Поцелуй горца

Глава 12

Следующее утро.

-Почему ты должен жить до конца здесь, Сильван? Ты как лысый орел гнездящийся в горах,– сказала Нелл, подталкивая открытую дверь в его комнату – одна сотня и три ступени чем замку свойственно– своим бедром: Хотелось устроиться на самой высокой ветке, не так ли?

Сильван МакКельтар поднял голову вверх от книги с ошеломленным выражением. Серебристо-белай грива была приглажена вокруг его лица, и Нелл находила его страшно интересным в таком виде, но она никогда ему об этом не говорила.

-Я не лысый. У меня вполне много волос. Он наклонил голову снова и возобновил чтение, пробегая пальцем по странице.

Этот мужчина был полностью в своем собственном мире большее время, задумалась Нелл, было много раз, когда она удивлялась, как ему удалось получить сыновей от своей жены. Эта женщина захлопывала его фолианты заключенные в его пальцы и тащила его за ухо?

Сейчас, хорошая идея, подумала она, рассматривая его глазами, которые не сейчас ни когда либо до этого, за все двенадцать лет, что она провела здесь, не выдали ни одну унцию своих чувств к нему.

-Пей,– она сильно ударила кружку по столу рядом с его книгогй, осторожнее что бы не разлилось и капли на его драгоценный фолиант. –Еще не один из твоих отвратительных отваров, не так ли Нелл?

Нет, – сказала она , с каменным лицом: Это еще один из моих раскошнейших заваров. И ты нуждаешься в нем, так что пей. Я не уйду пока кружка не опустеет

-Ты положила какао в него?

-Ты знаешь мы практически на нуле.

-Нелл, – сказал он обиженно, переворачивая страницу в книге: Бог с тобой, я выпью его позже.

-тебе было бы хорошо узнать, что твой сын встал, и вообще, – добавила она, руки на бедрах, нога притопывает, ожидая, когда он выпьет. Когда он не ответил, она выдохнула: Что ты прикажешь мне делать с девушкой, появившейся прошлой ночью?

Сильван закрыл свою книгу, отказываясь смотреть на нее, что бы не выдать, как сильно наслаждается смотря на нее. Он успокоил себя обещанием безопасно украсть несколько беглых взглядов исподтишка, когда она выйдет за дверь: Ты не собираешься уходить, не так ли?

-не до тех пор пока ты не выпьешь!

-Как она?

-Спит, – обратилась Нелл к его профилю. Этот мужчина редко смотрел на нее, как она заметила: она разговаривала с его профилем годами:– Но она не кажется мучающейся продолжающейся травмой. Спасибо святым, подумала Нелл, чувствую острое покровительство к девушке, которая пришла без одежды и ее девственности на бедрах. Ни она, ни Сильван не пропустили этого, когда она укладывали крошечную, потерявшую сознание девушку в кровать. Она тревожно переглянулись, а Сильван перебирал пальцами ткань пледа сына, со сбитым с толку выражение.

-Она сказала, что-нибудь о том, что с ней произошло прошлым вечером?– спросил он, лениво потирая большим пальцем по символам, тесненным на кожаном переплете книги.

-Нет. Хотя она бормотала во сне, но ничего из этого не имело смысла.

Брови Сильвана поднялись: Ты думаешь, она была…э, повреждена в некотором смысле так, что затронуло ее сознание?

-Я думая, – осторожно сказала Нелл: Чем меньше вопросов ты задашь ей теперь тем лучше. Это никак на ладони, она нуждается в месте, где остаться, не имея не собственности ни одежды. Я прошу тебя, предоставь ей приют, как ты сделал для мен в тот вечер, много лет назад. Позвольте ей выйти наружу, когда она будет готова.

-Хорошо, если она в какой-либо степени похожа на тебя, значит, я никогда не буду знать,– сказал Сильван с напускной небрежностью.

У Нелл перехватило дыхание. За все эти годы он ни разу не спрашивал, что случилось в ночь, когда ей дали убежище в Замке Кельтар. Для него даже сделать такой бесцеремонный намек на это был реже, чем красная сосновая куница. Уединение даже почиталось у МакКельтаров – иногда благодатное, иногда проклятое. Мужчины Кельтары не имели обыкновения совать нос в чужие дела. И было много раз, когда она желала, что бы один из низ совал! Когда много лет назад, Сильван нашел ее, лежащую на дороге, избитую и оставленную умирать, она не была склонна говорить об этом. Ко времени, когда она вылечилась и была готова довериться, Сильван – который держал ее за руку и сражался за нее пока она лежала в бреду– холодно отступил от ее кровати и никогда не говорил об этом снова. Что было делать женщине? Выпалить ее горестный рассказ, словно она искала сочувствия?

И так вежливость и беспредельное пропасть образовалась между домоправительницей и лордом. Как и должно быть, напомнила она себе. Она осторожно подняла голову, предупреждая себя не читать слишком много в его мягком заявлении.

Когда она ничего не сказала, Сильван вздохнул и дал ей указание, что бы она раздобыла подходящую одежду для девушки.

-Я ежу отыскала некоторые из старых платье твоей жены. Теперь, ты будешь так любезен выпить? Не думай, что я не знала, что ты не хорошо себя чувствовал в последнее время. Мой отвар поможет, если ты перестанешь выливать его в уборную.

Он вспыхнул.

-Сильван, ты плохо ешь, ты недостаточно спишь, а тело нуждается в некоторый вещах. Почему бы тебе просто не попробовать его и увидеть, если он не поможет?

Он поднял одну белую бровь, бросая на нее сатироподобный взгляд: Назойливая ведьма.

-Сварливый старый лис.

Слабая улыбка играла на его губах. Он поднял кружку, зажал нос и опорожнил содержимое назад. Она смотрела, как его горло работало несколько минут, прежде чем она сгримасничал и отшвырнул кружку. На короткий момент их глаза встретились. Она повернулась и пошла к двери: Не забудь о девушке,– натянуто напомнила она:– Вы должны увидеться с ней, удостоверить ее, что у нее здесь есть мести, как бы долго оно ей не было нужно.

-Я не забуду.

Нелл наклонила голову и шагнула за дверь

-Нелли.

Она замерла, спиной к нему. Этот мужчина не звал ее Нелли все эти годы.

Он прочистил горло: Ты сделала что-то другое с собой? Когда она не ответила, он прочистил горло снова: Ты выглядишь…э…ты выглядишь довольно…– он умолк словно сожалел даже начав.

Нелл обернулась лицом к нему, ее брови сошлись, губы поджались. Он открыл и закрыл рот несколько раз. Его пристальный взгляд блуждал по ее лицу. Может он действительно заметил крошечное изменение, которое она сделала? Она думала, что она никогда не замечал ее. А если бы и замечал, думал что она была глупой женщиной, старухой носящийся с сомой собой?

-Довольно, что?– потребовала она

-Э… я действительно верю… что это слово может быть … привлекательно. Мягче как-то, подумал он, его взгляд пробежал вверх и вниз. Твой Бог, женщина была соблазнительно мягкой, для начала.

-Ты потерял рассудок, старик?– воскликнула она, совершенно сбитая с толку, и когда Нелл была совершенно сбита с толку, она владела чудачеством как мечом: Я выгляжу так же как каждый день,– солгала она. Выпрямив спину, она заставила себя плавно по-королевски выйти за дверь.

Но тогда, когда она знала, что была вне видимости, она бросилась вниз по лестнице, юбки разлетались, волосы распались свободно, руки у горла.

Она погладила тонкие пряди волом, которые она отрезала ножницами этим утром – так же как у крошечной девушки – восхищаясь видом.

Если такое незначительное изменение притянуло– о Боже, комплимент! от Сильвана МакКельтара, она могла просто сшить себе то новое платье из мягчайших рулонов ткани, которые были присмотрены ею.

Очаровательная, ничего не скажешь!

*****

Гвен медленно просыпалась, избавляясь от калейдоскопа кошмаров, в которых она бежала голая – естественно, в самом большом весе, никак не после недели успешного сидения на диете – гоняясь за Драстеном и теряла его за дверьми, которые исчезали до того как она успевала добежать до нее.

Она глубоко вздохнула, пробираясь сквозь свои думы. Она оставила Штаты потому, что презирала свою жизнь. Она начала поездку в Шотландию, что бы потерять девственность, увидеть имеет ли она сердце и встряхнуть собственный мир.

Хорошо, она, безусловно, завершила все задачи.

Никакого простого сладкого соблазнителя для меня, подумала она, я получила путешествующего во времени гения, который приходит с кучей проблем и отсылает меня назад сквозь время спасти его.

Не то, что бы она возражала.

Она решила, что слова - задушевный друг и Драстен МакКельтар – синонимы.

Она, наконец, встретила мужчину, который заставил ее чувствовать с такой силой, которую она, никогда, не представляла. Он был блестящий, даже не было холода в его великолепии. Она знал как поддразнивать, быть теплым и страстным. Он нашел ее красивой, он был феноменальным, чувственным любовником.

Просто, она встретила идеального мужчину и потеряла его, все за три дня. Она пробудил больше эмоций в ней за это короткое время, чем она чувствовала за всю ее жизнь.

Медленно, она открыла глаза. Хотя, комната была тусклой, приглушенный золотистый свет огня разливался по комнате. Она моргнула от избытка красного окружающего ее, затем вспомнила очарованность Драстена красным беговым костюмом в Баррете. Его настойчивость на красных штанах или футболке, желание, в котором она отказала.

Это поставило печать на красном цвете. Она, несомненно, сейчас в мире Драстена .

Роскошное темно лиловое бархатное одеяло было заткнуто под ее подбородок. Над ней, бледно лиловый балдахин, из абсолютно просвечивающийся материи, задрапировывал элегантную резную вишневую кровать. Лиловая овчина – о, действительно, думала она, я знаю, нет лиловый овечьих шкур – раскинута по ее ногам. Пурпурные подушки с серебряной плетеной отделкой были разбросаны у изголовья. Маленький редкий антикварный столик был застлан светло-лиловым и темно-фиолетовым шелком. Сверкающие цвета сливы и черные гобелены со сложными рисунками украшали два высоких окна, а между ними висело огромное в витиевато украшенной раме зеркало. Два стула расположились перед окнами, сосредоточившись вокруг стола, на котором стояли серебряные кубки и тарелки.

Пурпурный, размышляла она, с озарением. Такой заряжающий, энергичный мужчина естественно захочет окружить себя цветом, который имел самую высокую частоту в спектре.

Это был горящий цвет, пылкий и эротичный.

Как и сам мужчина.

Она вжала нос в подушку, надеясь уловить его запах в постельном белье, но если он и спал в этой кровати, это было так давно, или покровы были сменены.

Она повернула свое внимание на каркас изысканной резной кровати, в которой лежала. Изголовье имело многочисленный ящички и полочки. Тонкий кельтский орнамент был выгравирован на широком изножье кровати. Она видела кровать как эту, однажды.

В музее.

Эта была такой же новой как любая другая, которую можно найти в современной мебельной галерее. Сгребая челку с лица, она продолжила осматривать комнату. Знать, что она была в шестнадцатом веке и видеть это, было две больших разницы.

Стены были сделаны из светло серого камня, потолок высокий, и ни одного, из тез лепных изделий и плинтусов, что всегда смотрятся так не к месту в - отреставрированных замках, часто посещаемых туристами. Ни одной розетки, ни одной лампы, лишь множество стеклянных чаш, наполненных маслом увенчанные толстым, светло-лиловыми, почерневшими фитилями. Доски застилали пол, отполированный до глянца, разбросанными с меховыми полостями. Прекрасный сундук стоял в ногах кровати, заполненный грудой сложенных одеял. Большие удобные стулья были выставлены у очага. Камин был облицован ровным Розовым камнем, с массивной вытесанной каменной доской сверху. В нем дымил торфяной огонь, пучок вереска на сухом брикете благоухал на всю комнату. В общем, прекрасная теплая комната богатая и роскошная.

Она взглянула на свое запястье посмотреть, который час, но должно быть ее часы унесло в ту же квантовую пену, что поглотила ее одежду и рюкзак.

Она моментально отвлеклась на предмет одежды, в который она была одета: длинная легкая белая сорочка, окаймленная кружевом. Она смотрелась категорически старомодной и фривольной.

Гвен покачала головой и перекинула ноги через край кровати почувствовала себя страшно маленькой, когда ее пальцы повисли в футе над полом. С раздраженным прыжком она опустилась вниз с высокой кровати и поспешила к окну. Она отодвинула гобелен, что бы обнаружить, что солнце ярко светит за застекленным окном. Она секунду шарила щеколду, потом открывая, толкнула его и глубоко вдохнула благоухающий воздух.

Она была в Шотландии шестнадцатого века. Вау.

Под ней растянулся, расположенный террасами внутренний двор, примыкающий к четырем внутренним стенам крыльев замка в котором она была. Две женщины выбивали ковры о камни, болтая, и в то же время держали в поле зрения стайку детей, пинающих кривобокий на вид мяч. Она кося взгляд всмотрелась. Ёёёй, подумала она, вспоминая как Берт рассказывал, что она читал, будто средневековые дети играли с мячами сделанными из мочевых пузырей животных и тому подобное. Она резко встряхнулась. Пока она стоит и глазеет из окна, опасность может быть придвигается еще ближе к ее высокогорному любовнику.

Она собиралась сдернуть одеяло с кровати и надеть его в тога-стиле, когда заметила платье бледно-лилового цвета, конечно – лежащие на подбитом стуле у огня, в стороне куча из других вещей. Она поторопилась к стулу, где она перебрала пункты, пытаясь решить, в каком порядке предполагалось надеть их.

И здесь не было трусиков, поняла она с унынием. Ей едва представлялось как она, рассекая вокруг, голозадая под платьем. Она впилась взглядом в одежду, словно одно раздражение могло вызвать пару трусов из разряженного воздуха. Она обвела комнату глазом предпринимателя, но скрепя сердце заключила, что даже если она подхватит покрывало со столика, она как будет должна обернуть его вокруг ее как пеленку.

Она выскользнула из ночной сорочки, затем скользнула в мягкое нижнее белье через голову. Простой сдвиг, и оно льнет к ее телу. Поверх него пошло платье, затем темно пурпурная туника без рукавов, расшитая серебряными нитями. Ошеломленная тем, что платье не волочится по полу, она рванула вверх подол и фыркнула, увидев, что он был аккуратно отрезан. Должно быть люди уже заметили как она мала. Она завязала кружева на верхней тунике под грудью.

Домашние туфли были шуткой, размер слишком большой, но придется надеть. Она стянула шелковое покрывала со столика и разорвала легкую ткань. Как только она свила ее в клубок и втиснула в носок, ее живот крайне сильно заворчал, и она вспомнила, что не ела со вчерашнего дня.

Но она не сможет просто выйти в коридоре без плана.

Повестка дня: туалет, кофе, затем при самом первом возможном удачном случае найти Драстена и рассказать ему, что случилось.

Расскажи ему…в какой она опасности, что он говорил до этого, когда стоял в круге камней. Покажи ему… очевидно, подразумевал ее рюкзак. Она вздохнула, желая иметь его. Но Драстен был блестящим человеком с прекрасным логическим складом ума, конечно, он увидит правду в ее рассказе.

В ретроспективе, ее привело в ярость, что Драстен не сказал ей всей правды. Однако, она нехотя признала, шансы были бы хорошие, если бы он рассказал ей, она бы с бесконечностью обсуждала неправдоподобность путешествия во времени, как бы ни долго это не заняло во времени у нее, отвезла его в ближайшую психиатрическую палату.

Она бы никогда не поверила, что он знает как перемещаться в четвертом измерении. Кто или что был этот мужчина, которому она отдала свою девственность?

Был только один способ выяснить. Найти и поговорить.

Эй, Драстен ты не знаешь меня, но будущий ты заколдован, проснешься в двадцать первом веке и отошлешь меня назад, что бы спасти тебя и сберечь твой клан от разрушения.

Она нахмурилась. Это не было чем-то, во что она бы поверила, если бы мужчина появился в ее времени с такой историей, но Драстен должен был знать, о чем он говорил. Это было просто, он хотел, что бы она сказала прошлому ему правду. Больше не было ничего, что он пытался сказать.

Ее морил голод по еде и легком взгляде на Драстена.

И это было безотлагательно, дна должна была узнать число. Запихивая в тапки ноги, она выскочила в коридор.