Поцелуй Меня Ложью

Я слушаю шум воды в ванной комнате База и ерзаю на кровати, мой взгляд постоянно перемещается к его телефону, который лежит на тумбочке у закрытой двери. Мое сердце бешено колотится.

Это неправильно.

Я знаю, что это неправильно.

Несмотря на это, я все равно хватаю его. Мои руки дрожат от тяжести устройства. Обычно он не кажется таким тяжелым, но сейчас? Кажется, что это штука весит миллионом килограмм.

Очевидно, он защищен паролем. Я почти закатываю глаза.

Какая я идиотка ?

Я уже собираюсь положить телефон обратно на тумбочку, когда у меня появляется идея. Это может не сработать. Шансы невелики, но попробовать не помешает. Если я не сделаю этого сейчас, у меня, возможно, никогда больше не будет такого шанса.

Я торопливо пересекаю спальню, роюсь в корзине с бельем База, подбираю брюки, в которых он был вчера на гала концерте. Я копаюсь в поисках, и почти кричу от радости, когда мои пальцы сжимают кожу. Я медленно вытаскиваю его бумажник и некоторое время смотрю на него, моля Бога, чтобы это сработало.

Дрожащими пальцами я открываю его и достаю водительские права. Не удивлюсь, если на фото он выглядит красавцем. Большинство людей на своих удостоверениях и водительских правах выглядят совершенно иначе, чем в реальной жизни, но, конечно, те же правила не применимы к Базу.

Протягивая удостоверение с фотографией, я хватаю его телефон. Я пытаюсь соединить его удостоверение и телефон для распознавания лиц, но не могу заставить, чтобы это сработало. Я стону от разочарования, пытаясь еще раз.

На этот раз я помещаю фотографию дальше, и внезапно экран открывает домашнюю страницу, демонстрируя все его приложения.

Я задыхаюсь от недоверчивого смеха.

Это сработало.

Черт! Это сработало!

Я нажимаю на иконку почты, решив сначала поискать в его письмах что-нибудь подозрительное. Пока все загружается, я засовываю его удостоверение обратно в бумажник и кладу бумажник в карман. Я бросаю его брюки в корзину, стараясь, чтобы все выглядело нормально. Я напрягаюсь, прислушиваясь к шуму воды, просто чтобы убедиться, что он все еще в душе.

В строке поиска я набираю дату смерти Мэдисон, но, конечно, ничего не всплывает. Это было много лет назад, и мы были еще детьми. Конечно, с тех пор он не получал никаких писем. Я стираю, затем набираю имя Мэдисон, и поиск оказывается пустым. Я с тревогой оглядываюсь через плечо, убеждаясь, что он все еще принимает душ.

Я ввожу сначала имя Трента, просматривая все их электронные письма. Все они связаны с работой. То же самое касается и остальных ребят. Ничего подозрительного. Когда вода внезапно выключается, мой желудок падает, и я бегу обратно в спальню, мое сердце колотится.

Я прыгаю на кровать, закрываю его электронную почту и блокирую телефон, затем кладу его обратно на тумбочку, пытаясь вспомнить, в каком положении он оставил его. Я стараюсь быть непринужденной, лежа на кровати со своим телефоном. К тому времени, когда он возвращается в спальню, вода стекает по его телу. Я чувствую себя чертовски виноватой.

Зачем я это сделала ?

Конечно, Баз ничего не знает.

Я предаю его доверие. Я превращаюсь в сумасшедшую. И все ради чего?

— Не притворяйся, что не знаешь, зачем ты это делаешь. Ты не можешь проиграть,

только не сейчас, — предупреждает голос Мэдисон.

Я стряхиваю ее, стараясь уделить Базу все свое внимание.

Когда он замечает, что я смотрю на него, он ухмыляется, роняя полотенце, и мой живот сжимается, а сердцевина пульсирует от предвкушения.

Когда Баз идёт к кровати, он убирает мой телефон на подушку рядом и тянет меня к краю. Раздвигает мои ноги, его пальцы играют с моими складками, прежде чем он встаёт на колени и задирает свою огромную рубашку вверх по моему телу, обнажая грудь. Я ненавижу себя, когда он поедает меня с ненасытным голодом. Он стонет, играя с моими грудями. Пока он работает над моим телом, вытягивая из меня оргазм за оргазмом, я клянусь бросить все задуманное, когда дело касается его. Потому что рисковать этим? Я отказываюсь на это идти. Если я и собираюсь продолжать свои исследования, то только с остальными ребятами, а не с ним.

— Ты совершаешь ошибку. Он первопричина всего этого. Разве ты не видишь ?

Голос Мэдисон продолжает предупреждать меня, но я переключаюсь на База. Я теряюсь в его глазах, в том, как он смотрит на меня с горячей одержимостью, что мое тело пылает. Я теряюсь в его запахе, мускусном аромате розового дерева, от которого у меня кружится голова, от похоти, что сердце бьется в довольной мелодии. Теряюсь в его прикосновениях, в том, как он работает над моим телом, как прикасается ко мне и ласкает, будто я его спасательный круг, и если он отпустит меня, он рискует потерять меня навсегда. Когда я с ним, как сейчас, это единственный раз, когда я действительно чувствую себя собой. Маккензи. Настоящей я. Он проник внутрь меня и сумел внедриться в мой разум и душу.

Насытившись, совершенно запыхавшись от оргазмов и не в силах пошевелиться, я поворачиваюсь к Базу, который наблюдает за мной.

— Ты выглядишь усталой, — замечает он.

Я не могу удержаться от смеха.

— Ну, ты только что выжал из меня двадцать оргазмов.

Он усмехается, качая головой в ответ на мой драматизм.

— Ты готова отправиться со мной на вечер покера?

Я поднимаю брови.

— Вечер покера? С кем? — его рот кривится, и мой желудок проваливается, не в лучшую сторону. — С твоими друзьями?

— Ты не должна. Они никогда не согласятся на ужин, а клуб... они были бы слишком заняты.

— Ну, лучше сейчас, чем никогда, верно?

— Это моя девочка. — он шлепает меня по голой заднице, целомудренно целуя в губы. — Иди и прими душ. Я буду ждать, пока ты будешь готовиться. Все приезжают, когда захотят.

Я быстро принимаю душ и одеваюсь. Останавливаю выбор на простом белом летнем платье с открытыми плечами и сандалиями на танкетке. Собираю волосы в пучок и наношу простой макияж. После гала-концерта я не чувствую необходимости выкладываться по полной и лезть им в лицо. Думаю, если я буду выглядеть более невинной, милой и приземленной, это принесет мне несколько очков. Баз сказал, что мы поедем к Заку, а это значит, что если я найду возможность «исследовать», то должна ею воспользоваться.

Когда я выхожу из ванной, Баз уже одет, выглядя небрежно и чертовски сексуальным, чтобы говорить. Я стараюсь не смотреть на него, но он действительно усложняет все, и по кривой усмешке на его лице и горячему блеску в глазах, я бы сказала, что он знает это.

— Как я выгляжу?

— Достаточно хорошо, чтобы полакомиться.

Смех срывается с моих губ, и я сокращаю расстояние, между нами, толкая его в грудь.

— Прекрати. Я серьезно. Я хочу произвести хорошее впечатление.

— Они уже знакомы с тобой. На самом деле уже дважды.

— Я знаю. Я просто хочу, чтобы все прошло хорошо. Сегодня я буду на их месте. Я действительно изо всех сил постараюсь ничего не испортить.

Он смотрит на меня сверху вниз, в его глазах плавают вопросы. Хмурый взгляд искажает черты его лица, делая его более суровым, чем обычно.

— Почему это так важно для тебя?

Я смотрю на его грудь, проглатывая комок размером с мячик для гольфа, прежде чем набираюсь смелости снова посмотреть на него. Глядя в его сине-зеленые глаза, ему трудно солгать.

— Потому что они твои друзья, а ты мне нравишься.

Когда Баз смотрит на меня сверху вниз, я чувствую странную вибрацию от него. В последнее время я все чаще замечаю это, когда мы проводим время вместе. Он как будто застрял в собственных мыслях, слишком много думая. Я хочу спросить, в чем дело, но в то же время беспокоюсь, о чем он действительно может размышлять, и беспокоюсь, что не буду готова к этому, что бы это ни было.

Подушечкой большого пальца Баз нежно ласкает мою скулу. Проводит по моим губам, размазывая помаду. Складка образуется между его бровями, когда он произносит:

— Ты мне нравишься больше.

Я замираю. Мое дыхание застревает в горле, и глаза становятся круглыми, переваривая его слова. По укоризненному выражению его лица видно, что он борется с правдой своих слов, пытается открыться мне.

Не в силах сдержаться, я расплываюсь в широкой улыбке. Я поднимаюсь на цыпочки и обнимаю его за шею, все еще улыбаясь, как сумасшедшая.

Баз закатывает глаза от удовольствия, которое, очевидно, доставила мне его оплошность, но все равно притягивает мое тело к себе.

— Не позволяй этому вскружить тебе голову, грязная девочка.

Я смеюсь, крепче сжимая его.

— Ой, хорошо, это уже вскружило мою голову. В конце концов, у База Кинга есть сердце.

Он качает головой, глядя на меня, его губы дергаются, когда он безуспешно пытается сдержать улыбку.

— Да, да, только не разбивай его, грязная девочка.

Больше не сдерживаясь, я прижимаюсь губами к его губам в поцелуе, который ошеломляет нас обоих. Его пальцы впиваются в мою плоть, притягивая меня, когда он углубляет поцелуй. Его язык ласкает мой, и я стону ему в рот.

— Дерьмо, ты хороша на вкус. Пойдем, пока я не запер тебя в спальне.

Смех, который вырывается у меня, звучит смущающе близко к хихиканью.

Рука об руку мы выходим из пентхауса и направляемся к Дэну и ожидающей нас машине. Так же, как он это делал раньше, Баз помогает мне сесть, прежде чем устраивается рядом. Я заметила, что иногда он любит водить сам, в основном по ночам, когда не пьет, но когда он планирует употреблять какой-либо алкоголь, он почти всегда просит Дэна вести нас.

Я прислоняюсь спиной к кожаному покрытию, стараясь не слишком беспокоиться о сегодняшнем вечере. Я чувствую, как его теплая рука опускается на мое бедро, и он сжимает его, привлекая мое внимание к себе.

— Нервничаешь?

— Что? Нет. Конечно, нет. Почему ты так думаешь?

— Твоя нога все время подпрыгивает, — язвительно замечает он.

Христос. Я даже не заметила.

Я посылаю ему вялую улыбку.

— Прости.

— Не стоит. Эти парни крутая компания. Но чтобы отвлечься, давай поговорим о чем-нибудь другом. Как продвигается часть работы?

Мои брови опускаются.

— Часть?

Что-то происходит в лице База, мышцы его челюсти сжимаются.

— Часть работы? Разве не поэтому ты здесь, в Лос-Анджелесе?

Черт!

— О! Да, извини. Работа. Верно. — я кашляю, пытаясь прочистить горло и взять себя в руки. — Дело продвигается медленно. Я столкнулась с некоторыми проблемами, ты знаешь, с материальными и потоковыми проблемами, но я уверена, что это скоро пройдет.

— Проблемами, да? — переспрашивает он. Странный блеск в его глазах заставляет меня вспотеть. — Не думаю, что я когда-либо спрашивал об этом раньше, но все же, о чем эта статья?

— Ох, это тебя не заинтересует. Это всего лишь внештатная работа. Ничего примечательного. — я отмахиваюсь от него, чертовски надеясь, что он сменит тему.

— Для кого это, если ты не против, что я спрашиваю? Твои предыдущие работы тоже, где я могу их найти? Ты сама видела, чем я занимаюсь. Будет справедливо, если я тоже буду знать.

Черт.

Блядь.

Блядь. Дерьмо. Черт!

Почему он вдруг задает все эти вопросы? И по дороге к дому своего друга всех гребаных времен? Как будто у меня и так дел мало.

Я тру внезапно вспотевшие ладони о ткань платья, пытаясь придумать что-нибудь логичное.

— Я никогда не работала над чем нибудь особенным. Я написала несколько рекламных объявлений, некоторые правила гарантий для компаний, и колонку в Cheddar для их раздела знаменитостей. Это не так много, и, очевидно, не похоже на то, чем ты занимаешься на курортах, но, — я глубоко вздыхаю, — Это деньги. И они оплачивают счета, так что я не могу жаловаться. И то, над чем я сейчас работаю, больше похоже на журналистскую статью. Речь идет о преступлениях здесь, в Голливуде и его окрестностях. Немного неприятно просматривать старые архивы, но это огромная возможность, не говоря уже об огромной сумме. Было бы глупо отказаться.

Когда я заканчиваю свою ложь, то, что я обещала прекратить делать так чертовски часто рядом с Базом, мое сердце колотится, а дыхание затруднено. Он пристально смотрит на меня, изучая. Интересно, как долго он будет это делать, пока на его лице не появится ухмылка.

— Ты совсем другая, знаешь, грязная девочка?

Я заставляю себя улыбнуться.

— Так мне говорили.

Если бы и существовал дом, в котором, как я ожидала, будет жить Зак Ковингтон, то, безусловно, именно этот. Там, где у База есть свой особняк и другие почести богатых, он не выставляет их напоказ. Всегда есть два типа богатых: откровенные, и те, что похожи на База, где достаточно одного взгляда, и ты знаешь, что они богаты.

Зак очень похож на первого.

Его просторный дом не такой большой, как у База, но все спортивные машины, припаркованные на видном месте возле гаражей, достаточно говорят об этом человеке. Он хвастун. Думаю, за эти годы мало что изменилось. Моя рука становится липкой в руке База, когда он выводит меня из машины и ведет ко входу. Припарковано еще несколько машин, которые, как я полагаю, принадлежат остальным ребятам и любым другим приглашенным гостям.

Дом — это современный шедевр — я отдам ему должное, находится всего в нескольких минутах от Сансет-Стрип, так что, как вы можете себе представить, виды на Западный Голливуд и океан просто невероятны. Снаружи все белое и гладкое, в основном стекло. Не могу не думать об иронии судьбы — Зак живет в стеклянном доме.

Входная дверь — мужская и черная, и, к моему большому удивлению, Баз входит во внутрь. Как только вы входите, все становится динамичным, что с дизайном и формами. Когда я поднимаю глаза, то вижу двухэтажную гостиную с камином, которая тянется до самого второго этажа. Холл, в котором мы стоим, ведет к ослепительно белой лестнице. Странная металлическая и хромированная люстра освещает всю лестницу, будто это дорога в рай. Мои губы кривятся в хмурой гримасе.

Больше похоже на лестницу в ад.

Баз ведет меня вверх по ступенькам, и я следую за ним, молча осматривая все вокруг. Я слышу мужской смех и даже несколько женских вперемежку.

Я здесь не единственная девушка ? Интересно.

На верхнем этаже открытое пространство. Вторая гостиная, а дальше по коридору, как я предполагаю, находятся спальни; по другую сторону лестницы, бильярдная с баром. Большой покерный стол расположен перед окнами от пола до потолка, из которых открывается безупречный вид на центр Лос-Анджелеса.

Все непринужденные разговоры прекращаются, когда мы входим. Мои каблуки, стучащие по мрамору, звучат для них как сигнал тревоги. Я сосредотачиваюсь на сохранении спокойного и нейтрального выражения лица, что нелегко, учитывая, что я в доме одного из убийц моей сестры в окружении остальных. Я медленно осматриваю комнату и ее грандиозность. Деньги буквально капают со стен. Я сжимаю свободную руку в кулак, пытаясь подавить гнев, который кипит прямо под поверхностью. Поскольку все эти ублюдки часть элиты, им сошло с рук убийство. Теперь они живут в роскоши, в то время как моя сестра гниет в земле.

Это несправедливо.

В этом нет никакого смысла.

Мои ногти впиваются в ладонь, жжение плоти медленно успокаивает меня, когда все, что я испытываю, это желание закричать, как баньши, и сорвать все со стен, наблюдая, как это все разрушается.

— Так, так, так, посмотрите, кто у нас тут, — говорит Зак с раздражающей ухмылкой на лице.

Он выглядит полным идиотом, сидя во главе стола в качестве дилера с одним из этих дурацких зеленых козырьков игрока на голове. Он одет в поло, все верхние пуговицы расстегнуты, обнажая золотую цепочку на шее, которой я хотела бы его задушить. Изо рта лениво свисает зубочистка, и я держу пальцы скрещенными, чтобы он случайно не проглотил ее и не подавился.

— Похоже, кто-то попался на крючок, ребята.

Винсент усмехается, бросая злобный взгляд в мою сторону.

— Не придавай ей слишком большого значения. Вечер только начался.

Холодок пробегает по моей спине, и, несмотря на то, как я зла и полна решимости заставить их всех заплатить, я чувствую, что подхожу ближе к Базу. Ради комфорта или защиты, этого я не знаю.

— Достаточно. Не хотелось бы ее отпугивать.

Мрачный оттенок в голосе База заставляет меня взглянуть в его сторону. Он пристально смотрит на остальных парней, молчаливый разговор происходит прямо передо мной, в который я не вхожу. Не могу сказать, является ли предупреждение для них действительно отступить или что-то еще.

— А теперь поворачивай назад, Мак. Время еще есть. Ты пока не готова к этому. Они съедят тебя живьем, разорвут на куски. Он не сможет спасти тебя от них, Мак.

Я слышу, как поет Мэдисон. В ее голосе звучит страх, и она, наверное, права. Мне следовало бы повернуться и послать все к черту, но я этого не делаю.

— Ладно, ладно. Не впутывай свои трусики. — Маркус закатывает глаза. Он поднимает руку, подзывая меня. — Давай, Шрам, ты можешь сесть рядом со мной. Я велел своей сучке согреть место для тебя.

Одна из девушек в баре смеётся, и жжение в моем животе возвращается с удвоенной силой. Какой мужчина может так говорить о девушке? Какая девушка вообще позволит мужчине, с которым она спит, так о себе говорить?

Я смотрю на База, пытаясь уловить его намек. Мне сесть или ждать, пока он сделает ход? Он качает головой в сторону пустого места рядом с Маркусом. Есть еще одно место, но на другой стороне стола, рядом с Заком и Трентом.

— Давай, садись. Я буду рядом, в баре, схожу за выпивкой. — он наклоняется, целует меня в шею и, прежде чем выпрямиться, шепчет только для моих ушей: — Докажи, что они ошибаются.

Он плавно поворачивается в сторону бара, и от моего внимания не ускользает, как оживляются грудастые блондинки, при виде его.

Опять же, у него определенно есть типаж, и это не я.

Глубоко вздохнув, я направляюсь к пустому месту рядом с Маркусом, изображая уверенность, которую, конечно же, не ощущаю. Я сажусь и стараюсь не напрягаться, когда Маркус перекидывает руку через спинку моего стула. Его одеколон витает вокруг меня, и отвращение обжигает горло. Не то чтобы это плохо или отвратительно, но это Маркус, и этого достаточно.

— Должен признаться, Скарлетт. У тебя есть яйца. — Зак хихикает, качая головой и тасуя колоду карт.

— И диапазон, судя по-всему, — вставляет Винсент, все еще сверля меня взглядом.

Я бросаю взгляд на База, который увлеченно беседует с одной из девушек в баре. Она смеется и делает все возможное, развлекая его. По крайней мере, он выглядит безумно скучающим и, кажется, не наслаждается ее вниманием.

— Знаешь, он ее трахнул.

Я напрягаюсь при звуке голоса Трента. Я старалась избегать его, особенно после того, что произошло на гала концерте. Теперь я понимаю, почему Баз позволил мне сесть здесь, а не рядом с ним. Когда его слова доходят до меня, я стараюсь не демонстрировать своего гнева. Я впиваюсь ногтями в бедра, вдыхая через нос.

— Диапазон? — спрашиваю я, игнорируя Трента, когда смотрю на Винсента. — Что это должно означать?

Он откидывается назад.

— Ну, это просто означает, что ты настоящая актриса. У тебя есть диапазон. Сначала ты появляешься в клубе как сексуальная, неотразимая девушка, потом, как сногсшибательная знаменитость на гала-концерте, а теперь посмотри на себя, такая девственная и милая. Сколько времени тебе понадобилось, чтобы решить, что надеть?

Мой глаз дергается от разочарования.

Чертов ублюдок.

— Уделяешь слишком много внимания тому, кто не принадлежит тебе, — язвительно замечаю я, и тело Винсента напрягается.

Я внимательно наблюдаю, как самодовольное выражение лица превращается в нечто более зловещее. Он наклоняется вперед, опираясь локтем о стол.

— Чертовски, верно, ты не моя. Я бы не был пойман мертвым, имея дело с таким лживым куском дерьма, как ты. Это все, ради чего ты здесь, твой следующий большой прорыв? Актриса, ищущая руку сладости и свое место в центре внимания?

— О-о-о, — в унисон подхватывают остальные парни, будто это был ожог.

Они все такие ребячливые. Даже сейчас. Столько лет спустя.

Положив руки на край покерного стола, я сжимаю его пальцами в гневе. Медленно наклоняюсь вперед, повторяя его движения. Я стараюсь говорить слащаво, скрывая свою ярость.

— Послушай, я тебе не нравлюсь. Я поняла это. Но я здесь не для создания проблем. Я просто пытаюсь наслаждаться временем, проведенным с Базом, пока я здесь, и надеюсь, что вы будете открыты для меня.

Винсент смеется, но без юмора.

— Ты можешь перестать изображать милую девушку, потому что я знаю твой тип. Я знаю, кто ты, Скарлетт. Ты не сладкая. У тебя имеется гребаный план, и хочешь узнать мой? Я хочу, чтобы ты ушла. Мы все хотим.

Мои ногти начинают гнуться от того, как глубоко впиваются в стол. Как он и просил, я прекращаю сладкое представление и откидываюсь назад. Вместо этого я позволила им увидеть гнев, бегущий по моим венам.

— Хорошо, — уступаю я, закидывая ногу на ногу и насмешливо поднимая бровь. — Вы думаете, меня поймают мертвой вместе с вами? Я не лгунья и не актриса. Я работаю здесь внештатным писателем. Можете ли вы даже написать абзац без чьей-либо помощи? — я злобно ухмыляюсь, когда их брови хмурятся, а щеки краснеют от гнева. — Так я и думала. Мне все равно, что вы обо мне думаете. Вы можете, блядь, ненавидеть меня, и мне на самом деле плевать, потому что, знаете, что, пока я здесь, я никуда не уйду. Так что можете смириться, парни. И я могу сказать вам с полной уверенностью — вы меня не знаете. Вы никогда не встречали такой девушки, как я. Это я могу вам пообещать.

Винсент сжимает челюсть. Его грудь поднимается и опускается, и он выглядит так, будто хочет убить меня. Будто он хочет подняться со стула и задушить меня.

Трент прерывает молчание смешком.

— Дерьмо. У девушки есть огонь и когти. Кто знал?

Все смеются, кроме Винсента. Именно за ним мне нужно наблюдать, ибо без сомнения после того, как я только что опозорила его перед друзьями, он будет следить за мной.

Настроение меняется, когда Баз возвращается к столу со стаканами в руках, а рядом с ним идёт еще один мужчине. Я никогда раньше не видела этого человека и даже не заметила, когда он пришел, но они с Базом увлеченно беседуют.

— Что вы знаете, еще один незваный гость, — протягивает Зак, начиная официально сдавать карты.

Я ищу взгляд База, и, наконец, когда он садится рядом с Трентом, а его таинственный друг по другую сторону от Маркуса, он бросает на меня ухмылку, и я вижу теплоту в его глазах. Это меня немного успокаивает.

Я могу это сделать.

Это всего лишь простая игра в покер.

Я могу это сделать.

— Отвали, Ковингтон. Я твой адвокат, меня приглашают на все вечера.

Я пытаюсь скрыть свое удивление, когда беру карты. Значит, он адвокат Зака? Или представляет интересы всех парней? Он выглядит довольно молодо, лет тридцати пяти, так что ненамного старше остальных. Интересно, в какое темное дерьмо вляпались Дикари, что им понадобился адвокат на аванс.

Игра начинается медленно. Я обращаю особое внимание на свои карты и беспокойно тереблю нижнюю губу. Много лет назад мы с отцом играли в покер. Это был единственный раз, когда мне не пришлось делиться им или его похвалами с сестрой, но с тех пор я не прикасалась ни к колоде, ни к картам. Снаружи, для остальных ребят, я, наверное, выгляжу как дура, которая понятия не имеет, что делает, но все, что мне нужно, это разминка. Играть в покер все равно что кататься на велосипеде.

По крайней мере, я надеялась, что так и будет.

— Что эта за малышка? — спрашивает адвокат, бросая взгляд на меня. — Приятно видеть, что хотя бы у одного из вас есть вкус.

Винсент смеется, двигая зеленые фишки в центр стола.

— Если тебя привлекают золотоискательницы, конечно. У каждого свои предпочтения.

Я крепче сжимаю карты.

— Осторожнее, — угрожает Баз, и в его голосе отчетливо слышится угроза, когда он делает глоток из стакана.

Винсент только пожимает плечами.

— Просто называю ее так, как вижу, но, как можно заметить, она аромат месяца База.

Я чувствую на себе пристальный взгляд адвоката, но продолжаю смотреть на свои карты, пытаясь сдержать гнев. У меня стрит-флеш. Это хорошо. Я просто надеюсь, что этого достаточно, чтобы я могла втереть это в лица всех этих ублюдков.

— С какими картами ты работаешь, Скарлетт? Готова ли так скоро сложить их?

Я улыбаюсь слащавой улыбкой, которая говорит: «пошел ты», и двигаю все свои фишки в центр стола.

Глаза расширяются.

— Ты понимаешь, что мы играем на реальные деньги, принцесса? — спрашивает Маркус.

Сахар с моей улыбки превращается в лед.

— Ох, я знаю. Я не против выкупить все.

Я раскладываю свои карты на столе и стараюсь не позволить ухмылке пересилить этот выигрыш.

— Ты, блядь, шутишь? — Зак усмехается, глядя на мой флеш и все остальные дерьмовые карты.

Нет никаких сомнений. Я выиграла.

— Нет. Теперь вы можете выдвинуть оставшиеся фишки этой принцессе.

Выражение лиц у всех напряглось. У всех, кроме Базы. Он подносит стакан к губам, чтобы выпить, но останавливается рядом. Я отчетливо вижу его ухмылку. Ухмылка, которую он прячет за своим стаканом, вызывает тепло в моей груди.

— Не удивлен, — говорит Винсент, откидываясь на спинку и впиваясь в меня взглядом. — Золотоискательницы хороши во всем, не так ли?

Слова защиты вертятся у меня на языке, но если я хочу взять верх над ними, мне нужно вести спокойную игру. От моего внимания не ускользает то, как Баз грубо похлопывает Винсента по спине. Подушечки его пальцев впиваются в плечо, и лицо Винсента напрягается от хватки. Баз притягивает его ближе и говорит что-то, что слышит только он. Все это время Винсент смотрит на меня с холодным блеском. С каждым словом, которое произносит Баз, губы Винсента становятся все тоньше и тоньше, пока он не стряхивает его, поправляя рубашку.

Остаток вечера проходит примерно так же. Мы играем несколько раундов. Хотя я проиграла большинство из них, та первая раздача все еще маячит для меня. Парни продолжают давить на меня, надеясь измотать, но это не работает.

Где-то в середине вечера я оправдываюсь, что мне нужно в туалет. Как настоящий джентльмен, Баз начинает подниматься, предлагая проводить меня, но я отмахиваюсь.

— Давай, закончи игру. Я быстро.

Зак раздраженно вздыхает.

— Ной в туалете на этом этаже, так что спускайся по лестнице и воспользуйся тем, что на другом.

Меня так легко отпускают, и когда я поворачиваюсь, у меня даже не хватает силы воли, чтобы скрыть улыбку. Я выхожу из бильярдной с клатчем в руке, стучу каблуками по коридору и иду вниз по лестнице, направляясь в ванную. На самом деле мне нужно пописать, и я делаю дело, прежде чем отправиться на поиски. Я иду, перенося свой вес на носочки, сводя шум к минимуму. Музыка немного помогает. Басы маскируют каждый шаг мой. Я оставляю свет в ванной включённым и закрываю за собой дверь, двигаясь по нижнему этажу.

Я прохожу мимо кухни шеф-повара, мимо окон, выходящих на потрясающий вид, и пересекаю заднюю часть дома Зака. На нижнем этаже расположена комната для гостей, и, когда я дергаю ручку другой двери, это кабинет — не такой красивый и мужественный, как у База, но тем не менее это кабинет. Комната погружена в темноту, из-за чего трудно разглядеть что-либо, кроме очертаний письменного стола и окна от пола до потолка, из которого открывается еще один захватывающий вид. Оглянувшись через плечо, я тихо закрываю за собой дверь и торопливо пересекаю комнату. Как и в кабинете База, я выдвигаю ящики и роюсь в бумагах. Я закатываю глаза, когда нахожу толстую стопку журналов Плейбой.

Серьезно ?

На его столе лежит информация о полете. Видимо, он собирается куда-то лететь.

— Тебе нужно поторопиться. Любой может войти сюда. Тебе нужно найти то, что ты ищешь, и уйти.

Я скриплю зубами в ответ на предупреждение Мэдисон.

— Я знаю! — я громко шиплю, хотя она меня не слышит.

Бросив сумочку на стол, я иду дальше, к книжному шкафу. Роюсь в книгах, открываю некоторые с потрепанными краями, но все они только для вида. Не думаю, что он когда-либо открывал их. Во мне начинает расти разочарование, я прохожу взглядом по кабинету, судорожно ища.

Должно же быть что-то.

Я смотрю на свое отражение в огромном зеркале, висящем на стене. Прищурившись, я не уверена, что темнота просто играет со мной шутки.

Я сокращаю расстояние, и, конечно же, между стеной и зеркалом имеется щель, достаточно большая, чтобы просунуть пальцы. Прежде чем я успеваю подумать над этим, я хватаюсь за обе стороны зеркала, мои мышцы горят от веса, и я поднимаю его. Мои глаза расширяются, при виде того, что находится за стеной.

Как можно осторожнее я ставлю зеркало на пол и прислоняю его к стене. Дрожащей рукой с колотящимся сердцем я провожу ладонью по встроенному в стену сейфу. Только у виновного в чем-то, может быть такой сейф, спрятанный в стене. Там расположен циферблат. Я облизываю пересохшие губы и пробую разные даты. Я пробую смерть Мэдисон.

Ничего.

Пытаюсь придумать случайные дать, но ни одно не работает. Разочарованно вздохнув, я наклоняюсь и поднимаю зеркало.

К тому времени, когда я поворачиваюсь к книжному шкафу, я вспотела и задыхаюсь от веса зеркала и силы, которая потребовалась, чтобы не уронить его. Я провожу дрожащими пальцами по волосам.

Мне нужно найти способ проникнуть в этот сейф, но сегодня у меня нет времени. Это слишком рискованно. Даже сейчас. Мэдисон права. Я и так слишком долго отсутствовала. Я уже собираюсь развернуться и выскользнуть, когда что-то бросается мне в глаза.

Мой взгляд устремляется к корешку книги на полке. От этого названия у меня сводит живот. Мои брови хмурятся, когда я пересекаю комнату. Я осторожно сдвигаю книгу с места, и мой нос и глаза горят от давления.

Почему Они Убивают.

Я открываю ее, и на пол падает фотография. У меня перехватывает дыхание, когда я наклоняюсь, чтобы поднять ее. Мои руки сильно дрожат, рассматривая снимок. Это все они снова — на одном снимке. И где? На скале Поцелуев.

Моей сестры на фотографии нет. Там даже нет даты, но это заставляет меня задуматься, когда она была сделана. Сколько девушек они привели на эту скалу и убили? Я изучаю фотографию. На камне стоит бутылка из под виски. Баз обнимает Маркуса, Зак и Винсент позируют, и Трент тоже. Единственное, что я могу обработать, это еще один человек. Кто сделал снимок?

Кого не хватает во всем этом?

Как всегда, мой взгляд возвращается к Базу. Задержался в своем молодом, беззаботном «я».

Он всегда был частью всего этого ?

Я пытаюсь пошевелить мозгами, своими воспоминаниями о его роли во всем этом, но его нет ни в одном из этих воспоминаний. Он явно являлся частью чего-то, эта фотография тому доказательство, но почему я не могу вспомнить? Он улетел на некоторое время в отпуск в Бразилию, может быть, поэтому, но что-то подсказывает мне, что нет. Я что-то упускаю.

Я крепче сжимаю фотографию. Это доказательство. Возможно, это и не доказательство того, что они убили мою сестру, но этого достаточно. Они там, на скале Поцелуев. Мне просто нужно доказать, что они часто посещали это место. Может, часто пили и приводили туда свои завоевания.

— Любопытная мелочь, не так ли?

Мое сердце падает в желудок от этого голоса. Глаза зажмуриваются, а тело дрожит от страха. Я медленно оглядываюсь через плечо и вижу, что Зак приближается ко мне. Я не могу разглядеть выражение его лица. Не могу сказать, насколько он зол, что я рылась в его вещах. Я ожидаю, что он остановится, но он продвигается вперед, пока его передняя часть не прижимается к моей спине.

Я громко сглатываю. Стук моего сердца похож на рев будильника. Как стальные барабаны в груди. Это чертова сирена, просто умоляющая, чтобы ее услышали. Страх поднимается по моему горлу, когда я смотрю на Зака через плечо. Он толкает меня к книжной полке. Слишком близко для комфорта.

Это неправильно.

Так чертовски неправильно, но я слишком напугана, чтобы двигаться.

— Любишь шпионить, Скарлетт? Нашла что-нибудь интересное?

Его слова лед. Они вызывают дрожь, которая пробегает по моему позвоночнику. Должно быть, ему это нравится, потому что его бедра чуть-чуть выдвинулись вперед, и я резко втягиваю воздух. Он словно чует мой страх. Он подобен животному, приближающемуся к своей добыче. Его рука ложится мне на бедро. Это интимное прикосновение. Слишком интимное для нас.

— Я... просто... о-отвечала на звонок, и мне... мне нужно было уединиться.

Зак усмехается, наклоняя голову к моему уху. Я чувствую его дыхание на своей коже. Также чувствую, как слезы угрожают вырваться наружу.

Это глупо. Почему я думала, что смогу это сделать ?

— Разве это не мило? — шепчет он, губы в опасной близости от моего уха. — Ты боишься, не так ли?

Его пальцы начинают впиваться в мое тело, и я морщусь от боли, слезы затуманивают зрение.

— Интересный м-материал для чтения, — заикаюсь я, осторожно поворачиваясь к нему лицом.

Мы оба смотрим на книгу, и Зак ухмыляется.

— Я знаток всего, принцесса.

Он забирает книгу из моих дрожащих рук и ставит ее на полку на свое законное место. Он делает это, не отступая ни на шаг. Я чувствую, как его эрекция впивается в меня. Он получает от этого удовольствие. Из-за моего страха.

Зак наклоняется, кладет руку на полку над моей головой, и его другая рука, все еще лежащая на моем бедре, внезапно начинает двигаться. Мои глаза расширяются.

Нет, нет, нет.

Желчь поднимается из моего организма. Я чувствую, как Мэдисон исчезает. Почему она меня бросает? Почему я ее не послушала?

Он проводит кончиками пальцев вниз по моим ногам, под подол платья. Мое дыхание застревает в горле. Глаза Зака сверкают, его голова медленно наклоняется ближе к моей.

— Ты очень непослушная девочка, Скарлетт. Но ты ведь уже знаешь это, не так ли?

Его губы вот-вот коснутся моих, и я закрываю свои, наклоняясь к нему. Его пальцы задевают край моих трусиков. Его дыхание призрачно скользит по моим губам, и как раз в тот момент, когда я чувствую надвигающийся поцелуй, прикосновение его пальцев к моим половым губам, я кладу ладонь ему на грудь, и когда он меньше всего этого ожидает, толкаю его.

С огнем и отвращением в глазах я выпаливаю:

— Если ты когда-нибудь хоть пальцем меня тронешь, я убью тебя.

Он смотрит на меня сверху вниз и неожиданно делает шаг назад.

— Молодец, сучка.

Я ухмыляюсь.

— Задела твои чувства а? Не принимай это на свой счет, Зак, но ты и в подметки не годишься Базу.

С этими словами я хватаю свой клатч с его стола, поворачиваюсь, мое горло и глаза горят, когда я спешу на выход. Меня трясет. Перепуганная до полусмерти, я поднимаюсь на верхний этаж. Я останавливаюсь перед тем, как войти в бильярдную, когда слышу свое имя.

Мое сердце начинает биться еще сильнее по другим причинам. Остановившись, я заглядываю за угол, прислушиваясь к разговору в бильярдной. Я знаю, что не должна шпионить за ними, но если мне нужна информация о Мэдисон, я должна слушать эти разговоры, даже если это поставит под угрозу мои отношения с Базом.

— Ты серьезно, Себ? — спрашивает Маркус.

— Почему я не должен?

— Потому что с ней что-то не так. Не сука, но я имею в виду, что ни одна гребаная сука не совершенна, как она, — холодно отвечает он.

Баз усмехается.

— Она не совершенна.

Я кладу ладонь на середину груди, потирая ее. Это больно. Черт, я знаю, что я не совершенна, но я не думала, что меня так сильно побеспокоят его слова. Я обнажила перед ним ту часть себя, которую никогда не показывала никому другому. Даже сквозь обман я хотела, чтобы он увидел меня настоящую.

— Блядь, это не меняет того факта, что никто из нас ей не доверяет. Она что-то скрывает.

— Потому что она отказалась трахнуть вас, парни?

Баз бросает острый взгляд на Трента, и тот пожимает плечами, ухмылка кривит уголки его губ.

— Мы не про это, и ты это знаешь, — внезапно рявкает Винсент. — Тебе не кажется странным, что мы ничего о ней не знаем? Она просто внезапно появляется на твоём курорте, заставляет тебя трахнуть ее, а потом просто случайно оказывается на открытии клуба? Это слишком случайное совпадение. Она что-то скрывает, и я готов поспорить, что она чертова золотоискательница. Она тебя начисто обчистит, братец.

Баз вздыхает, потирая виски.

— Все было совсем не так. Я преследовал ее на курорте.

Винсент смеется.

— Ты уверен в этом, приятель? Золотоискательницы одинаковы; когда они хотят заполучить миллиардера, они находят правильные способы.

Мое сердце колотится в груди, и я пытаюсь контролировать свое дыхание, переваривая их слова. Его друзья не обязательно ошибаются, но я не золотоискательница. Я делаю все это не ради денег. Ради правды. Ради того, чтобы справедливость восторжествовала.

Леденящий холод поселяется в моей груди, когда я понимаю, что не хочу, чтобы Баз думал, что я золотоискательница. Если бы все было по-другому, я бы боролась изо всех сил, чтобы заставить его понять и показать ему настоящую меня — Маккензи, которой я делилась с ним по частям, — но все не иначе. Я не могу рисковать, что кто-то из них узнает правду. Я многим обязана Мэдисон, и, если это означает саботаж — саботаж самой себя — я сделаю это.

Лучше пусть Баз думает обо мне самое худшее, чем узнает правду. Но это не значит, что я не хочу, чтобы он видел во мне хорошее. Потому что, что бы это ни было, что бы я ни сделала, я забочусь о Базе. Даже когда знаю, что не должна.

Я с замиранием сердца жду ответа Себастьяна. Чтобы он встал на мою защиту против его друзей.

Пожалуйста, не думай обо мне худшего.

Пожалуйста, не принимай меня за мошенницу.

Я поделилась с ним частями себя, которыми никогда не собиралась делиться, и хочу, чтобы он сосредоточился именно на этом. Только не на лжи.. просто на настоящей Маккензи, которая все это время пыталась прорваться.

— Хорошо, — говорит он после глотка содержимого своего стакана. — Я буду осторожен с ней. В любом случае, она скоро улетит, и не похоже, что отношения на расстоянии в картах для нас обоих. Вам всем не придется беспокоиться о ней, когда придет время. Я ясно дал ей понять, что это все, что я готов ей дать. Это все, что я могу ей дать.

Мое сердце разрывается в груди. Меньшего я и не ожидала от База. В конце концов, он один из Дикарей.

Любая мысль о том, чтобы вернуться к моему первоначальному плану, теперь стерта. С обновленным чувством решимости я молча поворачиваюсь и спускаюсь вниз по лестнице, уже открывая приложение Uber. У меня есть дела на сегодня. Я не могу позволить разбитому сердцу помешать всему, ради чего я работала.