10

Правдами и неправдами удалось отвлечь обиженную Сюзи от захватывающего повествования о том, как «Джессика и папа целовались по-взаправдашнему». Начались обычные утренние хлопоты – но теперь Джессика еще и прислушивалась к происходящему внизу. Конечно, очень бы хотелось услышать что-то типа «уезжай и больше никогда сюда не приезжай», но она понимала, что это – полная утопия и фантастика.

Кстати сказать, ничего особенного снизу и не доносилось. Хлопнула пару раз входная дверь, взвился с лаем Демон – и тут же затих после сердитого окрика Дика. Женский голос – что говорит, не слышно, но тембр интересный – низкий, хрипловатый, томный. Из тех, что принято называть сексуальными…

Главное, и подслушать толком не получалось – близнецы по обыкновению трещали как молодые сороки. Джессика мрачно думала о том, что рано или поздно придется спускаться вниз – завтрак еще никто не отменял, и так близнецы проспали лишний час.

В конце концов, откладывать дальше стало немыслимо – Сэм и Сюзи бодро затопали вниз, а Джессика хмуро потащилась сзади. Волосы она туго стянула резиночкой и постаралась придать лицу безмятежно-идиотское выражение. Чем меньшее впечатление она произведет на Алису Дарси, тем лучше – так подсказывал Джессике внутренний голос.

Из гостиной доносился негромкий голос Дика, и Джессика остановилась в нерешительности – надо ли идти здороваться или сделать вид, что они только что проснулись и ни про каких гостей ничего не знают? Сэм решил эту проблему по-кавалерийски – решительно направился в гостиную и громким басом заявил:

– Здрасте, тетя Алиса. Как хорошо, что ты приехала. Ты надолго?

Джессика поколебалась, но, видя, что Сюзи идет следом за братом, тоже потащилась в гостиную.

Алиса Дарси потрясала воображение.

Высокая, умопомрачительно стройная, темноволосая, с холеными руками и неподвижным красивым лицом, напоминавшим античную маску, искусно раскрашенную рукой профессионального визажиста. На ней было узкое серебристое платье, на плечи небрежно наброшена белоснежная шубка – явно не из кролика. Шею обвивало элегантное ожерелье белого золота – как-то сразу становилось ясно, что это именно белое золото, а не серебро и не бижутерия.

Алиса Дарси слегка прищурила миндалевидные глаза и смерила племянника и племянницу холодным взглядом змеи, оценивающей свои возможности: проглотить сразу двоих птенцов или все-таки есть их по очереди… На Джессику она не взглянула вовсе.

Голос у нее действительно оказался хрипловатым, низким, чарующе вибрирующим.

– Привет, малыши. Выросли. Впрочем, воспитания не прибавилось. Да и с чего бы…

Ричард кашлянул.

– Алиса, позволь представить: мисс Джессика Махоуни, новая няня.

Алиса вздернула ровно выщипанную бровь строго на полсантиметра.

– Няня? Ты разбогател, Дикки? Начал нанимать прислугу? Лучше бы потратился на косметический ремонт. Этот сарай стал гаже ровно на год.

Джессика громко и звонко произнесла:

– Добрый день! Мисс Дарси, я полагаю? Очень приятно.

Легкое удивление на красивом личике. Вероятно, такими глазами мог бы смотреть волк, на которого неожиданно зарычал ягненок…

– Мисс Махоуни? У вас, вероятно, педагогическая практика в колледже?

– Нет, что вы. Испытательный срок в колонии для несовершеннолетних. Правительство разработало новую программу – «Исправляйся через труд». Если я выдержу испытание, мне скостят срок.

Дик издал такой звук, словно ему что-то попало в горло. Близнецы радостно захохотали. Алиса спокойно смотрела на Джессику, не изменив позы, только скрестила длинные безупречные ноги в белых кожаных сапогах.

– Остроумно. Что ж, я сама виновата. Нарвалась – так, кажется, говорят у вас в колонии? Не смею вас задерживать. Выполняйте свои обязанности. Дик, нам надо серьезно поговорить…

Кипя от гнева, Джессика развернулась и прошествовала на кухню. Демон приветливо постучал хвостом из-под стола – и на сердце полегчало. Судя по всему, пес тоже не жаловал змею-красавицу.

Сэм скорчил смешную рожицу и придвинул к себе тарелку с кашей.

– Не люблю ее. Она злая. Я в ее игрушки ни разу не играл.

– И я, и я! Мне ни разочка не интересно было в ейные Барби играть…

– Не в ейные, а в ее. А что она тебе дарила, Сэм?

– Да ну… машинки всякие. С пультом. Я их разломал.

– Зачем? Машинки же не виноваты.

– Все равно. Она всегда сердитая. Хочет Уилли отправить в честную школу.

– В частную, наверное?

– Ну да. В общем, отправить. А Мэри зовет серой мышью.

– Н-да… интересно, как она меня назовет… Ладно, ешьте скорей. Пойдем лучше гулять.


Завтрак уже шел к концу, когда Дик заглянул кухню. Лицо у него было осунувшееся и сердитое.

– Жертва пенитенциарной системы? Просить тебя о помощи бесполезно?

– А чего надо?

– Господи, и это няня моих малюток… Я не знаю, где у Мэри чистое белье. Алиса поселится в гостевой на первом этаже – там теплее. Вроде бы.

– Чистое белье – в комоде у Мэри в комнате. Мне застелить постель для госпожи?

Дик метнул на Джессику взгляд, полный тоски и боли, и она немедленно устыдилась.

– Прости. Я злая.

– Вот именно.

– А чего она!

– Джесс, не начинай. Просто дай мне чистое белье, я сам все сделаю.

– Ну уж нет. В конце концов, ты у нас граф, а она – всего лишь гостья в твоем доме. Я застелю.

– Спасибо. И прости за… ее грубость.

– О нет. Это не грубость. Мисс Дарси хамит вполне тактично и великосветски. Ты только скажи – я прикинусь ветошью…

– Не надо. Я постараюсь, чтобы вы пореже пересекались. Занимайся детьми.

– А обеды и ужины? Мне на время переехать в чуланчик?

– Джесс, не добивай меня, а? И какой, к дьяволу, чуланчик? У нас его нет.

– Я могла бы обустроиться в кладовке. Ладно, правда хватит. Так что с обедами?

– Не думаю, что будут сложности. Наша кухня Алису не устраивает, она обычно обедает в ресторане миссис Боумен. На ужин у нее, насколько я знаю, минералка и листок салата, на завтрак… ну завтрака ты не застанешь. Вы в это время ходите в поход.

Джессика кивнула, испытывая нешуточное облегчение. Алиса Дарси внушила ей с первого взгляда прямо-таки иррациональную неприязнь, но пикироваться при детях…

– Хорошо. Дик, ты меня тоже извини. Я не сдержалась.

– Ты не обязана выслушивать колкости. Да, и на всякий случай: ты не прислуга.

– Очень интересно. А кто?

– Близнецы, заткните уши, только по-честному.

Сэм и Сюзи тут же абсолютно честно заткнули уши. Дик, все гак же стоя в дверях кухни и практически не изменившись в лице, спокойно произнес:

– Ты – моя любимая женщина, Джессика Махоуни. Вот так.

Повернулся и ушел. Джессика медленно подняла руки к щекам. Они пылали. Близнецы с интересом смотрели на нее, не вынимая пальцев из ушей.

Гостевая комната, на взгляд Джессики, могла бы считаться образцовой – с учетом всех особенностей старого дома. Одной стеной она примыкала к гостиной, где всегда горел камин, так что стена над громадной кроватью не отсыревала, как в других комнатах. Вполне пристойные обои и веселенькие, в цветочек, занавеси делали комнату уютной, и даже ковер на полу не выглядел уж очень потертым… но в присутствии Алисы Дарси, как это ни прискорбно, всякое очарование гостевой меркло.

Джессика дала себе слово держать себя в руках, постучала и вошла. Алиса Дарси сидела в кресле перед камином, держа в тонких пальцах квадратный бокал с неразбавленным виски. Джессика молча принялась застилать постель, Алиса вроде бы не обращала на нее никакого внимания – все шло прелестно.

Бокал звякнул – и тишину прорезал спокойный хрипловатый голос:

– Ну и где он тебя подцепил, дорогуша?

Кокни! – в полном восторге подумала Джессика. Уж кому и знать говор кокни, как не уроженке Сохо! Но откуда в этой холеной стерве…

– Простите?

– Да ладно, брось. Здесь же никого нет, кроме нас. Милые малютки далеко, Дикки ломает руки за стеной… Так где он тебя подцепил?

Джессика взбила подушки и выпрямилась.

– Мисс Дарси, я не вполне вас понимаю, но если вас интересует, как мистер Холторп меня нанял…

– Пусть так.

– Через бюро по трудоустройству. Он оставил запрос, мое резюме всех устроило.

– Резюме-е… слова-то какие. Держу пари, это его тетушка – малахольная ведьма Клементина. Одержима идеей найти ему бедную, но честную. Дорогуша, ты, главное, запомни: ничего не выйдет.

– Вы о чем?

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Согласна, экстерьер у тебя неплохой, если приодеть, так и вовсе красавица, но дело не в этом. Ричард Холторп – мой. Твой номер пятнадцатый.

– Вы так интересно выражаетесь…

Алиса встала стремительным и неуловимым движением, подошла к Джессике вплотную, взяла двумя пальцами за подбородок. От нее пахло французскими духами и виски – убойное сочетание.

– Я поясню, дорогуша. Не надо думать, что эта сраная деревенька находится на краю света. И полиция, и социальные службы – все имеется в наличии. Один мой звонок – например, о том, что у меня пропало бриллиантовое кольцо, или – еще интереснее – что ты вместе с малютками рассматриваешь грязные картинки в журналах, и ты окажешься именно в том учреждении, за выпускницу которого себя выдаешь. Я понятно изъясняюсь?

– Вполне. Только я не понимаю, с чего это вас так разобрало…

– С того, что у тебя есть сиськи, попка и острый язычок, свидетельствующий о некотором наличии мозгов. Тебе может прийти в голову, что карьера лондонской шлюшки чуть менее престижна, хотя и более выгодна, чем карьера жены настоящего графа. Так вот, дабы уберечь тебя от этого заблуждения: ничего не выйдет. Вытирай носы малышне, вари им кашу и сопи в две дырочки. Не будешь выступать – все закончится хорошо. После свадьбы я выдам тебе премию, и можешь отваливать.

– А когда у вас свадьба? Просто премия такое дело – чем раньше, тем…

– Не остри. Когда мы с Дикки поженимся, всему этому свинарнику придет конец. Мы уедем из Миддл-Маунтин. Мальчишка отправится в частную школу или в военное училище – там ему самое место, Мэри пристроим в колледж, а близнецам я найму нормальную няню, с образованием и дипломом. Я тебе это все рассказываю потому, что девица ты неглупая, должна понимать – есть предложения, от которых не отказываются. Это я и о Дикки, и о тебе. Свободна.

– Спасибо, барыня. Разрешите идти?

– Вали.

Джессика повернулась и вылетела за дверь.


Прогулка на Поляну Лепреконов вышла изумительная. Во-первых, они очень быстро дошли – близнецы еле поспевали за своей разъяренной няней. Во-вторых, их ждала поистине эпическая сага о самых злобных героях английского фольклора…

– Сегодня пришла пора рассказать вам о Деве Плача – Беанн Ши, или баньши.

– О-го-го! Сью, я не боюся!

– Я тоже! Только, Джесси, ты дай руку.

– Не бойся! Больше всего на свете баньши боится горячих рук и смелого сердца.

Приходит зима, замерзает вода в лужах, падает на землю белый снег. Засыпают деревья в лесу – умерли на них листочки и цветы, осыпались на землю плоды и ягоды. Пришла зимняя мгла – время смерти и льда.

В эту пору по ночам вылетает из своих потайных нор Беанн Ши – Дева Плача и Смерти. Черные у нее волосы, черные как ночь. Белое у нее лицо, белое как снег. Красные у нее губы, красные как кровь. Летит Дева Плача над холодной землей и слушает – где горе, где беда? Как почувствует, что в доме поселилась печаль да болезнь, – прилетит, сядет на крышу, сложит свои ледяные крылья и начнет выть. Если услыхал плач баньши – жди беды и смерти…

– Ой, Джесс, я немножечко опасаюся…

– Слушай дальше, маленький воин Сэм. Баньши питается нашими страхами и тоской. Чем больше слез и ужаса – тем шире ее ледяные крылья, тем пронзительнее вой. Этим воем она отбивает у человека охоту сражаться за свой дом, за свою жизнь, за то, чтобы солнце взошло поутру… Знает баньши – если испугает она всех людей на земле, и затворят они ставни, и спрячутся в своих домах… Не взойдет солнце! Настанет на земле вечная ночь. Ледяной дождь падет на леса, снегом засыплет дома, реки никогда больше не побегут голубой водой – и все живое погибнет.

– Джесс! А как ее победить, эту девку-то?!

– Просто, Сью. Надо перестать бояться. Надо петь веселые песни, пожарче топить камин и смеяться – даже когда совсем плохо и беда стоит у порога. Надо верить и ждать – и тогда на рассвете прилетит королек – птичка с алой, как кровь, грудью. Только ее пения боится баньши. Только детского смеха боится да веселого огня в очаге. От всего этого нападает на баньши тоска, и она превращается в клочок тумана, повисает на голых ветвях и висит, наводя тоску на заблудившихся путников…

– Ух, здорово! Сью, я вообще не боюся баньши! Я ее прогоню – зажгу факел и прогоню!!!

– И я не боюся! Я буду хохотать громко-громко – и она улетит! Растает как облачко!!!

Маленькие язычники заскакали с громким улюлюканьем по поляне, а Джессика украдкой зачерпнула снега, вытерла им пылающие щеки и от всего сердца пожелала баньши по имени Алиса улететь как можно дальше…


Уилли и Мэри восприняли приезд тетки на удивление спокойно. Уилли – в последнее время вообще очень изменившийся и повзрослевший – вполне терпеливо выслушал слова Алисы насчет того, что ему следует постоянно думать о том, какую тень бросает его поведение на фамилию Холторп. Мэри невозмутимо и бесстрастно приняла в подарок фотоальбом – и почти тут же засунула его на полку в библиотеке, не выказав при этом ни злорадства, ни раздражения. Похоже было, что присутствие Алисы ее действительно не волнует…

Впрочем, ребят можно было понять. Перед Рождеством они усиленно занимались в школе, готовились к бесконечным коллоквиумам, писали доклады и проекты – Джессика гордилась собой, потому что в половине работ ухитрилась оказать Мэри и Уилли посильную и весомую помощь.

Однако обстановка в доме оставалась напряженной. Наедине с Джессикой и близнецами – Дик, выполняя свое обещание, пропадал на ферме, готовя ее к Рождеству, – Алиса вела себя надменно и заносчиво.

День ее складывался следующим образом: в десять утра Алиса вставала и посвящала примерно час пилатесу и водным процедурам. Дров и угля на нагрев воды для этих самых процедур уходило немерено…

Потом Алиса завтракала – Джессика понятия не имела, чем в точности, но яиц в холодильнике становилось все меньше, а апельсины и грейпфруты они с близнецами таскали из магазина килограммами.

Затем Алиса тщательно наводила красоту и отправлялась на прогулку. Белоснежная шубка оказалась не единственной в ее арсенале, и Алиса пленяла воображение женской части населения разнообразными модными прикидами.

Примерно в три часа дня Алиса плавно перемещалась в закусочную Боуменов, которую миссис Боумен с простительным провинциальным апломбом именовала рестораном. Отобедав, Алиса вновь отправлялась на прогулку по деревне, в пять пила у Боуменов чай, в шесть возвращалась домой – и отравляла семье Холторп остаток дня.

На взгляд Джессики, такое времяпрепровождение могло бы вывести из себя даже бегемота, но Алиса выглядела спокойной и вполне довольной собой.

Впрочем, каждый день вносил свои коррективы.

Первым из-под зоркого ока Алисы начал ускользать Дик Холторп. Пару раз он не явился домой ночевать, после чего объяснил, что на ферме ужасно много работы. Алиса брезгливо наморщила нос и отказалась выяснять подробности, зато Джессика пристала к Дику буквально с ножом – дело было вечером, она нарезала хлеб для тостов близнецам, – и мятежный граф признался, что попросту сбежал.

– Джесс, я все понимаю, но там так хорошо и тихо, а здесь форменный сумасшедший дом… Я точно знаю, что ребят она не донимает, а ты…

– А на меня тебе наплевать, я поняла, спасибо.

– Ну не ври, злюка. Она наверняка с тобой не общается.

– Она меня игнорирует – это разные вещи, Дик. Впрочем… фиг с ней. Послушай… мне страшно неловко, но… можно тебя попросить выдать хотя бы часть жалованья – или сейчас это сложно?

– Конечно, можно! Зачем ты спрашиваешь?

– Просто я хотела кое-что заказать…

– Джесс, если ты опять собираешься дарить подарки…

Джессика немедленно вспыхнула как порох:

– Это совершенно не твое дел, понял?! Я собираюсь послать подарок своей тетушке в Австралию!

– У тебя нет тетушки в Австралии.

– Почем ты знаешь?

– Ты не говорила.

– Мало ли о чем я не говорила! Дашь денег?

– Господи, да что же это… Конечно, дам!

Уилли пропадал на улице либо у закадычного

дружка Джимми Картрайта. Однажды тетка вздумала провести воспитательную работу и нарвалась на форменное издевательство. На все вопросы Алисы Уилли отвечал совершенно ангельским голоском «Да, тетушка!», в результате чего Алиса выпила на один бокал виски больше, чем обычно, и навсегда оставила Уилли в покое.

Мэри… Мэри действительно была занята. Они с Джессикой каждый день репетировали и шили платье. Алиса, по всей видимости, немного побаивалась серьезной невозмутимости Мэри, поэтому никогда не заходила к ней в комнату.

Было и еще кое-что. Однажды, возвращаясь вместе с близнецами с прогулки чуть раньше обычного – Сэму приспичило по большому, а к этому процессу он относился трепетно, любил почитать, сидя на горшке рядом с теплым камином, – Джессика увидела удивительную картину.

Алиса Дарси, холодная и неприступная Снежная королева, выходила из калитки мисс Блант. При этом гордая красавица бдительно озиралась по сторонам, явно не желая, чтобы ее кто-то увидел. Джессика успела спрятаться за угол ограды, утянув за собой близнецов, поэтому Алиса ее не заметила.

В то вечер Джессика долго не могла сомкнуть глаз. Дружба горделивой и надменной красавицы с местной сплетницей была не просто странной и неестественной – она была попросту немыслимой!

И ничего хорошего от этой дружбы ждать не приходилось.


За неделю до Рождества Джессика навестила Агату Джоунс и имела с ней продолжительную беседу вполголоса. Близнецы медитировали возле макета железной дороги, так что никто не мешал Джессике и хозяйке лавки шушукаться, в результате же Джессика рассталась с большей частью своего жалованья и взяла с Агаты клятвенное обещание, что никто ничего не узнает… Через три дня грузовичок с лондонскими номерами остановился возле магазина миссис Джоунс, и из его кузова были извлечены несколько коробок и свертков.

По ночам становилось все холоднее и холоднее, Джессика уже привыкла вставать посреди ночи и подкладывать в камин уголь.

Мэри нервничала перед выступлением, но Джессика была неумолима – и индейский наряд, расшитый цветным бисером и перьями самого красивого петуха с фермы Дика, уже ждал часа своего триумфа в шкафу, а напевные строки Лонгфелло были вызубрены назубок.

Сама Джессика спохватилась насчет платья только накануне торжественного рождественского приема и едва не впала в отчаяние, но загадочно улыбающаяся Агата Джоунс поскребла по сусекам, громогласная миссис Картрайт без всякой жалости сняла с Джессики необходимые мерки, после чего забрала у миссис Джоунс два отреза ткани – изумрудного шелка и салатового шифона – и ушла шить. Джессика, для которой шитье всегда было в лучшем случае хобби, но уж никак не легкой работой, до самого конца не верила, что миссис Картрайт успеет…


Утром примчался Джимми Картрайт и принес тугой сверток. Джессика развернула его у себя в комнате – и восхищенно взвыла. Изящное платьице с корсажем и пышной юбкой, из-под которой виднелась пена многочисленных нижних шифоновых юбок, было сшито по моде пятидесятых – но это только придавало ему очарования. Безупречная строчка, переливы зеленого шелка, невесомость шифона – Джессика закружилась перед зеркалом, чувствуя себя принцессой.

Середину дня посвятили сборам – и все так нервничали, что Сэма стошнило, а Сюзи в волнении слопала обе порции обеда – благо Сэму было не до него. Уилли едва ли не силой впихнули в новые жесткие джинсы, но от галстука он отказался категорически. Мэри загадочно бродила по дому в застегнутом наглухо пальто и бубнила под нос стихи. Дик в половине шестого вышел из своей комнаты – и все присутствующие дружно решили, что папа лучше всех. Черный костюм и галстук, белоснежная сорочка – все это было страшно к лицу Ричарду Холторпу, делая его на несколько лет моложе.

Но потом сверху спустилась Джессика – зелено-золотая кудрявая Джессика, Джессика, благоухающая ландышем и лимоном, Джессика, чьи глаза сверкали ярче, чем бриллиант в скромном золотом сердечке на тонкой цепочке…

Уилли насупился и важно подал няне близнецов руку. Мэри улыбнулась. Близнецы издали дружный вопль одобрения.

Ричард не сказал ничего – но в его черных глазах горело такое искреннее восхищение, что Джессика и впрямь ощутила себя сказочной принцессой.

Все столпились в прихожей, ожидая появления Алисы. Она вышла из комнаты – роскошная и неприступная, надменная, великолепная – и снисходительно посмотрела на пеструю компанию. Серебряная парча обтягивала точеные бедра, крупные бриллианты сверкали не хуже электрических лампочек, соболья шубка небрежно свисала с небрежно оголенного плеча…

Она была восхитительна, Алиса Дарси, – и именно поэтому сердце Джессики наполнилось гордостью, когда Дик предложил руку не ей, а своей старшей дочери. Вторую руку он согнул и шутливо подтолкнул Джессику локтем. Алиса на мгновение растеряла свою невозмутимость и возмущенно фыркнула:

– Дикки, вообще-то это мы – одна семья…

Ричард усмехнулся.

– Ты настолько великолепна, Алиса, что я не рискну приближаться. Мы будем твоей свитой, а ты иди впереди и блистай.

Джессика не поверила своим глазам – эта курица купилась на лесть! Снисходительно улыбнулась и поплыла на улицу – ни дать ни взять королева во главе собственного почетного эскорта.

В довершение всего Алису ждал новый удар. Вся честная компания недолго думая залезла в ее шикарный «бентли», и королеве не осталось ничего лучшего, как поработать в этот вечер шофером…

Загрузка...