Пожар

19

Ladi Sveti – Удмурт чика

- Освежилась? – Спросил Кирилл, когда Лера вышла из ванной.

Она вздрогнула от его голоса и плотнее закуталась в халат.

- Да. – Обнаружив его сидящим на кровати в футболке и джинсах, с телефоном в руке, девушка почувствовала облегчение. – Рада, что ты в одежде. – Хмыкнула она.

- Скажи привет. – Пропел он, разворачивая к ней телефон.

С экрана улыбалась ее Дашка.

- У тебя что, видеосозвон с моей подругой?! – Вытаращилась Балабося.

- Говорю же, постоянно ревнует меня ко всем. – Довольно заметил Соло.

- Привет! – Протянула Даша и помахала рукой.

- Откуда у него твой номер? – Наклонилась Лера к экрану.

- Такая ревнивица, ух! – Насмешливо произнес Кирилл, разворачивая телефон экраном к себе. – Ладно, Дашуль, до следующего созвона. Спасибо!

- Хороших выходных! – Едва сдерживая смех, бросила та.

- «Дашуль»? – Подняла бровь Лера. – Когда ты успел окучить мою подругу? Она приличная девушка, вообще-то, и если ты задумал ее соблазнить…

- Даша смотрит за моим котом. – Поднявшись с кровати, спокойно напомнил Соло. – Если бы ты не закипела сразу, как чайник, то я успел бы сообщить, что мы обменялись номерами телефонов и договорились насчет созвона, когда она придет кормить Уголька. – Он опасно приблизился и произнес ей в губы. – С котом все в порядке, он даже помахал мне лапкой на камеру. Но я рад, что ты так завелась, Булочка. Меня греет мысль, что я тебе не безразличен.

- Вот еще! – Отстранилась она. И отошла на шаг - от греха подальше. – Ничего я не завелась! – И понизила голос, чтобы ее случайно не услышали из соседней комнаты. – Мне вообще все равно, даже если бы у тебя была девушка.

- А с чего ты взяла, что у меня ее нет? – Усмехнулся Кирилл.

Лера опешила.

Действительно. Она почти ничего не спрашивала о его личной жизни. А все, что знала о нем, было собранием сплетен, переданных ей Сашкой за бокалом вина. Количество оргазмов, которые способен подарить за ночь этот мужчина, было вершиной познаний о нем, но совершенно ничего не говорило о Соло, как о личности.

- Пойду вниз. – Сообщил он, натянув уютную клетчатую рубашку поверх белой футболки. – Заходил твой отец, попросил помочь ему с гирляндами во дворе.

Балабося с трудом подобрала отвалившуюся челюсть. Что за тип согласится изображать чужого бойфренда и будет разгуливать голышом перед другой девицей, если дома его ждет девушка, с которой он состоит в отношениях? Если Кирилл не пошутил, то он настоящий подлец, ведь что, если не попыткой завалить ее в постель, был трюк с раздеванием?

Она вздохнула, когда за ним закрылась дверь. Не следовало отвлекаться. То, как он поступает со своей девушкой, его проблемы. Нужно сосредоточиться на главном: заставить Антона осознать, что он потерял.

Лера уложила волосы, сделала легкий макияж и оделась в джинсы и облегающий лонгслив цвета морской волны, выгодно подчеркивающий цвет ее глаз. Покрутившись у зеркала, решила, что нужны радикальные меры. Стащила кофточку, сняла лифчик, и снова ее надела. Соски вызывающе торчали вверх, натягивая тонкую ткань. Антон не сможет это не заметить.

Подкрасив губы, девушка спустилась вниз. В гостиной дедушка смотрел телевизор, Альма лежала у него в ногах. Она подскочила, завидев Леру.

- Мне-то расскажешь, как ты там? В своей столице. – Лукаво улыбнулся дед.

- Потихоньку. – Ответила она, погладив собаку и сев на диван рядом с ним.

- Молодец, что приехала. – Обнял он ее. – В этом доме не хватает твоего смеха.

Лера положила голову на его плечо. От деда пахло табаком и мылом.

- Смеши бабулю, ей нужно чаще улыбаться.

- Когда-то она хохотала круглыми сутками. – С теплом сказал он. – Но когда рождаются дети, все меняется. Ты больше не принадлежишь себе. Все время переживаешь за них, хочешь как лучше, но им почему-то кажется, что они лучше понимают эту жизнь.

- Вы так и не простили меня за то, что я сорвалась и уехала за Антоном? – Спросила Балабося, взглянув ему в глаза.

Они слезились, как часто бывает у стариков.

- Простили? Что за бред? – Он покачал головой. – Нам не за что тебя прощать, Булочка. Но ты могла бы звонить и приезжать чаще.

- Мама, так не считает. Она пилит меня при каждой возможности. – Призналась Лера. – Стоит ответить на ее звонок, и начинается!

- Просто ты навсегда для нее ее маленькая девочка. – Улыбнулся дед. – Как и она – для меня.

- Мне кажется, я все время недостаточно хороша для них с папой.

- Просто они хотят для тебя самого лучшего.

Лера прижалась щекой к его плечу. Слишком сложно было во все это поверить.

- Балабося! – Раздалось с кухни.

- Иди, пообщайся. Они там пельмени лепят. – Шепнул дедушка. – У Нади столько энергии, она как радио: трещит и трещит. Я тут хоть отдохну немного ото всех.

Лера встала и подошла к окну. На заснеженном дворе Кирилл, Рома и отец распутывали гирлянды, чтобы развесить их по периметру. Сама не зная почему, девушка улыбнулась. Ее фальшивый парень удивительно хорошо вписался в компанию таких же, как он, светловолосых мужчин: словно всю жизнь был частью этой семьи. Дедовы валенки ему, кстати, тоже шли.

- Балабоська! – Прокричала Надя.

- Иду, - отозвалась Лера. Они с Альмой вместе вошли в просторную кухню, залитую светом. – Что, Удмуртия все еще считает себя родиной пельменей? – Усмехнулась она, глядя на широкий стол, занятый досками для раскатки теста и засыпанный мукой.

Мама, бабушка и Надя стояли с трех сторон от него, и каждая занималась своей частью дела.

- Что значит «считает»? – С вызовом бросила бабуля и схватила скалку. – Кто-то тут хочет с этим поспорить?

Они рассмеялись.

- Дед нарубил фарш на пельмени, - сказала мать, когда они отсмеялись, - будешь помогать лепить?

- Попробую. – С сомнением ответила Лера.

- Тогда вымой руки и приступай.

Пока она мыла руки, в голове всплывали картинки из детства. У деда было такое специальное деревянное корытце, в котором он металлической тяпкой, похожей на закругленный топорик, мелко рубил мясо вместе с луком, превращая их в фарш. А потом за дело брались остальные члены семьи: кто-то резал тесто на длинные «сосисочки», затем нарезал их на «пуговички» - небольшие кругляши, которые потом раскатывались в тонкие кружочки, а остальные лепили из них пельмешки двух видов – полумесяцем и кругленькие, похожие на ушко. По-удмуртски они так и называются: пельнянь – где «пель» это ухо, а «нянь» это хлеб.

Лепка могла растягиваться на несколько часов, и все это время вся семья проводила за большим круглым столом за разговорами. В «Новый Год» по телевизору фоном шла «Ирония судьбы», никто особо ее не смотрел, но на самые легендарные сцены все отвлекались, поворачивались к экрану и на пару минут затихали. Иногда Лере казалось, что лепка пельменей – настоящее волшебство, время за ней летело быстро, но здорово успевал разгуляться аппетит.

- Не разучилась еще? – Строго глянула на нее бабуля.

- Не знаю. – Пожала плечами Лера.

Но руки помнили, и первый пельмень, хоть получился пузатым и кособоким, но края у него держались хорошо.

- Красота не главное, - заметила мама. – Главное – вкус.

- Еще чего. – Проворчала бабушка. – Вот у меня глянь: все как на подбор, хоть сейчас на выставку.

- Рот не выставка, - хихикнула мать Леры.

- А у меня уже неплохо выходит, да? – Привлекла их внимание к своим произведениям из теста Наденька.

Подражая старшим женщинам, она тоже нацепила на голову платок – якобы, чтобы волосы не мешали. Но Лера знала, что это все только ради того, чтобы завоевать их симпатию. Ради пельменей она не побоялась испортить свой маникюр, лишь бы стать своей на их кухне. Даже странно: то, от чего Балабося так отчаянно бежала, невеста брата принимала за привилегию и стремилась заслужить.

- Да, уже лучше. – Похвалила ее бабуля. – А помнишь, какие страшненькие у тебя получались в прошлом году?

- А помните, Лера хотела испечь пирожки в девятом классе? – Вдруг припомнила мама. – Помнишь, Лер?

Надя захихикала так, будто знала, о чем речь.

- Нет. – Соврала Балабося, бросив на мать умоляющий взгляд.

- Когда она умаялась, слепив два пирожка, психанула и решила сделать из остатков теста и мяса один большой? – По кухне прокатился унизительный булькающий смех бабули. – Помним, конечно. Ты, поди, Лер, так и не научилась готовить? Чем питаешься там, в столице? Лапшу в стакане завариваешь?

Лера опустила взгляд и сделала глубокий вдох. Возможно, они и не хотели ее обидеть. Вполне вероятно, эти подколки были призваны мотивировать ее на развитие своих кулинарных навыков. Она не знала. Но ощущалось это так, будто им доставляло особое удовольствие ее кусать.

- Когда есть настроение, готовлю. – Ответила она, заворачивая мясо в тесто.

И куда в самый нужный момент подевалась ее способность хохмить над любой темой и в любой ситуации? Почему, когда дело касалось ее семьи, она опять превращалась в ребенка, которого все пытались научить уму-разуму, а она никак не могла дать отпор?

- Кто тебя полюбит, если ты не умеешь готовить? – Словно сама с собой рассуждала бабушка. – Нужно учиться. Какой мужчина захочет жить с той, которая ничего не умеет на кухне?

- А разве любят за это? – Тихо спросила Лера.

Было время, когда она освоила несколько вегетарианских рецептов ради Антона. Старалась, готовила, потела у плиты не хуже Золушки, но ее блюда так и не смогли найти путь к его сердцу. Чем ближе она подходила, тем дальше он от нее отступал.

- Гуляют они с любыми, а женятся потом на хороших хозяйках. – Отложив скалку, сказала бабуля. – Вот твой блондин, он вон крепкий какой! Поесть, наверное, любит?

- Наверное. – Пробормотала Лера, не поднимая глаз.

- Так ты и учись готовить. Вон, у нас с матерью. Пока мы живые. А то ведь кольца так и не дождешься.

Балабося открыла, было, рот, чтобы сказать что-то резкое, но Надя ее опередила.

- А я думаю, устарели эти понятия. – Вдруг тоненьким голосом и слегка взволнованно произнесла она. – В современной семье оба супруга готовят. Главное, чтобы любили и уважали друг друга.

Все уставились на нее. Бабушка из-под бровей, мать удивленно, Лера – ошарашено. Она не ожидала от заклятой подруги поддержки.

- В квартире, которую мы с Ромой снимаем, мы готовим по настроению. Иногда я, иногда - он. – Она подняла смущенный взгляд на будущую свекровь. – Ваш сын, знаете, как любит готовить? Включает уроки на видеохостинге, учится и потом повторяет увиденное на кухне.

- Ромка-то наш? – Решила уточнить бабушка, не ослышалась ли. – Этот лоботряс?

- Мама. – С укором глянула на нее Галина.

- Думаю, Лера тоже может прекрасно приготовить, когда ей хочется. – Примирительно улыбнулась Наденька, посмотрев на Балабосю. – У Кирилла, наверное, и блюдо любимое есть? Которое ты готовишь лучше всех. Да?

- Да. – Зачем-то брякнула Лера, повторив, словно под гипнозом, за Надей движение головой вниз.

- Какое?

- А… - Балабося пыталась припомнить их последний совместный ужин. – Медовик. – Выдала она первое, что вспомнилось.

- Ты печешь ему медовик? Боже, как романтично!

Лера застыла, пытаясь сообразить, как все исправить. Но время не отмотаешь назад, а вылетевшее изо рта слово уже не вернешь обратно.

- Да. Лера печет обалденный медовик. – Вдруг сказал кто-то за ее спиной.

От этого голоса по спине поползли мурашки.

Лера обернулась: Кирилл стоял в дверях кухни. Его щеки раскраснелись от мороза. И ее лицо моментально вспыхнуло от жара другого рода. Она всегда ощущала под его взглядом одно и то же - странное чувство, будто гравитация дает сбой.

- Серьезно? – Голос матери прервал ее мысли. – Отлично! Тогда Валерия испечет нам на праздник свой фирменный медовик!

- Чего? – Перевела на нее взгляд Балабося.

- Только скажи, какие ингредиенты купить, и мы все купим.

- Да! Да, Валерик, давай! Ура-ура! – Запрыгала, будто ее бьют током, бесячая Надя.

- Не терпится попробовать. – Добавила бабуля.

Лера обернулась к Кириллу. «И как будем выкручиваться?» - говорил ее взгляд. «Откуда мне знать? Ты ляпнула про медовик, я только поддержал!» - отвечали его глаза.

- Коля, твоя дочь испечет на праздник медовик! – Воскликнула мать вошедшему на кухню отцу.

- А она точно умеет? – Наморщил лоб хозяин дома.

- Лерка? – В проем протиснулся Рома. – Испечет? А вы уверены, что она не спалит весь дом?

- Не переживайте, работают профессионалы пожарной охраны. – Насмешливо заверил их Соло.

Вот теперь она точно не отказалась бы его убить. И дедов топорик для мяса вполне бы подошел.

«Ну, прости», - сказали глаза Кирилла, когда он перехватил ее гневный взгляд, мечущийся по кухне в поисках холодного оружия. «Тебе не жить!» - вспыхнула она, но вынуждена была проглотить эти слова.

«А это для кого?» - как будто бы спрашивал он, скользнув взглядом по ее торчащим из-под ткани соскам. «Уж точно не для тебя!» - ответили ее глаза. И девушка отвернулась.