Поцелуй змея

Каждый день у них был сеанс связи с Серемелой. Карлинг отправила ей курьерской службой свои исследования, надеясь, что это хоть как-то поможет, и Серемела скрупулезно изучала новую информацию. Медуза с головой погрузилась в разгадывание медицинской головоломки, которую они ей подкинули, и телефонные разговоры то и дело начинались с ее восторженных открытий. И вот теперь она взяла отпуск и могла приехать на виллу с продолжительным визитом.

— Думаю, нам нужно переманить Серемелу с ее должности судмедэксперта при морге Кук Каунти, — заметила Карлинг. Она взглянула за окна на лунный свет, играющий на океанской глади. — Она не использует там весь свой потенциал. Полагаю, она будет намного счастливее, если сумеет полностью сосредоточиться на исследовании.

— По-моему, это крутая идея, — ответил Рун. — Мы могли бы организовать для неё собственную лабораторию. Хотя, мне хотелось бы, чтобы она была поближе. Интересно, ей понравится мысль переехать во Флориду?

— Нам нужно спросить ее, когда она приедет, — улыбаясь, сказала Карлинг.

Вилла Ки-Ларго была временным местом в целях карантина, но тёплый климат был так привлекателен для них обоих, что они уже начали обсуждать возможность осесть где-нибудь во Флориде. Просто они еще не решили, где конкретно. Возможно, Майами Бич. Он был на берегу океана, близко к мегаполису, а также всего в пятидесяти милях от огромного, в 720 тысяч акров, заповедника Эверглейдс, что было весьма привлекательным моментом для активного Вера. Главной задачей было найти место для жизни — или построить где-то, где было бы достаточно места, чтобы укрыться от Солнца.

Потому что прошло уже две недели, и у Карлинг не было эпизодов.

По совету Серемелы, они начали очень осторожно. Небольшое количество, разбавленное, выпиваемое часто и по глотку. В первый раз Рун проколол палец и накапал несколько капель в маленький бокал с вином. Они надеялись, что после долгого периода употребления исключительно вина, это поможет Карлинг перейти обратно к приему крови.

Она обнаружила, что ей неожиданно трудно проглотить вино с добавлением крови, но сумела это сделать после короткой внутренней борьбы. Это чуть не сбило ее с ног. Карлинг предполагала, что его кровь будет обладать потрясающим вкусом, обжигающим и крепким, как редчайший ликёр. Она оказалась намного Сильнее, чем Карлинг представляла.

От одного глотка она почувствовала себя пьяной, у нее закружилась голова. Она прислонилась к кухонному столу, задыхаясь. Рун выхватил опасно накренившийся бокал с вином из её руки. Он обеспокоенно посмотрел на нее.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, обхватив ее рукой за талию. — Тебе плохо?

Она покачала головой, и мир вокруг завертелся. Святой ад. Она крепче вцепилась в стойку.

— Тебя сейчас стошнит? — спросил он.

— Нет, — она попыталась сосредоточиться на нем. — Во всяком случае, я так не думаю.

А потом накатила эйфория. Волна жара прокатилась по ее коже, словно языки пламени. Когда она повернулась лицом к Руну, ее глаза были гранатово-красного цвета.

В его глазах вспыхнул огонь.

— Ну привет, маленькая хищница, — прошептал он.

Карлинг зарычала, бросилась на него и повалила на пол, где они занялись любовью в ослепляющем пламени желания.

Теперь она могла переварить уже целую четверть стакана его крови, если смешать ее с бокалом вина. И каждый раз Сила в его крови срубала ее наповал, хотя и энергии у Карлинг стало значительно больше, чем раньше. Были также и другие последствия помимо «отвязного животного секса», как его весьма красноречиво охарактеризовал Рун. Карлинг стала терять способность ощущать эмоции других существ. А еще стала куда более уравновешеннее там, где уже не надеялась обрести покой. Ее собственная Сила больше не вертелась на бешеных скоростях, а сама Карлинг стала чаще уставать. Не получалось удерживать и заклинание от солнца дольше, чем на час. Когда это выяснилось, Рун заказал в интернет-магазине плащи, кремы от солнца с 100spf и всякую другую защиту.

А сегодня днём она даже подремала полчаса. И это был такой благословенный отдых, что она проснулась со слезами на глазах. Рун растянулся рядом с ней на кровати, подперев рукой голову, и смотрел, как она спала. Она повернулась к нему и застала на его лице выражение такой нежности, что едва не расплакалась еще больше. В синхронном движении они потянулись друг к другу, крепко сжимая друг друга в объятиях. Рун покачивал ее, зарывшись лицом в ее волосы.

Возможно, это не продлится долго. Просто небольшая передышка, а потом симптомы вернутся. Оба не желали верить словам чокнутого призрака Пифон. Все, что им оставалось делать — это продолжать исследования во всех возможных направлениях, поэтому они и хотели нанять Серемелу на полную ставку для работы исключительно над проектом. Но пока они держались уверенно, и пусть остальные и время играли против них. Они твердо стояли на своем.

Люди выходили на связь. Карлинг через Дункана попросила Джулиана разрешить ему проследить за безопасной транспортировкой ее библиотеки. Она была почти уверена, что Дункан поддался на ее уговоры открыть адвокатскую контору в Майами. Возможно, ей удастся даже убедить его переехать. Она общалась и с другими. Похоже, Джулиан скоро недосчитается на своих территориях парочки весьма одаренных персон.

Арьял ежедневно звонила Руну, чтобы напомнить ему, какой он отстойный, и как сильно она его ненавидит. Однажды она позвонила Карлинг, чтобы сообщить ей, что она тоже полная задница. Карлинг рассмеялась и пригласила Гарпию в гости. Остальные Стражи тоже звонили, иногда по работе, иногда просто потрепаться. Драгос ни разу не позвонил, и Рун не звонил ему тоже.

Карлинг внимательно наблюдала, как Рун общается и смеется со Стражами, с которыми был дружен. Ей было больно оттого, что она не может изменить эту ситуацию. Но, как бы старательно она ни вглядывалась, не смогла заметить и намека на большее, чем он озвучил. Рун скучал по своим друзьям, но у него действительно не было сожалений.

И все же, было бы неплохо составить более ясную картину их будущих действий. В один из дней Рун с усмешкой сказал Константину:

— Возможно, мне придётся купить костюм, как у Дона Джонсона, пока я здесь. Думаешь, ты крут, брат? Джонсон был крут. Ты ему и в подметки не годишься.

Карлинг никогда не была поклонницей телевидения, поэтому ей пришлось загуглить и это имя. Она обнаружила, что посмеивается над кадрами сериала 1980-х «Полиция Майами». Потом она призадумалась.

Пока же, она отложила свой айпад и книги и провела вниз по руке Руна, в молчаливой просьбе отдать ей пульт. Он протянул его ей, наклонив голову и одарив сонной, сексуальной улыбкой.

— Ты в порядке? — Выключив телевизор, спросила она.

— Конечно. А почему должно быть иначе?

— У нас обоих произошла довольно резкая смена образа жизни, — заметила она осторожно. — К этому нужно привыкнуть.

— Знаю. Потребуется время. Но ответы появятся, рано или поздно.

— Я просто хочу быть уверена, что они не разворачиваются достаточно быстро для тебя, — произнесла она.

— Шутишь? Это лучший отпуск в моей жизни. Жаль только, что от срока аренды виллы осталось всего два с половиной месяца. Я бы мог пробыть тут еще полгода. Кроме того, мы уже во многом разобрались. Нам нужно начать присматривать дома на территории Большого Майами, также надо открыть исследовательский центр и убедить Серемелу переметнуться на тёмную сторону. Ты уже наполовину убедила своего малыша Дункана, что ему нужно перебраться сюда, Распутин и Руфио приезжают завтра вечером. Что до меня… — Он пожал плечами и провел пальцами по её руке. — Я могу рассмотреть возможность временно стать консультантом в местной полиции, пока мы со всем не разберемся. Это не интересует меня на постоянной основе, но на данный момент этого будет достаточно. Так что прекрати беспокоиться.

Её глаза сузились.

— Я не беспокоюсь, а рассматриваю все возможные варианты.

Он начал смеяться и дернул за футболку, в которую она была одета.

— Иногда ты говоришь полную чепуху. Ты беспокоишься, дорогая Карлинг. Это мило. Ты также клялась, что в жизни не наденешь футболку с волосатым очкастым мужиком.

Она взглянула на себя. На ней была его старая футболка с Джерри Гарсиа, трусики, и больше ничего.

— Это самый уродливый предмет одежды из всех, что я видела, — произнесла она. Но это также стало ее излюбленным одеянием. — Хорошо, что мне не приходится часто смотреть на себя, когда я ее надеваю.

— На тебе она смотрится гораздо лучше, чем когда-либо на мне, — сказал он ей внезапно охрипшим голосом.

— Нам придётся согласиться, что наши мнения не совпадают в данном вопросе.

Она отложила пульт и провела рукой по его мускулистой груди. Его кожа всегда была такой восхитительно теплой.

Внутри проснулся голод, и не только чувственный. Десны покалывало. Рун приподнялся на локтях, потянувшись навстречу, когда она склонилась, чтобы его поцеловать.

— Я так сильно хочу тебя укусить, — прошептала она в его губы.

Необузданная страсть вспыхнула в его ауре.

— Так укуси, — пробормотал он.

Её веки казались слишком тяжелыми. Они сомкнулись, когда она провела губами сбоку по его шее. Нежно прикусила его кожу, и в ответ получила разочарованный рык.

— И ты называешь это укусом? Это НЕ укус. — Он скатился с дивана и рывком поднял ее на ноги. — Я покажу тебе укус, — проворчал он.

Карлинг начала смеяться. Она снова почувствовала себя опьяненной и пропитанной его присутствием. Обхватила его талию руками, она прижалась к его обнаженной груди и прикусила сосок.

— Обещаешь?

Он поднял её лицо за подбородок, обжигающе поцеловал и подтолкнул к постели. Карлинг отстранилась ровно настолько, чтобы стянуть с себя футболку, и они вновь слились в одно целое.

Она упала на кровать, и он последовал за ней, оказавшись сверху. Одним нетерпеливым рывком Рун сорвал с неё трусики, губами прикусывая нежную кожу груди. Он втянул в рот великолепные набухшие вершинки, чуть сжав их зубами, дразня пальцами уже влажную сердцевину между ног Карлинг. От нетерпения у него дрожали руки. Рун скользнул ниже и вонзил зубы в кожу под полушарием груди так, чтобы Карлинг ощутила жалящую боль, но при этом не осталось следов.

Голод и возбуждение пульсировали у Карлинг внутри. Она начинала привыкать к этим двум спутникам. Ведь уже успела забыть, насколько плотские желания ещё и духовные. Они скрутили её тело, когда Рун устроился у неё между ног и прижался ртом к естеству. Он ласкал её так, словно не мог насытиться, его нетерпение смешивалось со свирепостью, и невыносимое удовольствие пронзило тело Карлинг, заставляя подогнуть колени. Освобождение началось медленно и нарастало вместе с ласками Руна, ускоряя темп. Содрогаясь от силы оргазма, она запуталась пальцами в его волосах и проговорила:

— Иди сюда.

— Нет, — возразил Рун и сильно прикусил внутреннюю сторону её бедра, продолжая кружить пальцем вокруг клитора. А вот после этого будет след. На Карлинг обрушилась вторая волна удовольствия, и в этом уже не было ничего нежного или разумного. Она вскрикнула и выгнулась.

Рун доставил ей удовольствие, и всё же она ощущала себя пустой и изнемогала от голода.

— Иди же сюда, — прорычала она.

— Нет, это вряд ли, — ответил Рун, затем раздвинул складки и с силой втянул в рот клитор. Ощущение было настолько пронзительным, но Карлинг, чувствуя себя нестерпимо опустошенной, с шипением приподнялась на локтях и поняла вдруг, что впервые за двести лет у неё прорезались клыки.

Карлинг перевернулась на четвереньки и поползла к нему.

— Я сказала, иди сюда.

Черты лица Руна заострились от страсти, а львиные глаза сверкали, как полированные камни. Замерев, он уставился на ее рот.

— Теперь ты серьёзно возьмёшься за меня, да, детка? Обещаешь? — промурлыкал он.

Какой легкомысленный альфа. Она прыгнула на Руна и повалила его, вонзив зубы в шею. Они оба застонали, когда его дикий пьянящий вкус взорвался у нее на языке. Из горла вырвалось урчание, Карлинг охватила дрожь.

Рун положил руку на затылок Карлинг и сильнее вдавил в себя её клыки, одновременно усаживая на себя. Она охотно подчинилась и раздвинула ноги, чтобы оседлать Руна. Он прижал головку к влажному входу, а затем опустил ее на себя, заполняя ноющую пустоту твёрдым, тёплым членом, а рот — горячей кровью. Затем крепче обнял и начал двигаться, пока она смаковала его вкус.

Карлинг снова опьянела от наслаждения. Она всегда удивлялась, насколько насыщенным оно, это удовольствие, было и как до краёв наполняло её смехом и постоянством, а ещё такой редкостной, богатой страстью, что душа раскрывалась и цвела.

Карлинг осознала, что Рун шепчет ей на ухо:

— Я всегда буду приходить за тобой, всегда буду держаться за тебя. Клянусь.

Глотка крови, который она сделала, было более, чем достаточно. Его энергия уже пела в венах. Карлинг вытащила клыки, и прошептала в ответ:

— Я никогда не отпущу тебя, никогда не подведу. И буду поддерживать тебя, несмотря ни на что.

Его тело содрогнулось от нахлынувшего оргазма, и снова он отдал всего себя своей женщине.

Карлинг всей силой сердца будет его поддерживать. Она пообещала это.

Руфио и Распутин прибыли ранним вечером следующего дня.

— Давайте попытаемся пройти через это без взаимного рычания, хорошо? — пробормотала Карлинг Руну, пока они наблюдали, как арендованная машина заворачивает по подъездной дороге.

— Не смотри не меня. Я буду мурлыкать все время, — ответил Рун, одарив её самым невинным взглядом из своего арсенала.

Она попыталась изобразить сердитый взгляд, но безуспешно. Они провели послеобеденное время в дремоте. Она то погружалась в сон, то снова выныривала из него, положив голову ему на плечо. Ничего не могло быть прекраснее или совершеннее.

Рун открыл входную дверь, пока Руфио выбирался из машины, держа на поводке соболино-коричневого пса. Распутин заметил Карлинг, стоящую в тени дверного проема. Он пронзительно, возбуждённо залаял, и потянул поводок, пока Руфио не засмеялся и не отпустил его.

Пёс рванул вверх по тропинке. Он танцевал, вертелся и прыгал, а когда Карлинг наклонилась, чтобы взять его, бросился к ней на руки и неистово пытался облизать её лицо. Рун поприветствовал Руфио, расспросил, как прошёл полёт и показал ему его комнату, чтобы мужчина мог разместиться.

Когда Рун вернулся, он обнаружил Карлинг и Распутина на кухне. Распутин изучал углы, помахивая пушистым хвостом. Карлинг достала упаковку филе куриной грудки, бормоча что-то себе под нос, пока брызгала немного оливкового масла на сковородку. Она взглянула на Руна.

— Я собираюсь сделать Распутину курицу на ужин. Приготовить тебе тоже?

Рун сжал переносицу.

— Ээ, я должен кое в чем признаться.

— В чем же? — спросила Карлинг. Она включила конфорку, задумалась и убавила пламя.

— Я не хочу ранить твои чувства, — сказал Рун. — Для меня ты олицетворение совершенства во многих отношениях. Но, дорогая, ты ужасно готовишь.

Карлинг прищурилась, глядя на него. Он виновато пожал плечами и улыбнулся. Заметил, как её взгляд опустился и выражение лица изменилось. Она прикрыла рукой рот.

Рун тоже посмотрел вниз. Пёс подошёл к нему и задрал ногу. Тонкая струйка мочи окропила его ботинок.

Рун сжал челюсти. Они с Карлинг присели на корточки, задумчиво изучая померанца. Распутин уселся и энергично почесал за ухом.

— Как ты думаешь, что он сейчас чувствует? — поинтересовался Рун.

— Не имею ни малейшего понятия, — ответила Карлинг. Ее лицо сморщилось от смеха, в миндалевидных глазах танцевали чёртики. Она выглядела совершенно живой, абсолютно счастливой. — Но с этого момента, выгуливать его будешь ты.