Плохой для недотроги. Моя!

Глава 11

Ангелина

Вот теперь точно все вопросы закрыты — дверь в прошлое закрыта навсегда! Адам уедет, и мы больше никогда не увидим друг друга.

Радоваться бы, что жизнь возвращается в привычное русло, которое было нарушено появлением синеглазого дьявола. Тогда какого черта по щекам бегут слёзы? Словно навсегда потеряла часть себя. Но невозможно ведь потерять то, что уже было потеряно?

Когда приезжаю домой, меня встречает Таня. Отца, слава Богу, нет, он на работе.

— Лин, ну, как так можно? — мачеха обеспокоенно вглядывается в меня. — Уехала, никому ничего не сказав. Отец переживает до сих пор. Думает, что это каким-то образом связано с матерью. Неужели ты хочешь вернуться к ней?

— Господи… Вы совсем с ума сошли? — обнимаю Таню, ощущая, как нужна мне сейчас хоть чья-то поддержка. — Ни к кому я не собираюсь возвращаться!

— Матвей вообще обиделся. Приехал вечером с цветами, сказав, что снова не может дозвониться до тебя, а твой и след уже давно простыл.

— Я перезвонила ему вскоре после его звонка, — принимаюсь оправдываться. — Матвей иногда ведет себя, как ребенок. Что за нелепые обиды? — чувствую вдруг искорку злости на парня. Он хороший, классный! Но иногда складывается такое ощущение, что мы не чувствуем друг друга, не понимаем полностью.

«Может, вы с Адамом чувствовали друг друга?» — взрывается нелепой мыслью голова.

— Ну, это же мужчины… — смеется Таня. — Идем уже в дом. Кофейку попьем. Будь к нему снисходительнее. Все они хотят видеть рядом с собой мягких ласковых кошечек. Потому и обижаются, когда видят, что мы без них вполне можем существовать: принимать какие-то решения, куда-то ехать, не брать трубку.

Таня говорит это так по-доброму и с юмором, что меня немного отпускает.

— Позвони ему, — предлагает, когда я после кофе собираюсь пойти к себе в комнату, чтобы переодеться.

Ну, нет. Звонить сама не буду. Пока что по крайней мере. Неужели Матвей собрался обижаться всерьез и надолго? Верю, что нет, и ближе к вечеру уж точно позвонит.

Но Матвей не звонит. Ни ближе к вечеру, ни вечером, когда у него заканчивается рабочий день. Сидя у себя в мастерской, думаю о том, что есть еще вероятность того, что он приедет сейчас, но и это моё предположение оказывается ошибочным. В итоге всё-таки решаю позвонить сама. В конце концов первый шаг к примирению делает тот, кто умнее. Вот только… Матвей не отвечает. И на второй звонок тоже. Пишу в мессенджере — предлагаю встретиться. Продолжая работать, то и дело бросаю взгляд на телефон, который почему-то упорно молчит, хотя Матвей, вижу, есть в сети.

Когда ответ не приходит через час, перестаю подавлять своё раздражение на Семенова и, уже сама обидевшись на него, собираюсь и еду к Полине. Дорога в принципе недолгая, но за это время я успеваю понять, что за последние дни моё отношение к Матвею очень изменилось. Это очень больно и глупо, ведь я понимаю, кроме того, и еще кое-что: всё это происходит из-за появления Адама. Багаев приехал, и словно что-то опять сломал во мне. Что-то правильное! Что-то, что строило мою дорожку к правильному будущему!

— О… Явилась, — встречает меня Полина.

Оливка со Стасом гуляют на улице, и это здорово. Мне нужно открыть подруге душу.

— Привет, явилась, — киваю, обнимая Польку.

— Рассказывай уже, давай. Твой отец вчера едва не пытал меня, пытаясь узнать, что случилось и почему ты так резко дёрнула из города.

— Не поверишь! — усаживаюсь удобно на диван, подбирая под себя ноги. Тяну к себе плед, лежащий неподалеку. Не холодно, просто хочется спрятаться от того, что разрывает сердце.

— Вот сученыш! — громко реагирует Полина, когда говорю, что Багаев меня нашел.

— Всё непросто! — качаю отрицательно головой и рассказываю о том, что на самом деле случилось пять лет назад.

— Я думала, такое только в фильмах бывает… — Полина по мере рассказа подсела ко мне, и сейчас моя голова лежит на её коленях. — Что за конченые родители у него??? Как так можно было? А Майя эта… Где её совесть была?

У меня нет ответа ни на один из этих вопросов. Просто смотрю в потолок, пытаясь собрать мысли в кучу. Подруга продолжает говорить, но я уже не слышу её. Сердце колотится, а внутри раздается глухой звук — словно что-то оборвалось. Пять лет как будто сжались в один момент, и все чувства, что я пыталась подавить, вновь берут верх.

— Лин… — она чуть приподнимает меня за плечи, заставляя обратить на себя внимание. — А… Ты, правда, хочешь, чтобы он уехал?

— Кто? Адам? — вопрос Полины меня ставит в тупик.

— Кто же еще…

Я вздыхаю и закрываю глаза.

— Да! — в голосе ощущается нота отчаяния. — Мне просто нужно примириться с тем, что произошло. Вернуться к нормальной жизни… К тебе, к этому городу, к папе, к Тане, к Мишке.

Полина молчит несколько секунд, обдумывая мои слова. Я вижу, как на её лице сменяется выражение — от гнева к сочувствию.

— А к Матвею?

Матвей… Он так и не перезвонил. Не написал. Рассказываю Полине и об этом.

— Вот идиот! — выносит вердикт подруга. — Нашел из-за чего обижаться. А я то не могла понять, с какой радости он приглашал сегодня Стаса в бар.

— В бар? — привстаю от удивления.

— Ну, да. Звонил часа полтора назад. Стас с Оливкой как раз на улицу собирались.

— Пусть поступает, как считает нужным. Хочет в бар — пусть идет в бар! — слова Полины смешиваются в голове, оставляя туманное чувство неопределенности и пустоты.

— Может, так даже и лучше, — утешает меня Поля. — Ты же сама сказала, что тебе нужно примириться с правдой из прошлого. Вот как раз есть время для этого! Да и Матвей, уверена, к завтрашнему дню одумается. Так что выше нос… Всё будет хорошо!