Пират в моих объятиях

Глава 10

Мария замерла, оцепенела. Минута проходила за минутой, а она все смотрела на бледное лицо, припорошенное песком. Наконец, прикрыв глаза, глубоко вздохнула. Нет, этот человек не мог быть Сэмом Беллами. Этот слишком уж загорелый, почти коричневый. А спутанные волосы – они гораздо длиннее, гуще и чернее, чем у Сэма. К тому же у Сэма не было бороды. Нет, перед ней другой человек.

Но этот прямой нос и длинные ресницы, эти чувственные губы… Мария поняла, что бесполезно отрицать очевидное. Это действительно был он, Сэм Беллами.

Дрожащей рукой Мария коснулась его холодных, побелевших губ, провела пальцем по бороде и усам. О Сэм… Никогда уже эти губы не будут шептать ее имя, никогда не будут целовать ее. И никогда не взглянут на нее его смеющиеся черные глаза…

– Сэ-эм! – Из горла Марии вырвался отчаянный крик, и слезы потоками заструились по ее щекам.

Мария с трудом приподняла плечи Сэма, чтобы уложить его себе на колени. И тут голова его запрокинулась, и она увидела у него на шее золотую цепочку, а на ней что-то серебряное и блестящее, похожее на монету.

Испанское серебро…

– О Господи! – Мария с отчаянным криком прижалась лицом к его груди и вдруг утихла, замерла…

Ей почудилось, что она уловила слабое сердцебиение. Да, сомнений быть не могло: сердце билось слабо, но ровно.

Сэм был жив! Жив!

Она приложила ладонь к его запястью и замерла на несколько мгновений! Пульс прощупывался – последние сомнения исчезли.

– О Господи, спасибо тебе, спасибо тебе, спасибо… – снова и снова повторяла Мария, целуя холодную, безжизненную руку.

Слезы струились по ее щекам и капали на лицо Сэма. Мария прижала его руку к груди, она боготворила эту руку, каждый волосок на ней, каждую жилку. Сэм жив. Он с ней. После стольких месяцев разлуки он вернулся к ней.

Мария подняла с песка одеяла и укрыла ими плечи и спину Сэма. Затем крепко прижала его к своей груди, стараясь согреть. Она осторожно сдувала с его лица песчинки и вдруг услышала за спиной голоса. Повернув голову, увидела две мужские фигуры.

Судья Доун и Тим. Они направлялись к ней.

– Господи, нет, – прошептала Мария, еще крепче прижимая к себе Сэма.

И что же теперь делать? Что она сможет сделать? Если Доун узнает, что Сэм жив, он с радостью устроит над ним показательный суд, а потом непременно вздернет на виселице. А если подумает, что Сэм мертв, может похоронить его заживо. Мария лихорадочно искала выход…

– Прости меня, любимый, – прошептала она, осторожно укладывая Сэма на песок и прикрывая одеялом его лицо.

Мария похолодела, внезапно осознав, что закрыла Сэма одеялом, словно саваном. Она стала молить Бога, чтобы это не было дурным предзнаменованием. Может, ей лучше отойти и отвлечь на себя внимание мужчин? Или остаться и попытаться защитить любимого?

Она осталась.

Когда судья с Тимом подошли к ней, Мария являла собой картину безутешного горя: слезы заливали ее лицо, волосы рассыпались по песку.

– Перестань распускать сопли, ведьма! – прогремел над ее головой голос судьи Доуна. – Ты действуешь мне на нервы. Посмотри на себя! Ты выплакала все слезы из-за каких-то мерзавцев, получивших по заслугам. Можно подумать, что ты потеряла… – Он уставился на одеяло. – Ну-ка, ну-ка, кто это там?

– Оставь ее в покое, Джо, – вмешался Тим. – И так ясно, кто там.

– Думаю, что стоит взглянуть на негодяя, который все это устроил, – проговорил Доун, срывая одеяло с неподвижного тела.

Мария замерла. «Господи, пожалуйста, Господи…» – беззвучно шептала она. Но судья Доун, усмехнувшись, тотчас же прикрыл одеялом лицо пирата.

– И ты оплакиваешь его? Оплакиваешь дьявола? – Он недоверчиво покачал головой. – Тогда ты и в самом деле ведьма. Мария Холлет, я к тебе обращаюсь! – Судья пнул Сэма в бок носком ботинка и, наклонившись, схватил его за руку. – Ну-ка, Тим, помоги мне тащить его. Он всего-навсего пират, пусть даже и капитан. Поэтому его следует закопать вместе со всеми остальными в общей могиле.

– Нет! – закричала Мария, бросившись на судью, словно разъяренная кошка.

Доун отшатнулся и выпустил руку Сэма.

– Не смейте трогать его! – кричала Мария, заслоняя тело Сэма. – Если вы только посмеете прикоснуться к нему, я выцарапаю вам глаза и брошу их чайкам! Вы слышите меня?

Взглянув на Сэма, Доун отступил. Он в страхе смотрел на Марию.

– Попробуй дотронуться до него, судья, и я… я заколдую тебя так, что ты состаришься раньше времени! Ну что же ты стоишь? Давай!.. Но только запомни: все твои зубы выпадут, лицо сморщится, словно гнилое яблоко, а твои ноги поразит подагра, если ты…

– Хватит! – рявкнул судья, попятившись. – Я ведь просто хотел устроить ему достойные похороны. Ты должна благодарить меня за это. Что ж, если он тебе нужен, забирай его! Мне нет до него дела. Вот только…

– Я сама похороню его, – заявила Мария.

– Не думаю, что тебе это удастся, – усмехнулся судья. – Его похоронит коронер. К утру будет вырыта общая могила для всех этих негодяев. Так что хочешь ты того или нет, но и этого мерзавца закопают вместе с остальными.

Сунув в зубы трубку, судья с презрением взглянул на Марию и, круто развернувшись, зашагал по берегу.

Тим же ненадолго задержался.

– Не беспокойся, Мария, – сказал он. – Судья не посмеет приблизиться к тебе. Никто не посмеет. Они все еще боятся тебя. – Он посмотрел на лежавшего перед ним пирата. – Хорони своего капитана, а я прослежу, чтобы никто не помешал тебе. – Наклонившись, Тим откинул одеяло с лица Сэма. – Теперь я вижу, что он был красавцем. Вот почему у меня никогда не было шанса. Трудно тягаться с таким красавцем, даже если он…

– Мертвый… – решительно проговорила Мария. – Спасибо тебе, Тим, – добавила она, смахивая набежавшую слезу. – Спасибо, что разрешил мне побыть с ним.

Тим улыбнулся, кивнул на прощание и бросился догонять судью Доуна.

Мария по-прежнему сидела на берегу, прижимая к груди Сэма. Временами ей казалось, что этот день не кончится никогда. Но все же солнце, изредка выплывавшее из-за туч, стало клониться к западу. Мария понимала: чем дольше Сэм пролежит на пронизывающем ветру, тем меньше шансов выжить у него останется. Но она не решалась что-либо предпринять, пока поблизости были люди.

А ночью… Ночью она во что бы то ни стало должна перетащить Сэма в свою хижину. Вот только как? Мария с сомнением посмотрела на песчаные кручи, нависающие над пляжем. Однако она понимала: другого выхода у нее нет, ей придется преодолеть эти препятствия, если она не хочет, чтобы Сэм остался умирать на берегу.

Солнце уже заходило. Ветер усилился. Люди начали расходиться. При этом многие из них тащили за собой тележки, скрипевшие под тяжестью груза. Кружившие над морем чайки спускались все ниже; они казались розоватыми в лучах заката. Небо же окрасилось в багровые и лиловые тона, а тучи на горизонте становились темнее.

Наконец солнце опустилось за холмы, позолотив их напоследок. Мария вздохнула: вскоре настанет время действовать. Склонившись над Сэмом, она привлекла его к себе, прижала к груди, защищая от холодного ветра.

Время шло, и вот уже берег совсем обезлюдел. Однако Мария еще долго сидела, прижимая к себе Сэма и вглядываясь во тьму, прислушиваясь к шуршанию гальки. Она собиралась с духом, пыталась обрести уверенность в своих силах.

Услышав отдаленные раскаты грома, Мария поняла: медлить нельзя. Она расстелила на песке одеяло, и ей с величайшим трудом удалось перекатить на него тяжелое неподвижное тело. Ухватившись за угол одеяла, Мария другой рукой обхватила запястье Сэма. Упершись ногами в песок, потянула одеяло на себя… Со второй попытки ей все же удалось сдвинуть тело с места. Правда, всего лишь на дюйм. Потом еще на два. А затем, словно по мановению волшебной палочки, одеяло заскользило по песку. Немного отдышавшись, Мария потащила Сэма к круче. Там остановилась, с трудом переводя дух. Посмотрев на высившуюся перед ней песчаную стену, Мария поняла, что никакая сила на свете не поможет ей затащить Сэма на эту кручу.

Но ведь Сэм лишь чудом не погиб при крушении. И если Господь сохранил ему жизнь, то не для того же, чтобы он умер на пустынном пляже. Стиснув зубы, Мария снова ухватила Сэма за запястье и начала подъем, превратившийся для нее в пытку. Песок под ногами осыпался, и мокасины увязали в нем при каждом шаге. Мария то и дело поднимала голову и смотрела вверх, но песчаная стена казалась такой же высокой, как и в начале подъема. И чудилось, что набегавшие на берег волны смеялись над ней: «Ничего у тебя не выйдет, Мария… Ты не сможешь, не сможешь…»

– Нет, смогу! – закричала Мария, и ветер, подхватив ее слова, унес их в сторону моря. – Я смогу!.. Я не оставлю его здесь, не отдам Сэма морю! Он мой, мой!

Снова ухватив Сэма за запястье, Мария продолжила подъем. Она продвигалась очень медленно, продвигалась с величайшим трудом. И после каждого шага останавливалась, чтобы отдохнуть. Шаг вверх – отдых. Еще шаг – опять отдых. Руки Марии ныли и болели, пальцы немели, холодный воздух обжигал легкие. И все же она карабкалась вверх, карабкалась словно одержимая.

В десяти футах от вершины Мария остановилась. Сердце бешено колотилось, кровь стучала в висках. Пляж сейчас был далеко внизу, а до вершины – рукой подать. Она утерла лоб и снова ухватила Сэма за руку. Продвинувшись на два дюйма, остановилась, отдышалась. Затем поднялась на целый фут. Потом еще на шаг. И еще… Мария плакала от счастья. Еще несколько шагов – и они с Сэмом будут наверху.

И тут песок стал осыпаться у нее под ногами. Мария упала на спину и вместе с Сэмом заскользила вниз. Она отчаянно упиралась ногами в песок, она кричала… Наконец ей все же удалось остановиться.

А снизу доносился рокот прибоя, и Марии снова показалось, что волны смеются над ней, приговаривая: «А мы что тебе говорили… Мы все предвидели… Тебе не удастся, ты не сможешь…»

Откинув голову, Мария взмолилась:

– Господи, пожалуйста, помоги мне!

И на этот раз она обнаружила в себе такие силы, о которых даже не подозревала. С мрачной решимостью она продолжила подъем. Задыхаясь, Мария взбиралась все выше и выше. Казалось, силы вот-вот оставят ее. И наконец, падая от усталости, она сделала последний шаг.

Пошарив рукой в темноте, Мария ухватилась за пучок травы на спасительной вершине. Еще одно отчаянное усилие – и она вытащила за собой Сэма. И тотчас же бросилась на землю, пытаясь отдышаться.

Она вытащила Сэма. Она спасла его.