Побег из золотой клетки

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Раньше у Билли Лукаса никогда не возникало желания поспать подольше. Спать — это так скучно… Вот почему он был очень удивлен, когда открыл глаза и увидел до неприличия светлую, солнечную комнату. Он взглянул на часы, поморгав, поднес циферблат ближе к глазам — 11:30.

Пол, на котором он лежал, вдруг показался еще более твердым, чем вчера вечером, когда он укладывался спать. Спина болела. Шея затекла. Билли чувствовал, как слабо ноют все его четыре боевые раны. Он медленно сел, потирая глаза. Ему никогда не приходило в голову, что Джулия могла бы проснуться раньше его, принять душ и ускользнуть из комнаты незамеченной. Он всегда очень чутко спал, как кошка, и обязательно замечал любое движение рядом с ним. Это качество всегда спасало его в трудных ситуациях.

К несчастью, пустая кровать Джулии говорила, что он оставил эту способность в Калифорнии вместе с карьерой. Дверь в ванную была приоткрыта, мокрое полотенце валялось на полу. Билли почувствовал тошноту, словно упустил самого опасного подозреваемого, которого ему поручили охранять.

Билли вскочил, схватил джинсы и, прыгая сначала на одной ноге, а потом на другой, натянул их на себя. Потом опустился на колени и заглянул под кровать в поисках кроссовок. И тут вошла Джулия.

На ней теперь были сандалии, мешковатые шорты цвета хаки и футболка с глубоким вырезом, которая оставляла ее загорелую грудь открытой. Бейсбольная кепочка была натянута на глаза, а сзади развевался хвост. Через плечо была перекинута новенькая сумочка из кожзаменителя. И, как мог видеть Билли, на всем, что было сейчас на ней надето, красовалась уже знакомая эмблема Гатор-Гетовея.

— Что ты там делаешь? — спросила она невинно. — Меня ищешь?

— Очень смешно, — прорычал он, поднимаясь на ноги. — Я искал мои ботинки, чтобы потом начать искать тебя. Ты сбежала от меня! Я подумал, что ты уехала.

— Я была… — Ее карие глаза сияли, и она приподняла пакет, куда сложила платье с блестками и кроссовки. — Днем это место такое любопытное! Оказывается, здесь есть сувенирный магазин, где принимают кредитки «Америкэн экспресс».

— Не смей вести себя так, будто ничего не произошло. — Билли резко откинул волосы назад. Где-то глубоко внутри он понимал, что не прав, но не мог успокоиться. — Пока ты разбрасывалась деньгами, с тобой могло случиться все что угодно. Тебе такое не приходило в голову?

— Извини, — Джулия осторожно протиснулась сбоку от него, поставила пакет на пол. — Мне еще нужно позвонить Харрису. Я ждала, пока ты проснешься. Я не хотела обижать тебя.

— Харрису? — Билли сразу же начал соображать. — Твоему брату? Подожди. Не раньше, чем я смогу… впрочем, неважно. Что ты собираешься сказать ему?

Джулия посмотрела на него, словно у него сзади росли крылья.

— Что с тобой сегодня? Естественно, правду. Я поехала покататься, заблудилась, потом у меня кончился бензин. Он пришлет кого-нибудь за мной. Я все продумала, но не стану упоминать о нашем совместном ночлеге. У Харриса, возможно, случится удар или что-нибудь подобное. Он ужасно чувствителен, когда дело касается меня.

«А разве только он?» — подумал Билли. Он чувствовал себя виноватым, потому что испортил ей настроение, но ведь она сбежала от него.

— А когда он спросит, где ты, ты ему ответишь…

— Люди моего брата очень деятельные и толковые ребята, — заметила она с холодком. — Гарантирую, они смогут найти меня рано или поздно.

— У меня есть идея, — скороговоркой выпалил Билли, лихорадочно соображая. — Гатор-Гетовей — далеко не туристический центр. Если ты будешь ждать, пока кто-то найдет тебя здесь, то рискуешь провести целую вечность в этом захолустье.

— Знаю, — произнесла она задумчиво. — Но ты не беспокойся. Я найду себе занятие.

Билли почувствовал себя неловко.

— Ты только скажи своему брату, что уже на пути домой. Мы сможем выехать, как только я приму душ. Таким образом, ты окажешься дома в два раза быстрее.

Она резко повернулась, пристально поглядела ему в глаза.

— Надеюсь, у тебя нет скрытых мотивов?

«Будь все проклято». Билли запрокинул голову, уставился в потолок и сосчитал до пятнадцати. С каждой минутой он все сильнее ненавидел свою работу. Если б он сказал сейчас Джулии правду, она бы никогда не простила Харриса. «О, Билли, когда ж это все началось? — беззвучно застонал он. — О, какую путаную паутину мы плетем…»

— Мы оба помним о договоренности, — наконец выдавил он, машинально приглаживая волосы. — Бензин и чаевые. Я потратил на тебя много времени и сил. Но если ты отказываешься…

— Нет, все замечательно. Думаю, что ты сумеешь найти дорогу в Палм-Бич. — Джулия была готова расплакаться, но не хотела, чтобы Билли видел ее слезы. Она повернулась к телефону, сняла с аппарата трубку и застыла. Секунды отсчитывали время. — Это что-то довольно необычное. Этот телефон что, антикварный?

— Он ротационный. Да, почти что… антикварный.

Билли обреченно вздохнул. Он подошел к Джулии, положил руки ей на плечи и нежно подвинул ее.

— Я наберу номер. В конце концов, мне нужно отрабатывать чаевые…

Разговор с братом прошел нормально, принимая во внимание неестественную мнительность Харриса и его сверхчувствительность. Она сказала, что с ней все в порядке. Он поинтересовался, не похитили ли ее. Хорошо поставленным голосом Джулия сообщила, что у нее возникли проблемы с машиной. Его голос повысился на целую октаву, и он потребовал, чтобы она призналась во всем, если и вправду попала в аварию. Поскольку беседа с Харрисом с каждой минутой становилась все более напряженной, Джулия поспешила сообщить брату, что она на обратном пути домой, целая и невредимая. Девушка повесила трубку, прежде чем Харрис успел представить еще одну ужасную ситуацию, в которой она могла бы оказаться.

— Слава богу, — облегченно вздохнув, сказала она, оглянувшись на Билли. — Все в порядке. Он теперь спокоен. Больше никаких проблем…

— Да уж, — сухо изрек повеселевший Билли. — По тому, что ты мне сейчас рассказала о своем брате, могу представить, что он уже сорвался с места. Не будет ли меня ожидать ФБР, когда я доставлю тебя домой?

— Не думаю, — тихо отозвалась она.

— Какое замечательное утро. — Глаза Билли заблестели, и он смело посмотрел на свою подопечную, окинув ее взглядом с головы до ног и слегка задержав глаза на ее загорелой почти обнаженной груди. — Сегодня ты настоящая туристка. У тебя когда-нибудь раньше была сумочка из кожзаменителя? Или туфли?

— Нет. — Она уставилась себе под ноги. — Это впервые. Со мной в последнее время многое происходит впервые.

— Эй, — Билли протянул руку и нежно коснулся ее подбородка. — Кончик носа у тебя порозовел. С тобой все в порядке?

— Естественно. Почему со мной должно быть что-то не так? — Ее глаза были переполнены слезами, и она уже не успевала их утирать. — Раз я не способна сама разыскать нужную дорогу во Флориде, заправить свою машину и понять, как пользоваться антикварным ротационным телефоном, это вовсе не означает, что я какая-то там идиотка. Во всем остальном я такая же, как любая другая женщина в этом мире. Разве не так?

Нежность отразилась на его лице. Он покачал головой, слабо улыбнулся и позволил себе провести пальцем по ее мягкому подбородку, а потом по контуру нижней губы, которая слегка дрожала.

— Джулия, могу заявить тебе с полной откровенностью. Ты, возможно, несколько больше других нуждаешься в опеке. Во всем остальном ты абсолютно такая же, как и все.

Не ответив на его последние слова, она опустила свои золотистые ресницы и тихо выдохнула ему на кончик пальца. Он знал, что ему не следовало бы так поступать. Это плохо, очень плохо. Ему платили за то, чтобы он не позволял никому приближаться к Джулии Ропер. Билли стало очевидно, что он не справляется со своими обязанностями. Кому-то следует его пристрелить. Немедленно.

Пока его совесть возмущалась, он продолжал смотреть на Джулию, не в силах оторвать глаза от такой красоты.

— Тебе нравится…

— Когда ты касаешься меня? — Ее красивые, по-детски широко раскрытые глаза смотрели на него безо всякого страха. — Да. Ты так нежен… Это похоже на поцелуй.

— Мои поцелуи, — проговорил он, пытаясь проглотить комок в горле, — не всегда бывают нежными.

— Мне не довелось это узнать, — прошептала она.

Между их телами вдруг возникло электрическое напряжение; казалось, даже воздух в комнате вибрировал. Ее глаза, не мигая, смотрели на него, когда она вдруг порывисто сжала губы и смело запечатлела легкий, невесомый, словно крылья бабочки, поцелуй на кончике его пальца. Лишь раз, всего лишь раз в своей жизни она позволила себе переступить эту чертову границу дозволенного поведения…

— Будь умницей, — приказал Билли, не в силах оторвать глаза от ее сочных губ. — Проклятье, ты знаешь, что тебе не следовало бы…

— Да, знаю. Мне ведь не следовало бы так делать? — Она шагнула ближе, ее бедра оказались совсем рядом. Футболка на груди едва заметно подрагивала — так сильно колотилось ее сердце. — Я так устала делать то, что мне говорят. Тебе когда-нибудь хотелось сделать что-нибудь только потому, что тебе не следует этого делать?

Билли крепко зажмурил глаза. Не помогало: ее образ горел в его душе, заполняя сознание.

— Нет. Точно нет.

Он тяжело вздохнул, открыл глаза и теперь просто упивался ею. Новые, еще более сильные языки пламени заплясали вокруг сердца. Она была так прекрасна, что могла разбить сердце любого, даже самого закаленного мужчины. Ему показалось, что он уже на краю обрыва. И он нежно, едва слышно проговорил:

— Сними эту чертову кепку.

Она сделала, как он сказал, и задержала дыхание.

Билли криво усмехнулся.

— Ага. С чего это ты поступаешь так, как тебе говорят… Мне следует бежать отсюда, чтобы спасти свою жизнь… но я не хочу. — Он наклонил голову и потерся кончиком своего носа о ее нос. — И не могу.

— И я тоже, — неловко прошептала Джулия.

Он утопил пальцы в завитках ее прохладных шелковых волос, склонил голову, ища ее губы… На вкус она была как мед, как розы, как утренняя роса… и как все самое прекрасное в мире. Он почувствовал ее дыхание на своих губах и притянул к себе в неудержимом порыве. Ее руки блуждали по его плечам, груди, погружались в волосы, пытаясь найти способ привлечь его еще ближе к себе. Его язык легко касался ее, и по телу девушки пробегала сильная дрожь. Пугливые, слабые чувства быстро превращались в требовательные инстинкты. И тут Билли понял: это и есть то самое главное, что он упустил в своей жизни. Он никогда не целовался с Джулией Ропер.

С легким стоном он оторвался от прекрасной и совершенно беззащитной девушки и, прижав свой лоб к ее лбу, попытался взять себя в руки.

— Я говорил тебе, — наконец начал он, и его голос вновь стал громким и твердым, — я не всегда бываю нежным.

— Мне нравится это. — Джулия не умела хитрить или играть. Кроме того, ее вздымавшаяся от волнения грудь и дрожащее тело выдавали ее чувства. Девушка упорно сопротивлялась навязчивому желанию поцеловаться с Билли еще раз. — А тебе? Что ты чувствовал?

— Что чувствовал я? — Никто раньше не задавал ему этого вопроса. Билли тихо рассмеялся, потом поднял голову и огорченно выдохнул. — Я не могу… Я чувствовал… О, черт. Не уверен, что если отвечу, то не получу пощечину.

— Я бы ни за что не ударила тебя, — ответила она с нескрываемой прямотой. — Тебе не стоит об этом переживать.

— Милая, лучше бы ты меня ударила. — Очень осторожно он опустил руки ей на плечи и легонько оттолкнул на добрых полметра от себя. — А сейчас я снова собираюсь под холодный душ. Извини.

Дверь в ванную захлопнулась, но через секунду распахнулась снова.

— Ты будешь здесь?

— Я никуда не уйду, — пообещала Джулия и положила руку на сердце. И только когда он закрыл дверь и запер ее изнутри, она улыбнулась и добавила: — Ни за что на свете.

Днем Гатор-Гетовей выглядел куда приятней, чем ночью. На автостоянке среди деревьев сгрудились несколько трейлеров. Сразу за мотелем начинался склон, спускающийся в самое настоящее болото.

— Жаль, что у меня нет камеры, — с восторгом заявила Джулия, разглядывая издали лоснящиеся, покрытые грязью бугры в болоте, которые очень сильно напоминали аллигаторов. — Харрис никогда бы этому не поверил. Я и не знала, что есть такие места. Харрису просто необходимо все это увидеть. Когда я задумываюсь над тем, что пропустила, сидя в душном старом Палм-Бич.

— Сомневаюсь, что Харрис разделил бы твои энтузиазм, — перебил ее Билли, которого Джулия упросила погулять с ней по окрестностям. С того момента, как он поцеловал эту девушку, он впервые заставил себя наконец вспомнить об этом человеке и о том, что добрая сказка неизбежно и очень скоро закончится. Тут же его улыбка потеряла весь внешний блеск. — Судя по тому, что ты мне говорила о нем, этот человек слишком… аккуратный. Некоторые люди панически боятся запачкать даже подошвы ботинок. Это вредит их радости.

— Знаешь, не припомню дня, когда бы Харрис по-настоящему веселился. Если он не на работе, то постоянно переживает о том, что происходит там. Даже когда его везут в офис, он раскладывает папки с делами на коленях. Ты познакомишься с ним, когда мы вернемся. Гарантирую, что к уху у него будет приставлен телефон, а рука будет лежать на клавиатуре ноутбука.

Билли совсем не горел желанием «познакомиться» с Харрисом. Что из всего этого выйдет, сам черт не разберет. Харрис, узнав о его самодеятельности, наверняка взбесится и, скорее всего, с треском уволит, а Джулия, оказавшись в привычной ей роскошной обстановке, тут же утратит все свои иллюзии, и вдобавок ей будет жутко больно оттого, что эти двое попеременно обманывали ее. «Еще несколько минут, — сказал он себе. — Потом я позвоню Харрису и тем положу конец… всему».

— Как ты посмотришь на то, чтобы прокатиться вон на той старой карусели? — предложил Билли, махнув рукой в сторону стоянки, за которой была разбита площадка аттракционов.

Джулия, словно почувствовавшая его состояние, облегченно рассмеялась, глядя на еле двигающуюся, скрипевшую от натуги допотопную карусель.

— Я как раз надеялась, что ты мне это предложишь!.. — И она схватила его за руку и стремительно повела к шоссе.

«Сосредоточься», — думал Билли, бодро шагавший рядом с девушкой. Превосходная идея, в особенности когда предмет его мыслей — прекрасная блондинка, выглядевшая просто неотразимо в этом местном наряде. Мягкий ветерок шевелил пряди золотых волос, Джулия улыбалась во весь рот, не испытывая никакой неловкости, наслаждаясь этим днем и этой минутой. Такая заурядность эта скрипящая маленькая карусель. Но для привилегированной наследницы из Палм-Бич катание на ней — как полет на «Конкорде».

На площадке Джулия засмотрелась на светловолосого мальчугана, который «управлял» миниатюрным воздушным кораблем (изрядно, впрочем, заржавевшим). «Летая», самолет скрипел, лязгал и временами испускал стон, похожий на «врууум».

— Я люблю наблюдать за маленькими детьми! — прокричала она на ухо Билли, повышая голос, чтобы он ее услышал сквозь льющуюся из кабины музыку. — Они замечательны. Совершенно не стесняются. Они полностью отдаются своему воображению, и им нет дела до того, что о них думают. — Она посмотрела на него мечтательным и мягким взглядом. — Вот было бы здорово, если б мы следовали своим порывам, не думая о них во второй раз.

— Это зависит, — не согласился Билли, — от того, хороший ты или плохой.

Она бросила на него осуждающий взгляд.

— Перестань быть полицейским хотя б на пять минут. Естественно, я имею в виду порядочных людей. Вот если бы мы были как этот маленький мальчик, наслаждались бы каждой минутой, не обращая внимания на мир и людей вокруг нас…

— Давай представим, — решительно проговорил Билли, — что мы живем в совершенном мире.

Он наклонился и обхватил губами губы Джулии, которые раскрылись от удивления. Поцелуй был грубым; казалось, он вкушал ее с чувством, которое было сродни отчаянию, затягивал ее в эротический мир, который был еще незнаком ей…

— Кто следующий? — выкрикнул подросток, распоряжавшийся каруселью. Когда он поглядел на них, на его веснушчатом лице расплылась нагловатая ухмылка. — А вы, наверно, хотите побыть вдвоем? Почему бы вам не снять номер в мотеле?

«Вот и все, — подумал Билли. — Какой восприимчивый ребенок».

— О пресвятая дева, — пробормотала Джулия и, покраснев, потянула его прочь, подальше от площадки и глазевших на них детей.

Уходя, Билли бросил тяжелый взгляд на ухмыляющегося подростка.

— В прежние времена я арестовал бы тебя в два счета, щенок.

Джулия проглотила нервный смешок, взяла его под руку и упрямо потащила за собой.

— Нельзя арестовывать людей за то, что они таращат глаза.

— Тогда мне пришлось бы арестовать себя, — ответил он. — А это было бы совсем глупо. Куда мы идем, начальница?

— Вон туда, к столику под деревом. — Джулия глубоко вздохнула. — У меня есть к тебе предложение. Меня только что осенило.

«О пресвятая дева», — мысленно повторил Билли. По груди и между лопаток у него заструился пот.

— Мне нужно кое-что сказать, — нежно произнесла она, усаживая его на деревянную скамью. — Не смотри на меня с таким ужасом. Это деловое предложение… ну, в какой-то степени.

— А если бы здесь был твой брат, — позволил он себе робкое замечание, — ему бы пришлось по душе твое деловое предложение?

— Если бы здесь был мой брат, — резонно заметила Джулия, — он бы задохнулся и упал замертво как раз в ту секунду, когда ты меня целовал. Поэтому он ничего не узнает об этом маленьком предложении. Прекрати думать о моем брате, Билли.

— Ты не понимаешь. Я не могу перестать думать о нем. Харрис…

— Харриса, — повелительно перебила девушка, — здесь нет, а я тут. Почему у тебя такая навязчивая идея по его поводу? Он ни к чему не имеет отношения.

«За исключением того, что он подписывает чеки. Когда платит мне зарплату, — подумал Билли. — И я познакомился с ним задолго до того, как узнал тебя».

— Ты не права.

— Хорошо, — уступила Джулия. — Разумеется, я помню о нем. Вот почему я позвоню ему прямо сейчас и скажу, что не собираюсь ехать домой.