Побег от соблазна, или Встретить Его и не узнать! (СИ)

ГЛАВА 24. Знакомства

Среди жителей Ред-Ривер в основном были солдаты и поселенцы.

Из благородных только мой «муж» и капитан Литл с женою. Я себя к благородным не причисляю. Моя мать была чернокожей рабыней. Правда, я получила превосходное образование и воспитывалась, как настоящая ле-ди. Дочери четы Литл таким воспитанием похвастаться не могли. Учителей и гувернанток на краю английской колонии нет. Даже за хорошее возна-граждение сюда из цивилизованного города не рискнёт поехать никто.

Я сама не заметила, как быстро научилась ориентироваться в форте.

Это не Сет-Огастин, и не плантации моего отца. Ред-Ривер небольшое поселение и, как вы уже поняли, жителей в нём не так много.

Жена трактирщика Анет. Она испекла пирог с капустой и пришла, при-хватив собою двоих сорванцов. Близнецов Чарльза и Генри. Мальчикам по десять лет. Они почти одного возраста с Натаном. К тому же были знакомы и, встретившись вновь, сразу убежали играть на улицу. Их мать осталась развлекать меня на два часа.

Анет женщина средних лет в теле. Не скажу, что красавица, но довольно милая. Её главное достоинство чувство такта. Несмотря на наши душевные посиделки никогда не засиживалась в гостях. Приходила два раза в неделю по утрам и уходила до обеда, ссылаясь на занятость. Мол, Майк-лу, её мужу, нужна помощь в трактире. Ближе к вечеру посетителей у них очень много. Солдаты заходят выпить и поесть.

Общество Анет мне очень нравилось. Провожая её, я просила загляды-вать в гости чаще. Она довольно улыбалась, говоря, что обязательно придёт. И приходила не чаще, а как положено два раза в неделю.

Ещё я познакомилась с тремя жёнами офицеров: миссис Бимс, миссис

Брюс, миссис Кавендиш. Тоже милые особы. Весёлые хохотушки. Сначала заходили ко мне в гости на чай. Потом уже я приходила к миссис Брюс по выходным на совместное вышивание.

У миссис Брюс была красивая дочь моего возраста — Элоиза. Она собиралась замуж за сержанта Флинстоуна.

Счастливого жениха мне тоже представили. Довольно симпатичный молодой человек. Он не мог надышаться на свою ненаглядную невесту.

Вместе они казались такой чудесной парой. Всегда уединившись на диване у окна, тихо о чём-то шептались, вокруг никого не замечая. На них нельзя было смотреть без улыбки, наполненной умилением. Хоть день свадьбы уже был назначен и до долгожданного события оставались каких-то два месяца, влюблённые всё равно томно вздыхали, глядя друг на друга. Настоящая любовь в жестоком крае!

Ещё один приятный житель форта — падре Фишер. Мужчина пятидесяти лет. Живой блеск в глазах падре очаровал меня сразу же. Хоть я редко посещала богослужения в часовне форта, но, встречаясь на улице с падре

Фишером, не могла пройти мимо. Он умел найти общий язык со всеми, да-же индейцы уважали его, как честного и доброго человека. Падре выступал за мир с дикарями и взаимопомощь. Говорил, что все люди дети бога, но верят в него по-разному. У индейцев в Америке не было возможности учиться, поэтому они не знают слова господне, а наш долг, как образован-ных людей, донести до них смысл учения Христа. Донести не оружием, а словом. Поверьте, падре Фишеру это удавалось. В лоно истинной веры многие индейцы пришли сами. По воскресеньям ворота форта открыва-лись именно для новоприбывших верующих.

Я всю жизнь была изгоем. Наверное, поэтому изгои тянутся ко мне.

Чувствуют родную душу. Жена кузница Сара была из местных и избегала близких отношений в форте. Она посвящала себя домашним делам и че-тырём маленьким детям. Четыре ребёнка в двадцать два года. Три мальчика и одна красивая трёхлетняя девочка. Сара звала её Галчонок. От матери ей достались чёрные волосы, смуглая кожа, а от отца большие синие глаза.

Она соединила в себе два мира, как и я. Самое лучшее взяла от родителей.

Причиной моего знакомства с затворницей Сарой была Галчонок. Она убежала от мамы и спряталась под верандой нашего дома. Эту маленькую проказницу я заметила сразу, стоя у окна и попивая чай. Бедная мать бегает по улице, заглядывая в каждый закоулок, а Галчонок и не думает выби-раться из своего убежища. Мне стало жалко жену кузница. Поставив чашку на стол, я вышла на веранду.

— Миссис Дане, — позвала я её, указывая под веранду, — я, кажется, знаю, кого вы потеряли.

Она, вздохнув с облегчением, подошла ближе. Нагнувшись, посмотрела под веранду.

— Галчонок вылезь оттуда, — строго, но с улыбкой сказала мать.

— Нет! — послышалось в ответ. — Я не хочу, есть бобы! И я хочу к бабушке с дедушкой!

Разогнув спину, Сара посмотрела уже на меня.

— Вся в отца, — развела руками она, — всегда добивается своего.

Я засмеялась. Да, милая девочка, а характер совсем не девичьей.

— А у меня есть вкусное печенье, — громко сказала я, всё так же улыбаясь, — но вот досада, я съесть так много не смогу. Кто бы мне помог?

— Я! — Галчонок громко закричала.

— Тогда вылезай!

Малышка мигом выползла из своего укрытия. Хлопая длинными рес-ничками, протянула пухлую ручонку.

— Дай! — она потребовала.

— Но к печенью нужен чай, — подмигнула я упрямой девочке. — При-глашаю вас в гости, маленькая мисс Дане.

Мы быстро нашли общий язык с Галчонком, а Сара стала мне лучшей подругой.

Сара хрупкая девушка, а на фоне своего мужа Саймона она казалась ещё миниатюрной, словно куколка. Когда я увидела чету Дане, то удивилась. Настолько сильно они не подходили друг другу. Сара выглядела нелепо в английском платье. Ей больше шла индейская одежда, чем сдав-ливающие тонкое тело корсажи и длинные юбки. Тусклые цвета платьев придавали некую серость дочери гуронов. А вот когда она облачалась в одежду из тонко выделанной кожи оленя, мокасины, заплетала волосы в две тугие косы, украшая их различными перьями, то тут же преобража-лась. Увидев её в такой одежде, я рассмеялась:

— Теперь я понимаю, почему Саймон выбрал тебя в жёны, — сказала я подруге.

Она улыбнулась.

— Это не он, а я выбрала его, — гордо ответила Сара.

Выбирала сама?! Кузнец был на двадцать лет старше жены. Огромный мужчина с лысой головой и рыжей косматой бородой. Единственное, что могло привлечь внимание в нём это выразительные синие глаза. И больше ничего! Как девушка могла сама захотеть выйти замуж за такого уже немолодого не красавца? Да к тому же молчуна! Комплементами он не способен удивить. Оказывается, юная дочь пришла в форт с отцом на ярмарку. Раз в год осенью в Ред-Ривер устраивают ярмарку, где жители форта и индейцы обмениваются товарами или торгуют. Отцу Сары понравился нож, но шкурок и денег за него не хватало. Тогда вмешалась дочь, спросив у кузнеца, а она стоит этого ножа. Саймон смущённо ответил, стоит намного больше, ведь это всего лишь железо, а она живая и чудесная девушка. С тех пор Сара живёт с Саймоном. Их венчали в часовне, но перед этим её окрестили, дав христианское имя.

Счастливее семейной пары я не видела. Кузнец пылинки сдувал со своей любимой супруги. Он переносил через грязевые лужи свою Сару, чтобы она не вымочила ноги и не заболела. Мне даже довелось услышать историю, как он обрадовался, когда узнал что будет отцом. Его счастливый крик слышали за пределами форта. Такого заботливого, любящего, чуткого мужа и отца больше нигде не найдёшь. Никогда не думала, что в огром-ном и свирепом на вид мужчине, может быть так много нежности. Их брак был способен вызывать зависть у людей, лишённых этого счастья. Поэтому у них было мало друзей. Будь Саймон не кузнецом, а кем-то другим, то в форте они бы не жили. А так без кузнеца жителям Ред-Ривер будет очень тяжело. Кто будет ковать ножи, кастрюли, чинить сломанное оружие?

Наша дружба с Сарой не нравилась жителям форта. Особенно, сетовала миссис Литл. О, эта вредная и склочная женщина! Думаю надо о ней рассказать подробнее и о нашей ссоре тоже.

Моё знакомство началось с визита миссис Литл и её дочерей. Они од-ни из первых пришли в гости к жене нового коменданта.

За маской любезности и доброжелательности скрывалась склочница и сплетница. Довольно неприятная женщина. Её дочери, кроме старшей

Джил, пошли в мать характерами.

Джил было двадцать семь лет, и она до сих пор была не замужем. Старая дева, как за глаза её звали в форте. Внешними данными она похвастаться не могла. Худощавая, высокая, пепельно-русые волосы и бледная кожа, усыпанная следами оспинок. Старшая дочь хоть и была не красавица, но не отталкивает от себя людей. С ней хотелось общаться. Особенно когда встречаешься взглядом с умными небесно-голубыми глазами. Она много читала, поэтому предпочитала избегать общества своих родственников.

Как-то Джил обмолвилась мне, что иногда ей бывает стыдно за маму и сестёр. Их настойчивость и бестактность оскорбляет многих в Ред-Ривер и к самой Джил потом так же относится, считая её пустышкой. Какое же бы-ло моё удивление, когда я узнала, что к старшей дочери миссис Литл сва-тался довольно приличный жених. Хозяин лавки в форте. Она отказала, и он женился на средней сестре Ирэне. Семейное счастье для Джил это вза-имоуважение и любовь, а в браке с мистером Бэнксом этих двух составляю-щих не будет. Правоту старшей сестры подтвердили слёзы Ирэн после свадьбы. Муж грубиян и слишком набожен, не упускал возможности лишний раз напомнить жене её бесправное положение в семье.

Жаль своим обществом Джил меня редко радовала, а с ней было о чём поговорить. Зато миссис Литл не упускала возможности зайти в гости. Приходя, она не только вела себя нагло, но и бесцеремонно задавала вопросы на личные темы. Я старалась оставлять эти каверзные вопросы без ответов. Но наглая женщина не отчаивалась и, перефразировав их, снова задавала. Её очень интересовал полковник Монтгомери. Я сразу поняла почему. Младшая дочь миссис Литл Джорджиана не замужем и в самом расцвете красоты. Она на год младше меня. Пора выдавать замуж, а достойных женихов нет. Одни безродные солдатики и нищие лейтенанты. Джорджиана любимица в семье Литл. Ей нужно подыскать хорошего жениха. Тем более что она пошла красотой не в отца, как две старшие дочери, а в мать. Премиленькая блондинка с курносым носом и голубыми глазами. С умом, правда, не повезло. Слишком глупая. Но, этот изъян не является препятствием на пути к удачному браку. Ум для женщины не главное. Главное плодовитость.

Мисс Литл пришла ко мне, как всегда, посплетничать, и без приглашения. Я как раз собиралась выпить чаю. Ричард был занят, подсчитывал припасы на складах, и домой раньше вечера не собирался появляться.

Приходу названного гостя я была не рада, но отказать в гостеприимности не смогла и пригласила к столу. Я заранее знала, что наш разговор за чаш-кой чая будет неприятен мне. Я не терплю сплетни, но не скроешься от миссис Литл. Особенно в маленьком форте, где весь мир ограничивает-ся высоким забором. И она элита местного общества.

Мы пьём чай с печеньем, и миссис Литл задаёт мне вопрос:

— А сколько вы женаты с Ричардом?

Я вскинула вверх бровь от удивления. Такая наглость! Но, тут же ответила, чтобы не вызвать новых каверзных и нетактичных вопросов:

— Уже год, — говорю я, и ставлю чашку на стол.

Лицо миссис Литл меняется. Маска сочувствия очень ярко разбавлена радостью. Глаза хитро блестят.

— О, мне вас жаль, милочка, — говорит она и откусывает печенье.

— Жаль? — перепрашиваю я, не понимая причин её жалости.

— Да, жаль, — отвечает миссис Литл, — вы замужем уже год и не пода-рили полковнику сына, и судя по платью не беременны.

— И что? — снова спросила я, чувствуя, как закипаю от негодования и злости.

— Ну, как что? — просвещает меня миссис Литл. — Муж может расторг-нуть брак с бесплодной женой, или найти себе на стороне женщину, которая подарит ему детей.

Это была последняя капля моего терпения. Я с трудом сдерживала се-бя, чтобы не вылить в лицо наглой гостье свой чай. Глубоко дыша, я процедила сквозь зубы:

— А в жёны или в любовницы вы предложите моему мужу свою дочь

Джорджиану?

Она не ожидала такого ответа от всегда тихой и скромной жены коменданта. Наверное, думала, что я буду плакать или проглочу молча обиду. Но, нет, я больше не собиралась терпеть обиды и безропотно сносить оскорбления.

— Ах, вы не понял меня, милочка, — засветилась миссис Литл, ставя чашку на стол. — Я только хотела сказать…

— Я прекрасно поняла, что вы хотели сказать, — перебила я горстью. —

И я вам не милочка!

— Миссис Монтгомери, — попыталась успокоить меня заботливая мать незамужней дочери.

— Пошли вон! — воскликнула я, вскочив с места.

— Что? — неверия своим ушам, переспросила она.

Видно, так с миссис Литл никто не разговаривал до меня.

— Вон отсюда! — ещё громче крикнула я.

И наглая миссис Литл, побледнев, вскочила со стула и убежала из гостиной.

Вечером пришёл Ричард и спросил, что случилось у меня с женою капитана Литл. Успела пожаловаться бедняжка.

Я ответила, улаживаясь с постель:

— Пока я играю роль твоей жены, я не позволю оскорблять меня и сва-тать своих дочерей.

Ричарду мой ответ очень понравился. Притянув меня поближе к себе, он прошептал, целуя мою шею:

— А ты ревнивица, Лилия, — стаскивая с моего плеча сорочку, добавил. — Её дочь меня не привлекает. Так, что будь спокойна.

А я и была спокойна. В форте соперниц у меня не было. Чего не скажешь о Ричарде. Соперников у моего «мужа» было очень много. Взять хо-тя бы того индейца, спасшего меня. Я часто вспоминала его. Особенно, мысли о спасителе стали посещать меня после визита в форт родственников Натана.

За мальчиком приехал дедушка с бабушкой, и сопровождал их мой незнакомец. Пока решался вопрос опеки с комендантом, индеец смотрел на меня, не отводя ни на миг своего взгляда. Я такой вольности себе позволить не могла.

Натан смышлёный мальчик. И если честно, мы привязались к нему, а он к нам. Родителей мы не смогли заменить, но окружили сироту заботой и любовью. Расставаться с Натаном не хотелось.

Мальчик обрадовался приезду дедушки и бабушки, но категорически отказался уезжать с ними в племя. Натан считал себя больше англичани-ном, чем гуроном, и поэтому заявил, что останется с народом отца.

Племя матери Натана жило недалеко от форта. Когда ирокезы пришли на землю гуронов, к отцу мальчика приехал тесть. Старик упрашивал зятя пойти с ним в лес. Там было безопасно. Но отставной солдат не прислу-шался к отцу жены. Сказал, что не видит необходимости прятаться. Ирокезы пришли осаждать форт и дальше не двинуться.

Старик рассказывал это всё новому коменданту Ред — Ривер, а в глазах блестела печаль утраты. Он потерял единственную дочь и любимых внучек. А теперь вот теряет внука.

— Я не могу заставить Натана поехать с вами, Быстрый Лось, — говорил мой «муж» дедушке мальчика. — Но и вашим встречам не буду препятствовать, если он захочет увидеть вас.

— Вы хороший человек, — сказал старик, через внука.

Натан переводил разговор всё это время, и мне никак не удавалось спросить, кто этот мужчина, пришедший с его родственниками. По разговору я поняла, что у стариков больше нет детей и внуков. Тогда зачем он пришёл с ними. В качестве провожатого для пожилых членов племени, или здесь что-то другое. Свой вопрос я смогла задать, только когда смотрела вслед уходящему спасителю из окна второго этажа. Натан стоял рядом и так же провожал бабушку с дедушкой. Старики часто оборачивались, глядя на силуэт внука в окне. Мой же дикарь ни разу не обернулся уходя. Он гордо шёл по главной улице форта. Все мужчины с ненавистью глядели на него, а женщины томно вздыхали. Слишком красив и мужествен был индеец. И я туда же! Затаив дыхание, смотрела ему вслед, думая: «ну, почему он дикарь? А не один из мужчин форта».

— Кто он? — наконец, осмелилась я спросить у Натана.

Мальчик ответил, уткнувшись лбом в стекло:

— Сын вождя и бывший жених моей матери.

— Как его имя? — наглела я, забыв об осторожности.

Всё-таки Натан близок с моим «мужем» и может невзначай обмолвить-ся об этом разговоре.

— Я сразу перевела, а то его имя на языке гуронов сложно звучит, —

сказал наш подопечных. — Железное Перо.

Железное Перо… я знала о своём спасителе уже чуть больше. Сын вождя, бывший жених и мужчина, который занял мои мысли.

Ту ночь в нашей супружеской постели Ричард любил меня до самого утра. Я отвечала ему с таким же неистовым желанием, наслаждаясь лаской своего «мужа». Только заснуть я так и не смогла, хоть и была уставшая.

Мыслями я улетела в прошедший день, вспоминая своего спасителя. Наверное, это недопустимо для леди, но я представляла на месте Ричарда

Железное Перо.

Как же мы смелы в своих мечтах. Жаль, что в реальности этой смелости нет. Мы никогда не позволим себе ту свободу, что обязательно осудит общество. А я не настолько храбрая, чтобы бросить вызов устоявшимся ве-ками нормам морали. Мне остаётся только мечтать о дикарей, который без стрелы ранил моё сердце.