Глава 2 Сэм

— Судя по рассказам, твоя семья идеальная и весело проводит праздники. Ты права, твоя жизнь отстой, — притворно усмехаюсь я.

Она раздражённо поджимает губы, и когда я впервые подумал о том, что она чертовки прелестна, я знал, мне нужно потрахаться. Чертовки быстро. Восемнадцать месяцев без женщины, слишком долго. Успокоившись после того, как мою промежность облили пивом, я взглянул на виновника, затем посмотрел ещё раз и пожалел о том, что был таким мудаком. От её длинных, тёмно-рыжих волос, фарфоровой кожи, зеленых глаз и раздражённого поведения, я едва ли не мастурбировал в уборной, когда переодевался в джинсы и футболку. Я не из тех людей, которые сидят в баре и треплются с незнакомцами, неважно сексуальная женщина или нет, но я почувствовал себя обязанным сделать что-то, чтобы искупить вину за мою поганую реакцию на наше маленькое происшествие. Я сижу здесь с Ноэл, и смотрю на её пухлые, красные губы, пока она говорит, стараясь не подавать виду, что мои глаза всё время блуждают по её выдающемуся декольте. Я понимаю, что, возможно, это лучшее решение из всех, которые я когда-либо принимал.

— Идеальная с натяжкой, — отвечает Ноэл, отказывая бармену, когда она спрашивает, нужна ли нам ещё выпивка. — Раздражающие, вмешивающиеся, громкие, неуместные… эти слова больше подходят для их описания. Думаю, они хотят, что бы всё было хорошо. Но всё, что я делаю, никогда не бывает достаточно.

Я выпиваю остатки пива и молча отталкиваю пустой стакан. Всё, что мне известно о семьях и их поведении, по большей части, я почерпнул из фильмов и программ на ТВ. У меня нет совета о семье, сумасшедшей или ещё какой-либо, который я мог бы дать Ноэл, но я знаю людей и могу помочь в этом. Кроме того, разговор заглушают грёбанные надоедливые рождественские песни, играющие в аудиосистеме аэропорта. Если я ещё, хоть один чёртов раз услышу «Ослик Доминик» я кого-нибудь покалечу.

— Не твоя вина, что твой парень раньше времени сделал предложение, — пожимаю я плечами.

— Попытался сделать предложение, — поправляет она меня. — Он успел сказать «Станешь ли ты» до того, как я в ужасе начала кричать, вопрошая о том, какого чёрта он делает. Потом я выбежала из квартиры и больше не возвращалась.

Несмотря на то, что я только что её встретил, и мы болтаем всего полчаса, я могу нарисовать полную картину, включая паническое выражение на лице Ноэл, когда её тупица-парень попытался задать вопрос.

— Всё равно это не твоя вина, ты сказала, что несколько раз говорила ему о том, что брак пугает тебя, и ты не уверена в том, что когда-либо захочешь это сделать, — я повторяю её слова. — Парень должен был понять, что это не лучшее решение.

— Моя мать не поймёт, — вздыхает Ноэл и поворачивается ко мне на барном стуле. Её колени слегка касаются моих бёдер, и от этого маленького прикосновения мой член твердеет, мне очень нужно трахнуться, но сейчас, моя голова борется с членом. Секса, с первой встречной, не будет. У меня странное чувство, что когда мы с Ноэл расстанемся, я не смогу выбросить её из головы. Я хочу её подо мной, на мне, стонущей моё имя и царапающей ногтями мою спину. Но это не всё. И эта часть приводит в замешательство. Я мог бы целыми днями слушать её сексуальный, хриплый голос, её улыбка заразительна, я ловлю себя на том, что уголок моего рта поднимается каждый раз, когда она смеётся и её аромат… матерь Божья. Каждый раз, когда она наклоняется ко мне, я глубоко вдыхаю, как чёртово животное, чтобы задержать этот аромат корицы и ванили, как можно дольше. Она пахнет Рождеством, что должно выводить меня из себя, но этого не происходит. Понятия не имею, какого хрена творится. Я знаю эту женщину всего тридцать минут, а она уже запала мне в душу.

К счастью, она продолжает говорить, давая мне секунду, чтобы взять под контроль свой член и мозг, пока я не сделал что-то глупое, вроде того, чтобы попросить её забыть о планах на праздники и поехать ко мне домой.

— Так или иначе, это будет моей виной. Моя семья всё перевернёт и почему они не должны? На протяжении последних двенадцати месяцев, я делала из Логана потрясающего парня, то есть он и был потрясающим, просто бестолковым, — со вздохом поясняет она, разрывая салфетку на мелкие кусочки. — Другие отношения я тоже превращала в дерьмо, а эти не могли быть другими, несмотря на то, что сама их разорвала. Они никогда не понимали мою ненависть к браку. Они найдут способ повернуть всё так, что это я была недостаточно внимательна, недостаточно романтична, недостаточно сексуальна…

Она шепчет последнюю часть и отводит взгляд.

Я наклоняюсь до тех пор, пока не оказываюсь в сантиметре от лица Ноэл и пристально смотрю на неё, выжидая, когда она поднимет взгляд и наши глаза снова встретятся.

— Я абсолютно уверен, что не бывает моментов, когда ты не сексуальна.

Она удивлённо открывает рот, и мой взгляд снова опускается к её губам. Она медленно пробегает кончиком языка по своим пухлым, красным губам, как будто знает, что я изголодался по сексу и в двух секундах от того, чтобы кончить в штаны.

Именно в этот момент, тихие, раздражающие нотки вступления самой ужасной песни в истории нарушают тишину, и Ноэл смеётся, когда я начинаю рычать и раздражённо трясу головой. Отодвигаясь от неё на безопасное расстояние, я проклинаю ослика, мать его, Доминика.

— А твоя семья? — вдруг спрашивает Ноэл, её колено всё ещё касается моего. Она ставит локоть на край барной стойки и прижимает щёку к ладони, ожидая ответа. — Уверена, в них есть что-то сумасшедшее. Не говори, что только мне досталось такое.

Злобно улыбаясь от выбора слов, я вижу, как её щёки краснеют от смущения.

— Я имею в виду, досталось хорошее, — быстро добавляет она, и я не могу сдержать смех. — Перестань смеяться, до меня дошёл смысл слов только после того, как они слетели с моего языка. Ты понял, о чём я. Валяй.

Я бы предпочёл поговорить о том, что досталось ей хорошего, но всё равно.

— Прости, что убиваю твою мечту, но ты выигрываешь раунд с сумасшедшей семейкой, потому что у меня её нет.

— У всех есть семья, — отвечает она.

— Не у меня, — пожимаю я плечами. — Я рос по-другому. Мотался по приютам до восемнадцати лет, а потом присоединился к армии.

Ненавижу выражение жалости на её лице. Поэтому я не очень общительный и мне до сих пор интересно, зачем я подсел к ней тридцать минут назад и не могу уйти.

— Хорошо, но ведь у тебя есть друзья, верно? — мягко спрашивает она.

— Люди из моего отряда в морской пехоте. Они мои друзья.

Ноэл усмехается и трясёт головой.

— Они твои напарники. Я говорю о людях, которым ты звонишь посреди ночи, чтобы занять денег или о тот, кто подержит твои волосы после ночной пьянки, или жалуешься на парня, который игнорирует твои слова на протяжении года и выслушает дерьмо у тебя на сердце.

Я приподнимаю одну бровь и вопросительно смотрю на неё.

— Образно говоря, конечно, — добавляет она.

— У меня есть золотая рыбка по имени Тор. Но не думаю, что он сможет подержать мои волосы. И если он соберёт дерьмо с моего сердца, я просто спущу его в унитаз, — сообщаю я.

— Полагаю, золотая рыбка — это хорошее начало, — она пожимает плечами. — Тебе, наверное, нужно поработать над тем, чтобы найти людей, с которыми ты сможешь поговорить.

— Меня не бывает дома, так в чём смысл? Мне тридцать пять лет хорошо одному, — говорю я. — Кстати, золотая рыбка может прожить без еды восемнадцать месяцев?

Ноэл что-то ворчит, и я понимаю, что сидеть здесь и злить её, это самое весёлое занятие за долгое время.

— Наверное, нет, — говорит она. — Ты не попросил соседа или кого-нибудь кормить его? Погоди, дай угадаю. У тебя и соседей тоже нет?

Я смеюсь, когда она закатывает глаза.

— Соседей нет. Я живу один на территории в десять акров. Мои ближайшие соседи Амиши[3]. Если бы я дал им ключ от своего дома, они наверняка не одобрили бы мою коллекцию порно.

У неё снова отвисает челюсть и как пару минут назад, мой взгляд устремляется к её губам. Я задаюсь вопросом, будет ли она против поцеловать незнакомого мужчину, которого только что встретила в аэропорту. А если нет, то не будет ли она против трахнуться с незнакомцем в туалете.

— Погоди, Амиши? — спрашивает она, разрушая мои мысли о том, как я наклоняю её над раковиной. — Мои родители тоже живут рядом с ними. Ты из Огайо?

— Да. Всю жизнь там прожил, — подтверждаю я.

— Иисус. Поговорим о совпадении, — улыбается она. — У нас, должно быть, один рейс.

— На три часа в Кливленд? — шокировано спрашиваю я.

Она кивает.

— Ну, предполагалось, что в три часа. Сколько сейчас времени?

Я вытаскиваю телефон из кармана и вижу, что сейчас почти семь вечера. Я открываю рот, чтобы сказать ей об этом, но мой телефон жужжит о входящем сообщении.

— Взгляни-ка сюда? — задумываюсь я, касаясь экрана. — Нас приглашают на посадку у выхода С7.

Мы с Ноэл собираем наши вещи и несколько минут спорим о том, кто оплатит счёт. Я молниеносно выхватываю чек из руки бармена и достаю кошелёк из заднего кармана, пока она смотрит на меня самым дьявольски очаровательным взглядом.

Я солдат морской пехоты, чёрт возьми. Мы не используем слово «очаровательный» и всё же, я продолжаю это делать с Ноэл. Мне нужна интервенция.

Бросив наличные на барную стойку, я неловко киваю бармену, когда она желает мне счастливого Рождества, и игнорирую вопросительный взгляд Ноэл, не дав бармену традиционный ответ. Я не хочу разрушать проведённое время с Ноэл, объясняя ей, как глупо разбрасываться словами, которые ничего не значат. Я по-джентльменски предлагаю Ноэл свой локоть, и когда она проскальзывает своей маленькой рукой в сгиб моей руки, мы направляемся к нашему выходу, наслаждаясь последними совместными минутами, так как я уверен, мы не будем сидеть вместе.


***

Когда самолёт приземляется, я смотрю на крепко спящую на моём плече Ноэл. Голос пилота из динамиков будит её, и резко вскинув голову, она смотрит на меня.

— Прости, о, Боже мой, не могу поверить, что я уснула, — бормочет она, и, наклонившись, хватает свою сумочку, которую положила под сиденье.

Не знаю, какого хрена со мной происходит, но чем ближе наша разлука, тем сильнее я тревожусь. Я только что встретил эту женщину, и не готов прощаться. Весь полёт она пускала слюни на моё плечо и бормотала во сне, но ей было тепло и комфортно прижиматься к моему телу. Мы едва знакомы, но наш разговор в О`Харе заставил меня забыть о моей ненависти к этому времени года. Она заставила меня улыбаться и смеяться.

Я даже не расстроился, когда она уснула вскоре после взлёта, и убила мой шанс вступить в клуб любителей авиасекса. Я просто радовался тому, что самолёт не был заполнен, и мы сумели убедить бортпроводника позволить нам сесть рядом.

Когда самолёт окончательно останавливается, мы встаём, и я делаю жест рукой, приглашая её пройти вперёд. Она улыбается и идёт впереди меня, открывая замечательный вид на её задницу, пока мы покидаем самолёт. Выйдя в коридор, мы молча идём бок о бок к выходу. Мы останавливаемся, и я протягиваю руку, чтобы попрощаться, вместо того, чтобы затащить её в ближайшую уборную и сорвать одежду. Я улыбаюсь и киваю, когда её рука скользит в мою.

— Было приятно познакомиться, Ноэл Холлидэй, — честно говорю я.

Она ничего не говорит и мне интересно, может, я неправильно понял тот огонь её глазах, который видел ранее в баре. В конце концов, я никогда её больше не увижу и не так уж важно, если выставлю себя дураком. Я вернусь в пустой дом, посреди чёрти чего и лягу спать до тех пор, пока это дерьмовое праздничное время не закончится, буду мастурбировать, пока руки не отвалятся, представляя, как она облизывает губы.

Я закидываю рюкзак на плечо, молча отпускаю её руку и направляюсь к зоне выдачи багажа. Я отхожу на несколько футов и слышу, как она зовёт меня.

— Сэм, подожди!

Я останавливаюсь и оборачиваюсь, скрещивая пальцы, может она всё-таки сжалится над моим членом, у которого был вынужденный перерыв на полтора года и поможет человеку. Она быстро движется через толпу ожидающую самолёт, с которого мы только что сошли и пробегает последние несколько футов до меня.

— Никто не должен проводить Рождество в одиночестве. Поедем ко мне домой. Не обещаю, что это не будет, по меньшей мере, катастрофой, но, в конце концов, ты поешь домашней еды и посмеёшься, скорее всего, за мой счет, — бессвязно говорит она.

Я не могу быть ещё более потрясён от слов, которые вылетают из её рта, если только она не попросила меня трахнуть её перед всем аэропортом.

— Прости, что? — с сомнением спрашиваю я.

— Индейка, картофельное пюре, соус, подливка, фарш, столько домашних печенек, сколько сможешь засунуть в рот, — быстро произносит она. — Разве это не лучше, чем вернуться в дом с мёртвой рыбкой, пустым холодильником и отсутствием порно из-за Амишей, которым наскучило взбивание масла и постройки ферм?

Я не трахался восемнадцать месяцев, это как десять лет, для возбуждённого человека и только по этой причине я сейчас обдумываю её предложение. Правда? То есть, я не серьёзно отношусь к её предложению, я просто хочу провести с ней больше времени, неважно раздеты мы или нет.

Дерьмо. Морские пехотинцы точно отзовут мою мужскую карту.

Не похоже на то, что у меня есть выбор похуже, чем адски заводная женщина, умоляющая пойти к ней домой. Несмотря на то, что я ненавижу Рождество, и всё, что с ним связано, я знаю, это стоит того, чтобы побыть в компании этой женщины чуть дольше. И возможно, если мне повезёт, в какой-то момент будет обнажёнка.

— Хорошо, — слова вырываются из моего рта до того, как я могу остановить их или подумать ещё немного.

Ноэл выглядит шокированной моим ответом, так же как и я.

— Хорошо. Вау, это было просто, — смеётся она и, взяв меня за руку, толкает к багажной ленте. — Мм, есть одна вещь, которую тебе нужно сделать.


Загрузка...