Плохая

Глава 10

Спустя месяц жизнь вернулась на круги своя. У нас с Гэбсом все было хорошо, Нокса выписали. Они с Гэбсом решили проблему с наркотиками, и теперь поставщики сами разбираются с покупателями. У них там какие-то терки, но это уже не наше дело. Пользуясь тем, что Нокса чуть не убили по вине поставщика, Гэбс смог вытащить его из этого дерьма, и теперь оба парня были безработными. Триш как-то сказал, что в нашей с Гэбсом паре теперь я мужик, потому как зарабатываю. Гэбс нахмурился. Эти слова, видимо, больно ударили по самолюбию. Тогда я ответила Тришу тем же. «А в вашей с Ноксом паре ты мужик?». Парни на секунду зависли, а потом надавали мне по шапке. Гэбс хохотал от души, и пытался закрыть меня собой, крича, что все по-честному, и я просто дала сдачи.

Я снова научилась ходить по улице, не боясь, и не оглядываясь по сторонам. События с Сэмом теперь казались просто кошмаром, который исчез с первыми лучами солнца. Мы с Джеком частенько болтали на работе, обсуждая те или иные жизненные перипетии, обсуждая спорные вопросы. Каждый раз он делился со мной мудростью, заставляя по-новому взглянуть на некоторые вещи. И такие моменты я очень ценила.

А дома ничего и не менялось. Все те же крики, выяснение отношений, гнев, упреки, обвинения и гнетущая атмосфера. Я бы, наверное, давно переехала жить к Гэбсу, если бы там было спокойнее. Но он жил в крохотной квартирке с тонкими стенами, через которые были отлично слышны все звуки от соседей. И ладно, если бы это были стоны. Там жил такой контингент, что Гэбс ни за что не оставил бы меня там одну. И из звуков все чаще можно было услышать крики, ругань, удары, если не выстрелы. К тому же, оттуда мне на работу было бы добираться значительно дальше. Поэтому я остаюсь жить дома, но возвращаюсь туда только переночевать.

Сегодня Гэбс снова заехал за мной после работы. Мы хотели побыть вдвоем, поэтому думали, куда направиться. Основным вариантом оставался парк на берегу реки Шуйлкилл. Мы уже выезжали из района, когда зазвонил телефон Гэбса.

— Привет Триш…Что???…Где ты?…Сейчас буду, вали оттуда…Триш?…Триш??? Бл*%ь!

Гэбс бросил телефон в сторону и прибавил газу. Он так сжимал руль, что я подумала — оторвет.

— Что случилось?

— Триш куда-то вляпался. Я не понял точно, он сказал, что за ним гонятся. Твою мать! В трубке был какой-то шум, а потом сигнал пропал.

Внутри меня снова скручивался позабытый уже страх. Неужели опять? Почему все не может быть нормально? Неужели мы так много просим? Гэбс входил в повороты, не сбавляя скорости, но все равно казалось, что мы едем слишком медленно. Сердце отбивало в груди африканские ритмы, ладони заледенили. Я терла их не столько, чтобы согреться, сколько, чтобы сдержать их дрожь. Было откровенно страшно. Что мы увидим там?

В очередной раз, выскочив из-за угла, мы увидели картину, которая заставила нас похолодеть. Трое парней избивали ногами четвертого, лежащего на земле. Этим четвертым был Триш. Я достала из сумки пистолет, сжимая его мокрыми ладонями. Гэбс с визгом остановил машину рядом с ними и выскочил на улицу, врубаясь в драку, как ангел мщения. Я выскочила следом, задыхаясь от ужаса. Адреналин в крови зашкаливал. Пока Гэбс дрался, я подбежала и ударила одного из нападающих пистолетом по голове. Мысль выстрелить из него мне и в голову не пришла, я даже не сняла с предохранителя. Парень упал на землю без сознания. Я подбежала к Тришу и упала рядом с ним на колени. Все лицо парня было залито кровью, кожа содрана об асфальт, дрожащими руками я прикоснулась к его шее, прощупывая пульс. И никак не могла найти его. Истерика уже накрывала с головой, слезы покатились по щекам.

— Нет, нет, пожалуйста, только не это, — я все пыталась почувствовать хотя бы слабый пульс под пальцами, но его не было. Положила ледяную, выпачканную кровью ладонь на нос, в надежде ощутить тепло дыхания, но его тоже не было. В отчаянии положила голову ему на грудь, возможно ухо уловит тихий стук. Ответом мне была тишина. Триш был мертв. Прижав ладонь ко рту, чтобы сдержать рыдания, я на нетвердых ногах поднялась.

— Гэбс, он мертв! — Мой крик заставил дерущихся замереть на мгновение. Гэбс обернулся, бросил взгляд на Триша, затем снова перевел на меня, и я увидела, как его глаза затапливает боль, а потом ненависть. Дикая, яростная, жестокая ненависть. С остервенением он принялся избивать еще сопротивлявшихся парней. А я стояла в шоке и прострации. Было ощущение нереальности происходящего. Когда пришла в себя, увидела, что противники Гэбса уже не сопротивляются, они лежат на земле. Но разъяренная фурия в лице моего парня продолжает свою месть, выплескивая все через удары.

— Гэбс, хватит! — Это уже не поможет. Никому не поможет. Но парень будто не слышал меня. — Перестань! Гэбс, ты убьешь их!

— Вот и хорошо! — От этих слов, сочащихся злостью, мне стало плохо. Хотя, казалось, куда уж хуже.

— Не хорошо! Не надо, Гэбс, не делай этого!

Я подбежала и попыталась оттянуть его назад, но парень резко развернулся и схватил меня за грудки сбитыми в кровь руками.

— Они убили его, Джен! — Гэбс кричал на меня, его глаза горели безумием. В этот момент я боялась парня. — Они не пощадили его! Так почему я должен их пощадить? Триш был и твоим другом тоже, а ты готова отпустить их безнаказанными?

Гэбс резко отпустил мою рубашку, и я вынуждена была сделать шаг назад, чтобы не упасть.

— Если не готова смотреть на это, иди в машину. Я сам отомщу за нас.

Он вернулся к своей мести, а я потрясенно отступала назад. То, что происходило сейчас, было кошмаром, как будто оказался в центре криминального фильма. Только это была реальность. Жестокая, ужасная реальность.

— Тогда чем ты лучше них? — Прошептала я, а потом развернулась и побежала. Без направления, просто подальше от произошедшего. Слезы лились по щекам, но я даже не пыталась их вытирать. Хотелось кричать. Хотелось проснуться.

Не помню, в какой момент с бега перешла на шаг. Темнота вокруг и отсутствие людей не пугали. Меня сейчас вообще вряд ли что-то смогло бы напугать. Слишком пусто внутри. Огонь в виде сильных эмоций полыхнул по душе, оставляя лишь золу. Я просто медленно, шаг за шагом, шла вперед, не думая, не чувствуя…не живя. Редкие фонари освещали маленькую улочку, асфальт под ногами с таким же успехом мог быть углями, стеклами — я бы не почувствовала.

Как теперь жить, я не знала. Как собрать себя заново, примириться со смертью друга? Как собираться вместе и смотреть на пустующий тюфяк? Замолкать, когда в разговоре упомянут его имя. Не услышать больше его плоских, бесцеремонных, но таких дорогих шуток. Нокс теперь будет ездить один. А еще надо как-то сказать его семье, что их сына/брата больше нет. Как все это сделать? Откуда взять сил, чтобы жить дальше, когда так хочется просто сесть на землю и не шевелиться.

Мы столько лет уже провели вчетвером. Дружим, заботимся в меру возможности, защищаем. Мы же как…стул! Четыре ножки, которые одинаково поддерживают устойчивость, равновесие. Убери одну и что получится? Сядешь на такой? Уже нет. Потому, что неустойчивый, слабый. Такими стали и мы. А ведь Нокс еще не знает.

Повернув за угол, я сделала по инерции несколько шагов, и застыла. Увиденная картина буквально протаранила меня ощущением дежавю. Двое парней на моих глазах свалили на землю третьего и начали бить. Внутри поднялась волна злости, смешанной с отчаянием.

— А ну, свалили отсюда! — Мой голос заставил их остановиться и взглянуть на «помеху». Видимо, что-то в моем виде было такое, что они не засмеялись.

— Девочка, иди-ка отсюда, подобру-поздорову.

Я продолжала стоять и смотреть на них, парень на земле приподнялся, вытирая кровь из разбитого носа. В этот момент я почувствовала, что пистолет все еще оттягивает правую руку. С некоторым удивлением приподняла его. Видимо, я настолько сжала кулак, что даже не заметила, что все это время несла оружие. Хорошо, копам на глаза не попалась — с пистолетом и вся в крови. А это идея! С каким-то мрачным удовлетворением я наставила пистолет на этих парней.

— Нет, это вы убирайтесь, пока я не застрелила вас к чертям собачим!

— Ты не сделаешь этого, — осторожно сказал один из них. Я сняла пистолет с предохранителя и выстрелила в землю сбоку парней. Они резко вздрогнули и подобрались.

— Сделаю! Так что валите, если жизнь дорога.

Они, ругаясь, скрылись за поворотом, а я подошла к пострадавшему парню.

— Живой?

— Да, спасибо.

Он поднялся с земли, вытирая лицо рукой и рассматривая меня. От его взгляда не укрылись разводы от потекшей туши и кровь на руках.

— А вы в порядке?

— Нет, — честно ответила я.

— Я могу помочь?

— Да. Убирайся из этого района и никогда больше не заходи, если хочешь жить. Это место не для тебя. — Я поняла это по одежде — дорогие джинсы, туфли, рубашка.

— Оно не должно быть и для вас. Может, скорую вызвать, у вас кровь на руках.

— Не надо скорую. Она не поможет…уже нет.

Я поставила пистолет на предохранитель и пошла дальше.

— Почему вы спасли меня?

Я бы спасла его в любом случае, но сейчас это было особенно важно. Таким образом я, будто, искупала вину перед Тришем за то, что мы не смогли спасти его. Не успели. Но ничего из этого я не сказала парню. Незачем ему это.

— Меня зовут Дэвид, — крикнул он мне вслед. Я на секунду остановилась, а потом снова продолжила путь. Через несколько метров моя фигура скрылась в темноте. Да, с фонарями тут была напряженка.

Следующий месяц был тяжелым. Мы с Гэбсом и Ноксом почти не виделись. Каждый переживал эту трагедию сам, напоминание в лице друг друга нам совсем не было нужно. Я все больше курила и не спала по ночам, а если засыпала, то мучилась кошмарами. Под глазами появились такие синяки, что можно было не пользоваться карандашом. Джек только тяжело вздыхал, глядя на меня. Тогда, месяц назад он взял на себя все расходы по похоронам, за что я ему была благодарна до гробовой доски. В этом мы с парнями были едины.

Но теперь, когда мы больше не собирались вместе, я частенько вспоминала наши вечера и понимала, что они остались в прошлом. Больше не будет так, как раньше. И это просто рвало мне душу. Эти вечера были одной из тех вещей, которые радовали меня, заставляли чувствовать себя живой и даже счастливой. И отпустить это я не могла, продолжая цепляться за воспоминания. Это все, что осталось.

— Джен, так не может больше продолжаться, — Джек стоял рядом и смотрел на меня сочувствующим взглядом.

— Как?

— Так, как ты живешь. Это не жизнь, а существование.

— Как могу, — безразлично ответила я.

— Нет, ты можешь лучше, но не хочешь. Тебе нужно вылезть из скорлупы, в которую ты загнала себя. Она ничего хорошего тебе не даст. Отпусти произошедшее, милая, дай ему уйти в прошлое.

— Но это все, что у меня есть, Джек. Если я отпущу, то с чем останусь?

— Помнишь, когда-то я сказал тебе, что иногда только сбросив свои самые большие карты, ты сможешь посмотреть на игру по-новому, и найти другие ходы. И ты спросила, как понять, когда придет для этого время? Я думаю, оно пришло.

Некоторое время я думала о его словах. Отпустить? И остаться ни с чем? Как найти сил для этого? Как собрать себя заново? Близких мне людей было меньше, чем пальцев на руках, поэтому потеря даже одного из них сильно выбила меня из колеи. И то, каким я увидела тогда Гэбса…это воспоминание до сих пор стоит перед глазами.

— Джек, помнишь, я рассказывала тебе о той ночи, когда Триша…

— Да.

— Я не все тебе рассказала. Я тогда так испугалась Гэбса. Первый раз в жизни. Он хотел убить тех парней, и не понимал, почему я не хочу этого. Он обвинил меня в том, что я готова отпустить их безнаказанными, будто Триш для меня ничего не значил. В его глазах было столько ненависти.

— Ему было больно, Джен. У него близких еще меньше, чем у тебя. А Триша он считал своим братом. К тому же, он парень, и он видел больше дерьма в жизни, чем ты. Жестокость — его форма борьбы со злом, слабостью и несправедливостью. Он справляется, как может, и ты нужна ему. Он хочет показать, что сильный, но, Джен — сильным тоже больно. Им также больно, страшно и одиноко. Просто они этого не показывают. Помоги ему. Даже, если он будет сопротивляться, помоги!

— Хорошо.

Джек занялся учетом товара, а я задумалась о его словах. Чтобы помочь Гэбсу, я сначала должна помочь себе. Отпустить Триша. Он был чудесным. Все мы здесь не без греха, но свою порцию жизненных трудностей он пережил, справился. И при этом остался хорошим человеком, а это не каждому дано. Он выдержал там, где другие бы сломались. И он любил нас. Если бы я сейчас была на его месте, где-то там, на Небесах, хотела бы я, чтобы мои друзья тосковали обо мне? Нет. Я бы хотела, чтобы они продолжали жить и радоваться жизни. Ведь она у нас сложная и причин радоваться так мало, отчего они еще ценнее. И я бы хотела, чтобы они жили за меня. Лучше, чем раньше. И вспоминали меня с улыбкой, а не слезами. И думаю, Триш тоже хотел бы этого, поэтому надо отпустить эту боль. И радоваться тому, что нам в жизни повезло быть друзьями такого человека. «Прости нас, Триш. Прости за то, что залили слезами и болью память о тебе. Теперь мы будем стараться вспоминать только хорошее. Мы любим тебя, и знаем, что ты тоже любишь нас. И, где бы ты сейчас ни был, пусть с тобой все будет хорошо. Надеюсь, мы встретимся в следующей жизни».

Как только я произнесла эти слова внутри себя, боль отхлынула, будто подняли невидимые шлюзы. Тяжесть уходила с души, оставляя после себя легкую грусть. От интенсивности ощущений я заплакала, чем основательно перепугала Джека.

— Джен? Милая, не плачь.

— Все хорошо, Джек, — улыбнулась я сквозь слезы. — Теперь все хорошо.

— Ты отпустила, — понял он.

— Да. Спасибо за то, что позволил мне осознать всю важность этого.

— Не благодари меня. Просто улыбайся, и это будет лучшая благодарность.

— Хорошо, я постараюсь.

— И брось столько курить! — Вдруг проворчал он, чем вызвал мой смех. — А то и так худющая, с опухшими глазами, так еще и куришь, как паровоз.

— Как скажешь.

— Вот так-то! — Удовлетворенно отметил он.

Я огляделась по сторонам, впервые за долгое время. И заметила мир, который игнорировала последний месяц, погрузившись в себя. Все также светило солнце, зеленели кроны деревьев. Жизнь продолжалась.