Подари мне поцелуй

5

Дайан до сих пор не могла понять, как же так получилось, что ее кумир Итен Колфилд, умный и дальновидный человек, выбрал на роль Офелии начинающую актрису, которая ничего собой не представляет. Дайан отказывалась верить слухам о близости Сюзанны и Итена. Она даже представить себе не могла, что ее любимый режиссер может отдать главную роль бесперспективной актрисе только из-за того, что та позволила ему нечто большее, чем то, что очерчено рамками пристойности. За близость с Итеном Колфилдом сама Дайан была готова отдать и жизнь и карьеру, но она даже не смела вообразить ничего подобного, ведь Колфилд был ее режиссером, а она — его актрисой.

Ее мучила ревность. Она мешала спокойно засыпать ночью, беспечно напевать по утрам, мешала даже заниматься любимым делом! Куда бы Дайан ни шла, она не могла избавиться от навязчивой сцены, где Итен целует Сюзанну, ласкает ее, говорит ей нежные слова. Дайан мечтала оказаться на ее месте! Но никогда, никогда в жизни она не станет близка с мужчиной, от которого зависит ее актерская судьба. Она дала себе это обещание еще много лет назад, когда вопреки воле родителей решила посвятить себя театру. Мать тогда умоляла ее выбрать другую профессию, поскольку была абсолютно уверена, что ради того, чтобы получить хорошую роль, все молоденькие актрисы отдаются или своим режиссерам, или продюсерам, а то и тем, и другим.

Но прошло уже десять лет, мать и все родственники Дайан смирились с тем, что она актриса. Они даже научились гордиться ею, потому что до сих пор ее честное имя оставалось незапятнанным. Ни в одном скандале Дайан Сегер не была замешана, чем по праву и гордилась.

И вот теперь, когда она столько лет отказывала себе во многих удовольствиях ради бесконечных репетиций, встречалась не с теми мужчинами, которые были ей интересны, а с людьми, которые даже не знали о существовании «Театра Эдвина Бута», она завидует молоденькой бездарности! И не потому, что Сюзанна получила такую желанную роль, а потому что она принадлежит единственному мужчине, с которым Дайан хотела бы связать свою жизнь.

Дайан шла на очередную репетицию, с ужасом понимая, что не сможет посмотреть на Колфилда и не покраснеть. Ей было стыдно за человека, которого она обожала, которому поклонялась, которого считала идеалом мужчины. Она старалась придумать для него оправдания, но все они были столь убоги, что Дайан тут же признавала их неправдоподобность.

Да еще Ингрид постоянно пересказывала ей все последние сплетни о Сью, чем еще больше бередила душевную рану Дайан.

На репетиции Дайан никак не могла сосредоточиться на своей роли, постоянно забывала текст, путала сцены и позы. Наконец Колфилд не выдержал и объявил перерыв. Жестом он пригласил Дайан следовать за собой.

В кабинете Колфилда Дайан всегда чувствовала себя неуютно. Ей казалось, что хозяин этого кабинета имеет полную власть над своими гостями, а она не любила зависеть от кого бы то ни было.

Колфилд указал Дайан на кресло. Она послушно села в него. Колфилд навис над актрисой как гора. Дайан казалось, что она стала такой маленькой и несчастной, какой не чувствовала себя с самого раннего детства.

— Дайан, что, черт возьми, с тобой происходит?! — потребовал Колфилд объяснений.

— Не знаю, Итен…

— Ты плохо себя чувствуешь?

— Да… да! — ухватилась за это объяснение Дайан.

— Дайан, я не верю тебе! Ты никогда не была так хороша! А может быть, я просто не замечал этого… — тихо добавил он.

Не ожидавшая ничего подобного Дайан вскочила с кресла и с недоумением уставилась на Колфилда. Он еще никогда не говорил ей чего-то, что напоминало бы комплимент. Нет, кончено, после удачного спектакля он говорил Дайан, что она замечательная актриса, что она просто прелесть… Но никогда не замечал ее как женщину. Дайан решила, что неправильно поняла его.

— Я… прости, что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду то, что никогда не видел более прелестной женщины.

Колфилд приблизился к ней, и Дайан ощутила на своей коже его горячее дыхание. Он положил правую руку на ее затылок, его левая рука обвила тонкую талию Дайан. Она почувствовала, как его теплые губы нежно, будто крылья бабочки, прикасаются к ее губам.

Дайан успела подумать, что еще секунда — и все, что ее окружает, развалится на мелкие части, а потом жаркая страсть захватила ее в свои сети.

— Итен, прошу тебя, не надо! — взмолилась она, когда этот казавшийся бесконечным поцелуй все же закончился.

— Почему, Дайан? — хриплым шепотом спросил Колфилд.

— Потому что мы не должны этого делать!

— Почему? — вновь повторил он свой вопрос.

— Итен, я же твоя актриса! Мы не должны быть близки! Это неправильно! Я… я не могу! — Из глаз Дайан были готовы политься ручьи слез.

— Дайан, разве это имеет значение, если мы любим друг друга? Я ведь знаю, что ты давно любишь меня, ведь правда, Дайан?

Она несколько секунд молча смотрела на него.

— Да, я люблю тебя, — неожиданно твердым и сильным голосом произнесла Дайан.

— Я так рад! Если бы ты знала, как я счастлив сейчас! — Колфилд крепко прижал ее к себе. — Разве теперь могут быть какие-то преграды для нашей любви?

— Но разве ты и мисс Элиас… разве вы… не близки? — решилась задать терзающий ее вопрос Дайан.

— И ты тоже поверила этим глупым сплетням?

— Нет, конечно, но все же это так странно получилось…

— Ты о том, что я отдал роль Офелии Сюзанне?

— И об этом тоже.

Дайан решилась посмотреть ему в глаза, но Колфилд отвел взгляд.

— Мне ужасно стыдно, Дайан, что я заставил тебя страдать. Поверь, между мной и Сюзанной ничего не было. Это досужие сплетни. Да и ты сама прекрасно понимаешь, что когда молодой и неизвестной актрисе отдают такую роль, это не может не вызвать кривотолков.

— Я все понимаю, Итен. — Дайан прижалась щекой к его щеке.

— Поверь мне, Дайан, я никогда не ошибался с выбором актеров, не ошибся и теперь. Ты, конечно, сыграла бы эту роль великолепно, но твоя Офелия была бы не такой, какую хочу показать я.

— Я же сказала, что все понимаю, тебе не стоит оправдываться передо мной, Итен. Я люблю тебя и верю тебе.

— К тому же, — продолжал свою оправдательную речь Колфилд, — теперь никто не сможет ни слова сказать о наших с тобой отношениях. Я рад, что не ты стала центром этих сплетен.

— Спасибо тебе, — искренне произнесла Дайан. — Я бы не выдержала, если бы кто-то просто намекнул, что я получила эту роль только благодаря тому, что интересна тебе.

— Вот и прекрасно, что мы поняли друг друга! Давай закончим репетицию и пообедаем сегодня вместе?

— Да, конечно, кажется, я уже готова работать.

— Ну и отлично! — облегченно воскликнул Колфилд. Он был рад, что Дайан так быстро купилась на его слова.

Уже выходя из кабинета, Дайан спросила:

— Итен, а почему ты раньше не говорил, что любишь меня?

— Понимаешь ли… — Он не ожидал этого вопроса, и теперь ему приходилось фантазировать на ходу. — Дело в том, что я боялся, что ты отвернешься от меня… а когда мне сообщили, что ты еще не продлила контракт, я решил, что ты собираешься уйти из театра. Я бы не пережил этого.

— Как сильно я люблю тебя, Итен! — улыбаясь сквозь слезы, воскликнула Дайан.

— Ну-ну, прекрати плакать! А то все решат, что я издеваюсь над своими актерами.

Колфилд нежно обнял Дайан за плечи. Она ласково улыбнулась ему.

Во время следующего перерыва Дайан постаралась уединиться с Ингрид, чтобы поделиться с подругой переполнявшим ее счастьем.

Ингрид как раз собиралась идти обедать с Диком. Дайан прекрасно понимала, что, каким бы хорошим человеком Дик ни был, он тут же оповестит о любви режиссера и актрисы всех в театре, даже если она будет на коленях умолять его сохранить тайну.

— Дик, скажи мне честно, ты сильно обидишься, если я попрошу тебя оставить нас с Ингрид наедине? — спросила Дайан.

— Сильно! Я в конце концов дождался-таки своей контрибуции, если не от тебя, так хоть от твоей лучшей подруги. Не порти мне день, Дайан.

— Но, Дик, милый, мне просто необходимо поговорить с моей подругой наедине!

— Это о чем ты со мной собралась говорить? — заинтересовалась Ингрид, которая до этого только удивленно хлопала ресницами.

— Вот когда Дик удалится, ты сразу же все узнаешь! — пообещала Дайан.

— Так нечестно! — запротестовал Дик. — Ты применяешь запрещенные приемы, пытаясь добиться внимания Ингрид!

— Это какие же приемы? — поинтересовалась Дайан.

— Ты пытаешься взывать к самому развитому у женщин чувству, к любопытству. А я считаю, что это нечестно!

— Прости, Дик, прием хоть был запрещенным, но все же действенным! С меня еще один обед!

— Ну уж нет, теперь ты обедом не отделаешься! — предупредил обиженный Дик. — Я требую ужин! Со всеми вытекающими последствиями.

— Что значит «со всеми вытекающими последствиями»? — удивилась Дайан.

— А это ты спросишь у Ингрид!

— Ну хорошо, будем считать, что ты мне отомстил, а с Ингрид разбирайтесь сами, без меня.

— Разберемся, — пообещала ей Ингрид.

— Вот и славно, девочки, я тогда пойду. Это вы у нас звезды, а меня за опоздание по головке не погладят. Пойду поищу Келли, может, она мне чем-то сможет помочь?

— Предатель! — крикнула ему вслед Ингрид и весело рассмеялась. — Ну, Дайан, что ты такое хотела мне сообщить, что Дик недостоин услышать?

— Подожди, Ингрид, вот сядем за столик, я тебе все расскажу. Вдруг от удивления ты упадешь? Театру не нужны травмированные актеры.

— Тогда пошли быстрее! Тебя бессмысленно уговаривать, если ты что-то вбила себе в голову!

Когда подруги сели за столик и сделали заказ, Дайан решилась приступить к рассказу.

— Сегодня на репетиции я была очень невнимательна. Итен заметил это, объявил перерыв и пригласил меня к себе в кабинет. Там он сказал то, что я была просто безумно рада услышать! — Дайан сделала эффектную паузу.

— Неужели он отдал роль Офелии тебе? — предложила свою версию развития событий Ингрид.

— Нет, гораздо лучше!

— Гм, ну роль Гамлета он тебе предложить не мог просто потому, что ты женщина. Или он решил ваять из тебя вторую Сару Бернар?

— Ингрид! Дело не в ролях! Это ведь не главное в нашей жизни!

— Прости, но для меня это важно. И для тебя важно, ты столько работала ради роли Офелии.

— Я работала ради себя, роль — это второстепенное! Так ты попробуешь угадать?

— И не собираюсь. Выкладывай, что случилось.

— Итен признался, что любит меня!

— Хватит мне морочить голову, Дайан! Я же уже сдалась!

— Ингрид, я серьезно. Он обнял меня, поцеловал и сказал, что уже давно любит меня.

Несколько минут Ингрид молчала, а потом начала безудержно смеяться. Дайан с обидой смотрела на подругу.

— Я не понимаю, что здесь смешного!

— Хотя бы то, что Итен оказался неплохим актером. Вот уж не ожидала! А еще смешно то, что ты, давно играя на сцене, попалась на удочку.

— Ингрид! Неужели ты настолько ненавидишь Итена, что говоришь такие гнусности!

— Дайан, ты же знаешь, я не ненавижу Колфилда, он слишком ничтожен, чтобы тратить на него силы. Я говорю тебе правду. Он тебе врал. Причем нагло врал.

— Я просто не могу поверить своим ушам! Неужели ты не понимаешь, что сбылась мечта всей моей жизни? Что мужчина, которого я люблю уже много лет, тоже любит меня! И я считаю, что это замечательно!

— А как же этот мужчина объяснил то, что он позволяет себе распускать руки со Сью?

— Это слухи, отвратительные слухи, которые распускают такие, как Дик. Да и ты, кстати, тоже хороша! Я знала, что это все вранье, но никто мне не верил.

— Дайан, милая, тебе лично я верю, я не верю Колфилду. Ему что-то надо от тебя. Я только еще не поняла, что он придумал.

— Нет, Ингрид, ему нужна только я. Он любит меня, понимаешь, любит! И даже хорошо, что роль Офелии досталась Сюзанне, иначе такие, как вы с Диком, тут же бы начали распускать слухи, что я легла под Итена только ради роли.

— Но она именно это и сделала! Тебе повезло, что в тот день ты после ланча не стала возвращаться в театр! Может, они и репетировали, но подобные стоны не сыграешь!

— Вы еще и подслушивали под дверью!

— И в мыслях не было! Просто я тебе уже сказала, что они выражали свои эмоции слишком бурно.

— Прости, Ингрид, но я верю Итену.

— Только потому, что у него между ног есть одно доказательство, не знаю уж, насколько оно веское!

— Я больше не желаю говорить на эту тему! — Дайан поднялась из-за стола. — Я надеялась, что ты поймешь меня. Но, видно, твои собственные симпатии и антипатии тебе дороже нашей дружбы. До свидания, Ингрид, больше можешь мне по вечерам не звонить и мест перед собраниями труппы не занимать. Спасибо тебе за все, что ты для меня делала.

— Дайан, пойми, ты делаешь огромную ошибку! — еще раз попыталась убедить подругу Ингрид.

— Я предпочитаю делать ее без тебя.

И Ингрид осталась за столиком в одиночестве.

Уже через несколько часов из памяти Дайан сгладился неприятный разговор с Ингрид. Она весь день готовилась к тому, чтобы пойти в ресторан с Итеном. Она так ждала этого вечера, так долго о нем мечтала! Дайан была счастлива, как только может быть счастлива женщина, которую пригласил на ужин самый дорогой для нее человек.

По странной случайности Колфилд выбрал тот самый ресторанчик, куда Дайан любила ходить обедать с Ингрид. Да еще и заказал тот самый столик, за которым они сидели в последний раз, когда поссорились. Дайан стало неприятно, но она тут же постаралась выбросить из головы все мысли о подруге. Она просто хотела наслаждаться сегодняшним вечером.

Они сделали заказ и, пока ожидали его, говорили о всяких глупостях. Колфилд рассказывал забавные истории, Дайан весело смеялась. Она уже давно так хорошо не отдыхала. Все ее приятели были так далеки от театра, что ей не о чем было с ними говорить, а их рассказы об игре на фондовой бирже навевали на нее смертельную скуку.

С Итеном все было по-другому. Они делали одно дело, работали в одном театре, вращались в одном кругу. Все, чего бы ни касался их разговор, было обоим близко и понятно.

Уже за десертом Колфилд завел речь о своей постановке «Гамлета». Он попытался объяснить Дайан, чем его интерпретация отличается от прочих и почему роли Офелии отводится так много места.

— Понимаешь, Дайан, — говорил он, — моя Офелия — не жертва, а охотница. Она прекрасно знает, что ее попытаются подложить, извини за грубое слово, под Гамлета. И она не сопротивляется. Ей хочется этого. Сходит же с ума она исключительно потому, что не может добиться внимания принца. Она думает, что, если станет такой же, как и Гамлет, он вновь полюбит ее. А он в ответ только: «Ступай в монастырь». Пучина сумасшествия затягивает ее все больше и больше, и в конце концов она забывает, зачем все это началось, сумасшествие становится целью.

— Очень интересно, Итен. Я еще никогда не слышала ничего подобного. Я думаю, зритель, особенно образованный зритель, это оценит.

— Тогда ты должна понимать, что не подходишь на роль Офелии. Никто не поверит, что ты не против того, чтобы тебя подложили в постель наследнику. Твоя Офелия была бы высоконравственной, чистой и прекрасной. А мне нужна Офелия — жгучая и развратная в глубине своей души. Сюзанна сможет сыграть такую. Эта роль полностью отвечает ее способностям. А тебе пришлось бы себя ломать. И кто знает, удалось бы потом нам всем склеить то, что осталось бы. Я не мог терять тебя, Дайан. — Колфилд накрыл ладонью ее маленькую хрупкую кисть.

— Итен, я так люблю тебя!

— Я тоже очень люблю тебя.

— Мне кажется, что твоя постановка принесет тебе новую славу. Ты уже излагал основную концепцию Эдаму?

— Видишь ли, милая Дайан, — лицо Колфилда сразу же помрачнело, — мы с Эдамом поссорились. Он отказался продюсировать постановку. Теперь мне придется искать деньги самому. Но я не уверен, что у меня хватит сил на это.

— Боже мой, как мог Эдам бросить тебя в такой момент! Из-за чего вы поссорились?

— Из-за Сюзанны. Он, как и большинство в нашем театре, считает, что ты бы подошла лучше. Но после того, как я тебе все объяснил, ты же понимаешь, что это не так!

— Конечно, милый!

— А Эдам даже не захотел выслушать меня до конца. Он уверен, что Сюзанна провалит пьесу. Как жаль, что я не смог его переубедить! Но, может быть, мы уже слишком долго работаем вместе и нам действительно пришло время расстаться?

— Нет, конечно же нет! — очень живо откликнулась на его слова Дайан. — Ты — прекрасный режиссер, а Эдам — прекрасный продюсер! Вы должны работать вместе!

— Но, боюсь, этого уже никогда не будет. Он даже бросает трубку, когда я пытаюсь поговорить с ним.

— Может быть, мне попробовать это сделать? — робко спросила Дайан и, опасаясь, что Колфилд начнет возражать, быстро продолжила: — Мы с ним давно знаем друг друга. Мне кажется, что Эдам ко мне очень хорошо относится. И потом, он джентльмен, он никогда не выгонит меня, пока я не закончу говорить.

— Дайан, ты уверена, что, попытавшись защищать меня, не навредишь своей карьере? Ведь у Эдама большие связи. Он бы мог помочь тебе найти другие роли и другого режиссера.

Сюзанна предупреждала, чтобы Колфилд сразу же не требовал от Дайан идти говорить с Эдамом, ведь это могло все испортить. И он теперь пытался уговорить Дайан не ходить к Эдаму.

— Ты отказываешься работать со мной? — со слезами в голосе спросила Дайан.

— Нет, конечно, что ты, милая! Просто я подумал, вдруг ты не захочешь больше со мной работать, ведь ты никогда не позволяла себе иметь какие-то отношения с людьми нашего круга. Я боялся, что могу навредить твоей репутации.

— Ты такой милый, Итен! Но мне нечего скрывать! Я ведь заслужила свое имя. Все знают, что Дайан Сегер не нужна постель, чтобы получить главную роль. К тому же, я думаю, на Эдама произведет хорошее впечатление, если я стану защищать Сюзанну, хотя все уверены, что она меня смертельно обидела! — Дайан весело рассмеялась.

— Может быть, ты и права, — с сомнением в голосе произнес Колфилд.

Он уже начал склоняться к мысли, что ничего плохого в том, Дайан не мешкая поговорит с Эдамом не будет, а они зато смогут раньше начать репетиции.

— Неужели ты сомневаешься в моей способности убедить Эдама в чем-либо? Если что, я применю свое обаяние.

— Ну, это только на крайний случай! — засмеялся Колфилд.

Все прошло именно так, как обещала Сюзанна. Он теперь был уверен, что Дайан ради него готова на все, готова даже отдаться Эдаму.

Дайан вернулась домой в одиннадцатом часу ночи, но Эдаму звонить не стала, хотя и не сомневалась, что он будет рад ее звонку в любое время. Она решила, что все важные дела лучше отложить на утро. Тем более что думать о ком-то, кроме Итена, ей совершенно не хотелось.

Уже давно Дайан не засыпала так безмятежно. Ей казалось, что она вернулась в детство, когда твердо знаешь, что самые заветные желания сбываются, стоит только их загадать.