Поцелуй меня, Катриона

ГЛАВА 10

Когда англичанин вошел вслед за Бьянкой на кухню, Катриона подскочила, как ужаленная. Ее платье, волосы и передник были в полном беспорядке. На лице виднелись следы слез. Ну почему Питер всегда появляется в самый неподходящий момент и застает ее врасплох?

– Этого человека следует называть лордом Фитэйном, – холодно заявила девушка сестре. – Добро пожаловать лорд Фитэйн, – обратилась она уже к Питеру. В этот момент Катриона уже мало походила на гостеприимную хозяйку.

– Я буду называть его Питер, если захочу, – огрызнулась Бьянка. – Он мне сам разрешил. А «лорд» я добавляю только из вежливости. Вот так!

– Синьор Сильвано, – поспешно вмешался Питер, не желая, чтобы словесная перепалка между сестрами перешла в ссору. – Вы позволите мне прогуляться с Катрионой?

– Конечно, с радостью. Бьянка, домой посуду, Катрионе нужно переодеться. Может быть, вы за это время выпьете чашечку кофе с фруктовым пирогом, если, конечно, ничего не имеете против пребывания с нами на кухне? Бьянка…

– Мое платье вполне сойдет для прогулки, – громко объявила Катриона, снимая передник и небрежно бросая его на стул. – Пойдемте, – обратилась она уже к англичанину и с гордо поднятой головой вышла из кухни, даже не взглянув, последовал ли за ней кавалер или нет.

Лорд Фитэйн улыбнулся и развел руками.

– Кофе с фруктовым пирогом, – сказал он с сожалением, – это звучит очень заманчиво! – Затем он быстро догнал Катриону и галантно распахнул перед ней дверь.

– Я угощу вас после прогулки. И не обращайте внимания на выходки моей сестры, вы будете моим гостем! – крикнула им вслед Бьянка, стоя в дверях.

Услышав это, Катриона резко повернулась, в полной готовности достойно принять бой, но Питер своевременно преградил ей дорогу.

– Малышка, ты ведь можешь поругаться с сестрой чуть попозже. И, в конце концов, объясни, чем вызван твой гнев? Что я такого натворил? Я пригласил тебя на прогулку, только и всего.

– Ты… ты… – она запнулась. Не могла же она сказать ему, что он появляется всегда в тот момент, когда она бывает наиболее ранима. И именно поэтому у нее не бывает настроения. Такое заявление было бы просто нелепым, ведь Питер ни в чем не виноват.

– Так чем же я провинился?

– Ты попросил разрешения у моего отца, а я и сама могу решать такие вопросы, – неуклюже оправдывалась Катриона, говоря первое, что пришло ей в голову.

– Не сомневаюсь, – мягко согласился Питер, радуясь тому, что в темноте девушка не могла видеть его насмешливую улыбку. – Но разве ты не слышала поговорку: «Со своим уставом в чужой монастырь не лезут»? Я знал, что твоему отцу это понравится, а мне очень хотелось угодить ему.

– Это еще зачем?

– Затем, что я собираюсь давать уроки его дочери.

На сей раз темноте обрадовалась Катриона, так как ее лицо вспыхнуло ярким румянцем. Девушка ускорила шаг так, что Питеру пришлось бежать за ней.

– Эй, нельзя ли помедленнее? Ведь мы вышли на прогулку, а не на пробежку. – Он взял ее за руку. – Не пройти ли нам к тому большому дереву за церковью, где произошла наша первая встреча?

Девушка кивнула в ответ, совершенно забыв, что в темноте он все равно ничего не видит. Питер принял ее молчание как согласие – само собой разумеющееся. Катриона мысленно представила то, что произойдет, когда они подойдут к дереву. Она вспомнила губы, руки и жар его тела.

Девушка задрожала, предвкушая наслаждение, но ей совсем не хотелось, чтобы он раньше времени заметил ее волнение. Она резко выдернула свою руку.

– А с другой стороны, зачем нам так долго ждать? – заявил Питер, словно читая ее тайные мысли.

Не дожидаясь ответа, он обнял Катриону. В темноте они ничего не видели и только чувствовали горячие тела друг друга. Темнота делала их свидание еще более волнующим и загадочным. Питер долго покрывал поцелуями все ее лицо, не касаясь, однако, губ. Когда, наконец, их уста слились в страстном поцелуе, девушка едва не задохнулась от восторженного чувства.

Она так долго ждала этого, что ее ответный порыв был поистине неудержимым. Девушка обвила руками шею молодого человека и прильнула к нему так сильно, как будто хотела его задушить. Вдруг она приостановилась в своем страстном порыве и начала расстегивать ему камзол: ей хотелось, чтобы их тела разделяла лишь тонкая ткань его шелковой сорочки.

Девушке казалось, что она покинула собственную оболочку и смотрит на себя со стороны. Неужели это она, Катриона Сильвано? Она, как безумная, целует мужчину, с наслаждением принимая его ласки и замирая от нахлынувшей на нее лавины неведомых доселе чувств.

Опытные руки англичанина ласкали каждый изгиб ее истомившегося тела. Ей казалось, что еще секунда – и она лишится чувств.

Катриона отстранила его и отступила на несколько шагов.

– Подожди, мне нужно перевести дух, – сказала она, видя, что Питер опять направился к ней.

– Мы это сделаем вместе, – согласился он и легонько пожал ее руку. – Давай немного пройдемся.

Это немного успокоило Катриону. Они шли по дороге и смущенно молчали.

Когда дорога привела их к заветному дереву, Питер вдруг резко повернулся и сказал хриплым голосом:

– Ты, может быть, и не самая нетерпеливая девственница, но, определенно, одна из самых страстных.

Если бы с Катрионой кто-то посмел так разговаривать, она тут же накинулась бы на него с кулаками. Однако слова лорда Фитэйна почему-то тронули ее.

– Я… я… – она замолчала, испытывая чувство неловкости и замешательства. Она не знала, что ответить на эти слова.

– Это был комплимент, малышка.

– Почему ты все время называешь меня малышкой? Ведь я выше большинства девушек во Фридженти. Неужели англичанки выше ростом, чем итальянки?

Питер засмеялся.

– Я тебя называю так, потому что испытываю к тебе невероятную нежность. А кроме того, хочу сам себе лишний раз напомнить, что теперь я выше тебя. Ведь так было не всегда, помнишь? Каким маленьким и ничтожным я себе тогда казался!

– Из-за меня? – спросила Катриона, не совсем точно поняв смысл его слов.

– Конечно, из-за тебя. А, вот и наше дерево!

Глаза девушки уже привыкли к темноте, и она ясно различила очертания огромного дерева. Питер взял ее за руку и со смехом притянул к себе.

– Вот здесь мы столкнулись и упали. А теперь я хочу поцеловать тебя на этом месте.

– Почему?

– Почему? Да потому, что я не какой-нибудь романтически настроенный юноша.

– А мне кажется, совсем наоборот. Только я не вижу ничего романтичного в том, что мы тогда оба шлепнулись на задницы.

– В тебе говорит благоразумная, практичная итальянка, а я, дурак, думал, что твои соотечественники очень сентиментальны.

Девушка медленно опустилась на историческое место. Ей захотелось сказать, что не надо зря тратить время на какие-то воспоминания, когда можно целоваться. Однако это было бы уже чересчур, даже для нее. Ей и в голову не могло прийти, что выражение ее лица красноречивее всяких слов! Судорожно сжатые руки и напряженная поза подсказали Питеру, что ему следует делать.

Он присел рядом с девушкой и жестом пригласил ее сесть к нему на колени.

Теперь, когда Карлэйл был готов пойти навстречу ее желаниям, Катриону вдруг охватили сомнения.

– Я хочу тебя, – сказал Питер, поддразнивая ее, – и клянусь, что отнесусь с уважением к твоему целомудрию. Тебе нечего бояться.

– Я и не боюсь.

– Тогда иди ко мне, – он бережно приподнял ее и усадил к себе на колени. Катриона прижалась к нему и прошептала: «Я готова».

– Для поцелуев?

– Да.

Питер крепко поцеловал Катриону в губы, а затем с улыбкой заглянул ей в лицо.

– Ну что, удовлетворена?

– Да, спасибо.

При этих словах он громко расхохотался, а Катриона подскочила на его коленях.

– Либо я прекрасный учитель, – сказал он, крепко прижимая к себе девушку, – либо ты на редкость способная ученица, да к тому же еще и благодарная. Когда я слышу твои просьбы о поцелуях и благодарности за них, то чувствую себя настоящим героем. Мое мужское самолюбие играет победный марш.

Катриона подтянула колени к подбородку и обняла их руками.

– Ты хочешь сказать, что так не делают?

– Ну, скажем, большинство девушек не могут так быстро привыкнуть к любви, а если и могут, то…

– Продолжай.

– Они ведут себя более сдержанно.

– Сдержанно? – спросила она насмешливо. – Ты хочешь сказать, что они скромнее меня?

– Что-то в этом роде.

– И что бы я получила от своей скромности? Мы бы сейчас не сидели здесь одни и не целовались бы, как сумасшедшие. Вместо этого мы спокойно попивали бы кофе в гостиной и не продвинулись бы так далеко с нашими уроками. Только…

– Что только? – спросил Питер.

– Только я никогда бы не узнала, что такое наслаждение, – с серьезным видом ответила Катриона.

У Питера екнуло сердце.

– Неужели я научил тебя этому, Катриона?

– Научил или нет, кто знает? Но я его узнала, – Катриона прижалась головой к его подбородку. – Я узнала наслаждение в твоих объятиях, – тихо пробормотала она.

Питер бережно приподнял ее голову.

– Поцелуй меня, Катриона. Нет, не так. Сейчас целуешь меня ты.

Через некоторое время девушка услышала тихий, как-то необычно звучавший голос Карлэйла.

– Открой свои губы, Катриона. Открой мне свое сердце.

Девушка решила, что совсем потеряла голову и что-то неправильно поняла.

Питер бережно уложил ее на землю а сам лег сверху, но не наваливаясь на нее всем телом.

Катриона счастливо улыбнулась, глаза ее подернулись туманной дымкой.

– Смотри, не забудь о моем целомудрии, – напомнила она.

– Не волнуйся, не забуду, хотя это будет очень трудно.

– Дело вовсе не в моем целомудрии и невинности, – сказала девушка извиняющимся тоном. – Просто я не хочу забеременеть. Невинность обычно гораздо больше заботит мужчин. Мой брат, Санти, обручен с Анной Фурилло. Он пришел в негодование, когда отец предположил, что он лишил свою невесту невинности. Скажи мне, почему для мужчины так важно жениться на девственнице? – она лениво зевнула.

– Будь я проклят, если знаю, – ответил Питер со сдавленным смешком.

– Что тут смешного?

– Слишком уж необычное время ты выбрала для философских бесед.

– Я этого так и не пойму, если ты не объяснишь. Почему мужчины такие?

– Мне кажется, каждому мужчине хочется быть первым у любимой женщины и, может быть единственным, я так полагаю. А вообще я над этим не задумывался.

Катриона попыталась сесть, но он снова уложил ее.

– Если честно, я никогда не имел дело с девственницей, – признался он.

– Но у тебя наверняка были любовницы!

– М-м-да, и не одна.

– Не сомневаюсь. Иначе ты не был бы таким замечательным учителем.

– Благодарю, вас, синьорина, – с напускной серьезностью ответил он.

– Ну, а теперь мы можем продолжить урок.

Питер лег на бок и повернул Катриону к себе.

– Придется на несколько недель прервать обучение, – прошептал он девушке на ухо. – Мне нужно уехать по неотложному делу. Уже завтра. Поэтому я и пришел к вам домой сегодня вечером. Мне совсем не хотелось, чтобы ты решила, что я забыл о своем обещании поцеловать тебя.

– Ну, если ты уезжаешь, нельзя терять времени даром. Давай наслаждаться, пока оно у нас еще есть, – в голосе Катрионы звучала нежность.

– Давай, – ответил Фитэйн, расстегивая ворот ее платья.