Почти невеста

ГЛАВА 5

Арабелла снова двинулась вперед, и ее юбки взметнулись от энергичного шага. Джек изумленно поднял брови. Она, несомненно, старалась сохранять как можно большую дистанцию между собой и нежеланным спутником. Но он был не менее упрямым. Он быстро последовал за ней, легко ее догнал, хотя она шла все быстрее и быстрее, едва удерживаясь от того, чтобы припустить непристойной рысью.

– Питер Бэйли говорил мне о споре с каким-то соседом об участке земли в дальнем конце деревни, – заметил он, будто они и не обменялись колкими репликами. – Может ли житель Лэйси-Корт сам разобраться в этом деле? Или ему следует обратиться в местный суд?

– Лорд Лэйси-Корт и есть местный судья, – ответила она, позволив себе слегка замедлить шаг.

Несмотря на ранний час, погода была слишком жаркой для такой быстрой ходьбы. К тому же ей стало ясно, что она нипочем не отделается от нежеланного спутника, что бы ни говорила и ни делала. Единственно достойным выходом было покориться.

– Он сидит на одной скамье с сэром Марком Барретом и лордом Эслопом.

– Понимаю. В таком случае было бы уместно познакомиться с коллегами судьями, – заметил Джек.

– О, можете не волноваться. Они сами придут к вам и постучат в вашу дверь, – сухо ответила Арабелла. – Держу пари, что Лавиния Эслоп уже излагает суть дела своему долготерпеливому мужу, который наверняка еще лежит в постели, и требует, чтобы он немедленно оделся и следовал за ней в Лэйси-Корт.

– И он подчинится?

Арабелла не смогла удержаться от смеха:

– О да! Можете на этот счет не волноваться. Лавинии достаточно щелкнуть пальцами, и он послушно прыгнет через обруч.

– Похоже, он под каблуком у жены, – сказал Джек.

– Ну, как я уже предупредила вас вчера, так или иначе, а вам предстоит познакомиться с Лавинией Эслоп.

Арабелла свернула с проселочной дороги, чтобы нырнуть в лаз в высокой изгороди:

– Я пойду этой дорогой, а вы можете продолжать идти прямо.

– Зачем мне это?

– Едва ли ваш костюм подходит для того, чтобы лезть в пролом в изгороди, а потом петлять по полям и прыгать через канавы, – заметила Арабелла самым дружелюбным тоном.

– А как же вы? – поинтересовался он.

– Я привыкла, – сообщила Арабелла и поставила ногу на край лаза.

– Позвольте мне первому.

Его руки обвились вокруг ее талии, и он поднял ее, снял с первой перекладины и поставил рядом. Потом ловко перемахнул через препятствие, и рапира ничуть не помешала его действиям. Движения его были четкими и точными.

– А теперь, – сказал он, поворачиваясь к ней лицом, – если вы встанете на эту перекладину, я перенесу вас через нее.

– Вы очень галантны, но в этом нет необходимости, – заявила Арабелла. – Если бы вы были так добры и посторонились… – Она поставила ногу в сандалии на грубо обточенную планку.

На его губах зазмеилась ленивая усмешка:

– А если я этого не сделаю?

– В таком случае я пойду дальше по проселочной дороге, а вы можете наслаждаться прогулкой по полям, сколько захотите, – огрызнулась она.

Джек рассмеялся и отступил от лаза:

– Сделайте милость.

Он был вынужден признать, что она одолела препятствие с изяществом и грацией, и чуть приподнявшаяся от ее движений юбка позволила ему полюбоваться ее точеными лодыжками.

Арабелла спрыгнула с перекладины и пошла через поле, задевая юбкой созревшие колосья. Стебли доставали ей почти до пояса, волнуясь под легким ветерком. Собаки были на седьмом небе. Они носились кругами, виляли хвостами и оглашали окрестность пронзительным лаем, пугая кроликов, затаившихся в хлебах.

– Должно быть, скоро начнется горячая пора, сбор урожая, – сказал Джек, стараясь идти в одном темпе с ней.

– На следующей неделе, – ответила Арабелла. – Если вы здесь задержитесь, вам придется быть хозяином на обеде в честь сбора урожая.

– И что это повлечет за собой?

На протяжении их дальнейшего пути Джек задавал ей нейтральные, безобидные вопросы о деревенской жизни и ведении хозяйства в имении, и Арабелла давала ему ясные ответы. Они не затрагивали личных тем, и только раз он прикоснулся к ней, удержав ее от падения, когда ее нога попала в кроличью нору. И она не нашла в этом ничего дурного. Они подошли к дому Барретов, красному кирпичному зданию, украшенному изразцами, миновав узкую аллею, ведущую к нему. Дом стоял близко к проселочной дороге. Узкая дорожка между двумя низкими каменными столбами вела прямо к парадной двери. Более широкая подъездная аллея шла вдоль стены конюшни и каретного сарая с тыльной их стороны. Дом был скромным, как и надлежит жилищу человека с непритязательным вкусом, бережливого и не думающего о том, какое производит впечатление, размышлял Джек.

– Здесь я вас покину, – сказала Арабелла, уже положив руку на щеколду калитки. – Если вы продолжите идти по проселочной дороге и дойдете до перекрестка, поверните налево, и дорога приведет вас в Лэйси-Корт. Если пойдете направо, придете в деревню.

Он стоял, прислонясь спиной к одному из столбов.

– А сколько времени вам потребуется на то, чтобы закончить свое неотложное дело?

– Понятия не имею, – ответила Арабелла. – Могу остаться здесь и на целый день.

И это было правдой. Часто она и Мэг проводили вместе весь день.

– Может быть, в таком случае я еще погуляю с собаками? – спросил он вежливо, хотя было очевидно, что Борис и Оскар, уже стоявшие на задних лапах и пытавшиеся открыть калитку, считали, что добрались до цели.

Арабелла покачала головой.

– У них здесь семья, – пояснила она. – Вы можете увести их отсюда только силой.

Он кивнул и негромко рассмеялся:

– Да, я вижу.

Арабелла открыла калитку, и собаки рванулись к задней двери дома.

Появилось еще два таких же рыжих сеттера, и все четверо переплелись в клубок, возбужденно лая и кувыркаясь.

– Это их сестры, – сказала Арабелла, – а вон и мать. У нее сейчас новый помет.

Сука с отвисшими, полными молока сосками не спеша вышла из-за угла приветствовать своих первенцев.

– А ваши служат производителями для своих сестер? – поинтересовался Джек.

Арабелла покачала головой:

– Нет, сэр Марк не одобряет инбридинга. Он разводит собак не для денег, а ради удовольствия.

Вот, значит, каким было жилище его коллеги – мирового судьи. Ведь можно получить недурную прибыль, разводя охотничьих собак, размышлял Джек. Но требовались опыт и знания для того, чтобы понять выгоду их разведения.

Арабелла поздоровалась с дворецким, открывшим ей дверь:

– Доброе утро, Харкорт. Мисс Баррету себя наверху?

– Она еще завтракает в гостиной, леди Арабелла. С сэром Марком и ее милостью.

Арабеллу это сообщение несколько смутило. Для удобства общения было, оказывается, слишком рано. Она надеялась все рассказать Мэг, прежде чем изложит положение дел сэру Марку и его супруге. Но теперь уже ничего нельзя было предпринять. Дворецкий открывал дверь в маленькую гостиную за лестницей, где хозяева завтракали.

За столом, накрытым для завтрака, сидели трое. Они удивленно воззрились на незваную гостью, прервавшую их занятие, но изумление быстро миновало и, как обычно, сменилось радостью и теплым приветствием. Арабелла в доме Барретов была так же желанна, как и их собственная дочь.

– О, Белла, дорогая, ты так рано встала и пришла как раз вовремя! – воскликнула леди Баррет, и ее круглое розовое лицо засветилось улыбкой. – Садись и выпей кофе. – Она указала на стул рядом с дочерью. – Ты уже завтракала?

– Да, мэм, час назад, – ответила Арабелла, наклоняясь поцеловать леди Баррет, потом обошла стол, чтобы подойти к сэру Марку.

Он был высокого роста и слегка сутулился из-за необходимости постоянно подныривать под низкие притолоки. Его длинное лицо было изборождено глубокими морщинами, но зеленые глаза под кустистыми седыми бровями смотрели проницательно и зорко. Редкие седые волосы кое-где украшали мощный купол лба и оттеняли блестящую лысину. В уединении своего дома он предпочитал не скрывать плешь под пудреным париком.

Он поднялся на ноги и одарил Арабеллу отеческим поцелуем в лоб.

– Доброе утро, моя дорогая Белла. Надеюсь, у тебя все в порядке?

В этом доброжелательном приветствии оставался намек на вопрос, что почти не удивило Арабеллу. Сэр Марк Баррет, как и его дочь, отличался завидной проницательностью и мало что упускал из виду, а сегодняшний визит Арабеллы был необычно ранним.

– Ну, почти, сэр, – ответила Арабелла, чуть помедлив.

Песочные брови Мэг высоко взметнулись, красноречиво выразив ее недоумение и вопрос, когда она поднялась с места, чтобы обнять подругу.

– Великие умы всегда мыслят похоже, – заметила она со своим обычным заразительным смехом, заправляя за ухо непокорную прядь ярко-рыжих волос. – После завтрака, пока не слишком жарко, я как раз собиралась прогуляться в Лэйси-Корт.

Она налила Арабелле кофе.

– Так в чем дело, дорогая? – поинтересовался сэр Марк, как только Арабелла сделала первый глоток. – Должно быть, нечто из ряда вон выходящее привело тебя сюда в такую рань?

Арабелла заговорила, тщательно взвешивая слова. Она не хотела сразить наповал своими новостями сэра Марка и его жену. Не стоило мутить воду рассказом о сделанном ей предложении. Это она сообщит только Мэг.

– Не знаю, с чего начать, – покачала она гололой. – Фредерик умер. – Это прямо высказанное известие повисло в воздухе, но она не могла придумать способа смягчить столь тяжелый факт.

На мгновение она почувствовала, как рука Мэг сжала под столом ее колено.

– О Боже, – пробормотала леди Баррет, прикладывая к губам салфетку. – Ах ты, бедное дитя! – Она перегнулась через стол, чтобы похлопать Арабеллу по руке.

Ее муж прокашлялся. Сэр Марк предпочитал придерживаться фактов и не смешивать их с эмоциями.

– При каких обстоятельствах, Белла?

Стоило ли повторять ложь о дуэли или рассказать им правду? Она оглядела стол и сидящих за ним обеспокоенных людей и поняла, что не сможет им солгать. Всю жизнь они были ее друзьями и во всех случаях оставались ее единственной семьей, как только она вышла из младенческого возраста. Она не помнила своей матери. Отец же всегда оставался далеким и почти нереальным и совершенно равнодушным к ней. За отеческим утешением и советом она неизменно обращалась к сэру Марку, и он никогда не подводил ее и не обманывал ее доверия.

И она стала им объяснять новые обстоятельства в этой теперь притихшей комнате, где забытая еда остывала на тарелках. Голос ее был тихим и ровным.

– О, моя дорогая! – снова сказала леди Баррет, когда она наконец окончила свой рассказ и замолчала.

Она смотрела на Арабеллу испуганными глазами.

– В это… в это так трудно поверить.

– Да не так уж и трудно, – объявил сэр Марк, беспокойно отодвигая свой стул. – Фредерик не первый дурак, потерявший все из-за страсти к карточной игре, и не последний. Азартные игры – проклятие этого общества.

Он поднялся на ноги и заходил взад и вперед между окном и камином, заложив руки за спину и сжимая их.

– Теперь Арабелла на нашем попечении.

– О да, – отозвалась леди Баррет сочувственно. – Что тебе делать, мое бедное дитя? Как могло случиться, что у тебя не осталось средств, что о тебе не позаботились?

Она умолкла, но в голосе ее звучало подлинное негодование.

Мэг потерла свой острый подбородок, и палец ее уперся в ямочку посередине него. У нее была привычка потирать подбородок, когда она была погружена в глубокое раздумье.

– Может быть, попытаться убедить герцога, чтобы он выделил тебе средства?

– Да, это тоже было моей первой мыслью, – поддержал ее отец. – Если он честный человек, то поступит порядочно. Я немедленно навещу его. Где он остановился, Белла?

– В Лэйси-Корт, – ответила Арабелла, ожидая того, что должно было непременно последовать.

Сэр Марк замер на середине пути между окном и камином.

– Он ночевал там прошлой ночью? – спросил он, не сводя глаз с Арабеллы.

– Да, сэр, в комнатах моего брата в восточном крыле.

– А ты?

В вопросе его уже звучало недоверие, будто он ожидал невероятного ответа.

– В своей спальне в западном крыле, сэр. – Арабелла крепко сжала руки, лежавшие на коленях, чтобы унять дрожь в пальцах.

Доброе мнением ней Барретов было для нее слишком важно, чтобы она могла примириться с их недовольством или равнодушием.

– Боже милостивый! – На мгновение он потерял дар речи.

Потом провел рукой по блестящей лысине и спросил:

– О чем же ты думала, Арабелла? Ты должна была немедленно прийти к нам.

– В самом деле, дорогая, ты вообще не должна возвращаться в этот дом, – заявила леди Баретт темпераментно, берясь за свой веер. – Нет, нет, еще не все потеряно, если ты останешься здесь теперь же. Мы скажем, что ты пришла сюда поздно вечером, когда этот… этот… О, я не нахожу слов! Когда этот герцог приехал и вынудил тебя покинуть свой дом. Какой же он, должно быть, негодяй? – вопросила она, не ожидая, впрочем, ответа, с силой складывая веер. – Мы пошлем за твоими вещами… Франклин и миссис Эллиот знают, что надо сюда доставить.

– Мэм, в этом нет нужды. – Арабелла тщательно и осторожно подбирала слова. – Как объяснил герцог, он сейчас заменяет мне брата. Что говорит против нашего проживания в разных крыльях дома? Мы можем даже не встречаться в коридоре. Кроме того, – добавила она, когда ей стало ясно, что у ее собеседников масса возражений, – у меня полно компаньонов и компаньонок. Во-первых, миссис Эллиот, потом моя старая няня…

– Твоя няня давно впала в маразм и не заметит даже, если в доме начнется пожар, – возразил сэр Марк. – И ты не можешь считать домоправительницу достойной компаньонкой. Если бы я не знал тебя лучше, Арабелла, я бы счел, что ты потеряла рассудок от известия о смерти Фредерика. – Его глаза буравили ее, и он нетерпеливо качал головой. – Нет, это неубедительно. Ты немедленно переезжаешь к нам.

– Мой дорогой сэр, вы знакомы с его светлостью? – спросила леди Баррет.

– Лично не знаком. Мы вращаемся в разных кругах общества, – кратко ответил сэр Марк. – Но репутация этого человека широко известна. Он плут и негодяй. Ни одна уважающая себя особа женского пола не останется в одной комнате с ним.

– Это интересно – пробормотала Мэг. – Ведь известно, что у каждой тучи есть серебряная подкладка и у всякого явления две стороны.

Но ее слова были предназначены для одной Арабеллы. Она произнесла их ей на ухо.

Арабелла подавила желание улыбнуться при проявлении этой неистребимой жажды бунтарства. Независимо от того, насколько мрачным представлялось положение дел, Мэг всегда умела поднять ей настроение. И правдой было то, что, как бы плохо она ни думала о герцоге Сент-Джулзе, он был интересной личностью.

– Скорее всего сейчас его светлости нет дома, сэр Марк, – сказала она, увидев, что баронет положил руку на дверную ручку.

И добавила со смехом:

– Выходя из дома, я видела, что он отправился на верховую прогулку.

– В таком случае я поеду к Эслопу обсудить с ним это позорное дело.

Сэр Марк вышел, громко хлопнув дверью.

– Да уж, предоставь все это сэру Марку. Он скоро все уладит, Арабелла, дорогая, – сказала леди Баррет со своей обычной верой во всесилие мужа. – И ты, разумеется, останешься здесь.

Как ни горько было Арабелле обижать своих друзей, она сознавала, что не может их обременять и заставлять обеспечивать ее завтрашний день. Каким бы мрачным ни казалось ее будущее, оно принадлежало ей одной. Ей предстояло принимать решения самой, как бы трудны они ни были. Она твердо знала, что не станет обузой ни для кого.

– Вы очень добры, мэм, – сказала она осторожно, – но сейчас я должна оставаться дома-. Я ожидаю прибытия орхидей из Суринама в любой день. Это очень чувствительные… и ценные экземпляры. И я должна быть на месте, чтобы принять их. К тому же они очень дорогие. – Она улыбнулась со смущенным видом, как бы извиняясь, но тотчас же стерла с лица улыбку, прежде чем услышала возражения. – Кроме того, у меня есть два заказа на мои собственные, выведенные мной сорта, и я обещала отправить цветы при первой же возможности. Это могу сделать только я.

– Орхидеи! – воскликнула леди Баррет. – Как ты можешь предпочитать орхидеи своей незапятнанной репутации?

Смущенная и извиняющаяся улыбка Арабеллы едва ли могла скрыть ее внутреннюю решимость.

– Моей репутации ничто не грозит, мэм, – сказала она, – Я уже перешла за пределы того возраста, когда меня можно было бы заподозрить в нескромности. Разве вы не согласны с этим?

Лицо леди Баррет выражало мрачную озабоченность.

– Но я не понимаю, почему можно счесть недостойным мое пребывание под одной крышей с наследником моего брата, – продолжала упорствовать Арабелла. – Герцог и сам достаточно взрослый, мэм.

Она пыталась создать у леди Баррет впечатление, что этот джентльмен пожилой, увенчанный сединами и стремительно впадающий в детство, но видела, что для той ее аргументы неубедительны. Каково-то будет ей, когда леди Баррет увидит герцога Сент-Джулза во плоти! Об этом Арабелла могла только догадываться.

Она решительно продолжала:

– Кроме того, мадам, наше совместное житье долго не продлится. Я уже написала родственникам моей матери в Корнуолл и надеюсь, что они предоставят в мое распоряжение маленький коттедж на своей земле.

– О, моя дорогая, что бы сказала твоя мать?

Леди Баррет начала обмахиваться веером. Щеки ее раскраснелись от волнения.

Арабелла подумала, оказалась бы она в таком отчаянном положении, если бы ее мать не умерла, когда ей шел всего пятый год. Конечно, она бы сумела защитить интересы дочери, она бы настояла, чтобы ей было выделено состояние. Но такого рода размышления ничего не давали. Она и на самом деле не знала, какой была ее мать. Была ли она сильной и независимой? Или слабой и находилась в полном подчинении у мужа? Леди Баррет никогда не могла толком описать Вирджинию Лэйси.

Она подавила невольный вздох и сказала:

– Уверяю вас, мэм, что буду вести себя безупречно.

– О да… разумеется, будешь… но этот человек, этот герцог… он плут и распутник… О, что же делать? – Она покачала головой, и кружевной бант на ее чепчике подпрыгнул.

Мэг прикрыла рот сложенными в щепоть пальцами. Она видела, что готовится битва и войска уже построены по обе стороны линии будущего сражения, и лучше родителей понимала, насколько смелой могла быть Арабелла, если дело доходило до принятия бесповоротных решений. Но возможно, пока еще для ее подруги не наступило время пойти ва-банк.

– Не думаю, что мы можем что-нибудь предпринять, пока не узнаем больше, – сказала она, и ее тонкие дугообразные брови сошлись над переносицей. – Было бы лучше, если бы мы дали пыли осесть, и тогда, возможно, все мы будем мыслить яснее.

Она поднялась со стула, подошла к матери и нежно поцеловала леди в разгоряченную щеку. Леди Баррет издала тяжкий вздох:

– Ладно, подождем, пока вернется твой отец.

Мэг пробормотала что-то неразборчивое, но выражающее согласие, и они с Арабеллой встали из-за стола. Не сговариваясь, они отправились наверх, в старую классную комнату Мэг, ставшую теперь ее личной гостиной. Несколько поколений детей обитало в этой маленькой, отделанной панелями комнате с потертым дубовым полом и поцарапанным широким подоконником, еще слабо пахнущей мелом и грифельными досками. Мебел ьбыла поношенной, цвет диванных подушек и вытертого до основы турецкого ковра, выгоревших на солнце, потускнел. Переплеты книг были отполированы до блеска. И все же она была по-своему уютной и хранила атмосферу дома. Медная ваза с ноготками украшала пустую и холодную каминную решетку. На столике с откидной крышкой цвела одна из экзотических орхидей Арабеллы. Так же молча, не сговариваясь, они закрыли дверь, облегченно вздохнув.

Мэг расположила свое худое и угловатое тело на лежащих на подоконнике вытертых диванных подушках и теперь смотрела с ненасытным любопытством на подругу умными зелеными глазами, слегка склонив голову набок.

– Итак, давай-ка восполним пробелы. Арабелла подергала себя за мочку уха. Она ожидала, что Мэг поймет, что за завтраком она рассказала только часть истории, так сказать, ее костяк, но у нее не было ни малейшего желания скрыть что-нибудь от Мэг, если бы она и могла это сделать. Обе девушки имели сначала одну гувернантку, потом одного наставника, когда сэру Марку стало ясно, что будет больше пользы, если им дадут неординарное образование, не такое, какое давали их сверстницам, которых готовили только для замужества. И эти годы, когда они были так близки, оставили у них обеих способность читать в душе друг друга.

– Ну, Белла, рассказывай, – повторила Мэг, после того как несколько минут прошло в молчании.

И Арабелла нерешительно начала.

– Я была в оранжерее, разгоряченная, потная и грязная, когда этот герцог вошел туда без доклада и выглядел, должна заметить, безупречно, – выпалила она с некоторым отвращением. – Можешь себе представить, на кого я была похожа!

– Легко могу, – согласилась Мэг сочувственно.

До известной степени она разделяла равнодушие Арабеллы к внешнему виду.

– Но раз ты работала в оранжерее в своем собственном доме, то не понимаю, какое ему могло быть дело до твоего вида.

Арабелла неохотно улыбнулась, распознав в этой речи обычную горячность Мэг и желание защитить ее.

– Он ничего и не сказал, – ответила она. – Но смотрел на меня.

– То есть оглядел тебя с головы до ног, нашел неполноценной и сообщил тебе, что твой брат убит и он выгоняет тебя из дома? – спросила Мэг с недоверием.

– Да уж, что касается этого, то он не был слишком учтив, – согласилась Арабелла. – Но он не сказал, что хочет выгнать меня из дома, – напротив, заявил, что я могу оставаться в Лэйси-Корт сколько угодно.

Она отвернулась от испытующих зеленых глаз Мэг и почувствовала, что краснеет.

Глаза проницательной Мэгсузились.

– Это похоже на непристойное предложение.

Арабелла повернулась к ней с несколько принужденным смехом:

– Моя первая реакция была такой же. Однако оказалось, что у его светлости на уме другое.

Она замолчала, внезапно глаза ее задумчиво устремилась куда-то в пространство.

Мэг ждала, затаив дыхание.

– Белла, – запротестовала она наконец, – ради Бога! Ты всегда начинаешь что-нибудь рассказывать и останавливаешься на самом интересном месте. Что произошло?

– О, прошу прощения! – Арабелла очнулась от своих мыслей. – Ну, короче, Мэг, он попросил меня выйти за него замуж.

Глаза Мэг стали похожи на блюдца.

– Он опустился на одно колено и попросил твоей руки?

Арабелла покачала головой и не смогла удержаться от смеха, представив эту нелепую сцену: элегантный и спокойный герцог Сент-Джулз на коленях.

– Ничего подобного. Это было прямо и без обиняков выраженное деловое предложение: «Мне нужны жена и наследник, вам необходим дом».

– Он видел тебя раньше? Я хочу спросить, он знал тебя? – Мэг никак не могла взять в толк случившееся.

– Нет, – решительно ответила Арабелла. – К тому же он был настолько любезен, что сообщил мне, что у него есть любовница, которая его вполне удовлетворяет, но ему позарез нужен законный наследник.

– Похоже, он настоящий хлыщ, – решила Мэг с холодным отвращением. – Надеюсь, ты дала ему должный отпор?

– Конечно, – согласилась Арабелла со страстью. – За кого ты меня принимаешь?

Мэг уставилась на свои колени, обтянутые муслином с узором из веточек, обводя рисунок кончиком пальца.

– Конечно, – сказала она медленно, – в иных обстоятельствах в таком браке были бы некоторые преимущества.

– Но ситуация должна была быть совсем иной, – язвительно ответила Арабелла. – Нет, я вовсе не слепа и понимаю преимущества брака с богатым герцогом. И все же предпочла бы получить его в мужья в другой, более приятной обстановке.

– Значит, он довел твоего брата до смерти, – пробормотала Мэг. – Я не нахожу оправдания для Фредерика. Он превращал твою жизнь в настоящий ад, когда оказывался здесь, и все же во всем этом есть кое-что… – Она слегка передернула плечами. – Все-таки в этой смерти ощущается рука дьявола.

Арабелла мрачно кивнула:

– Я чувствую то же самое. И по правде говоря, Мэг, в самом герцоге Сент-Джулзе есть что-то дьявольское.

Мэг подняла глаза, оторвавшись от созерцания своей юбки. Внезапно глаза ее заблестели.

– Мне всегда была по душе игра с огнем.

– Знаю, – сказала Арабелла, вскакивая с низкого стула без подлокотников. – Но есть разница между тем, чтобы играть с огнем и быть пожираемой им.

Она принялась ходить по комнате, ее полосатые муслиновые юбки вихрем закручивались вокруг ног при каждом резком движении.

Мэг с минуту смотрела на нее, потом сказала со свойственной ей проницательностью:

– Тебя уже немного опалил этот огонь, Белла?

Арабелла остановилась и заговорила, осторожно подбирая слова:

– Мэг, он вошел в мой дом, заявил, что отбирает его у меня, настоял, чтобы я составила ему компанию за обедом, а потом поцеловал меня. Что ты скажешь?

– Думаю, у тебя есть основания его опасаться. – Мэг не спеша кивнула.

Блеск в ее глазах теперь превратился в пламя.

– И поцелуй был хорош? – В ее вопросе прозвучало искреннее любопытство.

Арабелла взяла диванную подушку и запустила в нее. Мэг со смехом увернулась, сделав змееобразное движение на подоконнике, чтобы поймать подушку, но ей это не удалось. Подушка ударилась в оконное стекло за ее спиной.

– О, – сказала она, голова ее все еще была повернута к окну, – похоже, твой герцог явился за тобой.

– Что?! – спросила Арабелла, сделав движение к окну.

Герцог Сент-Джулз с праздным видом стоял, прислонившись к столбу вороти подняв лицо к солнцу. Он являл собой совершенную картину покоя и довольства.

– Белла, а герцог-то весьма элегантен и красив, – заметила Мэг.

– Я и не говорила, что это не так, – возразила Арабелла несколько запальчиво. – Но это ничего не меняет. Он по-прежнему остается распутником и плутом. Ты же слышала, что сказал твой отец. Он заядлый игрок, способный хладнокровно обречь человека насмерть…

– В нем есть что-то от дьявола, – перебила Мэг с задумчивым видом. – Несомненно, намек на что-то необычное и из ряда вон выходящее.

– Что-то опасное, – твердо заявила Арабелла. – От него исходит угроза.

– Понимаю, что ты имеешь в виду, – задумчиво сказала Мэг, прижимаясь лбом коконному стеклу, чтобы видеть лучше. – Может, такое впечатление создает седая прядь в волосах. Но этот седой локон придает ему и обаяние.

– Он так же опасен, как его рапира, – решила Арабелла. – И у него есть какой-то скрытый мотив, чтобы быть здесь, и что-то тайное кроется за его абсурдным предложением брака… как и за тем, что он довел Фредерика до самоубийства. Я в этом убеждена.

Мэг кивнула:

– Уверена, что ты права. Ах, – сказала она внезапно, – похоже, нас ждет что-то интересное.

– Что? – Арабелла встала коленями на подоконник рядом с подругой.

По тропинке к незнакомцу, стоявшему у ворот, приближался сэр Марк Баррет. Его сопровождали два мастифа. Шерсть у них на загривках поднялась дыбом.

В ожидании неизбежного Арабелла наблюдала, как герцог щелкает пальцами и обе огромные собаки подходят к нему и наклоняют головы, чтобы он потрепал их по шеям.

– Господи помилуй! – воскликнула Мэг. – Эти паршивцы вселяют непреодолимый страх всем, кроме отца.

– Скажу тебе, Мэг, если Джек Фортескыо таким же образом очарует твоего отца, он сам дьявол во плоти, – заявила Арабелла. – Эти зверюги просто показали, кто их господин.

Мэг разразилась смехом, но не спускала глаз со сцены у ворот. Они не могли слышать, о чем говорили мужчины, но видели, что герцог улыбается и ведет себя как нельзя более непринужденно. Казалось, он что-то объясняет сэру Марку, а тот слушает, не делая попытки перебить его. Теперь мастифы лежали на траве и казались мирными и не более опасными, чем пара миниатюрных пуделей. Раз или два баронет бросил на них взгляд, явно озадаченный необычной покорностью своих сторожевых собак.

– Бедный отец не знает, что и думать, – заметила Мэг. – Что твой герцог говорит ему?

– Он не мой герцог, – машинально возразила Арабелла.

– Ты только посмотри! – воскликнула Мэг. – Ты права. Он и впрямь воплощение дьявола.

Сэр Марк от души пожимал руку своему гостю, радушно приглашая его войти в дом.

– Он приручил отца, и тот теперь ест у него с руки, – сказала Мэг почтительно. – Если бы я не видела этого собственными глазами, не поверила бы.

– Я не говорила, что он не может быть обаятельным, когда захочет, – сказала Арабелла. – Но не приведешь ли причину, по которой я должна выйти замуж за человека, силой принуждающего меня к браку. Да и зачем ему я? Почему Джек Фортескью хочет на мне жениться?

– Это вроде военной репарации, – предположила Мэг.

– Да, и он сказал то же самое. Но только я не поверила. Есть в этом что-то еще.

Арабелла слезла с подоконника и снова начала беспокойно ходить по комнате.

– К тому же я не хочу, чтобы меня сочли бедной женщиной, лишившейся поддержки семьи и потому принимающей опеку человека, отнявшего у нее эту поддержку.

– Нет, разумеется, нет, – поспешила согласиться Мэг. – Это ужасное будущее. Мы обе знаем, что нельзя принимать ничего подобного. Мы обе давным-давно были бы замужем, будь мы способны на подобные компромиссы. Разумеется, ты не захочешь лишиться своей независимости. Но не стоит ли посмотреть на это с другой стороны?

– Не знаю как, – ответила Арабелла. – Мне просто предложили обмен: быть покорной женой и позволить мужу делать все, что угодно, а также пускать его в свою постель, когда он этого потребует. – В тоне ее прозвучала горечь.

Мэг обдумывала ее слова.

– Если рассмотреть все это только теоретически, потому что мы обе, разумеется, знаем, что ты ни в коем случае не примешь его предложение… мне кажется, если он считает, что ты должна смотреть на его связи сквозь пальцы, ты тоже могла бы потребовать подобной свободы. – Она задумчиво созерцала подругу. – Если, конечно, тебе захотелось бы завести любовника.

– У меня нет твоего опыта, Мэг, – сказала Арабелла с принужденным смехом. – Все, что я знаю о восторгах спальни, я почерпнула от тебя.

Мэг издала короткий насмешливый вздох:

– Это было давно, так давно. Я почти и забыла, как это бывает.

– Когда у тебя возникнет возможность, ты все вспомнишь.

– Кто же я такая, если мне придется довольствоваться этим? – спросила Мэг. – Я однажды провела сезон в Лондоне, и из этого ничего не вышло. И потому я приговорена выбирать мужа из прыщавых юнцов или пьяных сквайров Кента.

– Или это, или придется вести жизнь, которая, как мы утверждали всегда, удовлетворяет нас, – заметила Арабелла. – В десять лет мы дали клятву и расписались кровью в том, что сохраним нашу независимость, и ничто, ни один мужчина не сможет заставить нас изменить решение.

Мэг со смехом покачала головой:

– Все это было прекрасно в десять лет, Белла. Но я еще не встретила мужчины, который согласился бы принять такие условия, да и ты тоже. И я не уверена, что хочу провести остаток жизни в состоянии целомудрия и девичества. А ты?

– По правде говоря, я тоже, – сказала Арабелла упавшим голосом. Ей представилась ее будущая жизнь в качестве бедной родственницы в коттедже в Корнуолле, и эти мысли ее не обрадовали.

Стук в дверь прервал затянувшееся молчание.

– Войдите, – сказала Мэг.

В дверном проеме возникла горничная, тотчас же присевшая в реверансе.

– Прошу прощения, мисс Мэг, но сэр Марк хочет знать, не присоединитесь ли вы с леди Арабеллой к нему в библиотеке.

Молодые женщины переглянулись. Если герцог ухитрился добиться поддержки баронета всего за полчаса, он был еще опаснее, чем они предполагали.

– Мы спустимся через пять минут, Мэдж, – сказала Мэг.

Когда за горничной закрылась дверь, она обернулась к Арабелле:

– Должно быть, он и в самом деле приручил моего отца, и тот ест у него с руки. Что такое он мог ему сказать?

– Очевидно, он убедительно представил ему все преимущества вступления с ним в брак, – сухо ответствовала Арабелла. – Твой отец всегда мыслил себя in loco parentis[4], даже еще до смерти моего. А уж после того, как мой отец умер, сэр Марк не делал тайны из своего презрительного отношения к Фредерику. Я подозреваю, что он убедил себя, а сейчас, возможно, и твою мать в том, что это правильное решение моих проблем, и в том, что герцог – прекрасная и беспроигрышная партия.

– Хотя, возможно, он развратник и плут, – пробормотала Мэг, вставая на цыпочки перед зеркалом и заправляя пряди, выбившиеся из ее рыжей гривы.

– О, я не сомневаюсь, что Джек внушил твоим родителям, что он сам архангел Гавриил, – кисло заметила Арабелла.

Мэг обратила внимание на то, что ее подруга столь непринужденно назвала герцога по имени, и бросила на Арабеллу проницательный взгляд, но воздержалась от комментариев. Арабелле было решать, плавать ли в этих глубоких и темных водах и как плавать. Мэг была готова предложить подруге любую помощь и поддержку, если бы ей это потребовалось, чтобы противостоять давлению со стороны ее родителей. А они обе чувствовали, что их натиск будет нешуточным.

Она сжала руку Арабеллы, быстро и ободряюще клюнула ее в щеку, и они пошли вперед по коридору.