Поцелуй ангела

8

Ричард поперхнулся виски и раскашлялся. Справившись с приступом кашля, он возмущенно уставился на Джессику.

– Ну знаешь! Я знал, что ты впишешься в здешнее общество, но не до такой же степени! Что они тебе наговорили?

– То есть кто мне это наговорил, ты знать не хочешь?

– Да кто угодно! Как ты понимаешь, чтобы попасть к нам в дом, нужно проехать всю деревню – интересующимся достаточно выглянуть в окно.

– Да? А если приехать со стороны Барнхеда?

– Мисс Махоуни!…

– Почему ты все время кричишь? Начинаю думать, что та милая женщина была права насчет зверской стороны твоей натуры.

– Джессика! Прекрати. Я готов ответить на все твои вопросы…

– Кроме этого, да?

– Почему? И на этот готов. Просто не понимаю, каким образом он связан с моими детьми.

– Очень интересно. То есть дети сами по себе, а мисс Дарси сама по себе?

– В принципе – да. Они не слишком любят друг друга.

– Потрясающе! И тем не менее она здесь бывает?

– Ну да. Приезжает на несколько дней…

– И он еще удивляется, что не может наладить контакт с сыном!

– А как это связано-то? Уилли вообще предпочитает в это время жить на ферме.

– И ты спокойно его отпускаешь жить одного, в ветхом домишке, в то время как…

– Погоди. Во-первых, там домишко не ветхий, а покрепче этого будет. Во-вторых, Уилли там не один, а со мной.

– То есть как это? А мисс Дарси?

– Ну строго говоря…

– Не увиливай!

– Да ты мне слова не даешь вставить! От чего увиливать? Чего ты наслушалась от этих старых ворон?

Джессика неожиданно поскучнела и отвернулась от вероломного графа. Почему-то хотелось плакать.

– Да наплевать мне на твою мисс Дарси. Я вообще хотела про другое спросить, просто вырвалось…

Ричард поставил бокал на пол рядом с креслом, встал, подошел к Джессике и согнутым указательным пальцем приподнял ее подбородок, заглянул в лицо. Глаза у него вдруг стали шальные и веселые.

– Так-так-так! Кажется, я догадываюсь… Значит, тебя интересует, кем мне приходится мисс Дарси?

– Нет! Да…

– Она очень близкий мне человек.

– Понятно…

– В каком-то смысле мой дом – ее дом, по крайней мере, частично.

– Можешь не продолжать.

– Мы знакомы достаточно давно, чтобы я изучил ее характер, а она – мой.

– Мне неинтересно совершенно…

– Дети к ней привыкли. Не скажу, что любят, но привыкли.

– Можно подумать, ты спрашивал их мнение…

– Ты права, но в каком-то смысле у меня просто не было выбора.

– Избавь меня от подробностей. Это твое личное дело.

– Ну почему же? Ты же собираешься у меня работать? Значит, познакомитесь.

– Совершенно необязательно. Я же прислуга…

– Живи мы в замке, шанс не встретиться у вас был бы, но здесь… боюсь – нет.

– И когда она будет здесь?

– Думаю, ближе к Рождеству.

– Поздравляю.

– С чем?

– Ну… что к Рождеству все решится.

– Ты правда так думаешь?

Ричард не выдержал и прыснул, как мальчишка. Джессика сердито мотнула головой и отвернулась, закусив нижнюю губу, чтобы та не дрожала.

– Джесс…

– Знаете что, мистер Холторп, пожалуй, нам лучше вернуться к более официальным отношениям. Вы – мистер Холторп, я – мисс Махоуни…

– Джесс, посмотри на меня. – Он легко присел на корточки перед Джессикой и мягко произнес: – Ты хотела знать, кто такая мисс Дарси? Ее зовут Алиса… и она родная тетка Мэри, Уилли, Сэма и Сюзи. Мисс Алиса Дарси – родная сестра моей жены.

Джессика развернулась, словно пружина, и изо всей силы стукнула Дика кулачком в плечо. Дик не удержался на корточках и упал на шкуру, откровенно посмеиваясь. Джессика вытянула указательный палец, словно рапиру.

– Ты! Выставил меня полной дурой! Ты смеялся надо мной! Ты нарочно пудрил мне мозги!

– Прости, но ты сама напросилась. Что тебе наговорили? Что мисс Дарси – моя любовница?

– Не хочу больше говорить на эту тему!

– Почему? Тебе неприятно, что она не моя любовница? Или что тебя обманули деревенские сплетницы? Или… причина в чем-то еще?

Его голос изменился. Джессика в смятении посмотрела на Дика – и утонула в странно потемневших траурных глазах. Дик тихо, с расстановкой произнес:

– Поправь меня, если я ошибаюсь, Джессика Махоуни, но мне кажется, что ты меня… ревнуешь!

– Еще чего! Да я знаю тебя два дня…

– Вот и я удивляюсь. Всего два дня – а мы с тобой уже во второй раз ссоримся, как люди, которых связывают долгие и отнюдь не формальные отношения. Два дня – а мои дети уже обожают тебя. Два дня – и мой пес спит у двери твоей спальни. Два дня – и ты уже ревнуешь меня, а мне это нравится… Вот какая удивительная няня досталась мне по воле тети Клементины!

– Дик, перестань…

– Да я еще и не начинал, Джесс. Хочешь правду? Ты ведь любишь говорить все, как есть. Так вот: я смущен. Я напуган. Я встревожен и возбужден. Я не понимаю, почему это происходит, но мне страшно нравится, что мы с тобой ругаемся, словно пара любовников, а еще больше мне нравится, что мои дети тебя так быстро полюбили. Мне нравится смотреть на тебя, нравится вдыхать аромат твоих волос, нравится слушать твой смех – но я не готов к тому, чтобы мне все это нравилось!

Джессика очень порадовалась в глубине души тому, что сидит, а не стоит, потому что от вкрадчивого и хриплого полушепота Дика Холторпа ее тело медленно превращалось в нечто горячее, расплавленное, не имеющее ни формы, ни стержня. Пылали щеки, по спине бегали крошечные разряды тока, в крови бушевал огонь, и кровь все сильнее стучала в висках…

Хлопнула входная дверь – и Джессика взвилась с кресла, что твоя сигнальная ракета.

– Дик! Умоляю! Это Уилли, он не должен…

Она стремительно отошла к окну и стала смотреть на мокрый Сад. Грудь Джессики бурно вздымалась, она судорожно обхватила себя за плечи.

Ричард быстро, но не поспешно выпрямился и снова сел в кресло. Поднял свой бокал, уставился на огонь. Через пару мгновений на пороге гостиной возник Уилли.

– Пап! Во сколько завтра встаем… ой, вы разговариваете? Простите, мисс Махоуни, я помешал…

Джессика в смятении подумала: убью старую дуру Парселл и ведьму Мейбл! Задушу своими руками. Вот это – малолетний преступник?! А Сэм и Сюзи – божеское наказание?!

Вслух она, разумеется, этого не сказала, а вполне светским тоном ответила:

– Ты вовсе не помешал, Уилли. Мы с твоим отцом уже закончили. Я просто хотела узнать побольше о Миддл-Маунтин – мне очень понравилась сегодняшняя прогулка. Возможно, когда-нибудь ты захочешь присоединиться к нам с Сэмом и Сью?

Уилли неожиданно просиял.

– Я бы мог показать вам острова… С вами вместе, наверное, папа позволит… Пап, можно?

Дик кивнул.

– Думаю – да, но только когда прекратятся дожди. Сейчас на дюнах наверняка зыбучие пески.

– А мы не будем спускаться вниз! Там красивый вид с холма, даже паруса иногда видно на горизонте.

– Я не против. Но все-таки лучше идти туда, когда выглянет солнце.

– Ладно. Я – спать. Спокойной ночи, мисс Махоуни. Спокойной ночи, па.

– Спокойной ночи, Уилли…

Мальчик ушел, и в гостиной воцарилась прямо-таки звенящая тишина. Потом Джессика со свистом выдохнула – и страшным шепотом пожелала миссис Элен Парселл отправиться вместе со своей подружкой Мейбл Блант по такому адресу… что Ричард снова поперхнулся виски и изумленно приподнял бровь.

– Ого! Все время забываю, что ты выросла в Сохо.

– Нет, ну ты подумай, какая старая с…

– Тихо. Выпей виски – полегчает.

– А давай! Только немножко. Нет, ну надо ж было сказать – колония! Да ее саму надо в колонию!

– Уймись, няня. Ты так моих детей плохому научишь.

– Никогда, понял?! Я не подпущу к ним больше ни одну из этих старых…

– Еще глоточек – и выдыхай, выдыхай.

– Прекрасные, умные, воспитанные, смешные, чудесные – а эта зараза…

– Уже лучше. Успокойся, Джесс. Я тоже взбесился, когда услышал в первый раз про «бедных сироток».

– Ну да. И выгнал Блантиху из дома. И правильно сделал!

– Бож-же, какой темперамент… Вот повезет кому-то…

– Чего-о?!

– Шучу.

Джессика неожиданно успокоилась, отбросила со лба золотистые локоны и мирно уселась обратно в кресло.

– Мы остановились на мисс Дарси.

– Вообще-то мы остановились на…

Она повернула голову, посмотрела Дику в глаза и спокойно сказала:

– Хорошо. Тогда закончим. Мне кажется, что я в тебя влюбилась. Прямо там, в библиотеке клуба «Альбатрос». Мне кажется, что ты тоже испытываешь ко мне… какие-то чувства. Но мы взрослые… Только не смейся, ладно?

– Даже и не думал…

– Мы взрослые, что бы ты там ни думал. И свои проблемы мы можем решить попозже – после того как поможем разобраться с проблемами детям. Я не хочу притворяться и делать вид, что ты мне безразличен, но я ответственно заявляю: я приехала сюда работать няней. Ничего личного, Дик, ты понял?

Он ответил не сразу. Сидел, смотрел на огонь, задумчиво перекатывая янтарную жидкость в бокале. Потом тихо произнес:

– В какой-то книжке вычитал… Истинное золото узнаешь по звону, если ударишь…

– Это в смысле ты меня стукнуть хочешь?

– То есть в том, что ты золото, ты не сомневаешься? Молодец, правильно.

– Дик…

– Тихо. Я же говорю – все правильно. Ты очень хорошо сказала. Я с тобой совершенно согласен. Знаешь, это очень удачно получилось…

– Что именно? Сейчас завизжу…

– Ну то, что ты мне так быстро понравилась. Могло бы быть, как в старых романах: они боролись-боролись с нахлынувшим на них водопадом страстей, а потом пали друг другу в объятия, наплевав на окружающих.

– Да ну тебя!

– Про мисс Дарси рассказывать?

– Ну… в принципе я уже поняла…

– Не думаю. Еще пару нюансов. Алиса – старшая сестра Лоры. Они из богатой семьи, впрочем, я-то в нее толком так и не вошел. После того как Лора… как Лоры не стало, выяснилось, что там какие-то сложности с наследством. Мне было немыслимо даже думать о каких бы то ни было судах и тяжбах, я просто забил на это все.

– Дик, но… там ведь деньги твоих детей?

– Наверное. Вполне возможно, немалые. Фокус в том, что распоряжается ими Алиса. Опекунство или что-то в этом роде.

– Почему же она не отдаст деньги собственным племянникам?

– Не знаю, никогда ее об этом не спрашивал. Вполне возможно, от папы-банкира она унаследовала трепетное отношение к формальностям…

– Она приезжает – значит, она любит племянников?

Дик мрачно ухмыльнулся, между бровями залегла глубокая складка.

– Если так, то она успешно маскирует свои чувства. Сказать по правде, я вообще не понимаю этих сеансов мазохизма. Алиса терпеть не может деревенскую жизнь, конкретно деревню Миддл-Маунтин и этот дом. Тем не менее она исправно проводит здесь недели две в году, тщательно избегая тесного контакта с детьми.

Джессика склонила голову на плечо, и глаза ее зажглись подозрительным огоньком.

– Если свести к одному знаменателю два предположения – она не любит деревню, но приезжает, и она – твоя любовница…

– Ой, да перестань ты, ради бога! Уверяю тебя, в глазах общественности ты уже моя сожительница, ну и что?

– Что-о?

– А как ты думала? Провела ночь со мной в одном доме…

– Прекрати! Так вот, если иметь в виду оба предположения об Алисе – получается, что она влюблена в тебя!

Дик отсалютовал ей пустым бокалом.

– Браво! Вот он, сияющий пример загадочной женской логики. Ни один компьютер не справится с алгоритмами, рожденными женским мозгом.

– Давай-давай, шовинист. А все-таки я права. Ну зачем еще ей приезжать, если она не любит ни детей, ни деревню и не собирается отдавать деньги?

Дик возмущенно фыркнул и ничего не ответил. Джессика еще немного помолчала, а потом тихо спросила:

– Дик, а как… почему умерла Лора?

Тени пробежали по красивому лицу графа Норрингтона. Голос упал почти до шепота.

– Она разбилась на машине. Не справилась с управлением – в ту ночь шел дождь.

– Ночь? Она ехала ночью?

– Да. Они встречались с Алисой в Глостере. Лора… не захотела остаться в гостинице на ночь, решила вернуться. Близнецам не было еще и года, она с ними почти не разлучалась, а тут… В общем, поехала в ночь, а тут, как назло, дождь. Дорогу ты видела. Пока сухо – еще ничего, но в сильный ливень… Во-первых, ни черта не видно, во-вторых, скользко. В полиции сказали – не справилась с управлением…

– Прости меня…

– Не за что прощать. Я обещал рассказать то, что смогу. Оказывается – смог. Не говорил об этом ни с кем, все пять лет.

– То же самое мне сказала Мэри.

– Серьезно? Ты опасный человек, мисс Махоуни.

– Дик…

– Все. Хватит на сегодня. Тебя ждут близнецы, а меня – крепкий бодрящий сон.

Джессика кивнула, поднялась с кресла и медленно вышла из гостиной, ни разу не обернувшись. Когда ее легкие шаги затихли на лестнице, ведущей на второй этаж, Ричард выдохнул, налил себе почти полный бокал виски и осушил его единым махом.

Рисовать паровоз не получалось, поэтому они решили его склеить. Это занятие приковало близнецов и их няню к детской до самого позднего вечера, и очнулись они, только когда улыбающаяся Мэри внесла на подносе три чашки горячего молока и тарелочку с печеньем.

Близнецы с гордостью продемонстрировали старшей сестре паровоз – огромное чудовище из склеенных бумажных труб – и сообщили, что раскрашивать будут, так и быть, завтра, после похода. Потом Мэри и Джессика сопроводили юных железнодорожников в ванную, а затем наступило время вечернего чтения.

Когда у Джессики начал заплетаться язык, Мэри взяла у нее из рук книжку и продолжила читать. Джессика внимательно прислушивалась к голосу девочки – на хорошо известной и не опасной территории детской Мэри явно чувствовала себя спокойно, не стеснялась, читала живо и с хорошими интонациями. Пожалуй, никаких особых сложностей не предвидится, подумала Джессика. Лонгфелло пройдет на ура, а костюм мы сделаем не полностью индейский, а стилизованный…

– …Но это уже совсем другая история про медвежонка Пуха. Все, спать.

– Ну, Мэ-э-эри…

– Нет, мы договорились. Видите, Джессика уже совсем устала? Если вы будете ее мучить, она не сможет ходить с вами в походы. Завтра в поход идете?

– Да-а-а-а!!!

– Тогда спать. Спокойной ночи!

– Спокноч, Мэри, спокноч, Джессика!

– Спокойной ночи.

Аккуратно прикрывая дверь детской, Джессика восхищенно покачала головой.

– У тебя так легко с ним все получается…

Мэри доверчиво улыбнулась в ответ.

– Ну кто бы говорил. Они от вас без ума. Ладно, пойду спать, глаза слипаются. Джимми заезжал, сказал – послезавтра уже в школу.

– Тогда завтра после обеда я в твоем распоряжении насчет всяких уроков и докладов.

– Хорошо. Спасибо.

Они пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по комнатам. Огонь в камине уже догорал, и Джессика торопливо запрыгнула под одеяло. Спать не хотелось, мысли текли медленно, неспешно, словно большая полноводная река.

Окно так и не заклеила… надо завтра заняться. Или послезавтра. Хотя… когда Мэри пойдет в школу, вертеться придется раза в три больше.

Интересно, каково здесь зимой? В мороз комната должна быстро остывать. А если топить углем, то надо все время подбрасывать…

В Лондоне и снег-то не всегда выпадает, но здесь, наверное, все иначе. На Рождество можно нарядить елку прямо в саду – но и в дом принести обязательно, от нее такой запах… До Рождества еще два… нет, позвольте… три месяца! Всего три месяца на то, чтобы сшить индейский костюм для Мэри и решить что-то с нарядным платьем… Уилли сегодня был не в пример приветливее, но даже страшно представить, как он отреагирует, если узнает про Дика…

А что, собственно, он узнает?

Ничего нет. Да и быть не может. Это уж совсем пошлая пошлость – заводить роман с человеком, который тебе платит. Профессиональную этику никто не отменял.

Но все-таки хорошо, что мисс Дарси – не любовница Дика Холторпа. Наверное, она противная…

Лора Холторп погибла пять лет назад. Она ездила встречаться со своей сестрой в город – почему-то та не захотела приехать сюда, хотя знала, что дети совсем маленькие… Лора не захотела переночевать в отеле вместе с родной сестрой, предпочтя отправиться домой ночью, в непогоду, по плохой дороге. Деньги, оставшиеся после Лоры, под опекой Алисы, хотя и принадлежат детям.

«Этот дом в каком-то смысле и ее – по крайней мере, частично».

Но при чем здесь дом? Ведь это усадьба графа Норрингтона, а не наследство Лоры Холторп?

Джессика сердито посмотрела на медведя Эдуарда, впрочем, ей тут же стало стыдно. Эдуард был слишком трогателен, чтобы на него сердиться.

Она свернулась калачиком, стараясь согреться. Хорошо хоть у близнецов в комнате тепло – там стоит еще и масляный обогреватель. Вообще, это единственная симпатичная комната в доме – светлые обои с картинками, пушистый ковер на полу, крепкие двойные рамы окон… Нужно бы заняться благоустройством старого дома. Обои – это сложновато, но уж покрасить стены в какой-нибудь позитивный цвет – это мы запросто. Близнецам можно дать на откуп коридор – пусть рисуют на стенах паровозы и лепреконов.

Завтра, кстати, идем на поляну лепреконов. Не забыть взять сандвичи…

Джессика заснула.

На следующий день они пошли на поляну лепреконов – так близнецы окрестили распадок, заросший вереском, – и долго бродили от кочки к кочке, пока окрестности не потряс ликующий вопль Сэма:

– Нашел! Я нашел! Мы им понравились!!!

Сюзи и Джессика подбежали к Сэму и увидели, что среди развороченного мха лежит блестящий пенни. Смутные подозрения и догадки едва успели поселиться в голове Джессики, как Сюзи издала точно такой же по громкости вопль:

– И у меня! И я! И мне!!!

Еще один пенни. Охваченная нешуточным азартом, Джессика оглядела плацдарм поисков. Ничего, до вечера управятся…

Они вернулись к обеду, мокрые, перепачканные и счастливые. Сэм и Сюзи стали обладателями десяти пенни, Джессика скромно гордилась своими двумя. Она хотела отдать их малышам, но близнецы воспротивились. Все должно быть «по-честно», сказал Сэм.

Когда вернулись Дик и Уилли, близнецы похвастались своими находками, и отец смеялся вместе с ними, а Уилли загадочно улыбался. Джессика наблюдала за ним исподтишка и видела, что мальчику действительно приятна радость малышей, и он совершенно не стремится раскрывать свое участие в этом деле.

Улучив момент после ужина, Джессика ухватила Уилли за рукав и прошептала в самое ухо:

– Между прочим, лепреконы, как и дети, любят цветные стеклышки, пружинки и всякую блестящую мелочь. Иначе никаких денег не напасешься.

Мальчик только бросил на Джессику быстрый взгляд и чуть заметно улыбнулся.

На следующий день Мэри и Уилли ушли в школу – и Джессика в полной мере ознакомилась с прелестями деревенской жизни. К стыду своему, она должна была признаться: без мудрых советов и подсказок Сэма и Сюзи у нее вряд ли что-то вышло бы. По крайней мере, вовремя – точно не вышло бы.

С грехом пополам Джессика выдержала этот экзамен – и с того дня началась ее новая жизнь, совершенно не похожая на привычную и размеренную жизнь молодой обитательницы Лондона двадцать первого века.

Он научилась рано вставать, топить плиту в кухне, варить кашу без комочков, накачивать воду из колонки, поддерживать огонь во всех каминах большого дома, успевать отвечать почти на все вопросы близнецов, помогать Мэри с уроками, читать по вечерам в гостиной Вудхауса вслух, разговаривать с Диком Холторпом, не испытывая ни малейшего смущения и не вспоминая больше про жаркую слабость во всем теле…

Пожалуй, единственное, что она так и не собралась сделать – это заклеить окна у себя в комнате. Между тем дни становились все короче, ночи – все холоднее, и однажды утром в воздухе запахло снегом, а потом совершенно закономерно – а не так неожиданно, как в городе, – наступила зима…