Подарок на Рождество

Глава 7

Он вынужден был признать, что прогулка по городу взбодрила его. Дети толпами бежали за ним. Взрослые окликали и махали. Ему предложили несчетное количество печенья. Но наибольшее удовлетворение он испытал, когда увидел благоговение на лице сына Хеннесси. Оно превзошло даже потрясение в глазах его матери, когда она открыла дверь Санта Клаусу.

На обратном пути Джейсон медленно шёл по площади. Странно, вдруг понял он, как легко вжиться в роль того, чей костюм ты надел. Он чувствовал себя… добродушным. Если бы кто-нибудь из коллег по работе увидел его сейчас, они бы упали прямо на снег в смертельном обмороке. Джейсон Ло имел репутацию нетерпеливого, беспощадно откровенного и вспыльчивого человека. Он получил Пулитцера отнюдь не за добродушие. Но, несмотря на это, сейчас, нацепив искусственную бороду и дешевые десятипенсовые колокольчики, он чувствовал больше удовлетворения, чем от всех своих призов, вместе взятых.

Он кричал "Хо-хо-хо!", шагая по улице, когда Клара вышла из магазинчика. Они с маленькой темноволосой девочкой шли, заливаясь смехом.

— Но вы же…

Прищуренный глаз Джейсона достиг цели. Оборвав смех, Клара откашлялась и протянула руку.

— Как дела, Санта?

— Очень хорошо, Клара.

— Это не Джейк, — проинформировала Марси Клару. Она подошла ближе, чтобы попытаться разглядеть его лицо под белой бородой.

Забавляясь, Джейсон подмигнул ей.

— Привет, Марси.

Глаза брюнетки широко распахнулись.

— Откуда он знает мое имя? — шепотом спросила она у подруги.

Клара хихикнула в руку.

— Санта знает все, да, Санта?

— У меня свои источники.

— На самом деле, никакого Санты нет. — Но взрослая искушенность Марси поколебалась.

Джейсон наклонился и слегка щелкнул по пушистому помпону на ее шапке.

— В Квайет Вэлли есть, — сказал он и сам почти поверил этому. Он увидел, что Марси перестала всматриваться в его лицо за бородой и поверила в волшебство. Решив не испытывать больше судьбу, он пошел дальше по улице.

Для полного человека в красном костюме, совсем нелегко незаметно проскользнуть в дверь, но у Джейсона был некоторый опыт. Войдя в комнатку за магазином Фэйт, он снял одежду Санты. Он хотел сделать это снова. Когда Джейсон влез в свои узкие штаны, он понял, что не веселился так уже несколько лет. Частично от того, что он увидел в глазах Фэйт, то, как она потеплела к нему, пусть и ненадолго. Частично потому, что ему просто было приятно это делать. Когда он в последний раз делал что-то бескорыстно? На работе это всегда было вроде заключения сделки. Ты мне, я тебе. Ему пришлось ожесточить себя против сочувствия, против желания докопаться до правды и рассказать о ней. И, если его стиль был жестким, то лишь потому, что он всегда гонялся за историей, которая стоила того. Это помогало ему не вспоминать. Но сейчас, когда он вернулся домой, было невозможно забыть.

Каким человеком он был на самом деле? Он уже не был уверен, но знал, что существует лишь одна женщина, которая могла спасти или погубить его. Оставив костюм в шкафу, он пошел на ее поиски.

Она ждала его. Она была готова признать, что ждала его десять лет. Всю остальную часть дня Фэйт принимала решение. Она достигла успеха в жизни. Хотя и не всегда было легко, но сейчас она довольна своей жизнью. С годами пришла уверенность, и она знала, что и дальше сможет жить одна. Пора было перестать бояться, во что превратится ее жизнь, когда Джейсон вновь уйдет из нее, и принять подарок, который ей предлагали. Сейчас он был здесь, и она любила его.

Когда он вошел в дом, то нашел ее свернувшейся калачиком в кресле возле елки. Она лежала, положив щеку на руку. Она подождала, пока он подошел.

— Иногда ночью я сижу вот так. Клара спит наверху, и в доме тихо. Я могу думать о чем-то неважном или, наоборот, важном, совсем как в детстве. Огоньки переливаются из одного цвета в другой, а ель божественно пахнет. Ты можешь побывать, где угодно, сидя так.

Он взял ее на руки, почувствовав ее податливость, уселся в кресло и посадил ее себе на колени.

— Помню, как мы сидели так на Рождество в доме твоих родителей. Твой отец был недоволен.

Она крепче прижалась к нему. Под его одеждой больше не было подушек, только высокое стройное тело, которое было так хорошо ей знакомо.

— Мама утащила его на кухню, чтобы мы могли немного побыть наедине. Она знала, что у тебя дома нет елки.

— У меня не было ничего.

— Я ни разу не спросила, где ты живешь сейчас, Джейсон, нашел ли ты место, которое делает тебя счастливым.

— Я много путешествую. У меня есть жилище в Нью-Йорке.

— Жилище?

— Квартира.

— Не похоже, чтобы ты считал это домом, — прошептала она. — Ты ставишь елку на окно на Рождество?

— Думаю, ставил раз или два, когда был там в этот период.

Это разбило ей сердце, но она ничего не сказала.

— Мама всегда говорила, что ты бродяга. Некоторые люди рождены для этого.

— Я должен был проявить себя, Фэйт.

— Перед кем?

— Перед самим собой. — Он прижался щекой к ее макушке. — Проклятье, перед тобой.

Она вдыхала аромат хвои, пока огоньки танцевали на дереве. Они сидели так раньше, давным-давно. Воспоминания были почти такими же сладкими, как реальность.

— Я никогда не нуждалась в том, чтобы ты доказывал мне что-то, Джейсон.

— Может быть, это одна из причин, по которой я должен был сделать это. Ты была слишком хороша для меня.

— Глупости. — Она попыталась повернуться, но он удержал ее.

— Была и до сих пор остаешься. — Он тоже стал смотреть на дерево. Мишура сверкала в свете огоньков, как нечто волшебное, что он всегда хотел подарить ей. — Может быть, потому мне пришлось уехать именно тогда, и, возможно, именно поэтому я вернулся. Ты хорошая, Фэйт. Когда я просто нахожусь рядом с тобой, ты обнажаешь лучшие части меня. Бог знает, их не так много.

— Ты всегда был слишком критичен к себе. Мне это не нравится. — На этот раз ей удалось повернуться так, что руки оказались на его плечах, а глаза встретились с его взглядом. — Я полюбила тебя. Для этого были причины. Ты был добрым, хоть и притворялся, что это не так. Ты намеренно хотел быть жестоким и дерзким, потому что так ты чувствовал себя в большей безопасности.

Он улыбнулся и провел пальцами по ее щеке.

— Я был возмутителем спокойствия.

— Может, это мне тоже нравилось. Ты не принимал вещи на веру просто так, ты не боялся задавать вопросы.

— Меня почти выкинули из школы, потому что я задавал вопросы.

В нем поднялась давняя злость. Неужели никто, кроме нее, не понимал его? Неужели никто, кроме нее, не был способен увидеть то, что росло и копилось внутри него?

— Ты был умнее всех. Ты доказал это, если тебе это было так необходимо.

— Ты потратила немало времени, защищая меня, не так ли?

— Я верила в тебя. Я любила тебя.

Он дотронулся до ее лица жестом, так напоминавшим прежний, что ее сердце растаяло.

— А сейчас?

Она столько хотела сказать и не могла найти способа выразить это.

— Помнишь ту ночь в июне после моего Выпускного Бала? Мы поехали за город. Луна была полной, а воздух таким по-летнему сладким.

— На тебе было синее платье, благодаря которому твои глаза были похожи на сапфиры. Ты была такой красивой, что я боялся даже дотронуться до тебя.

— Значит, это я соблазнила тебя.

Она выглядела такой довольной, что он рассмеялся.

— Нет, не соблазнила.

— Определенно соблазнила. Ты бы никогда не занялся со мной любовью. — Она коснулась его губ своими. — Должна ли я снова соблазнить тебя?

— Фэйт…

— Клара ужинает у Марси. Она будет ночевать там. Пойдем со мной в постель, Джейсон.

От ее тихого голоса по его коже побежали мурашки. Прикосновение ее руки к его щеке обожгло огнем. Но его желание смешалось с любовью к ней, которая никогда не угасала.

— Ты знаешь, что я хочу тебя, Фэйт, но мы уже не дети.

— Мы не дети. — Она повернулась, чтобы поцеловать его ладони. — И я хочу тебя. Никаких обещаний, никаких вопросов. Люби меня так, как ты сделал это однажды в ту прекрасную ночь, когда мы были вместе. — Встав, она протянула ему руку. — Я хочу, чтобы у меня было что-то еще на следующие десять лет.

Держась за руки, они поднялись по лестнице. Он отбросил мысль о том, что она была близка с другим мужчиной, что у нее была другая жизнь. Он также не станет думать о том, что они потеряли десять лет, и возьмет то, что она предлагала ему.

Зимой темнело быстро, поэтому уже спустились сумерки. Она молча зажгла свечи, чтобы комната осветилась золотистым светом и наполнилась тенями. Когда она снова повернулась к нему, он увидел ее улыбку, полную уверенности, а в глазах светилось понимание своих женских чар. Ничего не говоря, она подошла к нему, подставила губы для поцелуя и предложила ему всю себя.

Ее пальцы не дрожали, когда она потянулась к пуговицам его рубашки. Он дрожал, когда стал снимать с нее одежду. Шепча что-то, она почувствовала, как он провел руками по ее телу, и вздохнула от абсолютного блаженства. Они медленно раздели друг друга, полностью осознавая, как ценно каждое движение, каждое мгновение.

Когда он увидел ее, такую же стройную, красивую и необъяснимо невинную, какой она была в первый раз, его голова закружилась от желания, страсти и сомнений. Но она заставила его забыть о них, прижавшись своим телом к его и лишив его выбора. Она была сильнее, чем раньше. Он мог чувствовать это. Сильнее не физически, а духовно.

Возможно, она изменилась, но нарастающая в нем жажда обладать ею, была такой же сильной, как и десять лет назад. Так же беззаботно, как в детстве, они опустились на кровать.

Они забыли о своей опытности. Происходящее между ними было таким же чистым и безумно волнующим, как в первый раз. Но теперь они были мужчина и женщина, более требовательные и изголодавшиеся. Она притянула его ближе, нетерпеливо лаская его тело руками. Она ждала так долго, слишком долго и не хотела ждать ни минутой больше.

Но он взял ее руку и поднес к губам. Он заглушил ее прерывистое дыхание, накрыв ее рот своими губами.

— Я практически не знал, что с тобой делать в первый раз. — Он мягко покусывал ее шею, пока она не застонала от предвкушения. Подняв голову, он улыбнулся ей. — Но теперь знаю.

А затем он взял ее в места, где она раньше не была. Он поднимал ее все выше и выше за собой, а затем они вдруг нырнули туда, где воздух был густым и темным. Закружившись в вихре, она крепко вцепилась в него. Она хотела сделать подарок ему, но вместо этого он сделал ее беспомощной. Нежно, мягко, легонько его пальцы ласкали ее, пока ее тело не стало содрогаться. Он заглушил ее стоны губами, его поцелуй был нетерпеливым, беспощадно требовательным, а затем он ласково вновь успокоил ее. Ощущение нарастали внутри нее, не оставляя места для размышлений, причин или даже воспоминаний.

Когда они оба достигли оргазма, это стало для них всем. Время поймало их в ловушку и привязало друг к другу.

Он обнял ее покрепче, оба молчали. Закрыв глаза, она впитывала в себя это единство. Она любила. И в данный момент ничего больше не существовало. Для него же и экстаз, и удовольствие были слегка испорчены роящимися в голове вопросами. Она была такой теплой, такой открытой в своих чувствах. Она любила его. Ему не нужно было слов, чтобы знать это, ему это никогда не требовалось. Но его вера в ее преданность была поколеблена. Разве мог он успокоиться, пока не узнает, почему она так поступила?

— Я должен знать, почему мы потеряли десять лет, Фэйт. — Когда она ничего не ответила, он повернул ее голову к себе. Ее глаза блестели в мерцающем свете свечей, но слез не было. — Сейчас больше, чем когда-либо, я должен знать.

— Никаких вопросов. Джейсон. Не этой ночью.

— Я достаточно долго ждал. Мы оба долго ждали.

Глубоко вздохнув, она села. Подтянув колени к груди, она обхватила их руками. Волосы каскадом падали ей на спину. Он не смог удержаться и взял прядь волос в руку. Однажды она полностью принадлежала ему. Никто не дотрагивался до нее так, как он. Он знал, что должен принять факт ее замужества и то, что ее ребенок был от другого мужчины, но ему необходимо было сначала понять, почему она вышла за другого так быстро после того, как он уехал.

— Скажи же мне что-нибудь, Фэйт. Хоть что-нибудь.

— Мы любили друг друга, Джейсон, но хотели разных вещей. — Она повернула голову, чтобы посмотреть на него. — Мы все еще хотим разных вещей. — Она взяла его руку и поднесла ее к своей щеке. — Если бы ты позволил мне, я бы поехала с тобой куда угодно. Я бы оставила свой дом, семью и никогда не оглядывалась назад. Но ты захотел уехать один.

— У меня ничего для тебя не было, — начал он. Она взглядом прервала его.

— Ты не дал мне выбора.

Он снова потянулся к ней.

— А если бы я дал тебе его сейчас?

Она закрыла глаза и прижалась своим лбом к его.

— А теперь у меня есть дочь, у которой есть дом, и я не могу отобрать его у нее. Не важно, чего хочу я. — Она отодвинулась на некоторое расстояние, чтобы взглянуть на него. — И не важно, чего хочешь ты. Прежде я как-то никогда не думала, что ты действительно уедешь. В этот раз я знаю наверняка. Давай возьмем то, что у нас есть, просто подарим друг другу одно это Рождество. Пожалуйста.

И она накрыла его губы своими, пресекая дальнейшие вопросы.