Плененный альфа

Глава 24

Пластиковый стул прогнулся под тяжестью Зейна, когда он сел и начал пролистывать тот же самый журнал во второй раз за этот месяц. Последний раз он был в клинике, когда ждал Энцо с новостями о.

Марл, и его глаза скользили по страницам, не читая слов и не видя изображения. На этот раз некоторые вещи, казалось, бросались в глаза — рецепт салата, статья об альпинизме в Европе, реклама Лексуса и многое другое.

Он закрыл журнал и отложил его в сторону, глядя на дверь лососевого цвета в сотый раз. С тех пор, как Джиннифер встретилась с врачом, аналоговые часы, висевшие над телевизором, уже сделали два оборота. Металлическая дверь полностью блокировала звуки и запахи. И он не был уверен, что его раздражало больше: то, что о ней не было новостей, или что его волк не мог, нахрен, успокоиться и призывал его пнуть дверь.

Его потребность быть с нею рядом сегодня была просто непреодолимой, и он понимал, что это изза того, что она скоро уедет. И он не имел ни малейшего представления, как он будет с этим справляться. Его расстраивало, что он прожил целую жизнь, не зная, что она существует, а после нескольких недель, проведенных вместе, он не мог вспомнить, как он жил без нее.

— Врач скоро закончит с твоей подругой, — сказала молоденькая секретарша, сидевшая за своим столом.

Зейн хотел спросить, откуда, черт возьми, она об этом узнала, учитывая, что она только выходила к своему грузовику, где наложила толстый слой красной помады и тошнотворное количество духов.

— Она твоя девушка, да?

Разговаривая с ним, она наклонилась вперед, и он был уверен, что, когда он прибыл этим утром, застегнутых пуговиц было больше. Он увидел, что у нее большая грудь, а кожа на несколько оттенков темнее, чем у него. Зейна всегда привлекала более темная кожа, так как она выглядела более здоровой, чем бледная. И если бы не искусственный запах ее духов, забивавший нос, он мог бы найти ее привлекательной. Но на данный момент она вызывала только раздражение.

Он дал ей расплывчатый ответ и снова потянулся к журналу. И не успел он положить его на колени, как дверь медленно открылась, и вышла Диннифер. Стоя к нему спиной, она разговаривала с кем-то позади нее.

— Хорошо, тогда я буду ждать вашего звонка, — сказала она. — Огромное спасибо.

Когда она повернулась, Зейн стоял рядом с ней и увидел, что у нее на руке был новый бинт из мягкого хлопка с твердой внешней стороной, сделанной из материала, который он узнал, но не мог вспомнить название.

Направляя ее к двери, он положил ладонь на ее неповрежденную руку.

— Что сказал врач?

Она слегка похлопала его по руке.

— Погоди, дай мне надеть пальто.

Ее рука с трудом поместилась в толстом пальто, и ему захотелось, чтобы она носила свободную одежду из кожи и меха, которая была сложена в ее сумке. Наконец, закутавшись, она махнула секретарше и позволила Зейну проводить ее из клиники.

Как только они оказались снаружи, она начала дрожать.

— Уф, я уже забыла, как здесь холодно. Во всяком случае, Джин говорит…

— Кто такая Джин?

— Врач. Ну, я думаю, что технически — она медсестра или как это здесь называется, но она единственный человек в городе с медицинским опытом. В некотором смысле, здешние города напоминают мне стаю. Население настолько малочисленное, что все друг друга знают, и люди со специальностями имеют монополию на…

— Джиннифер, твоя рука.

Она широко раскрыла глаза.

— О, верно! В конце концов, это оказалось закрытым переломом. Джин говорит, что отечность и воспаление совершенно нормальное явление, но то, что Индиго волновалась, имело смысл. Ты знал, что оборотни способны исцелиться при переломе кости менее чем за неделю? И иногда это приводит к проблемам, потому что если кости не вправлены в течение нескольких часов, то физический недостаток остается навсегда.

— И откуда ты это узнала?

— Джин выписывала рецепты на лекарства для Марл. Взамен, Марл рассказывала ей об оборотнях — ничего, что могло бы представлять для стаи опасность, просто связанные с медициной вещи. Она говорит, что даже несмотря на то, что Марл уехала, она будет рада заключить с Индиго такую же сделку.

Если бы было так, как хотел Зейн, то Индиго больше бы никогда не покинула остров, не говоря уже о путешествиях в город. Однако он кивнул, как будто обдумывая этот вопрос.

— Я позвонила Джеку. Он приготовит комнату в мини-гостинице. За пределами города нет никаких дорог, так что нам придется подождать, пока не прилетит самолет. Джин думает, что один должен появиться к завтрашнему вечеру.

— И тогда ты улетаешь?

Она вяло улыбнулась.

— Такой был план, не так ли?

Он неуверенно пожал плечами.

— Через сколько ты вернешься?

— Гипс могут снять примерно через шесть недель, и затем пройдет еще месяц или два прежде, чем рука начнет нормально работать. Хотя я могу вернуться раньше. Думаю, что, может, через неделю после маминого дня рождения.

У него было чувство, как будто его волк пытался прорыть дыру в его груди. Усилия сдержать себя не распространились на его язык.

— И что потом?

Она облизала губы.

— Я не уверена. Думаю, что это будет зависеть от моего графика работы. Я могу остаться, по крайней мере, на пару недель. И если документальный фильм получит известность — что вполне возможно — я, вероятно, не буду какое-то время беспокоиться о деньгах. И тогда смогу оставаться здесь на один или два месяца подряд.

Зейн почувствовал, как ногти впиваются в его ладонь, но сохранил бесстрастное выражение лица.

— Тебе следует вернуться, когда ты будешь готова остаться.

Она удивленно моргнула, и, когда заговорила, в ее голосе не было гнева, только боль.

— Что если я никогда не буду готова? Тогда на этом все? Это все или ничего? Я должна отказаться от всего, что делает меня тем, кем я являюсь, от моей семьи, дома, карьеры… Мы знаем друг друга всего несколько недель. Это меньше, чем я знала Аарона, прежде чем он сделал мне предложение. И посмотри, чем это закончилось. Я не могу бросаться в новые отношения, особенно в такие, которые требуют столько жертв. Почему ты не можешь просто дать мне немного больше времени?

Небольшая часть него признала, что она рассуждала вполне разумно. Если бы он был человеком, то ему было бы легче пойти на компромисс. Но Зейн был волком, альфой, а она была женщиной, которую он пометил, как свою пару. Он сходил с ума от того, что их разделяла всего лишь гребанная дверь, а она предполагала, что он позволит бросать его снова и снова на несколько недель. Она думала, что он сможет спать каждую ночь, не имея возможности чувствовать ее теплую кожу рядом с собой, не зная, была ли она в безопасности. Что он не будет размышлять о том, не планировал ли другой мужчина заявить на нее свои права. Человеческий мужчина, которого она сможет рассматривать, как более подходящую партию.

В следующий момент, он почти сказал ей никогда не возвращаться. Так было бы проще, знать, что это он ее отверг. Если она уйдет и никогда не вернется, то не потому, что не хотела его.

Но Зейн больше не мог выдавить ни слова, о котором бы потом не пожалел. Вместо этого он наклонился, чтобы поцеловать ее губы. Они были солеными от слез. Он отстранился, последний раз глядя на ее лицо и стараясь не позволить взгляду остановиться на ее шее. Развернувшись, он пошел прочь, игнорируя протест завывавшего волка.