Глава 2

— Я извиняюсь, капитан. — Барни состроил озабоченную мину. — Что это за старая ирландка? О ком вы толкуете?

Морган, злившийся на Серенити, на старую сплетницу, на себя и на своих подчиненных, которые осмелились ослушаться его приказа, окинул рулевого испепеляющим взглядом:

— Какого черта вы тут болтаетесь?!

Кит при этих его словах покраснел как маков цвет, что же до Барни, то он с достоинством выпрямил спину, вытянувшись во все свои пять футов и шесть дюймов.

— Да чего это вы в самом деле, капитан? Мы же подсобить вам пришли. — Он широко улыбнулся, продемонстрировав огромную расщелину между двумя верхними передними зубами. — Потому как вам не помешал бы острый пиратский кинжал, который заткнул бы пасть тому паршивцу, что посмел о вас пропечатать в своей газетенке. Уж я бы по-свойски поговорил с этим псом брехливым!

Морган издал досадливый стон, более походивший на рычание.

— Ну сколько раз тебе повторять, что никакие мы не пираты?!

— Знаю, знаю. — Барни энергично закивал, так что дождевые брызги полетели с его треуголки в разные стороны, и хитро подмигнул.

Морган ощутил такую беспомощность, что готов был поднять руки вверх. Этот Барни с его языком когда-нибудь доведет их всех до большой беды. Привычка старика называть команду «Тритона» пиратами может дорого им всем обойтись. Чей-нибудь чуткий слух уловит это слово и донесет на них властям. И тогда болтаться им всем на реях…

«Будь у тебя в голове хоть капля здравого смысла, ты при первом же случае швырнул бы старого идиота вместе с его птицей за борт!» Но Морган знал, что никогда этого не сделает. Он был в неоплатном долгу перед Барни, так что старый болтун мог чувствовать себя в полной безопасности.

Если бы не Барни, Морган вряд ли выжил бы в нечеловеческих условиях британского плена — принудительной службы в королевском флоте. Да и сердце у старого моряка было золотое, хотя временами, и чем дальше, тем чаще, чувство реальности ему изменяло.

— Так что ж, капитан, проведем этого писаку по доске, а? — не отставал Барни.

— Нет, — сухо бросил ему Морган, хотя картина, развернувшаяся перед его мысленным взором — мисс Серенити, шагающая по доске над волнами в бальном платье и с распущенными волосами, — г — была не лишена приятности. Возможно, морское купание остудило бы горячую голову этой зазнавшейся особы. — В данном случае это не он, а она. Писательница. И я сам с ней рассчитаюсь.

В этот миг прогремел раскат грома, и дождь тотчас же усилился. Морган поднял голову к небу, затем с недовольством воззрился на своих подчиненных.

— Кит, отведи Барни на корабль и проследи, чтобы он как следует растерся ветошью и переменил платье. Не хватало еще, чтобы старик подхватил лихорадку.

— Фу-ты ну-ты! — засопел Барни. — Разве дождевая водичка повредит старому пирату?

— Еще как! Она наградит его доброй пневмонией, если только он не поостережется, — в тон ему ответил Морган.

Старик приподнял треуголку и провел ладонью по скудным остаткам растительности на макушке.

— Вы со мной обходитесь, как с дитем неразумным. — Он выпятил нижнюю губу и обиженно засопел. И при этом стал и в самом деле так похож на рассерженного ребенка, что Морган и Кит принуждены были опустить головы, чтобы спрятать улыбки.

— Ну, знаешь, если бы ты не таскался за мной повсюду, как несмышленыш за своей мамочкой…

— Ладно уж, капитан, — улыбнулся отходчивый Барни и водрузил шляпу на голову. — Ступайте улаживать это дельце, а мы с Китом побредем на «Тритон», проследим, чтоб он был готов поднять паруса, как только вы возвратитесь.

«Интересно, дадут ли мне сегодня досказать до конца хоть одну фразу? И неужто мне наконец удалось переупрямить старого болтуна?» С этими мыслями Морган оставил Кита и Барни и направился к ближайшей коновязи за лошадью.

Подъехав к старику и юноше, которые так и не сдвинулись с места, он отпустил поводья и строго приказал Киту:

— Веди его на корабль. И побыстрей!

— Слушаюсь, капитан Дрейк!

Бросив на обоих грозный взгляд, он пришпорил лошадь и направил ее вслед за каретой мисс Джеймс.

Несколькими часами позже Серенити, одетая в самое нарядное платье, стояла посреди бального зала в доме отца и принужденно улыбалась.

Открытый зал по всему периметру украшали греческие колонны, задрапированные розовым атласом и увитые плющом. Тысячи восковых свечей ярко горели в люстрах и в массивных канделябрах, заливая все вокруг теплым ровным светом. На балконе в правом углу помещения оркестр исполнял танцевальные мелодии, и несколько пар кружились посреди зала. Остальные гости разбились на кучки и вполголоса обсуждали политические новости, делились друг с другом кулинарными рецептами и самозабвенно сплетничали.

Серенити сбилась со счета, сколько почтенных матрон с начала праздника отзывали ее в сторонку, чтобы спросить, не получала ли она известий от сбежавшей сестры, Чатти. Впрочем, нашлись среди гостей и такие, кто сердечно поздравил ее с днем рождения.

Она с трудом находила слова для ответов тем и другим — по правде говоря, ей было совсем не до дня рождения и тем более не до гостей с их докучливыми разговорами. Голову ее будоражили мысли о таинственном незнакомце.

Ведь не каждый же день герой ее фантазий во плоти появляется в отцовской типографии! О, до чего же он красив и мужествен! Если бы только ей удалось узнать его имя! И как бы ей перестать о нем думать!

В зале собралось две с лишним сотни гостей, в числе которых были приходский священник с семейством, а также Чарли Симмс, так любивший давать волю рукам. Он уже неоднократно пытался завлечь ее в сад.

Серенити скользнула равнодушным взглядом по лицам приглашенных. Все эти люди живут повседневными заботами, дни их так похожи один на другой, она же, единственная из всех, собравшихся в огромном зале, пережила сегодня нечто поистине необыкновенное, волнующее, пугающее. Такое, чего ей не забыть до конца дней.

«Будет тебе, Серенити! Лучше любуйся танцующими. Или взгляни на матрон, которые так трогательно опекают молоденьких дочек и племянниц. И вслушайся наконец в слова пастора Якобса!»

Священник уже в третий раз повторил какую-то фразу, смысл которой неизменно ускользал от нее. И даже обратив на него взгляд и стараясь не пропустить ни слова, она была не вполне уверена, о ком это он говорил: об Иове многострадальном? Или речь шла об Ионе?

«О, какая скука! Тоска смертная!»

Приветливо кивая пастору Якобсу и время от времени отзываясь на его речи уместными междометиями, она обвела глазами зал в надежде увидеть Дугласа Адамса. Вот кто ответит на все ее вопросы о таинственном незнакомце.

Но тут вдруг справа от нее возникло какое-то движение. Повернув голову, она обнаружила рядом с собой запыхавшуюся сестру. Щеки у Онор раскраснелись, глаза сверкали воодушевлением.

— Пожалуйста, простите нас, пастор Якобc, — выпалила она, хватая Серенити за руку и увлекая ее к отворенному французскому окну.

Серенити недовольно нахмурилась.

— Что такое должно было случиться, чтобы…

— Он здесь.

— Мистер Маккарти?

— Да нет же, не мой воздыхатель, Серенити. А твой! Серенити только и оставалось, что развести руками.

О ком это она? Кого Онор имеет в виду? Чарли, вечно норовящего потискать ее? Нет, ее сестра не настолько глупа.

— Мой воздыхатель?

Онор молча обхватила ее за талию и развернула лицом к гостям.

Серенити рассеянно оглядела зал. Золото и мрамор, колонны, увитые плющом. Несколько десятков пар танцуют менуэт. Сверкание драгоценностей, яркие наряды женщин. Некоторые из мужчин надели по случаю праздника старомодные парики, что придало им довольно комичный вид. Множество знакомых лиц, но среди всех этих людей явно не было того, к кому можно отнести слова Онор.

Внезапно по залу пронесся гул голосов. Он становился все отчетливее, пока не перекрыл звуки музыки. Оркестр смолк. Танцоры сперва замерли как вкопанные, так и не завершив очередного па, а после растерянно разошлись.

— Праведное небо! — вскричала Серенити. Это был он. И все, кто ее окружал, судя по их виду, были потрясены его появлением не меньше, чем она сама.

И если в первую их встречу незнакомец показался ей красивым, то теперь она вынуждена была признать, что заблуждалась. Он был ослепителен — воплощение всего самого прекрасного, что может являть собой человеческое существо, мужчина, герой…

Дыхание замерло у нее в груди, по всему телу пробежал озноб.

Одежда его, черная, как и в первую их встречу, была изящного покроя и выгодно облегала высокую мускулистую фигуру. К тому же она оказалась совершенно сухой, а не промокшей под дождем, как тогда, днем. И в зал он не ворвался, точно вихрь, а вошел степенной и грациозной походкой — поступью человека, привыкшего вращаться в большом свете. Осанку же его она нашла поистине королевской.

Иное дело — глаза. Вглядевшись в них повнимательнее, всякий понял бы, что его невозмутимость лишь маска, под которой скрывается человек больших страстей, искатель приключений, привыкший повелевать и рисковать и ничего на свете не боящийся. Словно редкостный хищный зверь, он цепким взглядом, который вобрал в себя все до мельчайших деталей, оглядел просторный зал. В любом из мужчин он наверняка видел потенциального соперника, в каждой женщине — желанную добычу.

Те женщины, по лицам которых скользил его пламенный взгляд, смущенно прикрывали лица веерами или опускали глаза долу. Серенити не составило труда догадаться, что он появился здесь не случайно. Это ее он разыскивал среди гостей. Сердце ее отчаянно забилось от испуга и волнения. От предвкушения…

— О-о-о, скажу я вам! — со вздохом промолвила Хитер Смит, стоявшая неподалеку от Серенити. Хитер, чья добродетель у многих вызывала сомнения, большую часть вечера провела за беседой с Фелисити Джейкобс, дочерью пастора. Именно ей и было адресовано это восклицание. — Послушай, Фелисити, — продолжала она, — доводилось ли тебе хоть раз встретить такого роскошного мужчину?

— Нет. Но, знаешь, по-моему, это не кто иной, как сам дьявол. Явился сюда прямиком из ада, решив нынешним вечером погубить какую-нибудь несчастную женщину или девицу.

— Даже если это сам дьявол, я готова приковать себя цепями к его трону! — с пафосом воскликнула Хитер.

— Хитер Смит! Стыдись! — возмутилась благочестивая Фелисити. — Такие речи навлекут на тебя гнев Господень!

Взяв подругу под руку, Фелисити увлекла ее в глубь зала, и вскоре голоса их смолкли вдалеке, заглушённые разговорами дам, которые собрались в кружок неподалеку от Серенити и Онор, и выразительным покашливанием мужчин, топтавшихся поблизости.

Этот назойливый гул показался Серенити просто оглушительным!

Что же до нее самой, то она все это время глаз не сводила с того, кто явился причиной всеобщего оживления.

Однако сам он, ее пират, казалось, вовсе не замечал того, какое ошеломляющее впечатление произвел его приход в зал на всех, кто там собрался. Вглядываясь в лица гостей, он переходил от одной их группы к другой. Красавец, облаченный в черное, с горделивой осанкой и походкой, исполненной изящества и достоинства.

— Он и есть Морской Волк, — шепнула Онор на ухо Серенити с веселым смешком. — В точности такой, каким ты его описала в рассказе. Интересно, где же Дугласу удалось отыскать это совершенство?

— В моих мечтах, — вздохнула Серенити.

Морган Дрейк пристально изучал лица собравшихся дам, но ни одна из них даже отдаленно не походила на Серенити Джеймс. А между тем сам он сделался предметом всеобщих пересудов. Как раз этого ему хотелось меньше всего!

Команда его был готова к отплытию. Им следовало выйти из порта поскорее, пока кто-нибудь не опознал их «Тритона». Но он не мог покинуть Саванну, не удостоверившись, что мисс Серенити не выдаст его тайну, в которую проникла невесть какими путями. Ему стоило немалого труда узнать, где она живет. Теперь осталось лишь отыскать ее самое…

Взгляд его выхватил из толпы двух девушек, которые рука об руку стояли у открытого французского окна. Одну из них, блондинку с точеной фигуркой, он встретил нынче днем в типографии. Да и в облике ее собеседницы угадывалось что-то смутно знакомое.

Внезапно словно пелена упала с его глаз. Нет, этого не может быть! Приблизившись к ним на несколько шагов, он наконец узнал Серенити Джеймс.

Но как она изменилась! Вместо мешковатого черного платья ее стройную фигуру облегал роскошный бальный наряд из розового шелка. Белокурая красавица сестра превосходила ее пышностью и развитостью форм, румяной свежестью лица, но черты Серенити были столь гармоничны, а выражение синих глаз говорило о характере настолько открытом, смелом и незаурядном, что это сразу выделяло ее среди всех остальных девиц и дам, гораздо более привлекательных по общепринятым меркам.

Ее густые каштановые волосы были уложены в замысловатую прическу, при одном взгляде на которую ему мучительно захотелось освободить их от шпилек, заколок и прочих приспособлений ловкого парикмахера, чтобы они упали ему на ладони мягкой шелковистой волной.

А этот взгляд…

Без очков, которые его затеняли, он манил, волновал, околдовывал. В далеких, потаенных глубинах ее глаз сверкали искры, золотистые и темно-синие, что безошибочно указывало на страстность натуры. Морган почувствовал, как при виде ее его словно обдало с ног до головы жаркой волной. Он ощутил напряжение в нижней части живота…

Да что же это с ним такое, черт побери? Ему никогда не нравились женщины такого типа, и, если бы дело шло об ухаживаниях, он скорее приударил бы за ее сестрой.

Но… Было в этой Серенити нечто такое, чего не высказать словами и что манило его к ней, словно магнитом. И если уж на то пошло, это имя ей совсем не подходило. Назвать так девушку с подобным взглядом и манерами можно было разве что в шутку[2]!

Морган решительно направился к сестрам. И Серенити приветствовала его улыбкой, слегка изогнув бровь, что сделало ее похожей на шаловливого эльфа, который готов сию же минуту напроказить.

— Простите, сэр, но ваше имя не значилось в списке гостей, поэтому не соблаговолите ли вы назвать мне его?

— У вас это выйдет лучше, — с галантным поклоном ответил он. — Как бы вы меня назвали? Какое имя, по-вашему, мне больше всего подходит?

— Морской Волк.

Сердце его едва не выпрыгнуло из груди. Ее слова явились еще одним подтверждением того, что она все о нем знает. А теперь и сестра ее посвящена в его тайну. С этим также придется считаться.

— Нам надо кое-что обсудить. Надеюсь, вы не против?

— Вперед, Серенити, — шепнула Онор ей на ухо.

— Но у меня нет сопровождающей, — растерянно ответила Серенити.

— Как это? Разве я не подойду для этой роли?

Морган следил, как сестры обменялись быстрыми понимающими взглядами. Ну и ну! Неужто в лице очаровательной мисс Онор он обрел союзницу? С такой бойкой девицей надо держать ухо востро. Перед ней капитулировала бы и прославленная армия Вашингтона. Интересно, что за игру она затеяла?

— По-моему, в библиотеке как раз никого нет, — прощебетала Онор, беря сестру под руку. — Соблаговолите следовать за нами, мистер?..

Он промолчал.

На сей раз во взглядах, которыми обменялись Серенити и Онор, ясно читалось недоумение. Морган же дорого дал бы за возможность узнать, что у них на уме.

Уж не ловушка ли это?

Не исключено. Ловушки и западни могли быть расставлены где угодно. Ему следовало держаться настороже. Внутренне подобравшись, он последовал за девушками сквозь толпу гостей, которые с любопытством оборачивались им вслед. Теперь, вместо того чтобы судачить о нем, они станут перемывать кости Серенити, недоумевая, что такое ему от нее понадобилось.

Ему же, после того как он только что в очередной раз удостоверился, что ей известна его тайна, надлежало немедленно составить план действий.

Но как принудить к молчанию столь болтливую особу? И есть ли вообще на свете сила, способная остановить ее бойкий язык?

«Да повесьте вы ее просохнуть на солнышке, капитан! Пускай чайки полакомятся ее потрохами». Вот что сказал бы ему старина Барни, вздумай он обратиться к старому пирату за советом. Да он и сам посоветовал бы себе примерно то же.

Онор проводила их в библиотеку, которую отделял от бального зала короткий коридор, и плотно притворила за собой резную дверь красного дерева. Серенити проворно скользнула в глубь комнаты, подойдя почти вплотную к нему, и это позволило ему заметить, что она избавилась-таки от запаха скипидара — теперь от ее волос и одежды исходил аромат розы.

Подол шелкового платья слегка колыхался в такт ее шагам. Серенити остановилась посреди комнаты. Легкое дрожание рук и то, что она, против обыкновения, молчала, выдавали ее волнение.

Вот и хорошо. Значит, она его побаивается. Если он умело на этом сыграет, возможно, ее бойкое перо перестанет быть для него угрозой.

Онор приблизилась к сестре и остановилась рядом с ней. Обе вопросительно взглянули на Моргана, но тот не торопился прерывать молчание. Чем дольше они будут ждать, пока он заговорит, тем внимательнее отнесутся к его словам. Но пауза не могла быть бесконечной.

— Мисс Джеймс, — начал он.

— К вашим услугам, сэр, — ответили обе сестры. Онор смешалась и покраснела.

— Простите меня. — Она сжала руку Серенити. — Я должна была сообразить, что вы обратились не ко мне. Говорите же и забудьте, что я здесь.

Морган откашлялся. В который уже раз он пожалел, что они с Серенити не одни. Леди-репортер являла собой достаточно серьезную угрозу его безопасности, но если имя его стало или станет известно еще и второй мисс Джеймс, то угроза возрастет многократно.

— Возвращаясь к нашему прерванному разговору, я хотел бы узнать имя человека, который сообщил вам, кем в действительности является Морской Волк. А также имена всех, кому вы доверили эту информацию.

— В действительности? — недоуменно переспросили сестры. — Морской Волк?!

Впервые за все время знакомства с Серенити Джеймс в душу Моргана закралось сомнение в справедливости его подозрений. Одно из двух: либо сестры Джеймс — прирожденные актрисы, либо, если их растерянность и озадаченность не наигранные, они и в самом деле не знают, кто он.

— Да полно вам, сэр, я понятия не имею, кто скрывается за этим прозвищем, — сказала Серенити, отпуская руку сестры и делая шаг по направлению к нему. — Я написала этот рассказ, только чтобы выразить свое восхищение этим героем и в надежде, что мое чувство найдет отклик во многих сердцах. Если бы мне довелось узнать его подлинное имя, я непременно его отыскала бы и проинтервьюировала. И почла бы за великую честь с ним познакомиться.

— А все газетчики лопнули бы от зависти, — вставила Онор.

Совершенно сбитый с толку словами Серенити, Морган не знал, что и подумать. Быть может, все это — лишь дурацкое совпадение? Вряд ли. Но как же тогда объяснить…

Тут мысли его прервал звук чьих-то торопливых шагов. Дверь распахнулась, и на пороге появился немолодой мужчина с открытым добродушным лицом. Он стремительно вошел в библиотеку и приветливо улыбнулся Серенити, но, заметив Моргана, остановился как вкопанный.

— О, простите, что помешал.

— Вы нам нисколько не помешали, Дуглас, дорогой! — заверила его Серенити. — Я так рада, что вы здесь! Весь вечер искала возможности поговорить с вами.

Морган в замешательстве наблюдал, как она схватила джентльмена за руку и буквально подтащила почти вплотную к нему. И светло улыбнулась обоим.

— Дуглас, не могу выразить, как я вам благодарна, что вы уговорили этого джентльмена прийти в типографию и разыграть уморительную сценку. Что за великолепный, незабываемый сюрприз! Вот и теперь он все еще играет свою роль, и это у него блестяще получается! Какой вы милый!

— Кого это я уговорил? Куда пришел этот джентльмен? Зачем? — опешил Дуглас.

Приоткрыв от удивления рот, Серенити молча переводила взгляд с Моргана на Дугласа и обратно. Что же до Моргана, то он с трудом подавил стон, рвавшийся из груди. До чего же глупо все вышло! Мисс Джеймс, оказывается, и в самом деле ничего о нем не знала.

— Так вы не знакомы с этим джентльменом? — спросила наконец Серенити.

— Нет. Откуда? — Дуглас развел руками.

— И вы не посылали его в типографию, чтобы он меня разыграл?

Дуглас медленно покачал головой:

— Ничего подобного я не делал.

Серенити, прикрыв рот ладонью, отпрянула назад.

— Вот тебе и на! — пробормотала она.

Морган криво улыбнулся. Лучше не скажешь. Господи, ну что за нелепое, досадное совпадение!

Дуглас с усмешкой взглянул на Серенити и погрозил ей пальцем:

— Не иначе, как вы снова затеяли какую-то игру, мисс Серенити. Но что вам стоило предупредить меня, посвятить в свои планы? Я ведь уже не молод и соображать стал туго. Вот и не сумел вам как следует подыграть. — И он с улыбкой протянул руку Моргану: — Дуглас Адаме.

Морган с трудом удержался, чтобы не расхохотаться. Так вот он каков, этот Дуглас, о котором мисс Джеймс прожужжала ему все уши.

Значит, она приняла его появление в типографии за розыгрыш… А он сделал вывод, что… О, судьба сыграла с ними шутку что надо. Такого и нарочно не придумаешь. Лишь теперь он мог вздохнуть с облегчением. Угроза его безопасности счастливо миновала.

Вот повеселился бы старик Барни, узнай он обо всем!

Но он не собирался рассказывать рулевому о сегодняшнем приключении, чтобы у того было меньше поводов молоть языком где и с кем попало.

Морган с учтивым полупоклоном пожал протянутую руку:

— Рад с вами познакомиться, мистер Адаме. Дуглас повернулся к Серенити:

— А я ведь разыскивал вас, чтобы сказать: Энни неважно себя чувствует. Придется отвезти ее домой. Но перед этим я хотел поздравить вас с днем рождения и пожелать всего самого наилучшего.

Взгляд ее остановился на Моргане. Она так побледнела, что казалось, вот-вот лишится чувств.

— Вы, поди, приняли меня за круглую дуру.

Комизм ситуации привел его в превосходное расположение духа. И вдобавок, не он ли с его беспочвенными подозрениями стал невольным виновником всего случившегося?

— Ничего подобного. — Голос его звучал тепло и искренне. — Просто судьбе было угодно подшутить над нами обоими.

Она рассмеялась так весело и мелодично, что Морган, глядя на порозовевшее лицо, в который уже раз залюбовался ею. Насколько же она отличается от всех жен-шин и девиц, с которыми он был знаком на своем веку! Даже смех ее звучит совсем иначе, чем их глупое жеманное хихиканье.

— Что все это значит? — с любопытством спросила Онор. — Я решительно ничего не понимаю.

Серенити, с лица которой не сходила улыбка, охотно пояснила:

— Какие-то дела привели нынче этого джентльмена в нашу типографию. Но он оказался так похож на моего вымышленного героя, что я решила, это Дуглас устроил розыгрыш, нарочно прислав его ко мне.

Дуглас лишь теперь полностью постиг смысл происходящего.

— Жаль, что такая идея не пришла мне в голову. Право же, это вышло бы недурно.

Самолюбие Моргана было уязвлено. Ведь его угораздило попасть в дурацкое положение. Он угрожал этой милой девушке, да что там, он готов был даже похитить ее, лишь бы сохранить свое инкогнито, о раскрытии которого, как теперь выяснилось, никто даже не помышлял. Случайное стечение обстоятельств вынудило его совершить ложный шаг, о чем он теперь горько сожалел.

— Простите, что незваным явился на ваш праздник, — с поклоном сказал он. — Я рад, что заблуждение, в котором мы оба пребывали, наконец рассеялось.

— О, заблуждения, фантазии, мечты — это как раз по части нашей Серенити, — со смешком вставила Онор.

Морган натянул перчатки и снова поклонился:

— Позвольте мне поздравить вас с днем рождения, мисс Джеймс, и пожелать вам всяческого благополучия. Не смею больше злоупотреблять вашим терпением.

Серенити в молчании наблюдала, как таинственный гость прошагал к двери и вышел из библиотеки.

Он ее покинул.

Ее охватило странное чувство. Казалось, он, этот незнакомец, унес с собой все ее счастье, все радости, какие были отпущены на ее долю судьбой.

— Мне тоже пора, — сказал Дуглас и устремился вслед за Морганом.

Но Серенити не нашла в себе сил, чтобы ответить на его поклон. Взгляд ее по-прежнему был устремлен на открытую дверь библиотеки. Ее пират только что был здесь, она любовалась его мужественным лицом, говорила с ним, могла, осмелев, даже дотронуться до него. Но теперь он ушел, и больше им не суждено встретиться.

А она даже имени его не знает.

Но быть может, это к лучшему? Ведь ей в любом случае не следовало рассчитывать на его внимание. Она непривлекательна, а такие мужчины всегда выбирают себе в спутницы самых красивых девушек, вроде Хитер или Онор.

— Ну и странные же вещи творятся на белом свете, — глубокомысленно изрекла Онор, нарушив ход унылых, безрадостных дум сестры. — Кто бы мог предположить, что такой мужчина заинтересуется твоей историей и станет выпытывать, где ты добыла сведения о своем герое. И что, скажи на милость, заставило его разузнать наш адрес? Для чего он явился сюда без приглашения?

— Ты о чем? — рассеянно спросила Серенити, все еще не отрешившаяся от тягостных мыслей.

— Я говорю, кто бы мог подумать, что такой…

— Верно, никто.

Онор остановилась напротив сестры и вперила в нее испытующий взор:

— Серенити, вид у тебя престранный.

— Ты находишь? — бесцветным голосом отозвалась она, чтобы хоть что-то сказать.

— Еще бы. Не-мешайте-мне-думать-о-том-о-чемду-мать-я-не-должна.

Серенити невольно улыбнулась шутке сестры и проговорила гораздо более живо:

— Но тогда ты мне попытайся объяснить, Онор, с чего бы это он столь настойчиво меня преследовал.

— Он… заинтересовался твоим рассказом.

— Допустим. Но почему этот сюжет вызвал у него такой интерес?

— А что, если он, как и ты, хочет разыскать Морского Волка?

— А если он-то и есть Морской Ролк?

Загрузка...