Спешившись, Рейчел бросила поводья Зебу – старому ковбою, более сорока лет работающему на ранчо «Сломанная шпора». Зеб казался такой же частью ранчо, как и сама земля. Когда он начал отставать от более молодых ковбоев, Рейчел поручила ему уход за лошадьми, что его вполне устраивало. Зеб любил лошадей, и они отвечали ему тем же.
Обнажив в улыбке беззубые десны, Зеб почтительно снял пыльную шляпу и хлопнул ею по кривой ноге. Длинные седые волосы упали ему на плечи.
– Жаркий сегодня денек, мисс Рейчел, а вы, похоже, скакали во весь опор. – В его голосе не слышалось упрека – он знал, что если Рейчел утомила лошадь, то для этого была серьезная причина. – Сейчас протру Фаро влажной тряпкой, чтобы она остыла.
Однако мысли Рейчел были заняты другим. Рассеянно кивнув Зебу, она направилась к дому.
Уинна Мей, экономка и кухарка, вышла из кухни, вытирая руки о фартук. Рейчел было двенадцать лет той зимой, когда ее отец нашел Уинну Мей у реки, полузамерзшую и жестоко избитую, со следами ожогов на руках, и привез на ранчо. Вполне естественно, что, поправившись, Уинна Мей осталась в «Сломанной шпоре»: сначала в качестве кухарки, а потом и экономки. Она никогда не сидела без дела и управляла домом, как собственной территорией. Немногие осмеливались ей противоречить.
О прошлом Уинны Мей было известно мало. Никто ее не расспрашивал, и сама она ничего не рассказывала. Смуглая кожа и выдающиеся скулы указывали на то, что она наполовину индианка. Ее черные волосы, стянутые тугим узлом на затылке, были лишь слегка тронуты сединой, но лицо напоминало Рейчел карту, висевшую в классной комнате, – морщины свидетельствовали о нелегкой жизни, перенесенных горестях и боли, которую она старалась скрывать.
Рейчел не знала, что бы она делала без Уинны Мей – особенно после смерти отца.
Уинна Мей кивнула в сторону узкой лестницы:
– Там твоя сестра. Сказала, что хочет отдохнуть и чтобы ее не беспокоили.
Сняв шляпу и перчатки, Рейчел бросила их на кожаный диван и с тоской закатила глаза. Сегодня ей особенно не хотелось видеть свою сестру.
– Делия приезжает в «Сломанную шпору», только если чем-нибудь недовольна или ей что-то нужно.
Уинна Мей молча кивнула и вернулась в кухню.
Рейчел догадывалась, зачем Делия приехала из Остина в такую жару. Последние два года сестра убеждала Рейчел продать «Сломанную шпору» ее мужу Уиту и, очевидно, прибыла с целью возобновить уговоры.
Поднимаясь по лестнице, Рейчел упрекала себя за то, что нарушила обещание, данное на могиле отца, и позволила Ноублу уехать. Ведь она же держала его на мушке! Когда еще представится такой случай?..
Собравшись с духом, Рейчел постучала в дверь спальни, которая принадлежала ее сестре, покуда та не вышла замуж за Уита Чандлера и не переехала в Остин. В комнате не делали никаких перестановок, и она всегда была готова к редким визитам Делии.
Недовольный голос пригласил Рейчел войти. Она увидела свою сестру, лежащую на кровати в нижней юбке и обмахивающуюся веером из шелка и слоновой кости.
– Почему здесь всегда так жарко? – раздраженно осведомилась Делия, убрав с лица золотистую прядь волос. – Просто нечем дышать!
Подойдя к окну, Рейчел раздвинула тяжелые зеленые занавеси и распахнула створки.
– Если бы ты впустила свежий воздух, Делия, тебе бы не было так жарко.
– Я привыкла, что этим занимаются слуги. Но Уинна Мей никогда не заботится о моих удобствах. Не знаю, почему ты оставила ее здесь после смерти папы. Меня просто в дрожь бросает, когда я вижу эти мерзкие шрамы у нее на руках.
– Уинне Мей хватает дел и без тебя, Делия. И тебе отлично известно, что я оставила ее, потому что нуждаюсь в ней и потому что это ее дом. А что касается шрамов, то неужели у тебя нет ни капли жалости? Должно быть, с ней в юности произошло нечто ужасное.
Делия нахмурилась:
– Она никогда меня не любила, поэтому и я не собираюсь ее жалеть. Предоставляю это тебе.
– Уинна Мей со всеми обращается одинаково. Ты просто ее не понимаешь.
Делия села на кровати и с неодобрением оглядела сестру. На Рейчел была пропыленная зеленая рубашка, кожаные ковбойские штаны и стоптанные коричневые сапоги. Ветер растрепал ее золотисто-рыжеватые волосы, унаследованные от отца. Конечно, нельзя было не признать, что ярко-зеленые глаза и тонкие черты лица делают Рейчел не только хорошенькой, а почти красивой. Но для женщины она была высоковата, и мужчин наверняка отпугивали если не ее рост, то характер и манера одеваться.
– Чего ради ты одеваешься по-мужски, Рейчел? Неужели у тебя совсем нет гордости? Если тебя не заботит, что о тебе говорят люди, подумай хотя бы обо мне и Уите. Все, что ты делаешь, отражается на нас с ним и может повредить его шансам баллотироваться в губернаторы.
Рейчел усмехнулась:
– Хотела бы я посмотреть, как ему это удастся при наличии военного губернатора-янки и отсутствии у техасцев права голосовать!
– Ну, рано или поздно Техас примут в Союз, – раздраженно отозвалась Делия, с удвоенной энергией обмахиваясь веером. – Уит собирается стать первым избранным губернатором после окончания этой ужасной войны.
– Техас не более чем опорный пункт янки, – с отвращением заявила Рейчел. – Не уверена, что мы когда-либо освободимся от ярма Вашингтона и увидим свободные выборы.
– Много ты понимаешь! Уит поддерживает связи со многими влиятельными людьми. И наши друзья не сомневаются, что через три года Техас вновь будет принят в Союз. Когда это произойдет, Уита изберут губернатором, и он поведет Техас к блестящему будущему.
Рейчел почти слышала, как Уит изрекает эти фразы тем, кто согласен его слушать.
– Кстати, я никогда толком не знала, кому сочувствовал Уит – янки или Конфедерации, – заметила она. – Он ведь никогда четко не излагает свои взгляды.
– Это и называется политикой, дорогая сестра! Приходится подыгрывать то одной стороне, то другой, покуда не определится победитель. – Делия вновь ловко перевела разговор на Рейчел. – Как бы то ни было, Уиту менее всего нужно, чтобы его свояченица попирала все условности и скакала верхом по полям, словно ковбой.
Рейчел слышала эти аргументы и раньше, и они ее нисколько не трогали. Сегодня она тем более была не в настроении выслушивать нотации. Подойдя к противоположному окну, Рейчел распахнула и его, чтобы создать в помещении хотя бы подобие сквозняка.
– Мне действительно приходится много ездить верхом – такое большое ранчо, как «Сломанная шпора», не может существовать само по себе. Папа оставил его на мою ответственность, и если то, как я одеваюсь, оскорбляет твоего мужа, меня это не заботит.
Делия зевнула и потянулась.
– Уит по-прежнему хочет снять с тебя эту ответственность, но тебе ведь надо обязательно делать все самой. Посмотри на себя – ты смуглая, как индианка; еще темнее Уинны Мей!
Рейчел села на кровать рядом с сестрой. Конечно, Делия с ее золотистыми волосами, кремовой кожей, большими голубыми глазами и унаследованной от матери стройной миниатюрной фигуркой была необычайно красива. Рядом с ней Рейчел чувствовала себя неуклюжей, но она любила сестру и нисколько ей не завидовала.
– Если бы только я могла заставить тебя понять, какие чувства я испытываю к ранчо, Делия! Папа вложил всю свою душу в «Сломанную шпору», они с мамой похоронены здесь. Это мой дом, и я никому его не продам – даже твоему мужу.
Делия нахмурилась:
– Никогда не прощу папе то, что он оставил ранчо тебе. Такого унижения мы с Уитом просто не можем перенести.
– Папа знал, как ты ненавидишь ранчо и как я люблю его. Он оставил тебе городской дом – который ты, кстати, тут же продала, – и много другого имущества. Помню, что, когда прочитали его завещание, ты была вполне довольна.
– Возможно, но с тех пор Уит убедил меня, что «Сломанная шпора» – настоящая драгоценность. Ты отлично знаешь, Рейчел, что папа любил тебя куда больше, чем меня. Вот почему он оставил тебе ранчо.
Рейчел вдруг стало жалко сестру, которая иногда выглядела настоящим ребенком, нуждающимся в заботе и ласке. Их отец никогда не скрывал, что Рейчел была его любимицей.
– Ты же знаешь, этот дом всегда будет твоим, Делия. Ты можешь приезжать сюда, когда захочешь, и жить здесь, сколько тебе угодно.
Выражение лица Делии стало жестким.
– Меня возмущает твое упрямство, Рейчел! Неужели тебе не хочется освободиться от утомительной обязанности содержать ранчо таких размеров? Только подумай – ты могла бы поехать, куда пожелаешь! Ты всегда говорила, что хочешь путешествовать. Продав ранчо, ты сможешь побывать в Сан-Франциско или поехать в Остин и пожить у нас. Ты такая красавица и произвела бы там настоящий фурор! У тебя появилась бы куча ухажеров…
– Пойми, Делия, я не хочу уезжать отсюда. Если бы я продала «Сломанную шпору» Уиту, это было бы то же самое, что продать своих предков, продать папу. А я этого никогда не сделаю.
Делия схватила сестру за плечи и горячо воскликнула:
– Перестань думать о мертвых, Рейчел!
– Никогда!
Увидев гнев в зеленых глазах сестры, Делия отпустила ее. Огненный темперамент Рейчел был под стать ее рыжим волосам. Делия понимала: провоцировать сестру неразумно, если она надеется когда-нибудь убедить ее продать ранчо.
– Как ты можешь даже предлагать такое? – продолжала Рейчел. – Я не успокоюсь, пока убийца папы не отправится на тот свет! – Спрыгнув с кровати, она подошла к окну и бросила через плечо: – Кстати, он вернулся.
– Кто? – озадаченно спросила Делия.
– Ноубл Винсенте.