Поцелуй для короля

Глава 3

— Доброе утро, ваше королевское высочество!

Анастасия открыла глаза и увидела Оливию — служанку, присланную из Мороны, чтобы сопровождать ее во время путешествия по морю. Девушка сделала реверанс в дверях каюты. При этом она держалась рукой за дверь из-за сильной качки, продолжавшейся с тех пор, как они вышли из пролива Ла-Манш и вошли в Бискайский залив.

Непогода усиливалась изо дня в день. Теперь же шторм, заставший их в пути, разыгрался не на шутку. Линкор вселял в Анастасию некоторую веру в их безопасность. Однако сейчас ей казалось, что корабль вот-вот перевернется и пойдет ко дну. Кроме того, почти все путешественники очень страдали от морской болезни.

Всего несколько дней назад в Тилбери Анастасию и великую герцогиню провожали лорд Джон Рассел и другие важные государственные деятели. Во время этой церемонии Анастасия приложила все усилия, чтобы выглядеть благородно, сообразно своей высокой миссии.

Из дворца Хэмптон-Корт их доставила королевская карета. Вышедшая из кареты, вся в мехах, великая герцогиня являла собой само достоинство. Она приветствовала собравшееся общество любезно и в то же время с легким оттенком снисходительности. Этот тон великой герцогини в точности продемонстрировал Анастасии, как именно держала себя ее мать, пребывая на троне великого герцогства Голштинского. Сама же Анастасия в этот момент была слишком взволнована мыслями о предстоящем путешествии, чтобы беспокоиться о том, какое впечатление она производит. Заметив, насколько известными и важными были особы, собравшиеся пожелать ей счастливого пути, она почувствовала даже некоторый благоговейный трепет. К тому же путешествие, в которое она должна была вскоре отправиться, было самым важным событием в ее жизни.

Линкор флота ее величества «Уориор» выглядел очень впечатляюще. Анастасии рассказывали, что этот корабль был спущен на воду в ответ на создание первого французского броненосца «Глори». «Уориор» был самым большим кораблем в мире. Его построила кораблестроительная компания по частному контракту.

Пока Анастасия рассматривала военный корабль, на который вот-вот должна была сесть, к ней подошел военно-морской министр Англии.

— Это путешествие будет первым для линкора, — обратился к ней министр. — Надеюсь, что корабль покажется вашему королевскому высочеству таким же комфортабельным, каким он был задуман.

— Наверное, корпус корабля бронирован, — сказала Анастасия, стараясь показать собеседнику, что ей известно об исключительных боевых качествах «Уориора».

— Да, вы правы, — кивнул министр, — его броня весит тысячу триста пятьдесят тонн. — Министр улыбнулся, вероятно полагая, что злоупотребил техническими подробностями. — Во время Крымской кампании впервые была продемонстрирована эффективность брони при артиллерийском обстреле.

— Да, да! Я читала о том, какие ужасные разрушения наносил артиллерийский огонь небронированным деревянным кораблям, — ответила Анастасия.

— К сожалению, французы первыми извлекли из этого урок, — заметил министр. — Вероятно, вы знаете, что первым морским броненосцем стал французский корабль «Глори», спущенный на воду в прошлом году.

— Как жаль, что Англия не стала в этом первой, — посетовала Анастасия.

Будто оправдываясь, министр добавил:

— «Уориор» имеет усовершенствования по сравнению с кораблями наших противников. Кроме того, мы сейчас строим на той же верфи еще несколько таких кораблей.

— Корабль просто огромен, — восхищенно промолвила она.

— Его общий вес — восемь тысяч девятьсот тонн, — тут же пустился в объяснения министр. — А это в три раза больше веса точно такого же деревянного линкора, который был заменен этим броненосцем.

— Я горжусь тем, что буду первой путешествовать на этом замечательном корабле. — Говоря это, Анастасия улыбнулась министру, и его глаза заблестели от восхищения.

Анастасию не удивило то, что толпы людей, собравшиеся на пристани, приветствовали ее, когда она поднималась на борт корабля. Одетая в нежно-розовое, она выглядела очень романтично и чрезвычайно привлекательно. Ее жакет был отделан мехом, а шляпка украшена розовыми страусовыми перьями.

«В добрый час! Желаем счастья!» — кричали в толпе. Когда она подходила к сходням, к ее ногам упали маленькие букетики белого вереска и картонная посеребренная лошадиная подкова.

Анастасия отправлялась в вояж в сопровождении своей матери и сэра Фредерика Фолкленда — английского посла в Мороне. К ним также присоединились ее будущая фрейлина баронесса Бенаск и адъютант короля Максимилиана капитан Карлос Азнар, проделавшие долгий путь из Мороны в Англию. Кроме того, из ее будущей страны приехала и служанка Оливия, которая должна была прислуживать Анастасии в пути. Оливия с гордостью сообщила, что выбор пал на нее, поскольку она происходит из семьи рыбака и не боится морской болезни. Последнее оказалось немаловажным. Едва они покинули гавань, как великая герцогиня и сэр Фредерик, ужасно страдая от начавшейся качки, удалились в свои каюты и более уже не выходили из них. Баронесса Бенаск боролась с приступами морской болезни первые два дня, но потом в конце концов капитулировала и тоже исчезла в каюте.

— Сегодня шторм стал сильнее? — спросила Анастасия служанку, пока та открывала шторы на иллюминаторах.

— Да, ваше королевское высочество, шторм все еще очень жестокий, — ответила Оливия. — Капитан просит вас оставаться сегодня в постели, чтобы вы не упали во время качки и не причинили себе вреда.

— Нет, нет! Я собираюсь встать! — решительно заявила Анастасия. — Мне надо продолжать занятия, потому что к прибытию в вашу страну я должна знать моронский язык, чтобы разговаривать со своими подданными.

— Вы быстро учитесь, ваше королевское высочество, — заметила Оливия. — Наверное, у вас способности к языкам.

Анастасия улыбнулась. Начав изучение моронского языка, она с удовольствием обнаружила, что он не настолько труден, как она того ожидала. На самом деле он представлял собой смесь французского и испанского языков, в основе своей базирующуюся на латыни. Анастасия прекрасно владела всеми этими тремя языками, и занятия моронским языком давались ей легко. Всю свою силу воли и энергию отдала Анастасия новому делу. Она практиковалась в разговорной речи с Оливией и, что было еще важнее, брала уроки языка у капитана Азнара. В отличие от своих спутников, капитан не страдал от морской болезни, и их уроки с Анастасией порой длились целыми днями.

— Вам необходимо отдохнуть, мэм! Я слишком утомил вас, — не раз пытался протестовать против долгих занятий капитан.

— Нет, нет! Я не устала! — возражала Анастасия. — Я должна хорошо знать этот язык к нашему приезду в Морону.

— Мне трудно выразить то удовольствие, мэм, которое я испытываю от ваших слов, — отвечал капитан, и в его голосе чувствовалась не только признательность.

А спустя пять дней после начала путешествия Анастасии было уже совершенно ясно, что капитан Азнар влюблен в нее. В выражении глаз и в интонациях голоса капитана она видела и слышала то же самое, что немного ранее наблюдала у виконта. И она ощутила, что ей стало чуть-чуть спокойнее, оттого что хотя бы один-единственный моронец считает ее восхитительной и желанной.

При обычных обстоятельствах для Анастасии было бы немыслимо проводить так много времени в обществе интересного молодого мужчины, в обязанности которого входило лишь экскортировать принцессу. Рядом с ней должна была находиться баронесса Бенаск, которой предстояло отвечать на все вопросы Анастасии о Мороне и церемониях, ожидающих ее в новой стране. Однако вот уже который день баронесса не выходила из своей каюты, и капитан Азнар был единственным, кто мог составить общество для Анастасии. Он готов был рассказывать Анастасии обо всем, о чем она-его спрашивала, и делал это с необычайным воодушевлением.

— Опишите мне вашу столицу, — как-то предложила ему Анастасия.

— Сэрж находится на французской стороне Пиренеев, среди громоздящихся вокруг него гор. Это наш крупнейший портовый город, — начал капитан.

— А королевский дворец в Сэрже очень красивый? — перебила его Анастасия.

— О да, мэм! Раньше на этом месте стоял замок, и сохранившиеся от него развалины имеют многовековую историю. Но примерно пятьдесят лет назад дед его величества приказал возвести на этом месте новый дворец. Он очень красив и построен по образцу Версальского дворца, — объяснил капитан.

— Даже тут сказалось французское влияние! — не подумав, воскликнула Анастасия.

Капитан Азнар изменился в лице и добавил;

— На противоположном склоне гор, в Геуска, есть другой королевский дворец. Он похож на испанский дворец Альгамбра в Гранаде.

— Его величество часто бывает в нем? — поинтересовалась Анастасия.

— Никогда. Дворец пустует уже многие годы, — с грустью в голосе ответил он.

«Вероятно, и этот факт тоже является причиной обид испанской части населения Мороны», — подумала Анастасия.

Ей было известно, что капитан Азнар происходил из испанской семьи моронцев и что он был страстно предан интересам этой части населения страны.

Должно быть, не случайно среди ее провожатых была баронесса Бенаск — французского происхождения и капитан Азнар — по происхождению испанец. Тот, кто выбирал для нее сопровождающих лиц, постарался быть нейтральным.

Что касается Оливии, то служанка сама сообщила Анастасии, что она уроженка Сэржа и работает в королевском дворце уже несколько лет, но имеет испанское происхождение, о чем можно было судить по ее темным волосам и смуглой коже.

Сейчас, пока она помогала Анастасии одеваться, Оливия говорила о красоте родного края. При этом было понятно, что она описывала южную часть страны с ее оливковыми рощами, подступающими к испанской границе и продолжающимися уже за нею.

— Мне бы хотелось, чтобы ты помогла мне, Оливия! — обратилась к девушке Анастасия, когда та расчесывала ей волосы.

Служанка, временами с трудом удерживая равновесие, стояла позади стула, на котором сидела Анастасия. Вся мебель в каюте была прикреплена к полу. Тем не менее сейчас, при такой качке, даже попытка положить на туалетный столик щетку для волос заканчивалась тем, что она со всей силой летела на пол. Огромные волны с исступлением накатывались на стекла иллюминаторов, словно старались их выбить.

— Ваше королевское высочество знает, что я выполню вес ваши желания, — любезно улыбнулась Оливия.

— Когда мы приедем в Сэрж, необходимо, чтобы ты, Оливия, говорила бы мне о том, что думают обо мне люди, — попросила Анастасия. Заметив удивление в глазах девушки, Анастасия пояснила: — Так не просто узнать правду, когда тебя окружают льстивые придворные. Я хотела бы положиться на тебя, Оливия. Рассказывай мне обо всем, что мне следует знать. Только тогда я смогу помочь твоему народу.

— Ваше королевское высочество собирается помочь нам? — изумленно прошептала Оливия.

— Да, я желаю этого всем сердцем, — ответила Анастасия так} что в искренности ее слов вряд ли можно было усомниться.

От волнения у Оливии перехватило дыхание. Потом она тихо промолвила:

— Ваше королевское высочество — удивительная леди! Благодарю судьбу за то, что она дала мне счастливую возможность служить вам!

Анастасия молча выслушала ее. Надо было дать понять этой девушке, что та может не бояться разговаривать с ней откровенно и сейчас, во время путешествия, и потом, когда они будут во дворце, в Сэрже. «Ведь я буду чужестранкой, попавшей в совершенно неизвестную мне страну!» — думала Анастасия. За свою жизнь она повидала обитателей многих дворцов и знала, что подчас они жили в каком-то нереальном мире. А происходило это потому, что сами они в реальной жизни не соприкасались со своими подданными, а приближенные всячески оберегали их от всего неприятного и грубого.

«Если я не узнаю заранее о грозящей опасности, то вряд ли сумею сделать что-нибудь, чтобы предотвратить французское вторжение», — размышляла она.

Едва ли понимала она сейчас, что будет предпринимать в такой ситуации. Однако она твердо знала, что приложит все силы, чтобы победить и не возвращаться назад в Англию изгнанной из своей новой страны. Для Анастасии не было секретом то, что ее мать, с тех пор как она осталась вдовствующей герцогиней без герцогства, была вынуждена жить на милостыню своих родственников. «Я не допущу, чтобы это повторилось со мной!» — решила Анастасия. Потом в ее голове мелькнула мысль, что если ей и придется покинуть Морону, то вместе с нею покинет ее и король Максимилиан. С ужасом думала Анастасия о своем возвращении в Англию в случае неудачи. Но представить себе такое возвращение с побежденным и оскорбленным королем было просто невозможно.

Всегда, когда из бывшего герцогства Голштинского приходили неприятные известия, великая герцогиня повторяла Анастасии: «Благодарю Бога, что твой отец не дожил до сегодняшнего дня!» Или: «Как бы опечалился твой отец, если бы узнал, что все, над чем он трудился, забыто и уничтожено!» И поэтому теперь перед сном Анастасия твердила: «Я буду бороться за спасение независимости Мороны!»

Но даже в эти моменты Анастасия не могла избавиться от мысли о собственной слабости.

«Где возьму я для борьбы силы? — горевала она. — Ведь я всего-навсего невежественная девчонка, мало что понимающая в жизни и почти ничего не видевшая, даже в Англии! Почему я училась так мало?»

И хотя Анастасии было известно, что она получила гораздо лучшее образование, чем большинство девушек ее возраста, это не утешало ее.

Теперь же, когда Анастасия направила всю свою энергию на изучение моронского языка, она отдавала себе отчет в том, что это лишь первый, самый легкий шаг в предстоящем ей «крестовом походе».

— Мне бы хотелось услышать еще что-нибудь о вашей стране! Рассказывайте мне все, что мне следует знать, — попросила Анастасия капитана Азнара, когда вошла в адмиральскую каюту, где он ждал ее.

Каюта оказалась гораздо комфортабельнее, чем ожидала Анастасия. Они сели около стола друг против друга в прикрепленные к полу бархатные кресла.

— Я полагал, мэм, что после такой тяжелой ночи вы уже не бросите вызов стихии, — глядя на Анастасию с восхищением, заметил капитан.

— А разве сегодняшняя ночь была хуже предыдущей? — удивилась она.

— Один из офицеров только что сказал мне, что, судя по всему, шторм затихает. Однако сегодня после полуночи погода была просто отвратительной.

— Мне стыдно говорить об этом, но я спала очень крепко, — немного растерянно промолвила Анастасия.

— Это поразительно, мэм! Никогда не думал, что женщины могут проявлять такую стойкость!

— Мне приятно слышать о том, что я хороший моряк!

— Вы никогда не бывали до этого в море, мэм?

— Нет, никогда. Но поскольку я не хочу пропустить свой урок, я решила удержаться на ногах, — пошутила она.

— О, поверьте, ночью это было почти невозможно! — улыбнулся капитан. — Однако позвольте перейти к нашему Уроку.

Он открыл учебник моронского языка, лежавший перед ним на столе, который, как было известно Анастасии, принадлежал баронессе Бенаск. Они прошли несколько новых глаголов. Анастасии показалось, что теперь разговаривать по-моронски стало еще проще и приятнее.

— Не знал, что можно научиться новому языку так быстро! Как это получается у вас, мэм? — похвалил ее капитан, проговорив с ней по-моронски целый час.

— Мне нравится этот чудесный язык, — ответила она, — и я хочу, чтобы вы рассказали мне еще что-нибудь об этой, наверное замечательной, стране.

Капитан принялся знакомить Анастасию с наиболее примечательными фактами из недавней истории своей страны. Спустя некоторое время, когда капитан умолк, Анастасия обратилась к нему неуверенно:

— Могу ли я довериться вам, капитан?

Капитан посмотрел на нее широко открытыми от удивления глазами и ответил:

— Мэм, я был бы очень огорчен, если бы вы считали, что не можете доверять мне.

— Да. Разумеется, я доверяю вам, — согласилась Анастасия. — Но мне бы хотелось, чтобы вы, на минуту забыв о моем будущем положении, совершенно честно сказали мне, что я могу сделать, чтобы помочь Мороне.

Несколько мгновений капитан молчал, потом промолвил:

— Вы говорите так, мэм, словно знаете о наших трудностях.

— Да, капитан, — кивнула Анастасия. — Мне сообщили, что среди населения, проживающего на южном склоне Пиренеев, часто бывают волнения.

— Люди, живущие там, чувствуют свое неравное положение по сравнению с той частью населения, о которой, скажем так, проявляют заботу наши французские соседи.

Поначалу Анастасии показалось, что капитан Азнар с большой осторожностью выбирает слова. Но потом речь его стала уверенной, легкой и столь эмоциональной, что нельзя было не почувствовать, как глубоко волнует его все то, о чем он говорил.

Из его слов Анастасия выяснила, что на самые важные места в государственных департаментах всегда назначаются моронцы, настроенные профранцузски, что интенсивное строительство ведется на севере страны, что торговые концессии всегда отдаются в руки тех, кто имеет французское происхождение.

— Более того, — продолжал капитан, — дворянство и аристократия по традиции говорят по-французски, так что наш родной язык постепенно выходит из употребления и забывается.

Анастасия понимала, что это было немаловажно.

— Премьер-министр горячо предан интересам независимого королевства Мороны, — добавил капитан. — Но многие его коллеги придерживаются точки зрения, что стране жилось бы лучше, если бы Морона вошла в состав Французской империи. — Он сделал паузу и резко закончил: — Лично для меня и многих таких же, как я, людей, такое политическое решение означало бы ужасную катастрофу.

— А каково положение в армии? — поинтересовалась Анастасия.

— В армии есть сторонники и тех, и других взглядов, — ответил капитан, — но они занимают в ней примерно равные позиции. Кроме того, обычно армия размещается в южных провинциях. Огромная долина Лезига, лежащая у подножья южных склонов гор, многие годы служит местом проведения военных маневров. Недавно там были построены новые казармы. Поэтому, выражаясь в переносном смысле, армия более акклиматизирована в испанских районах страны.

— Армия верна его величеству? Воцарилось молчание. Потом капитан произнес:

— Я считаю, верна. Это правда, мэм. Я действительно считаю, что это так, хотя время от времени, когда его величество подолгу бывал за границей, в армии случались небольшие волнения.

Анастасии не нужно было объяснять, что король проводит слишком много времени за границей. И, уж конечно, ей не надо было называть то место, где король оставался так долго.

— Лорд Джон Рассел поставил меня в известность о той непростой ситуации, которая существует в Мороне, — заметила она. — И вы, наверное, понимаете, насколько сложно мне будет изменить существующее положение дел. Скорее всего меня будут сильно критиковать за то, что я буду пытаться это сделать. Но в вашей стране я буду иностранкой, и поэтому мне придется действовать очень осторожно, чтобы не сделать неверного шага.

— Мне трудно выразить словами то, что я сейчас переживаю, слушая вас, мэм! — В голосе капитана опять зазвучали ноты восхищения. — Когда я впервые увидел вас, то подумал… — Он запнулся.

— Что вы подумали? — спросила она.

Помолчав в нерешительности, капитан сказал:

— Я подумал тогда, что вы самая красивая женщина, которую я когда-либо видел. Но тогда же я решил, и, пожалуйста, не сочтите меня дерзким, мэм, что вы слишком молоды и слишком неопытны, чтобы беспокоиться о чем-либо еще, кроме красивых нарядов, балов и приемов.

— А что вы думаете сейчас? — вопросительно посмотрела она на капитана.

— Сейчас я думаю, что вы завоюете сердца всех моронцев, — признался он. И ему не надо было добавлять, что его собственное сердце уже безраздельно принадлежит ей.

Шторм преследовал «Уориор» до тех пор, пока он не достиг Гибралтарского пролива. Тогда же Анастасия узнала о небольших повреждениях, нанесенных штормом линкору. Повреждения надлежало устранить в ближайшем порту, прежде чем корабль мог проделать оставшуюся часть пути.

Предстоящая задержка не смутила Анастасию. Ей нравилось на линкоре, и она вовсе не торопилась в Сэрж. Баронесса же Бенаск, появившаяся наконец на палубе, совершенно измотанная морской болезнью, узнав о предстоящей задержке в пути, пришла в негодование.

— Эта остановка означает, — воскликнула она, — что, если не будет перенесена на другой день церемония бракосочетания, а это, я полагаю, невозможно, то у вас, мэм, когда мы прибудем в Сэрж, совсем не останется времени перед свадьбой.

— Разве это так важно? — легкомысленно спросила Анастасия. Про себя же она подумала, что сколько бы ни прошло времени между ее первой встречей с королем Максимилианом и днем, когда он станет ее мужем, это в конечном счете будет иметь небольшое значение. Даже если они не понравятся друг другу с первого взгляда, едва ли каждый из них сможет что-нибудь изменить.

Анастасию провожали из Англии с большой помпой. Теперь же ей уже сообщили о тех приготовлениях, которые делались в Сэрже к ее приезду и свадьбе.

Она решила, что ей необходимо сейчас сохранять должное присутствие духа, а поэтому не следует ни слишком ждать предстоящих событий, ни слишком много размышлять о сложности ее будущего положения в Мороне. «Мне надо вести себя достойно и разумно», — внушала она себе сама.

Но, несмотря на это, где-то в глубине ее души жил легкий страх. Ей было и любопытно, и в то же время боязно: что почувствует она при встрече с королем? И Анастасия продолжала вспоминать его лицо на портрете в журнале.

Анастасия была рада новости о заходе «Уориора» в порт Гибралтар. Как только в английском гарнизоне, размещавшемся в Гибралтаре, стало известно, что «Уориор» пробудет в доке два или три дня, устраняя причиненные штормом повреждения, командующий гарнизоном прибыл на линкор пригласить Анастасию присутствовать на балу, даваемом в ее честь. После вынужденного бездействия во время путешествия Анастасия испытывала потребность в движении. Поэтому она была в восторге от предоставившейся возможности потанцевать с очаровательными молодыми людьми. Морские офицеры «Уориора» не могли засвидетельствовать свое почтение Анастасии во время тяжелого путешествия, и теперь они были тоже очень рады получить приглашение на бал. Командующий гарнизоном поспешил обратно, чтобы успеть сделать необходимые приготовления к балу.

По счастью, когда командующий поднялся на борт корабля, великая герцогиня была еще слишком слаба, чтобы покидать свою каюту. Узнав же о причине его визита, она заявила дочери, что та не имела права принимать приглашения на бал в качестве почетной гостьи, поскольку это не было запланировано программой министра иностранных дел Англии.

— Как же это могло бы оказаться в программе, мама, — удивилась Анастасия, — если лорду Джону Расселу и в голову не могло прийти, что в Бискайском заливе случится такой шторм?

— Полагаю, для вас было бы более уместно отправиться на берег, чтобы осмотреть местные достопримечательности, увидеть скалы и, может быть, знаменитых обезьян, а потом вернуться на корабль.

— Я считаю, мама, что проявила бы высокомерие, не приняв это приглашение. А моряки сочли бы мой отказ просто обидным, — возразила она.

Великая герцогиня изумленно посмотрела на дочь.

— Анастасия, должно быть, вы стали слишком высокого о себе мнения, если говорите подобные вещи, — холодно заметила герцогиня. — Вы пока еще не королева!

— Но я стану ею очень скоро, мама, — сказала Анастасия. — И именно как у будущей королевы английские офицеры просили моего согласия дать бал в мою честь!

У великой герцогини было еще слишком мало сил, чтобы спорить с дочерью, и она ничего не ответила. Когда же наступил вечер, она отказалась присутствовать на балу, сославшись на нездоровье. Таким образом, сопровождать Анастасию были посланы баронесса Бенаск и капитан Аз-нар.

Вероятно, было даже хорошо, что великая герцогиня отсутствовала на балу. После некоторой натянутости во время обеда, данного командующим в честь Анастасии, обстановка в зале стала несколько непринужденней. Анастасия мило беседовала со всеми, ее глаза блистали восторгом, а на щеках играл румянец. Она выглядела столь очаровательно, что после традиционного первого танца с хозяином ее буквально осадили кавалеры, претендовавшие на следующие танцы.

Анастасия была одета в одно из своих новых платьев из зеленого газа с многочисленными оборками, расшитыми букетиками ландышей. Оно шло ей как ни одно из платьев, которые она когда-либо носила.

Королева Виктория была бы, конечно, шокирована той живостью и энергией, с которыми исполнялись на балу мазурки. А Анастасии показалось, что даже вальсы музыканты играли быстрее, чем это бывало в Виндзорском замке.

Было очень весело. И Анастасия подумала, что этот бал помог ей отвлечься от ее невеселых размышлений о своем будущем.

— Зачем вы родились принцессой? — шептал Анастасии один из армейских офицеров, кружа ее по залу. — Мне не следует говорить вам этого, мэм, — продолжал он, — и вы, наверное, прикажете расстрелять меня на рассвете, но вы самая очаровательная девушка, которую я встречал! Теперь я буду сравнивать с вами других женщин и поэтому клянусь вам, что не женюсь никогда!

Ей было понятно, что не одни только ее женские чары заставили развязать язык молодого офицера. В том было повинно и изрядное количество выпитого шампанского, подаваемого на балу. И тем не менее она испытывала удовольствие, принимая комплименты, которые ей никогда не приходилось слушать раньше. В Виндзорском замке или во дворце графа и графини Кумб она имела дело с мужчинами, которые слишком хорошо знали о ее высоком происхождении и не могли позволить себе беседовать с ней ни о чем другом, кроме самых общих тем.

— Надеюсь, король Максимилиан сумеет оценить, какой бесценный подарок преподносит ему судьба в вашем лице, — с улыбкой обратился к Анастасии командующий гарнизоном, танцуя с ней заключительный танец.

— Я тоже надеюсь на это, — легко ответила она.

— Его величество оказался бы слеп и глух, если бы не понял, что привезено ему из Англии, — добавил он совсем другим тоном, и Анастасия почувствовала, что он готов с оружием в руках доказывать правоту своих слов.

— Никто не говорил мне, любят ли англичан в Мороне? — спросила она командующего.

— Как бы моронцы ни относились к нам раньше, мэм, теперь им достанется то, что следовало бы оставить самой Англии, — заметил командующий. — По-моему, вас надо было надежно спрятать вместе с другими сокровищами короны. Вы слишком прекрасны, мэм, чтобы можно было позволить вывезти такую жемчужину, как вы, за пределы Англии.

Вряд ли командующий гарнизоном был бы так фамильярен с принцессой, если бы они были на борту линкора. Однако сейчас Анастасия оказалась посередине между Англией и Мороной на «необитаемом острове» под названием Гибралтар, куда ее выбросила морская волна. К тому же, кружась по залу под звуки полкового оркестра, строго придерживаться всех условностей этикета было просто невозможно.

Вернувшись на «Уориор», Анастасия вошла в каюту великой герцогини.

— Вы пропустили чудесный вечер, мама! — с восторгом воскликнула она.

— У вас какой-то растрепанный вид, Анастасия, — холодно промолвила великая герцогиня. — Надеюсь, вы не танцевали так, как я бы никогда не одобрила?

— Надеюсь, что нет, мама, — ответила Анастасия уклончиво. Она пожелала великой герцогине доброй ночи и поцеловала ее. Потом, будто в ответ на молчаливый упрек матери, сказала: — Мне хотелось доставить себе удовольствие, мама. Ведь через несколько дней я стану степенной замужней женщиной. Да и сами вы сетовали на то, что я почти не имела возможности посещать приемы и балы в этот сезон в Лондоне.

— Я имела в виду совсем другие балы, Анастасия, — возразила великая герцогиня. — Вам хорошо известно, что сегодня вечером вы проводили время в обществе людей, едва ли имеющих дворянский титул и уж никак не равных вам по происхождению.

Анастасия засмеялась:

— Неужели вы забыли, что бы сказал мой папа: «Всем людям, и знатным и незнатным, приходится сморкать носы, если они простудились». — Она улыбнулась матери и выскочила из ее каюты, прежде чем великая герцогиня успела вымолвить хоть слово.

Анастасия уже открывала дверь своей каюты, но вспомнила, что оставила в адмиральской каюте, где занималась с капитаном Азнаром, книгу, которую она читала по-моронски. Поэтому Анастасия направилась туда и, открыв дверь каюты, увидела в ней капитана, который в этот момент брал один из стаканов с пуншем, стоявших на подносе на боковом столике. Капитан вскочил, вытянувшись смирно, щелкнул каблуками и поклонился ей:

— Могу ли предложить вам что-нибудь из напитков, мэм?

— Я бы хотела чуть-чуть лимонада, если он есть, — попросила Анастасия.

Он налил немного лимонада в бокал и передал его Анастасии.

— О, вечер был восхитительным! — ответила Анастасия. — Это был самый замечательный прием из всех, на которых я когда-либо бывала. — Она улыбнулась и добавила: — Хотя я не сказала бы, что была на многих приемах.

— Мне непонятно это, мэм. Вся Англия должна была стремиться к тому, чтобы вы, подобно звезде, украшали собой приемы.

— Особы, которых бы моя мама назвала «всей Англией», не интересовались столь малозначительной принцессой, живущей во дворце Хэмптон-Корт, — возразила она.

Капитан улыбнулся:

— Итак, теперь Золушка не только едет на бал, но и должна выйти замуж за Прекрасного Принца!

Анастасия прошлась по каюте и взглянула в иллюминатор на огни пристани.

— Вы полагаете, его величество окажется Прекрасным Принцем? — очень тихо спросила она.

— Я надеюсь, — ответил он. — Я желаю вам счастья, мэм, как не желал никогда ничего другого в жизни! — Анастасия молчала, и немного погодя капитан продолжил: — И чтобы помочь обрести вам счастье, мэм, я клянусь служить вам сейчас и во все времена!

В его голосе прозвучало так много чувства, что это тронуло Анастасию. Медленно обернувшись, она посмотрела на капитана. Но выражение его глаз заставило ее опустить свой взор.

— Когда-нибудь вам придется сдержать это обещание, — тихо проговорила она.

— И когда это случится, я буду очень горд и благодарен вам, — с горячностью проговорил капитан. — Я готов не только умереть за вас, мэм, но и жить для вас!

Анастасия снова встретилась с ним взглядом и на мгновение позабыла об ответе. Потом она протянула ему свою руку.

— Благодарю вас, — мягко сказала она. — Я знаю, что там, куда я еду, мне будет нужен друг.

Капитан взял ее руку в свои и, порывисто опустившись перед ней на одно колено, поцеловал ее.

Анастасия почувствовала, как его губы коснулись ее обнаженной руки, и, когда капитан поднялся, отняла свою руку, прошептав еле слышно:

— Спасибо! Большое вам спасибо!

Далеко за полдень на следующий день линкор был готов к отплытию из Гибралтара. На пристани играл оркестр, а собравшаяся толпа махала им.

Анастасия в одном из своих прелестных платьев стояла рядом с капитаном и махала рукой в ответ.

Холод, дождь и непогода остались позади. И теперь все время светило солнце. Пока они плыли вдоль побережья Средиземного моря, морская вода была ярко-голубого цвета, подобно одеянию Мадонны.

— Мы опаздываем! Мы очень сильно опаздываем! — чуть не плача, твердила великая герцогиня.

Баронесса Бенаск вторила ее стонам. Оставив их выражать друг другу сожаление по поводу срыва расписания путешествия, Анастасия поднялась на палубу.

Линкор плавно разрезал морскую гладь, и Анастасия подставила лицо теплому морскому бризу, которым она наслаждалась в первый раз за это путешествие. Дым тянулся из труб «Уориора». Поднятые на трех мачтах паруса вырисовывались белыми силуэтами на фоне голубого неба.

— Все намного прекраснее, чем я предполагала, — опершись о борт, заметила Анастасия подошедшему к ней капитану Азнару.

— Все действительно прекрасно! — повторил капитан, не сводя глаз с ее лица.

— Неужели это так ужасно, что мы опаздываем? — пожала плечами Анастасия. — Мама и баронесса подняли такой переполох из-за этого.

— Наше опоздание означает лишь одно: ваша свадьба состоится на следующий день после приезда. И у вас не будет перед ней целой недели, как это предполагалось, — объяснил капитан. — Отложить или перенести церемонию бракосочетания, полагаю, невозможно.

— Почему? — удивилась Анастасия.

— Потому, что из других стран приглашены монархи и члены королевских фамилий. А также потому, что в Сэрже собирается множество людей, проведших в дороге по нескольку дней, чтобы посмотреть в столице свадебную процессию, — Улыбаясь, капитан добавил: — Наверное, в этот день жизнь в Мороне замрет, и люди увидят такое пышное зрелище, какого не было со времен коронации.

— А кто приглашен из членов королевских фамилий? — поинтересовалась Анастасия,

— Я не знаю точно, — ответил капитан. — Когда я уезжал, его величество продолжал обсуждать список гостей с премьер-министром.

— Как вы думаете, приглашены ли император и императрица? — спросила Анастасия.

— Даже если они и приглашены, скорее всего они вряд ли примут это приглашение, — сказал капитан.

Слова капитана успокоили Анастасию. Ей совсем не хотелось встречаться с Наполеоном III. Анастасия не сомневалась в том, что на самом деле Наполеон III в значительной степени был повинен в тех трудностях, которые испытывала Морона. Что же касалось поведения императора в отношении Англии, то оно вызывало у Анастасии неожиданную враждебность ко всему французскому.

— Думаю, что слухи о намерении Франции вторгнуться в вашу страну абсолютно лживы, — обратился к ней капитан, будто угадав, о чем она думала.

— Надеюсь, — вздохнула Анастасия, — Вы видели бронированные укрепления на берегах Ла-Манша? В этих амбразурах для пушек есть нечто такое, что пугает меня. Иногда кажется, что эти укрепления — наша единственная защита от французской армии.

— Я уверен, те, кто предрекает французское вторжение, просто паникеры, — заявил капитан. — Сам император утверждал, что у него нет никаких намерений.

— Да, но можно ли доверять словам императора? — возразила Анастасия.

Капитан Азнар не ответил. Анастасии было ясно, что у него нет ни малейшего желания защищать французского императора или каких-нибудь других французов. Капитан просто хотел ее успокоить.

— Давайте не будем больше говорить о войне, — попросила она. — У нас и так немного времени. Расскажите мне лучше еще что-нибудь о Мороне. Мне так интересно об этом слушать.

— Сказки или те настоящие драмы, которые происходят в жизни? — уточнил капитан.

— Сказки, — решительно сказала Анастасия. — У меня такое предчувствие, что впереди будет достаточно драм, которые нам предстоит еще пережить.

Ее слова оказались пророческими. Днем позже, когда «Уориор» плыл по Сэржскому заливу, они стали свидетелями катастрофы. Маленькое рыболовное судно столкнулось с таким же суденышком. Послышались ужасные крики рыбаков, и оба судна начали тонуть.

За исключением этого инцидента, «Уориор» благополучно достиг Сэржа. Так как линкор был слишком велик, он не мог пришвартоваться в порту у пристани и вынужден был бросить якорь в самом центре залива.

Стоя на палубе, Анастасия в первый раз увидела страну, которая должна была стать ее домом. Эта земля представлялась ей прекрасной. Но то, что открылось ее взору, превзошло все ее ожидания.

Перед нею был город с белыми домами, вырисовывавшимися на фоне темно-зеленых сосен, устремленных в небо кипарисов и серебристо-серых олив. За юродом, там, где кончались дома, поднимались отроги Пиренейских тор. Чем дальше от моря, тем выше в небо вздымались горные вершины, ослепительно сияя на солнце шапками вечных белых снегов.

Сэржский залив, обрамленный пляжами золотого песка, был очень красив. Как только «Уориор» показался на горизонте, вниз к морю поспешило множество людей. Они запрудили всю набережную и пристань. Они стояли даже на крышах домов и гостиниц, повернутых фасадом к заливу.

Пока линкор бросал якорь, звонили колокола церквей, гудели сирены и корабельные гудки. Везде развевались флаги и ярко расцвеченные транспаранты. Капитан Азнар уже предупредил Анастасию, что ее встретит изобилие цветов.

— На этой неделе будет не только ваша свадьба, мэм, — объяснил он. — В Мороне в это время обычно проходит карнавал!

— А что бывает во время карнавала? — с любопытством спросила она.

— Это праздник цветов. По улицам проходит шествие, а потом бывает «бой» цветов.

— Как восхитительно! И я все это увижу? — воскликнула Анастасия.

— Полагаю, мэм, вы будете наблюдать шествие из здания канцелярии, с балкона, выходящего на главную улицу.

— А «бой» цветов?

Капитан рассмеялся.

— Вам не разрешат, мэм, принимать участие в этом представлении.

— Как жаль! Откуда же берется столько цветов? — поинтересовалась она.

— У нас в стране выращивается огромное количество гвоздик и других весенних цветов.

— Для продажи? — удивилась Анастасия.

— Конечно, они продаются на рынке, — ответил капитан, — но их большая часть перерабатывается при производстве духов.

— Духи! Я и не подозревала, — ахнула Анастасия.

— Гвоздичные, розовые и фиалковые духи, которые вам предложат в Мороне, являются основой для многочисленных продающихся по всему миру духов, которые даже французы считают самыми лучшими.

— Как интересно! — улыбнулась Анастасия.

— Знатоки рассказывали мне, что наши туберозы самые лучшие на всем Средиземноморье. Их обожают парижанки!

Капитан не стал добавлять, поскольку счел это неуместным для слуха Анастасии, что туберозы считаются цветами чувственной любви. Поэтому парижские куртизанки ценили запах этих цветов больше, чем каких-либо других.

— Мне бы хотелось увидеть, как делают духи, — попросила она.

— Это очень интересно, — подтвердил капитан. — Говорят, что необходимо полторы тысячи цветов, чтобы приготовить единственную каплю эфирного масла. А ведь знаменитые парфюмерные масла, такие, как, например, масло Граса [6], использовались еще со времен Возрождения.

Капитан заметил, что Анастасии действительно было интересно, и продолжал:

— Вы сможете увидеть, как производят из цветов эфирное масло в самом Сэрже или в городе Аркале, расположенном в южной части страны.

— Я обязательно съезжу туда тоже, — пообещала Анастасия, и капитан благодарно посмотрел на нее.

Едва «Уориор» бросил якорь, как от берега отошел нарядный белый катер с развевающимся на корме морским флагом. Анастасия забеспокоилась. Обернувшись к капитану, она спросила:

— Его величество поднимется на борт линкора?

Капитан отрицательно покачал головой:

— Было решено, что его величество встретит вас на ступенях дворца, мэм. А когда вы сойдете на берег в сопровождении премьер-министра и членов кабинета, вас с торжественной процессией провезут по городу. — Катер быстро приближался, и капитан добавил: — Я думаю, мэм, вам лучше спуститься вниз. И, когда прибудет делегация, находиться вместе с великой герцогиней и баронессой.

— Да, конечно, — кивнула она, Анастасия поспешила в адмиральскую каюту.

Великая герцогиня уже ждала ее там.

— Где вы были, Анастасия? — строго спросила она.

— Я была на палубе, мама. Смотрела, как корабль входит в гавань.

— Вам надо было сказать мне, куда вы идете, — смягчилась великая герцогиня. — Ведите себя осмотрительнее, Анастасия, и помните, что сейчас очень важно произвести хорошее впечатление. Первое впечатление — всегда самое важное.

— Хорошо. Я постараюсь, мама, — смиренно согласилась она с матерью.

На Анастасии было бледно-голубое платье, которое очень шло ей. А ее шляпка, украшенная нежными розовыми бутонами, и такой же маленький зонтик, без сомнения, могли поспорить с самыми изящными аксессуарами женской одежды, купленными в Париже. Сознание того, что она одета весьма изысканно, придавало Анастасии некоторую уверенность в себе. И тем не менее она не могла не нервничать те долгие минуты, пока первые сановники Мороны поднимались на борт линкора и в сопровождении капитана корабля подходили к адмиральской каюте.

Премьер-министр оказался приятным, начинающим лысеть мужчиной с проницательным и, как показалось Анастасии, немного озабоченным взглядом. Он приветствовал ее по-французски. Однако, когда она ответила ему по-моронски, премьер-министр был явно восхищен.

— Ваше королевское высочество может разговаривать на нашем языке! — с удивлением отметил премьер-министр.

— У меня был очень хороший учитель, — объяснила Анастасия, — и я надеюсь, что не разочарую всех, сделав грамматические ошибки.

— Уверен, что с вашим королевским высочеством этого не случится, — сказал премьер-министр.

Затем последовала долгая церемония обмена приветственными речами, прежде чем англичане наконец отправились на белом катере к берегу. У причала их ожидало несколько открытых карет.

К удовольствию и восторгу Анастасии, запряженные лошади и кареты были убраны гирляндами цветов. Она поднялась в карету, открытый верх которой был весь покрыт красными гвоздиками. Рядом с ней в карету сел премьер-министр, а напротив — сэр Фредерик Фолкленд и капитан Азнар. Сэр Фредерик был облачен в посольский мундир, а на голове у него была шляпа, украшенная белыми перьями. Заняв свое место, сэр Фредерик принес Анастасии витиеватое извинение за то, что во время путешествия не мог находиться в обществе из-за морской болезни. Он показался Анастасии довольно скучным, малоинтересным человеком. И про себя она удивлялась, почему, если Морона имела такое значение для Англии, не нашли более представительного человека, чтобы сделать его английским послом в этой стране.

Процессия из нескольких карет двинулась к королевскому дворцу. Анастасии хотелось произвести хорошее впечатление на премьер-министра. Но вести с ним беседу под шум приветствующей ее толпы было совершенно невозможно, и Анастасия стала смотреть по сторонам.

Дворец, куда направлялась процессия, стоял на самом высоком месте в городе. Окруженный зеленью, он был подобен сверкающему драгоценному камню на зеленом бархате. Улицы украшали знамена, цветочные гирлянды и арки всех форм и размеров. Балконы домов, запруженные машущими людьми, пестрели разноцветными шалями, флажками и транспарантами из цветной бумаги, свисающими с балконов вниз, Гвоздики, розы, лилии и дикие орхидеи летели в карету к ногам Анастасии, пока наконец они не засыпали все дно кареты и коврик, прикрывавший ее колени. Было очень весело. Горожане улыбались, махали руками и приветствовали Анастасию громкими криками. Она отвечала им, все более волнуясь и восхищаясь увиденным.

— Эти люди выглядят такими веселыми и счастливыми, — обратилась Анастасия к премьер-министру.

— В большинстве своем мы очень жизнерадостные люди, — заметил он. — Да и, если можно так выразиться, мэм, вы оказались такой, какой мы надеялись вас увидеть.

— Это значит какой? — с любопытством спросила она.

— Подобно принцессе из сказки, — улыбнулся премьер-министр. — Вы должны простить меня, мэм, но обычно мы представляем себе англичан очень высокими, надменными леди и джентльменами с торчащими вперед зубами и одетыми в платье из шотландской ткани.

Анастасия непринужденно рассмеялась:

— Я отлично понимаю, что вы имеете в виду, — еще смеясь, заговорила она. — Некоторые англичане выглядят именно так, как вы описали. Надеюсь, что я отличаюсь от них.

— Вы и впрямь выглядите совершенно по-другому мэм, — согласился премьер-министр.

И когда Анастасия с улыбкой обернулась к нему, она была уже почти уверена, что ей удалось опять одержать победу.

Процессия продолжала двигаться по бесконечным улицам. Везде было полно народу, и все улицы показались Анастасии одинаковыми. Наконец лошади начали подниматься вверх, и она увидела почти над головой огромный белый дворец. Он выглядел очень впечатляюще. Процессия повернула во двор, проехав через огромные золоченые ворота. Перед дворцом Анастасия увидела классический фонтан, струи которого били в небо, переливаясь на солнце, а позади него — длинный ряд ступенек, ведущих к парадному входу.

Лестница была устлана красивым ковром. На ней выстроился почетный караул и расположились живописные группы элегантно одетых придворных. Мужчины — преимущественно в военной форме, с орденами и наградами, дамы — в огромных кринолинах с маленькими, украшенными кружевом зонтиками для защиты от ярких солнечных лучей.

Карета, в которой сидела Анастасия, сделала круг вокруг фонтана и остановилась около лестницы. Анастасия ступила на землю. Подняв глаза, она увидела, как из парадной двери дворца вышел высокий мужчина в белой военной форме и начал спускаться к ней вниз по лестнице.

Она ощутила, как глухо забилось сердце у нее в груди. И Анастасия почувствовала, как все ее существо охватывает страх, такой, какого она еще не испытывала ни разу в жизни.

Король Мороны — суровый, темноглазый человек с портрета приблизился к ней. Это был Максимилиан III, ее будущий муж.