По ту сторону любви

Глава 3

Дину разбудил серебристый смех Холли и низкий голос Моргана.

— Раньше это была моя комната, — говорила Холли. — О, она стала совсем мужской. А где мои розовые занавески из органди?

— Боюсь, они не в моем стиле.

— Понимаю. — В низком голосе Холли звучало восхищение.

— Если ты хочешь снова занять свою комнату, я моту перебраться вниз.

— Даже не думай. Мне нравится, что ты спишь в моей комнате, — игриво ответила Холли.

Дина в страхе привалилась к дверям. Не было сомнения в хищном интересе Холли к Моргану. Почему Холли всегда хотела именно то, что любила Дина? С пустотой в сердце Дина открыла дверь.

— А, Дина, — проворковала Холли, — ты совсем не изменилась.

Она улыбалась только губами. В красивых аспидно-голубых глазах застыл холод. Старшая сестра явно подчеркивала, что относится к младшей как к ребенку, и это Дину сердило. Она поймала на себе хмурый взгляд Моргана и вспомнила, как он просил ее быть более великодушной к Холли. Это оказалось очень не просто.

— Добро пожаловать домой, Холли, — выдавила из себя Дина.

— О, как это мило, сестричка. Хорошо снова быть дома. Если бы я знала, что здесь так интересно, я бы давным-давно вернулась.

Холли хлопала длинными и густыми, как бахрома, ресницами и смотрела на улыбавшегося ей Моргана. Дина вся съежилась от нарастающего внутри отчаяния. Что она собирается делать? Никогда в жизни Дина не чувствовала такой острой ревности к старшей сестре, никогда не была так уверена в красоте Холли.

Холли была прекрасна в холодно-голубой пене из шифона. Ее светлые волосы кудрявыми волнами падали на плечи, обрамляя лицо с искусным макияжем. Дина никогда не могла соперничать с Холли, и ее охватил ужас от неуверенности в любви Моргана. Как он может хотеть ее, если такая, как Холли, сама предлагает ему себя!

— Пока ты в колледже. Дина, дорогая, Морган обещал показать мне виноградник и винодельню, — сказала Холли.

— Правка? — слабым голосом пробормотала Дина, не в силах взглянуть на Моргана.

Ей хотелось поскорее уйти в свою комнату. Одеваясь, она старалась не прислушиваться к разговору Моргана и Холли, но было невозможно не слышать, как умело Холли кокетничает. На нее нахлынули все ее давние страдания, и она ощутила себя растерянной и никому не нужной, как в детстве.

Позже, когда Холли ушла вниз переодеваться, Морган тихо постучал в дверь к Дине.

— Дина… — Его голос был нежен. Она была так несчастна, что не хотела его видеть.

— Уходи.

— Дина, пожалуйста…

— Я же сказала, уходи.

— Я хочу поговорить с тобой.

— Говори с Холли, если тебе надо с кем-нибудь поговорить. Похоже, она без ума от тебя.

— Ну ее к черту. Дина!

— Оставь меня в покое, — заплакала Дина.

— Если ты этого хочешь, будь уверена, я так и сделаю.

В ужасе от того, что наделала, Дина с замиранием сердца открыла дверь и хотела позвать его.

Веселый голос Холли остановил ее:

— Морган, я думала, ты собираешься отвезти Дину в колледж.

— Да нет…

— Тогда, может быть, мы пойдем в винодельню?

Он мгновение колебался, прежде чем ответить.

— Почему бы нет, черт побери? — послышался его красивый мужественный голос, который Дина любила больше всего на свете.

Слезы застилали ей глаза, когда она подошла к окну и приподняла занавеску. Она увидела, как они вместе выходят из дома. Холли по-хозяйски взяла его под руку, и его темная голова склонилась к ее светлой, внимательно слушая, что она ему говорит.

Пара была красивая, и Дина поняла, что если не будет осторожной, то сама может толкнуть Моргана в объятия Холли. Но она была слишком молода и влюблена, чтобы осторожничать. Весна уже переходила в лето, и Дина с каждым днем все больше играла на руку своей вероломной старшей сестре. Холли умела выглядеть слабой и беспомощной в глазах Моргана, а это вызывало вспышки ревности у младшей сестры. Дина поэтому часто ссорилась с Морганом. Она прекрасно сознавала, что с ним нельзя так себя вести. Не он ли сказал однажды, что не даст женщине взять над собой верх. Любые требования Дины только отдаляли его.

Морган не понимал ревности Дины к Холли. Он объяснял, что сочувствует Холли и что Дина должна понять ее проблемы и быть добрее. Чем больше он был на стороне Холли, тем ревнивее становилась Дина. Если бы Дина была уверена в любви Моргана, может быть, она и взяла бы себя в руки и изменила разрушительный курс, по которому ее несло. Но Холли с таким постоянством и умением представляла ее смешной и незрелой в глазах Моргана, что это было невозможно. Может быть, он и понимал, что происходит на самом деле, но был слишком занят, так как сезон на винограднике был в разгаре.

Неопределенность висела в воздухе, но в перерывах между ссорами Морган и Дина предавались бурной и безрассудной любви в горном лесу над виноградниками, любви, еще более сладкой из-за клокочущего отчаяния в Динином сердце. Она прижималась к нему так страстно, как будто хотела приковать его к своему телу, чувствуя, что он ускользает.

Но ее поджидал ужасный удар. Брюс, все это время наблюдавший, как его любимая Холли бегает за Морганом, был в восторге не только от того, что Холли проявляет интерес к винограднику и виноделию, но и от мысли о романе между Холли и Морганом. Он хотел, чтобы Холли, как всегда, получила, что хочет.

Забыв, что Дина переменилась к Моргану, Брюс разоткровенничался как-то вечером.

— По-моему, было бы гениально, если бы Морган женился на Холли.

— Ч.., что? — Дину затрясло.

— Ясно, что Холли влюблена в него, а Морган мечтает остаться здесь навсегда. Как бы упорно Морган ни работал, я не могу оставить ему наследство в ущерб своим внучкам. Вы с ним никогда не нравились друг другу.

— Никогда не нравились друг другу… — Она с болью вспомнила, с какой любовью крепкие руки Моргана ласкали ее.

— У меня сердце разрывалось при мысли, как поступить с Морганом. Если он женится на Холли, я смогу дать ей часть состояния, и Морган останется здесь навсегда. А я отойду от дел.

В этот момент в библиотеку вошел Морган. Его глаза сияли, и Дина, которой только что напомнили о его преданности виноградарству и виноделию, поняла отчего.

— Ты говорил, Брюс, что я останусь здесь навсегда?

Холли стояла за ним в ослепительно белом шелковом платье. Дина пыталась догадаться, были ли они близки. Холли победоносно подняла свой бокал вина.

— Я.., я устала, — сказала Дина слабым голосом. На самом деле ее тошнило, и ей хотелось поскорее уйти к себе.

Морган не попытался ее остановить.

На следующий день в доме царило ужасное напряжение, и Дина поняла, что Брюс объявил о своем предложении Моргану. Дину больше всего испугало, что Морган не поделился с ней. Вместо этого он ушел из дома на виноградник раньше обычного, чтобы подумать и принять решение.

К полудню Дина была уже вконец истерзана подозрением. Холли влетела в столовую с письмом, как раз когда вошел Морган с видом мрачной решимости.

— Дедушка, тебе письмо от.., от графа де Ландо, — сообщила торжественно Холли.

Дина побледнела от неуместного выступления сестры. Брюс разрезал конверт и начал читать вслух: “Граф де Ландо имеет честь пригласить Дину Кирстен в его замок в провинции Бордо на все лето, поскольку его сын Эдуард не сможет приехать в Калифорнию и очень надеется на ее приезд во Францию”. К письму был приложен еще один золоченый конверт, в котором находились билеты на самолет и другое письмо, уже от самого Эдуарда, умолявшего ее приехать.

— О Дина, письмо от самого графа, — воскликнула Холли оживленно. — Кто отказывается от такого приглашения?

— Да, кто? — сказал Морган ледяным тоном.

Ссора между Морганом и Диной той ночью была неизбежной. Они были вдвоем в старинной обветшалой винодельне Совиньянио, освещенной только лунным светом, проникающим через открытые окна и двери. Как обычно, бурные эмоции взяли над Диной верх, и она обвинила Моргана, что тот хочет завладеть виноградником и поэтому женится на Холли.

— Ты на самом деле думаешь, что я на это способен? — спрашивал он настойчиво.

— Но ты же не предлагал мне выйти за тебя замуж.

— Как могут пожениться люди, которые все время ссорятся, ты об этом думала? Я все еще надеюсь, что мы научимся понимать друг друга. Я считаю, ты еще слишком мала для замужества.

— А Холли, конечно, нет!

— Во всяком случае, она не так ревнива!

— Может быть, ты хочешь именно Холли и виноградник в придачу?

— Значит, ты думаешь, я могу использовать женщину для удовлетворения своих амбиций?

— Да! Да! — закричала она со страстью.

— И поэтому ты можешь спокойно уехать к Эдуарду?

— Возможно. — Только слепая ярость позволила ей наговорить такое. Слишком поздно она осознала свою ошибку.

Он схватил ее за руки и сжал их с такой нечеловеческой силой, что она вскрикнула от боли.

— Я оставлю тебе что-нибудь на память, когда ты будешь с ним, моя дорогая, — сказал он резко.

Схватив ее за густые черные волосы, он приблизил ее лицо вплотную к своему, чтобы она взглянула в его горящие глаза. Он был в бешенстве. Его потемневшее пылающее лицо было чужим. Она задрожала.

Никогда еще она не видела его таким злым, и новый страх вкрался в нее. Такого Моргана она не знала. Он всегда контролировал свои эмоции, но сейчас они рвались наружу. В ее голове всплыли давние воспоминания о той статье в газетах, где рассказывалось об ужасных вещах, которые он наделал, и она попыталась вырваться. Но он только крепче прижал ее к своему крепкому мускулистому телу. Молния на ее платье расстегнулась, и он провел рукой по обнажившейся коже.

— Ты моя и никогда не будешь принадлежать ему. — Его источающая жар, ласкающая рука возбуждала ее.

Тепло его дыхания ласкало губы. Она с упоением вдыхала чистый запах его тела.

— Морган, не надо. — Она попыталась помешать ему раздеть себя.

— Спокойно, Дина! — скомандовал он. Он прижал ее к себе еще крепче и начал целовать долго и вызывающе. Дина пыталась вырваться, но ее сопротивление было напрасным. С каждым поцелуем она чувствовала все большую слабость во всем теле. Ее руки упирались в его грудь с крепкими мышцами, натянутыми как струны.

Он стал целовать ее в губы, пока его страсть не вызвала такого же ответного желания.

По мере того как ее сопротивление слабело, его поцелуи делались нежнее, а руки хотели ласкать, а не брать силой. Его легкие прикосновения вызывали мучительную сладость, и она крепче прижалась к нему, умоляя не останавливаться. Слезы брызнули из глаз от обиды, что он имеет над ней такую власть.

— Я не хочу любить тебя, — плакала она. — Это причиняет слишком много боли.

— Только потому, что ты не веришь в мою любовь, — сказал он со спокойной уверенностью в голосе. — Как ты не можешь понять, что сама причиняешь себе боль, не веря в себя! Почему ты стараешься разрушить нашу любовь? Дина, ты единственная женщина, которую я любил. Что мне сделать еще, чтобы ты поверила? — Он наклонился к ее груди и с нежностью поцеловал ее отвердевшие соски. — Я люблю тебя. Дина.

Чувство головокружительного восторга нахлынуло на нее, и она застонала, сливаясь с ним воедино. Мир вокруг перестал существовать. Только Морган, шепчущий чудные слова, и его тело, полное экстаза.

Время слов кончилось. Она не сопротивлялась, когда он уложил ее на одеяло, постеленное на грубый пол старинной винодельни, которая так часто служила им приютом любви.

Этой ночью их любовь была особенно сладкой из-за предшествовавшей ссоры. Он снова и снова вызывал в ней потрясающие вспышки безумного экстаза, чтобы доказать, что она принадлежит только ему одному.

Потом, когда Дина лежала рядом с уснувшим после бурных излияний Морганом, сомнения вернулись к ней, как она ни пыталась подавить их. Она вспоминала, как часто Морган защищал Холли, вспоминала, какая она красавица. А самое главное, она понимала, что, если бы не она, Морган мог бы жениться на Холли и обеспечить себе будущее в Кирстен-Вайн-ярдз. Может быть, для них обоих будет лучше, если он женится на Холли, а она уедет во Францию, думала она с тоской.

Ее мучила любовь к Моргану, так как она только усилила былую ревность и неуверенность. Страх потерять его не ослабевал, и она боялась, что, когда он проснется, она вызовет в нем новый всплеск непредсказуемых эмоций. Ей следует быть поосторожнее.

Он сонно пошевелился и придвинулся к ней. От его прикосновения ее бросило в жар. Если бы она не так сильно любила его, ей было бы легче с ним справиться.

— Ну, Дина, ты веришь, что я люблю тебя? Я чуть не умер сегодня, пытаясь тебе доказать, — в полусне спросил он.

— Секс и любовь — это не одно и то же, — упрямилась Дина.

— Иногда одно и то же. Во всяком случае, для мужчины.

— Не всегда.

— Возможно, не всегда. Когда ты хочешь чего-то на самом деле, то впадаешь в панику, боясь это потерять. Ты должна научиться доверять, Дина.

Ей не нравилось, что он все сваливает на ее ревность или комплекс неполноценности.

— А что, если я никогда не смогу доверять тебе? Может быть, дело вовсе не в Холли или моей гордыне? Может быть, дело в тебе? Как я могу доверять тебе, Морган? Почему я должна быть уверена, что ты не такой, как твоя мать? Откуда мне знать, что ты не обидишь меня так же, как ее?

Боже, что заставило ее сказать это? Его лицо исказилось. Тяжелый взгляд сковал ее.

— Вот оно что. Ты до сих пор считаешь меня каким-то монстром. Оставим это между нами. Я никогда не буду для тебя достаточно хорош, не правда ли?

Он убрал руку с ее груди. Она никогда еще не видела его таким злым и испугалась, что он может ее ударить.

Вместо этого он встал и быстро оделся в темноте.

— Иди к своему Эдуарду. Со своим безукоризненным воспитанием он тебе подойдет гораздо лучше, чем я.

Морган ушел. Она с дрожью наблюдала за ним, но была слишком молода, горда и упряма, чтобы побежать вслед и попросить прощения. Когда она вернулась домой вслед за ним, то увидела его и Холли, беседующих в столовой. Он даже не взглянул на нее, когда она пробежала наверх в свою комнату.

Морган продолжал избегать ее, и она в упрямой гордости приняла предложение графа и через две недели вылетела во Францию. Она все еще надеялась, что, если Морган действительно ее любит, он кинется за ней, несмотря на все обрушившиеся на него обязанности по хозяйству в разгар сезона. Четыре недели она не писала и не звонила Моргану. Его единственное письмо она, не распечатывая, отправила назад. Ее сердце было разбито вдребезги.

Дина стояла у окна в большом зале замка Ландо, глядя в никуда. Под окном раскинулся тщательно спланированный сад с посыпанными гравием дорожками, английскими газонами, открытыми галереями и бельведером караульной будки. Обычно Дина любила уединяться в саду, но не сегодня. Не успела она вернуться из деревни от врача и подумать, что ей делать, в комнату ворвался Эдуард.

— Дина…

Она обернулась к Эдуарду, солнце осветило ее бледные черты.

— Тебе телеграмма из Америки, — сказал он.

У нее упало сердце, а пальцы так дрожали, что она не могла вскрыть конверт. Вся ее жизнь висела сейчас на тонком волоске надежды, что телеграмма от Моргана, что он ее хочет, что он ее любит и умоляет вернуться, что каким-то магическим образом он знает, как ей сейчас нужен.

Она читала ужасные слова, и лицо ее становилось белым как смерть. Телеграмма была от Брюса, а не от Моргана. Немногословное послание жгло сердце. “Холли и Морган сегодня поженились”. И больше ничего. От самого Моргана ни слова.

— Что с тобой. Дина!

— О, Эдуард! — Она кинулась к нему в объятия. — Морган женился на Холли. А я беременна от него! Что мне теперь делать?