Поцелуя будет мало

Глава 5

Через пять минут позвонило начальство и сообщило нечто невероятное:

– Самоубийство.

– Да иди ты! – не сдержалась, сплюнув зубную пасту. Схватившись рукой за край раковины, посильнее стиснула мобильник и прошипела: – Это было убийство!

На мою несдержанность Юрьевич ответил ледяным:

– Ты видела?

Скривившись, глянула на своё растрёпанное темноволосое отражение, бледное худое лицо, яркие зелёные глаза и нехотя сказала:

– Слышала, как тело упало.

– То есть не видела, – подытожили на том конце провода.

Поджав губы, заметила сверкнувшую в глаза ненависть и твёрдо процедила:

– Это был он.

– Кто, Марин? – на миг в мужском голосе мне почудилась смертельная усталость. – Камеры никого не зафиксировали, магические охранки молчат, охрана и даже призрачные псы никого не почувствовали. Более того, с телефона Ерейской нет исходящего на твой номер.

Искренне удивившись наличию призрачных псов в главном офисе министерства, тут же свела брови у переносицы и поняла, на что мне намекают:

– То есть я вру?

Но начальство говорило об ином.

– То есть у тебя большие проблемы. Жду у себя через час.

И отключился.

Мрачно выругавшись, вышла из ванной, чтобы тут же услышать за спиной:

– Э-э-э! А порошок насыпать кто будет? Вот как запачкаться, так она молодец, а как о бедной мне подумать, так некогда ей!

Пришлось, скрипя зубами, возвращаться и насыпать в стиралку порошок.

Дурдом какой-то, честное слово.

– Побольше, побольше сыпь, – приговаривала она, блаженствую. – И про кондиционер не забудь! Лавандовый.

– Слышь, – я не удержалась и всё же пнула железяку, отставляя мешок с моющим средством, – завязывай, наркоманка.

– Да я о тебе забочусь! – консоль возмущённо сверкнула всеми кнопками. – Чтобы ты чистая ходила и вкусно пахла!

– За вкусным запахом ко мне! – тут же заорала с кухни духовка. – Я для чего тут вообще живу? Да мной пользовались в последний раз три года назад, когда Светлана Владимировна приезжала!

– Заткнись! – велела стиралка.

– Мать не трогать! – сурово напомнила и я.

Духовка кричать перестала, продолжив недовольно бурчать уже самой себе:

– Ах, какую курочку делала эта женщина. Какие у неё ручки… А кто-нибудь может вызвать службу перевозки? Я бы переехал.

– Я бы тоже, – подключился телевизор. – Сил моих больше нет смотреть документалки про маньяков. Неужели такие вещи действительно расслабляют? Или это у нас Маринка того… этого?

– И того, и этого у нас Маринка, – Вафель тоже молчать не стал.

– Сейчас все желающие переедут на свалку! – пригрозила разом и всем.

Да здравствует блаженная тишина!

* * *

Уходя, оставила на квартире защитное проклятье. Оно, конечно, с заклинанием не сравнится, но всех нерадивых взломщиков наградит таким геморроем вкупе с диареей, что мало не покажется.

Сняв вернувшуюся по ночи в подвеску метлу с шеи, сжала деревянный черенок и, помня о том, что времени осталось не очень много, открыла окно в подъезде и попыталась покинуть дом проверенным методом – попросту улететь.

Но стоило мне оседлать молчаливую, слава Творцу, подругу, как форточка захлопнулась, пластиковая ручка опустилась и… растаяла, попросту оплавившись и потеряв способность поворачиваться когда-либо в принципе.

Замерев, я во все глаза так и смотрела на неё, когда услышала за спиной тяжёлые шаги, приблизившиеся и остановившиеся, так и не дойдя, а за ними малость снисходительный незнакомый мужской голос:

– Марина Андреевна, выходить в окно шестого этажа опасно для жизни. Идёмте, я провожу вниз, вас отвезут на работу.

У ведьмы неконтролируемо задёргался глаз.

Ме-е-едленно обернувшись, бросила убийственный взгляд в этого самоубийцу. Увидела гору мышц под чёрным костюмом, насмешливый тёмный взгляд и письмена на левом виске.

То есть мне не просто угрожают, ко мне ещё и нянек приставили. Мне показалось, или эти меня ещё и прослушивают?

Нехорошо прищурившись, мрачно поинтересовалась:

– Проклинали давно?

Расплывшись в довольной улыбке, теневой наёмник напомнил:

– У меня иммунитет к вредоносной магии.

– Да что ты? – мой прищур стал сильнее, а голос – убийственно-нежным.

Оглядев не посчитавшего нужным ответить мужика с головы до ног, прикинула его навыки и свои возможности, нехотя признала, что мерзавец прав.

Но остановило меня вовсе не это, а простое и банальное – законодательство. Сначала полиция вредоносное проклятье зафиксирует, потом первоисточник определит, а потом меня переселят в тесную комнату с антимагическими решётками. Вот славно будет.

Раздосадованно сплюнув, развернулась и побежала вниз по лестнице. На одном из поворотов краем глаза заметила, что мужик совершенно бесшумно следует за мной, умудряясь не отставать и при этом не издавать ни звука.

Гадство!

На улице теневых наёмников оказалось ещё больше. Похоже, как этот Арес Матиан и сказал – для меня его ребята оставались на виду.

Остановившись и мрачно оглядев всех тех, кто на меня взирал со снисходительной насмешкой, безрадостно полюбопытствовала:

– Так чисто, для справки. Убивать меня планируется?

Один из наёмников оскалил белоснежные зубы, а когда я с натугой определила в нём того, кто вчера в клубе развернул меня за плечо и требовал отойти и не загораживать вид его шефу, мужик, усмехаясь, обрадовал:

– У нас приказ сопровождать и охранять. В случае опасных для жизни глупостей – вмешаться и незамедлительно доставить к хозяину.

Из всего сказанного я поняла главное: ведьма будет жить! Как долго и в качестве кого – тема уже отдельная, я о ней потом подумаю.

– Ясненько, – произнесла бодренько и пошла по дороге, намереваясь где-нибудь там поймать такси или хотя бы автобус, а лучше – всё же улететь на метле.

Меня без труда догнали, развернули и, не замечая барахтаний и шипения, усадили в машину. Дверь закрылась, издевательски щёлкнул замок, а устроившийся за рулём тот самый мужик из клуба весело оскалился в зеркало заднего вида и сказал:

– Филарет Ледан. Можно Дан.

– Можно нахрен пойти, – бросила, оставив тщетные попытки выбраться из автомобиля.

Гад татуированный усмехнулся и врубил музыку.