохнула.

– Мы уже не раз говорили об этом, отец, и мой ответ будет прежним.

– Но нашему дому грозит страшная опасность, Блисс! Если я в ближайшее время не заплачу долги, на мои банковский счет будет наложен арест. И никто, кроме тебя, не может мне помочь – даже Фолк, потому что и у него самого дела сейчас идут из рук вон плохо. В каждом плавании его суда подвергаются нападениям пиратов. Точнее сказать, на них нападает всегда один и тот же пират. Похоже, этот мерзавец просто задался целью задушить торговлю Фолка! Он грабит его корабли, а через несколько месяцев товары Фолка попадают па рынок и обогащают этих чертовых Лафиттских Братьев!

– А где же хваленые американские военные суда? 11очему правительство не может положить конец всему этому? – удивилась Блисс.

– Военные суда заняты тем, что охраняют наши прибрежные воды от англичан. У флота не хватает ни кораблей, ни средств, чтобы заниматься еще и пиратами. А эти негодяи совсем обнаглели. Самый опасный из них – Гаспарилла. Он собрал под своим флагом целое пиратское братство. У него такая сила, что бороться с ним просто невозможно. Именно его люди и нападают на наши суда. Один из них, по кличке Охотник, и есть наш главный враг. Он грабит суда Фолка с таким упорством, словно задался целью за что-то мстить Джеральду!

– Блисс поежилась, припомнив все, что в последнее время говорилось в городе о Гаспарилле и его пиратском братстве.

– Я слышала, что Гаспарилла держит захваченных им в плен женщин на каком-то острове, – задумчиво произнесла она. – С одной стороны, этим женщинам, можно сказать, повезло: все-таки они остались живы, и родственники имеют возможность вернуть их домой, заплатив выкуп. Но с другой...

– С другой стороны, одному богу известно, что этим несчастным приходится пережить в пиратском логове, пока они ожидают освобождения, – подхватил Клод. – Впрочем, я отвлекся от главного. Итак, через шесть месяцев ты сможешь вступить в права наследства и будешь получать ежемесячное содержание, поскольку ты не замужем. Но для нас с Фолком это будет означать настоящую катастрофу. Ему нужно срочно усилить вооружение на своих судах, а пушки, как ты понимаешь, стоят денег, которых у него почти не осталось. Проблема решится только в одном случае – если ты выйдешь замуж за Джеральда.

– Но в городе немало других богатых невест, отец!

– Фолк на них и глядеть не хочет, ему нужна только ты. Да и самой тебе, Блисс, пора замуж. Я ведь не вечен и хотел бы быть спокойным за тебя. И потом, тебе скоро двадцать пять, а любой мужчина стремится взять в жены такую женщину, которая еще может нарожать ему детей. Подумай об этом. Ведь если ты не выйдешь замуж, для тебя останется недоступной радость материнства.

Блисс вздрогнула. Слова Клода попали в самое ее больное место. Почти семь лет прошло с того дня, как она потеряла своего ребенка. Почти шесть лет тому назад умер Гай. Все эти годы Блисс жила воспоминаниями о них. Дни ее катились один за другим – пустые, однообразные, холодные. Сердце Блисс согревалось только грезами о том, какой прекрасной могла бы быть ее жизнь, если бы рядом были эти двое – Гай и их сын... Хотела ли она иметь другого ребенка? Да, конечно, да! Но для того, чтобы снова стать матерью, она должна была выйти замуж.

– Я хочу иметь ребенка, – грустно вздохнула Блисс. – Ах, если бы мой сын был жив...

– Но он мертв! – резко перебил ее Клод. – Ты уже достаточно долго оплакивала его. Довольно. Соглашайся на брак с Джеральдом Фолком – и ровно через год ты будешь качать на руках младенца. Тебе уже двадцать пять, твое время уходит. В этом возрасте почти все девушки уже имеют семью. Кроме того, мы с Фолком находимся в отчаянном положении. Ему необходимы твои деньги, чтобы поправить дело, а если Фолк пойдет ко дну, вместе с ним пойду ко дну и я. У тебя нет выбора, Блисс. Тебе придется на этот раз уступить моим требованиям. Я дал Фолку слово, что ты примешь его предложение. Не делай из меня лжеца и подчинись отцовской воле!

Блисс почти не слушала отца: все его доводы она уже знала наизусть. Перед ее мысленным взором вновь возникло лицо человека, которого она так страстно и нежно любила. Как же давно это было! И все равно, даже сейчас, через столько лет после смерти Гая, она помнила все. Помнила мягкие, блестящие темные волосы Гая, его серые, с серебристым оттенком глаза, его мускулистые руки и слова, которые он шептал ей в мочи...

Но Гай Янг мертв.

И их сын тоже мертв.

Ей никогда не встретить нового Гая, но она еще может иметь нового ребенка...

– Ты должна это сделать ради меня, Блисс! – настойчиво твердил Клод. – Джеральд уже совершил все необходимые приготовления. Ваш брачный контракт будет зачитан в воскресенье в кафедральном соборе Сент-Луи. Там же состоится помолвка, а свадьба будет через три недели.

– Но ведь я еще не согласилась! – в отчаянии воскликнула Блисс. – Наверняка существует какой-то другой выход из положения. Я могла бы помочь в ваших затруднениях за счет своего ежемесячного содержания... Ведь оно, как я понимаю, будет весьма солидным.

– Солидным, но все равно недостаточным, – отрезал Клод. – Все эти годы Фолк столько раз спасал меня от разорения. Вернуть ему долг – дело чести для меня. Он должен оснастить свои суда и вооружить их до зубов.

– Ну да, на мои деньги, – горько усмехнулась Блисс.

– У нас нет выбора, – пожал плечами Клод. – Чтобы спастись, нам с Фолком действительно нужны твои деньги, а получить их ты можешь только тогда, когда выйдешь замуж.

– Но как же я выйду замуж за Джеральда, если терпеть его не могу?! – Блисс чувствовала, что ее покидают последние силы. – Ведь Гай был бы жив, если бы Джеральд не вызвал его тогда на эту проклятую дуэль! И ты не смог бы с помощью своих высокопоставленных дружков засадить Гая в тюрьму, и он не умер бы там от лихорадки...

– Это все пустые слова. К чему гадать – что было бы, если бы... Хватит упрямиться. Через три недели состоится твоя свадьба, это решено окончательно и бесповоротно.

– Что ж, я вынуждена подчиниться твоей воле, хотя это мне совсем не по душе, – устало сказала Блисс: ей вдруг все стало безразлично. – Если мой брак с Джеральдом действительно может спасти дело – я выйду за него. Принесу эту жертву, а взамен, надеюсь, получу ребенка... Только Джеральд должен знать, что я выхожу за него против своей воли и никогда – слышишь, никогда! – не полюблю его. Впрочем, я подозреваю, что и он женится на мне не столько из-за страстной любви, сколько из-за денег, будь они прокляты!

Клод с трудом подавил вздох облегчения. До последней минуты он со страхом ожидал отказа Блисс. Категорического отказа, который означал бы для Клода полный крах. И все-таки ему казалось невероятным, что его дочь все еще продолжает оплакивать своего мужа и ребенка – через столько лет! Когда все это случилось, Блисс была совсем молоденькой девушкой, и Клод не сомневался в том, что ее память об умерших окажется недолгой. Но он ошибся. Его дочь оказалась па редкость памятливой и упрямой...

Однако сегодня ему наконец удалось переупрямить ее.

Слава тебе, господи!

Блисс стояла перед зеркалом в свадебном платье и глядела на свое отражение. Именно так она будет выглядеть во время венчания, именно такой ее увидят друзья и знакомые в соборе Сент-Луи... И произойдет это всего через два дня!

«А я изменилась со дня той, первой свадьбы, семь лет тому назад», – подумала Блисс.

И в самом деле, хотя у нее остались все те же густые рыжие волосы и большие, слегка раскосые глаза – яркие, зеленые, но фигура ее изменилась: стала более округлой, налилась спелой женской зрелостью.

– Вы будете прекрасной невестой, Блисс, – портниха восхищенно вздохнула и заколола булавкой кромку подола. – Вам так идет этот цвет! Я рада, что для подвенечного платья вы выбрали именно голубой, а не белый, как обычно.

– Просто платье сшито великолепно, Клэр, – почти машинально похвалила Блисс портниху.

На самом деле мысли ее были сейчас совсем в другом месте и времени: Блисс вспомнила тот день, когда они тайно обвенчались с Гаем. Тогда на ней было белое платье – простенькое, совсем еще детское. Впрочем, Гаю оно очень нравилось...

– Теперь давайте снимем платье, – сказала Клэр. – Я отвезу его в мастерскую и кое-что поправлю. Не беспокойтесь, к свадьбе все будет закончено.

По большому счету подвенечное платье мало волновало Блисс – как, впрочем, и сама свадебная церемония. Когда портниха ушла, она устало присела на кровать, сложив руки на коленях, и в который раз попыталась представить себя женой Джеральда Фолка.

Разве она сможет позволить Джеральду делать с нею все то, что делал Гай? А ведь став ее мужем, он будет иметь на это полное право, и она не посмеет отказать ему...

Блисс невольно поморщилась и повела плечами, а потом вспомнила о том, с каким нетерпением ожидала своей первой брачной ночи с Гаем. Каким нежным он был тогда, как легко помог ей справиться со страхом и смущением! Да, ей сначала было больно, но эта боль казалась такой незначительной и недолгой, что она ее почти не заметила. Ах, до чего же ей было хорошо тогда!

На глазах Блисс сверкнули слезы, и она негромко всхлипнула. Сквозь влажную пелену перед нею вновь возникло любимое, незабытое лицо Гая. Даже сейчас, спустя столько лет, она не могла примириться с мыслью о его смерти. Может быть, ей стало бы легче, если бы она увидела его тело? Но все, что ей показали, – лишь неприметный могильный холмик...

Часы на туалетном столике негромко пробили, и Блисс принялась одеваться. Пора было ехать в город, чтобы купить перчатки и туфли к подвенечному платью. Блисс совсем не хотелось заниматься этим, но что делать...

Спустившись вниз, Блисс встретила в холле старую негритянку по имени Манди. Именно она, Манди, стала когда-то нянькой для Блисс, заменив ее покойную мать.

– Далеко ли собралась, милочка моя? – спросила Манди.

– В город.

– О, нет, только не одна! Подожди минутку, я накину шаль, и поедем вместе.

– Я уже не маленькая, Манди, и вполне могу обойтись без провожатых, – улыбнулась'Блисс.

Манди с сомнением покачала головой.

– Ну, если ты так считаешь... Тогда пусть кучером с тобой поедет Гарри. Он присмотрит, чтобы с тобой ничего не случилось.

– Хорошо, будь по-твоему. Скажи, а моего отца ты не видела?

Манди выразительно закатила глаза.

– Он в кабинете. С мистером Джеральдом. Скажи, ты уверена в том, что действительно хочешь выйти за него замуж? По-моему, ты выглядишь не слишком-то счастливой для невесты.

– Я давно уже не выгляжу счастливой, Манди, – со вздохом ответила Блисс. – И ты прекрасно знаешь, что я дала согласие на этот брак лишь по необходимости... Но не будем об этом. Я зайду к отцу, скажу, что уезжаю в город.

Дверь в кабинет Клода Гренвиля была слегка приоткрыта, и Блисс уже готова была толкнуть ее, но задержалась, услышав, как кто-то из собеседников произнес ее имя. Она застыла, положив руку на дверную ручку. Конечно, Блисс знала, что подслушивать неприлично, но...

Она слегка наклонилась вперед и прислушалась.

– Этот идиот снова требует денег! – донесся до нее голос отца, после чего последовал звук удара кулаком по столешнице. – Только сегодня снова получил от него письмо. Когда же он насытится, паук? Если бы не мой внук, я давно послал бы этого негодяя ко всем чертям.

– Сколько он требует на этот раз? – спокойно спросил Фолк, и по его тону было понятно, что предмет разговора ему хорошо известен.

– Два годовых оклада. Пишет, что мальчик растет, а значит, ему нужно больше еды и одежды.

– Напишите Холмсу, что ничего он сверх положенного не получит, – посоветовал Фолк. – В конце концов, Мобиль отсюда далеко, и он вряд ли поедет сюда выяснять отношения с вами.

Блисс изо всех сил вцепилась в дверную ручку, стараясь унять дрожь.

Мальчик! Какой еще мальчик?! И почему это ее отец платит деньги на содержание какого-то мальчика? «Мой внук», – сказал он. Но она никогда не слышала, чтобы у него были внебрачные дети...

Внезапно в ее голове промелькнула невероятная догадка, но Блисс не могла в это поверить.

Нет, нет, это невозможно! Разве мог ее отец оказаться настолько жестоким и бессердечным?..

Следующие слова Клода обрушились на Блисс, словно горный обвал:

– Но этот мальчик – сын Блисс. Я не могу забыть о нем и не могу допустить, чтобы он бедствовал.

– А я не могу дать вам денег, Клод, – отрезал Фолк. – Даже если бы они у меня были, я не стал бы содержать это отродье Янга!

– Может быть, ты и прав, – неожиданно согласился Клод.

У Блисс голова пошла кругом, она снова вцепилась в дверную ручку, чтобы не упасть. Так значит, отец лгал ей все эти годы! Он забрал ее ребенка сразу после родов, сказав, что мальчик умер. А Блисс была еще слишком слаба, чтобы самостоятельно убедиться в его смерти. Ну да, он забрал младенца и отдал на воспитание в чужие руки!

Блисс неожиданно припомнила, что как раз перед тем, когда ей пришло время рожать, Манди послали куда-то подальше от дома, и роды принимала другая женщина, тоже цветная. Интересно, что с этой женщиной стало потом? Ах, ну да, конечно, ее почти сразу же после этого продали на невольничьем рынке...

Блисс едва удержалась, чтобы не закричать. Ее душила ярость. Так поломать ее жизнь! Да как они посмели?!

Но сейчас нужно было думать не об этом. Ей страстно хотелось увидеть своего сына. Их с Гаем сына! Сына, которого она оплакивала – и, как оказалось, понапрасну – столько лет. Джеральд и отец совершили страшный поступок. Они приняли на свои души смертный грех. И нет им прощения – ни здесь, ни на небесах.

– Бросьте это письмо в камин и считайте, что никогда его не получали, – донесся из-за двери голос Фолка. – Поедемте ко мне в офис, а вечером я отвезу вас обратно. Заодно и поужинаем вместе – с вами и Блисс. А сейчас едем, я покажу вам, что придумал для того, чтобы сделать свои суда неуязвимыми для пиратов. Кстати, я уже обещал хозяину верфи, что заплачу ему, как только женюсь на Блисс и она вступит в права наследства.

Клод что-то промычал в ответ, но что именно, Блисс не расслышала. Затем по ту сторону двери раздался звук приближающихся шагов, Блисс молнией метнулась за ближайший угол и спряталась там, вжавшись в стену. Шаги стали громче, потом хлопнула дверь, а затем шаги начали удаляться. Для Блисс это стало сигналом к действию.

Осторожно, беззвучно она проскользнула в кабинет отца. Быстро просмотрела лежащие на столе конверты, нашла нужный и внимательно прочитала адрес, запоминая его. Затем Блисс положила конверт на прежнее место и раскрыла шкатулку, стоявшую здесь же, на столе. Без всяких угрызений совести она выгребла из шкатулки деньги – все, до последней монеты, – а потом все так же осторожно покинула кабинет.

Денег у отца оказалось немного, но Блисс прикинула и решила, что до Мобиля она доберется. Поднявшись к себе в спальню, она быстро уложила самые необходимые вещи в дорожный саквояж и, стараясь не шуметь, спустилась по лестнице.

Коляска Фолка еще пылила по дороге, когда Блисс входила на конюшню. Конюхов не было видно, и она быстро и незаметно оседлала своего скакуна. Пока все шло отлично. Блисс приладила к седлу свой саквояж, вскочила на спину коня и незамеченной выехала за ворота.

В порту ей пришлось прождать два бесконечных дня, пока она не поднялась наконец на борт «Салли Батлер», зафрахтованного для перевозки рабов до Мобиля, штат Алабама. За эти два дня она успела продать свою лошадь. Лошади ей было не жалко, и угрызений совести перед отцом она тоже не испытывала: он был виноват перед нею куда больше. Единственная мысль радовала сейчас Блисс – мысль о том, что руки Джеральда Фолка никогда не прикоснутся к ее наследству. Что же касается самой Блисс, то она была уверена в том, что прекрасно проживет вдвоем с сыном на свое ежемесячное жалованье.

Катастрофа разразилась на второй день плавания. Из-за неприметного островка вдруг показался пиратский корабль и стал быстро приближаться. «Салли Батлер» сделала попытку бежать, но с борта пиратского судна прогремел пушечный выстрел, и безоружная «Салли» покорно опустила паруса.

Блисс похолодела от ужаса, когда на палубу «Салли» посыпались пираты. И уж совсем подкосились ноги, когда один из них – загорелый, с перекошенным в циничной ухмылке лицом – грубо схватил ее за талию и потащил к борту.

– Эту я беру себе! – громко закричал загорелый и попытался поцеловать Блисс.

Внезапно хватка его ослабла, и Блисс на короткое мгновение почувствовала себя свободной. Но тут же ощутила на своих плечах другие руки – такие же сильные и бесцеремонные.

– Никто не имеет права тронуть ее, покуда я, Гаснарилла, не решу, можно ли получить за эту пленницу хороший выкуп! – раздался громкий голос еще одного пирата.

Когда до сознания девушки дошло это имя, мир поплыл у нее перед глазами и Блисс накрыла темнота.