По волчьим законам 2. Искупление

Глава 8

Сказать, что слова Розы оставили у меня неприятный осадок было ничего не сказать. Одно дело было допускать, что я совершила ошибку вернувшись в город, и совсем другое было услышать этому подтверждение. Укусить бы себя за локоть, да уже поздно было кусать даже за два.

У меня не было причин не верить ей, но с другой стороны мне так и хотелось выкрикнуть "Что за бред?!"

В детстве мы часто с братом слышали в наших трущобах сказки про великого Валерия Станиславского, которые слезливо подпитывала мать, рассказывая по вечерам о том, каким отец был нежным, и как бы он нас любил, и как бы заботился, и о прочей х*йне, невеяной одиночеством, страхом и тоской.

Сейчас, спустя много лет я сидела в его доме, но уже в кресле волка, который организовал его убийство и занял место хозяина города, который приказал меня избить, изнасиловать и убить, а потом трахал меня в этом же доме, пел дифирамбы, дарил украшения, который сделал меня своей женой, и который сдох от моего выстрела. Так, простите, о каком на х*й величии шла вообще речь?

Мой отце был дураком, раз не усмотрел в Борисе угрозы. Моя мать была слабой человеческой женщиной, сломанной страхом. Мой брат был слабаком и придурком, привыкшим прятаться под бабскими юбками. Бориса убила не столько я, сколько его страсть, которую он годами подавлял в себе, и которая в итоге ослепила его настолько, что ему нанесли удар в спину сразу двое – я и Астахов. И мы, разделившие одну ночь, и связанные сыном, все еще были здесь, проверяли себя на прочность любовью и ненавистью.