Глава 8

Эллен бродила по темным коридорам. Похоже, она единственная в этом продуваемом сквозняками особняке не могла уснуть. За последние дни ей пришлось пережить столько потрясений, что она металась между тревогой и радостью и не могла расслабиться, чтобы лечь и уютно устроиться в постели.

Ее сбило с толку появление Джеймса, такое неожиданное и внезапное, и его исчезновение через несколько минут. Вероятность того, что он появится снова, что Эллен обернется и увидит его у себя за спиной, так будоражила, что жизнь превратилась в полнейший хаос.

Эллен не могла думать, не могла общаться с людьми, не могла сосредоточиться. Она была в таком смятении, что предпочитала отсиживаться в своей спальне, что, как она быстро сообразила, отлично помогает избегать лорда Стэнтона.

После той возмутительной попытки соблазнения Эллен находилась в постоянной панике. Она боялась, что наткнется на Алекса в пустой комнате и он снова попытается овладеть ею. И пусть она и через тысячу лет не призналась бы, но то, что он с ней сделал, сильно взволновало ее, и в глубине души Эллен надеялась, что нечто подобное вскоре снова произойдет.

Она хотела Стэнтона в самом сомнительном, непристойном смысле слова. Он распахнул дверь в тайный мир, о существовании которого Эллен и не подозревала, и то, что она обнаружила по ту сторону двери, привело ее в восторг. Ей не хватало силы духа сказать «нет» наслаждению, которое предлагал Алекс, а это значит, что следующая встреча может привести их на дорогу к вечной погибели. Может быть, уже привела.

Она что, с ума сошла?

Эллен собиралась прожить у Лидии и Ребекки до самой свадьбы, но как это возможно, если у нее такие распутные мысли о женихе Ребекки?

Нужно уезжать, причем немедленно, но на это нет денег. У нее совсем нет сбережений, а единственный родственник – Джеймс, осужденный преступник, бежавший от закона. Где он живет – тайна, и все, что она имеет, – это неопределенный адрес, по которому посылает ему записки. Осмелится ли она разделить с братом его судьбу?

А если его снова арестуют? Когда-то давно Эллен видела, как представители закона увели Джеймса в кандалах. Еще раз она этого не переживет. Не лучше ли защитить себя? Избежать страданий?

Да, в хорошенькую заварушку она попала! Тревоги, волнения, и ни единой души, кому можно излить свое горе!

Эллен устала мерить шагами притихший дом, устала в одиночку справляться с безумными мыслями. Она вернулась в свою комнату и уже вошла внутрь, как вдруг подскочила от страха, услышав мужской голос.

– Запри дверь, – приказал лорд Стэнтон, и глупое сердце девушки воспарило от восторга, в то время как сознание пришло в ужас, поняв, что предвещает этот визит, какой грех она может совершить, подстрекаемая Стэнтоном.

Эллен понимала, что не должна повиноваться его приказу, что это наихудшее решение, но тем не менее без колебаний выполнила требование. Пытаясь взять себя в руки, она глубоко вздохнула и спокойно спросила:

– Почему вы сидите тут в темноте?

– Ты бы предпочла, чтобы я зажег лампу?

– Я бы предпочла, чтобы вы вообще не приходили. Вы не можете постоянно заскакивать и выскакивать. А если вас кто-нибудь увидит?

– Думаю, поднялся бы большой шум.

– Прежде всего, я бы потеряла работу.

– Я бы нашел тебе другую. – Алекс пожал плечами, словно работа – пустячная забота.

– В самом деле? Вы очень, очень великодушны.

Эллен прошла к комоду и зажгла свечу, стараясь не показать, как трясутся у нее руки. Наконец фитиль загорелся, и Эллен повернулась к Стэнтону. Он развалился в кресле, скрестив лодыжки. Сюртук и галстук он снял, а верхние пуговицы рубашки расстегнул, так что видна была грудь. Алекс выглядел человеком сомнительным и опасным, вроде пирата или бандита, готовым на любой бесчестный поступок. В его синих глазах сверкало неистовое напряжение, пока взгляд совершал медленное путешествие по телу девушки.

На Эллен нахлынули воспоминания о том, что произошло в прошлый раз. Едва она вспомнила, как стояла перед ним обнаженная, соски ее резко напряглись, и корсет стал ей тесен.

Эллен вспыхнула, когда взгляд Алекса уперся в ее грудь. Несомненно, он тоже припоминал каждый неприличный момент того злосчастного случая.

Алекс выпивал. Принес с собой стакан и бутылку с виски. Как это на него повлияет? Станет ли он более агрессивным? Сердитым? Страстным? Если он станет более любвеобильным, трудно предсказать, чем все закончится.

– Я жду тебя целую вечность, – ошеломил он Эллен. – Где ты была?

– Я умирала с голоду, поэтому пошла стащить что-нибудь в вашем буфете.

Алекс фыркнул, услышав ее честный ответ.

– Тогда мы на равных. Я рылся в твоих вещах.

– Как это грубо.

– Разве?

– Нашли что-нибудь интересное?

– Много чего.

– Например?

– Кто такой Джеймс?

Эллен пошатнулась и начала лихорадочно припоминать содержание письма – она написала его, но еще не отправила. Что она там писала?

– Если вы читаете мою корреспонденцию, вы еще более грубы, чем я предполагала.

– Он твой любовник?

– Мой любовник?

Это прозвучало почти ревниво, и Эллен рассмеялась над нелепостью предположения.

– О да, у меня несколько дюжин обожателей. Они прокрадываются в дом и из дома, когда Лидия не смотрит.

– Ты слишком хорошенькая, чтобы не иметь поклонника, и слишком стара, чтобы ни разу не выйти замуж. Почему ты не была замужем?

– Клянусь, лорд Стэнтон, всякий раз, открыв рот, вы говорите какую-нибудь вопиющую грубость.

– Это справедливый вопрос. Я не вижу ничего невежливого в том, что хочу услышать ответ.

– Не у каждой женщины есть деньги, чтобы выйти замуж.

– То есть все дело в деньгах?

– Конечно, в деньгах. А вы что думали?

– Ты не испытываешь ненависти к мужчинам?

– Ненависть к мужчинам? Вы пьяны?

– Ты бы не отказалась иметь любовника, будь у тебя такая возможность? Если бы тебе дали гарантию, что никто никогда не узнает и тебя не поймают?

– Отказалась бы.

– Почему?

– То, что вы ухлестываете за каждой научившейся ходить женщиной, еще не значит, что я готова вести себя так же нескромно.

Алекс глотнул виски и уставился на нее поверх стакана.

– Кто такой Джеймс?

– Он не представляет собой ничего важного.

– Ты ужасная лгунья, Эллен.

– Не смейте называть меня по имени. Для вас я мисс Дрейк.

– Ну, Эллен, кто же он такой?

Эллен бесило его раздражающее высокомерие, но она попыталась обдумать все возможные ответы, чтобы избежать ловушки. В конце концов, девушка призналась:

– Это мой брат.

– У тебя есть брат? Он тоже изводит тебя, как это часто делает мой?

– Уверена, что мой брат намного хуже вашего.

– Я собираюсь сказать Лидии, что тебе необходима прибавка к жалованью.

– Что? – начала заикаться Эллен, сбитая с толку внезапной сменой темы.

– У тебя всего три платья. Одно еще терпимое, но два других годятся только на тряпки.

– Мне очень нравятся мои платья, – возразила Эллен. Она заработала их – каждый стежок, – терпеливо снося издевки Лидии.

– У тебя только две совершенно изношенные пары обуви. В одной туфле дырка. Еще у тебя две пары чулок, не пригодных для носки, потому что штопок на них уже не сосчитать.

– Вы рылись и в моем белье?

– Да, – признался Алекс без малейших угрызений совести. – Все оно тускло-коричневого цвета, такое провинциально-практичное.

Эллен внимательно посмотрела на Стэнтона, борясь с желанием как следует отчитать его за вторжение в интимную сферу, да только любые упреки будут бессмысленны. Он ограниченный тиран, уверенный, что может поступать, как ему угодно, и действительно может.

– Если вы хотя бы намекнете об этом Лидии, – пригрозила девушка, – это будут ваши последние слова, потому что я удушу вас собственными руками.

– Разве тебе не хочется иметь несколько лишних пенни?

– Если вы с ней об этом заговорите, она сразу поймет, что вы испытываете ко мне повышенный интерес. И как вы будете это объяснять?

– Мне ужасно не нравится это платье, – снова резко сменил тему Стэнтон. – Ты выглядишь в нем безобразно. Цвет ткани сливается с цветом кожи…

– А вы, наверное, считаете себя непревзойденным знатоком женских нарядов?

– Да.

Разумеется, да! Он же развлекается тем, что раздевает женщин! Истинный знаток моды!

– Мне нравится серое, – твердо заявила Эллен. Она не собирается ему рассказывать, что одежду для нее выбирает и покупает Лидия, а та позволяет ей ходить только в сером.

– Если бы я покупал тебе платья, я бы выбрал бледно-лиловый, под цвет твоих глаз. Или красный, чтобы оттенить золото волос.

– Вы всерьез думаете, что я из тех женщин, которые готовы расхаживать в красном?

– Я бы велел тебе надевать его для меня – когда мы останемся наедине.

Эллен сглотнула, внезапно представив себе ту картину интимных отношений, которую он нарисовал. Щеки ее заполыхали, и она с трудом удержалась, чтобы не начать обмахиваться веером.

– Вы страдаете безумными наваждениями. Скажите, ваши приступы сумасшествия часто повторяются?

– У тебя нет никаких вещей, – заметил Стэнтон, не обратив внимания на оскорбление. – Ни одной книги, никаких драгоценностей, даже рисунка в медальоне. Почему?

Эллен вовремя прикусила язычок и не сказала, что почти все ее вещи были отобраны и проданы, чтобы возместить убытки обвинителю Джеймса. Многое являлось частью приданого ее матери и принадлежало семье в течение нескольких поколений, и эта утрата, последовавшая сразу за арестом Джеймса и кончиной отца, заставила ее сильно страдать.

Все последующие годы она старалась не иметь никакого имущества, за исключением некоторых личных вещей матери, чтобы никогда больше не привязываться к кому-либо или к чему-либо.

– Я не помешана на собственности, – огрызнулась девушка, – как некоторые.

– Ты говорила, что мы с тобой уже встречались.

– Это не было встречей. Просто кто-то сказал мне, кто вы такой, и я видела вас издалека.

– Юношей я знавал семейство по фамилии Дрейк. В Суррее. Отец семейства был управляющим в имении моего друга. Вы не родственники?

– У меня нет никакой родни в Суррее, – чистая правда вот уже десять лет, – так что я уверена, что не знаю их.

Стэнтон снова внимательно посмотрел на Эллен, оценивая выражение ее лица, пробираясь сквозь нагроможденную ею ложь, и его ухмылка дала Эллен понять, что он не поверил ее россказням.

– Почему у тебя столько секретов?

– Если бы у меня были секреты – а их на самом деле нет, – с чего бы мне быть такой дурой, чтобы выкладывать их вам?

– Действительно, с чего?

Стэнтон поднялся с кресла и в три шага пересек маленькую комнатку, оказавшись вплотную к Эллен. Его близость вызвала в ней такую жаркую волну возбуждения, что закружилась голова. Эллен понимала, что поддаваться нельзя, но как может такое страстное желание быть неправильным? Всем сердцем и душой жаждала она обрушиться в геенну огненную, воспламененную Стэнтоном. Жизнь ее, пусть и не по вине самой девушки, совершила грозный поворот. У нее было так мало удовольствий, так мало поводов для праздника… Неужели земной шар перестанет вращаться, если она эгоистично и страстно протянет руку и ухватит частицу счастья?

Эллен всегда была послушна долгу, была старательной и честной. Она никогда не желала больше, чем у нее было, никогда не оплакивала свои беды, и что ей это дало? Ничего! Она всего-навсего старая дева без гроша в кармане, без прошлого и без будущего. Неужели она не заслужила, чтобы с ней произошло хоть что-то хорошее?

А что, если… Пленительная перспектива поманила и овладела девушкой. Что, если она осмелится? Что, если пойдет по дороге, на которую ее подталкивает Алекс?

Нет сомнений, когда она надоест Стэнтону, ее ждут страдания и одиночество. Эллен никогда ничего не делала наполовину, поэтому она, вероятно, полюбит его. Безответно.

Даже если Стэнтон увлечется ею, он все равно не откажется от брака с Ребеккой, да Эллен и сама этого хочет. И она никогда больше его не увидит. Она уйдет от Лидии и останется одна, отдастся на волю судьбы и попытается обосноваться где-нибудь в другом месте. Она будет отчаявшейся и несчастной, но сохранит воспоминания о времени, проведенном с ним.

Внезапно Эллен показалось, что за такие воспоминания можно заплатить любую цену…

Стэнтон провел пальцем по ее губам.

– Будь моей любовницей, Эллен.

– Я не знаю, что это значит.

– Я покажу тебе.

– Мне страшно.

– Это будет чудесно, – пообещал он. – Я сделаю это чудесным.

– Поклянись, что никогда меня не обидишь. – Понятно, что ей не получить положительного ответа на свою глупую просьбу, но нужно притвориться, что это возможно. – Я не вынесу, если ты так поступишь.

– Никогда, – прошептал он. – Я никогда не смогу обидеть тебя.

Он наклонился и поцеловал девушку, и она застонала от восторга. Тело ее было охвачено желанием, исполнено гнетом и мукой, которые требовали выхода, и Эллен обвила Стэнтона руками и притянула к себе.

Алекс обнял ее еще крепче, его язык проник ей в рот, пальцы потонули в волосах. Стэнтон вынул гребни и отбросил их на пол, а затем распустил длинные локоны Эллен. Стэнтон прижал девушку к стене, подхватил ее под ягодицы и приподнял.

Юбка задралась, и Эллен обнаружила, что сидит у Алекса на бедрах, плотно прижатая к его телу. Ее лоно соприкасалось с его мужским естеством, грубый ворс брюк терся о ее бедра, когда Стэнтон ритмично двигался.

Эллен походила на цветок, раскрывающийся ему навстречу. В груди трепетало, промежность увлажнилась от желания, а бедра откликались, повторяя движения Стэнтона.

– Ты хоть немного представляешь, – спросил он, – чем занимаются мужчина и женщина, оставшись наедине, вот как сейчас?

– Нет, Научи меня всему.

Стэнтон повернулся и понес Эллен на кровать, положил ее и сам лег сверху. Она еще могла отказаться, могла начать протестовать, но не сделала этого. Ей казалось, что посреди комнаты провели линию – черту между правильным и неправильным, между грехом и нравственностью. Эллен пересекла эту черту вместе со Стэнтоном и оказалась так далеко на другой стороне, что уже не смогла бы вернуться к той себе, какой она была раньше. Но ей было наплевать и на свою прежнюю репутацию, и на прежние стремления, и на прежнее поведение. Было только здесь и сейчас – и то, что будет потом. Когда все закончится, кем – и чем – она станет?

Алекс был тяжелым, его вес вжимал Эллен в матрац, но ей было все равно. Стэнтон был желанным и близким, и она не испытывала ничего неестественного или неловкого, как опасалась. Казалось, ей предназначено быть с ним, словно она всю свою жизнь стремилась именно к этому, не сознавая, чего хочет.

Стэнтон смотрел на нее, и в его взгляде была суровость и одновременно нежность, восхитившая Эллен. Она могла бы лежать так целую вечность, просто глядя на него и купаясь в этой нежности.

– Я так рад, что ты сказала «да», – пробормотал он.

– Это ужасно, что я согласилась. Ты сокрушил мой здравый смысл. Я не могу тебе отказать.

– А зачем отказывать?

– Потому что ничего, кроме забот, ты мне не принесешь.

– Я постараюсь оправдать твои заниженные ожидания. – Стэнтон криво усмехнулся. – Мы будем действовать не спеша.

– Ни в коем случае!

– Я хочу трогать тебя везде. Я хочу всю тебя целовать.

– Это прекратит боль? Внутри?

– Ты несчастна?

– Да, невежа! Я не знаю, что именно причиняет мне боль, но это твоя вина, и я требую, чтобы ты исцелил меня. Немедленно!

– Всему свое время, моя маленькая лиска, всему свое время.

Стэнтон увлек ее за собой в бурный прилив экстаза, и она с радостью последовала за ним. Его умелые пальцы двигались проворно, и прежде чем Эллен успела что-то сообразить, он уже расстегнул и платье, и корсет и дергал завязки на сорочке.

Эллен была охвачена предвкушением, ее соски затвердели, превратившись в болезненные бутоны. Ее нетерпение нарастало, и она едва не опозорилась, чуть не начав умолять Алекса поторопиться. Наконец груди ее обнажились. Стэнтон уютно пристроился рядом, охватил один сосок губами, и она застонала от мучительного восторга.

Алекс посасывал сосок, доводя Эллен до безумия, она извивалась и корчилась, стремясь избежать атаки и одновременно приблизиться к ней. Стэнтон понемногу задирал ей юбку, его рука блуждала по икре девушки, потом по бедру. Эллен инстинктивно угадала, куда он стремится, и поняла, что скоро наступит облегчение, поэтому не просила его остановиться.

– Ты такая влажная, – произнес он.

– Почему? Что со мной происходит? – Он уже водил рукой по ее расселине, играя с ней, и Эллен извивалась и стонала. – Пожалуйста… пожалей меня!

Внезапно два его пальца скользнули внутрь. Они подошли идеально, словно были созданы для того, чтобы он ласкал ее именно так. Он двигал пальцами вперед и назад, вперед и назад.

– Сейчас, – уговаривал он. – Расслабься.

– Мне кажется, я сейчас взорвусь!

– Взорвешься.

Эллен не представляла, о чем он говорит, но она и правда чувствовала, что сейчас произойдет что-то похожее на взрыв.

– Когда же это кончится? – взмолилась она. – Я больше не могу.

– Уже почти все.

Он извлек пальцы наружу и нажал на какое-то местечко, о котором девушка и не подозревала. Ей показалось, что вся вселенная сосредоточена там. Алекс нажал раз, другой, третий – и Эллен словно рухнула с невидимого обрыва. Тело находилось в свободном падении, а дух воспарил к небесам.

Кто-то закричал, и Эллен была уверена, что это она сама, хотя все это так ошеломило ее, что она не могла бы сказать ничего определенного. Наслаждение, как по спирали, несло ее все выше и выше, до мучительного предела, до своего пика – и начало спадать.

Лежа в объятиях Стэнтона, Эллен опускалась вниз, постепенно приходя в себя. Алекс был горд и доволен собой, словно открыл ей все тайны мира. В известном смысле так оно и было.

– Что это было? – Эллен пыталась обрести обычную уверенность в себе, но не получалось. Она лежала почти нагая, лиф и подол платья оказались на талии, грудь и чресла были открыты прохладному ночному воздуху.

Стэнтон наклонился к ней, щекоча теплым дыханием ухо.

– Французы называют это petit mort.

Эллен задумалась над иностранными словами, а когда расшифровала их, вздрогнула – настолько точным оказалось их значение.

– Маленькая смерть?

– Да.

– А ты можешь сделать так, чтобы она наступила еще раз?

– Красавица моя, я могу сделать так, что она наступит столько раз, сколько ты пожелаешь.

Эллен откинулась на подушку, глядя в потолок, и ощутила укол тревоги. Ее тело так хотело повторения, что ей показалось, будто она попробовала опиум и стала зависеть от него после первого же раза.

Какие силы она привела в действие? Как быстро все это выйдет из-под контроля?

Эллен посмотрела на Стэнтона:

– Это и есть тайна супружеского ложа?

– Одна из них.

– Есть и другие?

– Много.

Эллен пришла в ужас. Пока они переберут их все, у нее не останется никаких колебаний и самоуважения тоже. Чтобы повторить пережитое, она с радостью согласится на любое, самое постыдное поведение.

Ничего удивительного, что девушек так тщательно берегут и обязательно сопровождают. Их нужно всячески удерживать от познания правды! Если бы она раньше хоть немного представляла, что можно так разнузданно наслаждаться с мужчиной, трудно предположить, какую дорожку она бы выбрала!

Неожиданно для себя Эллен зевнула.

– Я так устала.

– Наслаждение может истощить силы.

– Мне необходимо вздремнуть. Всего минуточку.

– Обязательно, – согласился Алекс. – Нужно отдохнуть для следующего раунда.

Эллен быстро задремала – она чувствовала себя обессиленной.

– Только никуда не уходи, – пробормотала она.

– Не уйду. Когда ты проснешься, я буду здесь.

Стэнтон поправлял ее одежду – опустил юбку, расправил сорочку. В изножье кровати лежало вязаное покрывало. Алекс расправил его и сделал для них уютный кокон. Эллен тесно прижалась к нему.

Она еще никогда не чувствовала себя такой защищенной. Девушка улыбнулась и уснула, слишком уставшая для того, чтобы задуматься, как она посмотрит Стэнтону в глаза на следующий день.

Загрузка...