Под куполом «Феерии» [СИ]

Глава 9

«Не надо было вчера пить».

Эта мысль проснулась раньше Алека и выдернула его из сонного небытия.

Сколько он выпил? Пару коктейлей? Лидия точно остановила его до третьего, так почему так нестерпимо кружилась голова?

А потом проснулись воспоминания.

С полусомкнутых губ сорвался хрип. Было бы просто винить во всем алкоголь, но это не было бы правдой на сто процентов. Иначе как объяснить то, что даже сейчас какая-то его часть не считала случившийся поцелуй ошибкой?

Мягкие губы и счастливый взгляд Магнуса вообще вряд ли когда-нибудь сотрутся из памяти.

Алек со стоном закрыл лицо ладонями.

— Аспирин на тумбочке, — слева раздался голос Лидии.

Он с усилием разлепил веки и повернул голову. Виски отдались пульсирующей болью.

Растрёпанная после сна, она лежала рядом, оперевшись на локоть.

Отлично, к стыду перед Магнусом добавилась вина перед Лидией.

Вот теперь Алек возблагодарил вчерашние коктейли, из-за которых во рту было так сухо, что говорить было невозможно.

Он приподнялся и бросил взгляд на тумбочку, где лежало спасение в сладкой оболочке.

Взять таблетку, положить её на язык, трясущимися пальцами обхватить стакан с водой и с большим глотком буквально втолкнуть лекарство в себя.

Алек откинулся на подушку.

— Спасибо, — его голос скрипел, как моторчик, который забыли смазать маслом. — Ты лучшая, Лидс.

— Я это и без тебя знала, — она легко чмокнула его в щеку. Почему она такая бодрая и счастливая?

Это немножко бесило.

— Ты не пошла на пробежку? — слова приходилось выталкивать из себя, хотя больше всего хотелось помолчать… Но перед глазами тут же вставал Магнус.

— Позволила себе выходной, — Лидия легко вскочила с кровати. — Пока ты приходишь в себя, схожу в душ. Я быстро. Да, кстати, тебе вот оставили вчера перед дверью, — она положила что-то на одеяло.

Алек резко распахнул глаза, не обращая внимания на скрутившую череп боль. Он прекрасно понимал, что увидит.

Так и есть — его куртка аккуратным прямоугольником.

— Кстати, — Лидия, уже почти скрывшаяся за дверью душевой, обернулась. — Сегодня приезжают Катарина и Тэсса. Так что вставай, нас ждёт великий день, — она широко улыбнулась и оставила Алека одного.

Кусок чёрной кожи. Пальцы легко пробежались по складке на рукаве, в которую он вчера вцепился, чтобы не потерять последние остатки разума.

Он глубоко вздохнул и сел на кровати, взяв в руки куртку. Куртку, из которой вывалился небольшой свёрток.

Сердце в груди забилось в бешеном темпе. Рука потянулась за зелёной в блёстках упаковкой.

На ощупь она оказалась скользкой и приятно-холодной, надорвать её не составило труда.

«Советская классика в центре крупнейшего молла Индианаполиса?»

Пальцы разжались, и томик «Мастера и Маргариты» упал на колени.

«За окном приятный весенний день, вокруг куча интересных магазинов, но находится такой человек, который выбирает погружение в тайны мира Булгакова?»

Алек перевёл дух и снова потянулся за книгой. Аккуратно убрал упаковку и провёл пальцами по корешку. Издание старое, некоторые странички уже пожелтели, обложка местами потёрлась. И стоило открыть первую страницу, стало понятно, почему.

Кое-где на полях виднелись заметки, выведенные ровным мелким почерком, кое-где между страничками были вложены белые листки. На одном из них изображён чёрный кот, бредущий под руку с высоким мужчиной в очках, на другом — ведьма, летящая на метле, на третьем — психиатрическая больница… Рисунков было чуть больше десяти, Алек вытащил их и с каким-то трепетом вгляделся в каждый штрих.

Алек держал в руках экземпляр книги Магнуса Бейна и понимал, что это лучший подарок за вчерашний день. Может быть даже лучше новых сапог для верховой езды, которые ему подарили Лидия, Джейс и Клэри.

Фокусник, танцор, прекрасный художник.

Когда Лидия вышла из душа, рисунки были аккуратно сложены и убраны в верхний ящик тумбочки, куртка заброшена на кресло, и только пальцы сжимали твёрдый переплёт.

Лидия его не заметила. Или просто сделала вид.

— Если ты сейчас же не вылезешь из постели, я покажу тебе, насколько холодная вода у нас под краном.

Только Лидия могла принять грозный вид, стоя в одном полотенце и поджимая пальцы на ногах от холода.

— Встаю я, встаю, — он бережно положил книгу на тумбочку и поднялся с подушек, больше всего желая вернуться в мягкие объятия кровати.

Душ, который должен был помочь, уже второй день подряд не справлялся со своей миссией. Алек обернул полотенце вокруг бёдер и оперся руками о край раковины. Капли воды спадали с волос, стекали на спину, вниз, и не сказать, что это было приятно.

В голове теснилось множество мыслей. Боль проникала сквозь их завесу, затекала в каждую щель, в которой не было Магнуса. Хотя казалось, он был везде.

Как же Алек запутался.

Он мотнул головой и поднял взгляд. Лучше было этого не делать. Из зеркала на него смотрело невероятно бледное лицо с залёгшими под глазами кругами и сухими, несмотря на замершие на них капли воды, губами.

Он лихорадочно облизнулся.

И как вот это вот могло понравиться такому, как Магнус Бейн? Они же были совершенно разными, и внешне, и внутренне.

Магнусу не мог быть интересен Алек.

Того, кто не интересен, так не целуют.

Смотреть на себя не было сил. Было бы просто замечательно сбежать из своего тела и не возвращаться. А ещё лучше — сбежать от самого себя, от своих мыслей и желаний. Построить новую личность, которая не совершит столько ошибок.

Это было из раздела фантастики.

Поэтому ещё раз он взглянул на свое отражение и вышел из ванной.

Лидия, уже полностью собранная, сидела на кровати и держала телефон в руках, задумчиво уставившись в экран. Но стоило появиться Алеку, как она отложила сотовый и улыбнулась:

— Я было подумала, что ты превратился в морского конька и уплыл.

— Ну да, если в кого-то и превращаться, то именно в конька.

Лидия встала, подошла к Алеку и скользнула пальцем по его груди.

— Первым моим вариантом была пиявка, так что скажи спасибо.

— Спасибо, — язвительно протянул он и, перехватив тонкую ладошку, поднес её к губам и поцеловал кончики пальцев. Лидия фыркнула.

— Мы опаздываем.

— Знаю.

Конечно же он знал. Он вообще многое знал, кроме того, зачем обхватил Лидию за талию и прижался своими губами к её.

Её руки тут же обвили его шею. А Алек готов был закричать, потому что целовать её было… серо. Никто из них не углублял поцелуй, всё было нежно и очень мило. И до безумия пусто.

Жирное никак. Две сплошные, которые невозможно пересечь.

Раньше он не акцентировал на этом внимания. Он целовал Лидию сотни раз, и думал, что всё так, как нужно. Правильно и без взрыва чувств.

Губы мягкие.

Руки нежные.

Кожа под пальцами бархатистая.

Но не так.

«Не так, как Магнуса», — подсказал внутренний голос, но Алек быстро его заткнул. Не стоило думать об этом в объятиях той, с кем предстояло провести всю жизнь.

Алек оторвался от Лидии.

— Надо собираться, — растянул губы в улыбке и провёл кончиками пальцев по её скуле.

— Я только тебя и жду.

Красный Порш остановился перед шатром вечером, уже тогда, когда все рутинные дела были выполнены. Алек встал рядом с матерью впереди остальных цирковых.

— Катарина, Тэсса! — Магнус вышел вперёд и раскинул руки для объятий.

Из автомобиля вышли две девушки. Стройные, высокие и привлекающие внимание. Такие одной улыбкой могли добиться чего угодно и от кого угодно. Но стоило им увидеть Магнуса, как на смену самоуверенности и превосходству пришёл дикий восторг и широкие улыбки.

Они тут же бросились вперёд и обняли его, громко смеясь. Следующими эта участь настигла Рагнора и Рафаэля. И даже Изабель.

Ещё одна удивительно красивая частичка мира Магнуса Бейна.

Алек даже не взглянул на Магнуса, когда тот подошёл вместе с девушками к нему и Маризе. Не проводил его фигуру взглядом, когда они направились в особняк и поднялись в кабинет.

В кабинет зашли только он, Мариз, Магнус и девушки, которые сразу же заняли один из диванчиков. Алек обречённо сел на второй рядом с Магнусом.

Просто отлично.

Катарина Лосс — тёмно-шоколадная кожа и чёрные волосы, заплетённые в дреды — пододвинулась ближе к Тэссе Грей, положила руку на её колено и слегка сжала. Та в ответ нежно улыбнулась. Алек удивлённо приоткрыл рот и бросил взгляд на мать, но та или очень искусно притворялась, или ей действительно было всё равно.

А потом всё это отошло на задний план, потому что они с Мариз одновременно поняли, что перед ними те, кто им нужен. Наверное, в тот момент, когда Катарина без каких-либо вступительных слов сразу сообщила, что они выведали у Магнуса всё, что только было можно, узнали их основную задумку, а по дороге в Нью-Йорк посмотрели все видеозаписи программ «Феерии», какие только смогли раздобыть. А Тэсса встала и положила на стол Мариз несколько вариантов сценария.

— Мы сохранили вашу мысль и попытались пронести историю «Феерии» через весь сюжет, только в разных вариациях.

— Конечно же, впереди много корректировок, — продолжила Катарина, когда Тэсса вернулась на своё место. — Тем более после того, как мы увидим ваши новые номера. Магнус сказал, все цирковые усиленно готовятся.

— Но мы уже сейчас знаем, что нам понадобится помощь ещё одного человека.

— Нет!

Магнус не проронил ни слова за все время, и, если бы его силуэт не мелькал перед глазами, можно было бы вообще забыть о его существовании. Сейчас он сверлил взглядом подруг.

— Мы не будем звать Камилл.

В его голосе проскользнули стальные нотки, которые заставили Алека вздрогнуть. Кто такая эта Камилл?

— Тэсса говорила тебе, что придётся. К тому же ты не можешь отрицать, что в дизайне декораций ей нет равных.

— У нас есть художники и костюмеры, — постаралась возразить Мариз, но Катарина остановила её одним взглядом.

— У вас есть художники и костюмеры и, наверняка, они делают свою работу на хорошем уровне, но Камилл Белкорт нет равных в том, чем она занимается.

— К тому же, она будет работать за половину стоимости, потому что всё ещё должна нам, — Тэсса откинула волосы за спину и посмотрела на Магнуса. — Ты говорил, что будущее этого цирка важно для тебя, так что смирись с тем, что придётся потерпеть. Я лично ручаюсь за то, что не буду подпускать её к тебе.

Магнус резко встал, скрипнув кожаной обивкой дивана, и подошёл к окну.

— Если вы считаете это необходимым, — задумчиво протянул он. — Но знайте, что всё, что случится, будет на вашей совести.

Тэсса и Катарина переглянулись и безуспешно попытались скрыть победные улыбки.

— Я понимаю, что костюмы и грим остаются за нами? — спросила Мариз.

— Да-да, мы не хотим отбирать хлеб у ваших цирковых, лишь что-нибудь добавить и усовершенствовать.

— Кстати, — встрепенулась Тэсса. — Магнус говорил что-то о рекламной акции, бесплатном празднике для города?

Магнус отвернулся от окна.

— Да, мы хотели, но так и не попали к мистеру Беккету. Пытались три раза, но всё останавливалось на его секретаре, — он передёрнул плечами.

— Зато мы уже созвонились с администрацией, — довольно улыбнулась Катарина. — И они согласны. Осталось только приехать и уладить все нюансы, но они уже готовы предоставить нам место в Центральном парке.

Алек был уверен, что ему послышалось. Он посмотрел на Мариз — та тоже выглядела шокированной, а одно и то же вдвоём им послышаться никак не могло.

— Так просто? — Магнус выразил мысли всех троих. — Согласились и выдали место в Центральном парке? Бесплатно?

Катарина прищурилась и перевела взгляд на Алека.

— Супруга мистера Беккета, Элла, милая старушка, у которой Тэсса чуть не отобрала фиолетовые серёжки в виде ракушек, просила передать привет.

Алек удивленно охнул.

Элла-Элла, какая судьбоносная встреча…

Алек с трепетом провёл кончиками пальцев по очередной заметке на полях и улыбнулся. Он думал, что зачитал эту историю до дыр и вряд ли найдет там что-то новое, но, листая сейчас тот томик, который когда-то держал в руках Магнус, он понимал, насколько ошибался.

Магнус…

Каждая его улыбка — новая трещина, каждый взгляд — минус кирпичик, тот поцелуй… Таран, обрушившийся на стену.

Если бы у него спросили, что такое одержимость, то он ответил бы, что она выглядит, как Магнус Бейн.

Из мыслей его вывел шорох шагов по сену. Алек поднял голову и увидел Изабель.

Она подошла ближе и села рядом с Алеком, наплевав на то, что навсегда испортит джинсы.

Молчать с сестрой всегда было правильно. Понимать её без единого сказанного слова — совершенно обычно и неудивительно. Алек сжал корешок книги, но даже не подумал убрать её, ведь скрывать что-то не было смысла. Затем решил первым нарушить молчание:

— Что у вас с Саймоном?

Изабель дёрнулась и растянула губы в грустной улыбке. Рим за дверью тихо фыркнул, словно почувствовал её обеспокоенность.

— Кажется, все закончилось. Не думаю, что он ещё влюблён.

Алек закинул руку ей на плечо и притянул к себе, подбородком уткнувшись в чёрные волосы:

— Ты никогда не смотрела на него так, как он этого хотел, — большой палец выводил узоры на плече. — Я не думал, что тебе так важна его преданность.

Изабель прижалась ближе и закрыла глаза. Она никогда не позволяла себе выглядеть такой ранимой.

— Когда я была с Магнусом, я скучала. По цирку, по тебе и Джейсу, по родителям. И я скучала по нему… Кажется, я люблю его, Алек.

И где сейчас носит Саймона? Почему он этого не слышит?

— Так скажи ему это, Иззи.

Сказать. Как легко. Как легко давать советы, если самому не надо ими пользоваться.

— Ему больше это не нужно, — она шмыгнула носом и сжала в кулаке ткань тренировочной водолазки Алека.

— Я не могу указывать тебе, но Саймон должен знать, даже если это ничего не изменит.

— А почему ты не скажешь Магнусу?

Алек отпрянул и удивленно уставился на Изабель. Она провела рукой по волосам, возвращая своему лицу чисто Лайтвудовское выражение идеальности и превосходства:

— Ты хочешь, чтобы Саймон знал о моих чувствах, но не хочешь, чтобы Магнус знал о твоих?

Алек сделал глубокий вдох и постарался не обращать внимания на жжение в той руке, в которой сжимал книгу. У него не было никаких чувств. Только одержимость, чьё предназначение разрушать.

— Нечего говорить.

— Я вижу, как ты смотришь на него, так что даже не думай мне врать.

— Ты неправильно всё понимаешь, — он постарался вложить в свой ответ всю твёрдость, на которую был способен. Видимо, вышло не очень хорошо, потому что Изабель скептично приподняла бровь и сложила руки на груди. — Нет никаких чувств, я женюсь на Лидии, ты помнишь?

Она фыркнула.

— Ты не сможешь обмануть меня. И тем более Магнуса. Думаешь, если бы он не считал, что нужен тебе, он бы полез к тебе с поцелуями вчера? Думаешь, дал бы тебе это? — она кивнула на книгу в руках Алека.

Он опешил. Приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, но не смог выдавить ни слова. Откуда она знала? Магнус рассказал?

— Я знаю больше, чем ты думаешь, Алек. И вижу больше, чем видит Магнус. Нет, я не собираюсь говорить ему, потому что хочу, чтобы ты сделал это сам, — она посмотрела прямо в глаза брата. — Я была бы не против твоей свадьбы. С Лидией, Майей, да хоть с Джейсом… Если бы она принесла тебе счастье. Но разве не видишь, что ты сделаешь несчастными как минимум троих людей? Этого ты хочешь для себя? Для Лидии?

Алек сжал руки в кулаки и постарался не обращать внимания на то, как затряслись пальцы. Он не хотел ни слышать этих слов, ни думать о них. Его идеальный план, красивая картинка будущего, в котором все будут счастливы — вот что важно.

Изабель упрямо поджала губы:

— Раньше ты не был таким. Когда ты перестал видеть что-то дальше своего носа?

— Смерть отца изменила меня, — признание вылетело само по себе раньше, чем Алек успел ухватиться за него и удержать.

Изабель резко выдохнула и опустила взгляд.

Алек уже не мог остановиться.

— Я не знаю, кто я. Мои нервы на пределе, я не понимаю, когда поступаю хорошо, а когда — плохо. Я решил, что должен заниматься тем, что сделало бы папу счастливым, и до приезда Магнуса всё шло так, как задумано.

Ты не достоин быть моим сыном.

Не достоин быть Лайтвудом.

— А может быть, наш приезд — это то, что должно было случиться, чтобы ты понял? — Изабель снова пододвинулась ближе и уткнулась лбом ему в плечо. — Понял, что совершаешь ошибку?

Римлок за дверью переступал с ноги на ногу, Рэмбрандт тихонечко заржал, напоминая, что скоро время ужина. Сено на полу было колючим, а пол — тёплым. Всё было таким ярким, а Алек не мог ни на чем сосредоточиться.

— Я не знаю, — всё, что он смог выдавить из себя. — Я не знаю.

Изабель прижалась крепче.

— Ты достоин быть счастливым. А Магнус ни разу за то время, пока я была с ними, не выглядел таким влюблённым. Даже когда говорил о Камилл.

Алек зацепился за знакомое имя, как за спасительный круг, который смог бы вытащить его на берег из волн мыслей и чувств.

— Кто такая Камилл?

Изабель передёрнула плечами.

— Мама сказала, что Катарина и Тэсса уже позвали её, и, наверное, это правильно, но я не хотела бы, чтобы она приезжала.

— Кто она Магнусу?

— Его бывшая.

Ну что же, это не удивительно, наверняка у Магнуса за спиной столько же любовников и любовниц, как и у Изабель. В каждом городе по несколько штук.

Но Изабель не реагировала на свои увлечения так, как Магнус на одно только имя Камилл.

— Она была с ним из-за его популярности, а Магнус правда влюбился, — она продолжила рассказывать, хотя Алек и не спрашивал. — Для него это было очень болезненное расставание. Они разошлись задолго до того, как я пришла, задолго до того, как ты встретился с ним, но я знаю, что эта история всё ещё причиняет ему боль.

Алек горько усмехнулся. Понятно, почему Магнус не хотел, чтобы Камилл приезжала сюда, ведь это вновь ранит его сердце.

— Почему ты не пришла сегодня? — он догнал Лидию, когда та уже подходила к особняку, и схватил за запястье.

Она на секунду закрыла глаза, чтобы собраться с силами. Не знала, почему пропустила утреннюю тренировку, хотя обещала, что обязательно будет. Пропустила впервые за всё время.

Лидия натянула на губы улыбку и обернулась:

— Да, прости, Алеку было плохо, я должна была быть рядом.

Он хмыкнул, но отпустил запястье.

— Ты придёшь завтра?

В его голосе больше надежды, чем должно быть. Уверенность Лидии пошатнулась, но она всё же сказала то, что собиралась. То, что прокручивала в голове снова и снова с самого утра:

— Теперь я буду справляться сама, мне не понадобится твоя помощь, — сухие слова с нечитаемым выражением лица. Она плохо врала, но стоило представить, что все это — шоу, которое она должна сыграть на отлично, как стало легче. Её голос не дрогнул.

А он дёрнулся, словно Лидия этими словами надавала ему хлёстких пощечин.

— Спасибо тебе большое за помощь, но я хочу сосредоточиться на работе, а с тобой мой темп замедлился, — слова звучали правдиво, так, что она сама себе поразилась.

Он верил. Это было видно.

Правильно, так и должно было быть. Работа и тренировки — вот что было важным, а не долгие разговоры или приятные прикосновения, от которых перехватывало дыхание. Он помогал. Подготовить канат, а после убрать его, чтобы никто не заподозрил о тренировках. Подстраховывал. Улыбался. Поддерживал.

Он не должен был страдать из-за Лидии.

— Меня ждёт жених, — последняя фраза, как удар наотмашь.

— Как скажешь.

Он развернулся и пошёл прочь. А она ещё долго не могла сдвинуться с места.