Пожар

35

Мертвые дельфины – На моей луне

- Доброе утро. – Низкий, глубокий шепот теплом разнесся по ее затылку, шее и спине.

Лера впервые просыпалась в кольце сильных мужских рук, и это дарило невероятное ощущение защищенности. Сколько бы раз она не меняла положение во сне, Кирилл всегда оказывался рядом, чтобы обнять и согреть ее. Лера это чувствовала, она была за это благодарна. Неужели, влюбленные пары спят так каждый день?

Сашка, конечно, подтверждала: часто говорила, что если они с Царевым и не лежат на протяжении всей ночи в обнимку, то как минимум касаются друг друга. И Лере тогда это казалось фантастикой, ведь когда Антон оставался у нее, он предпочитал спать сам по себе – едва Лера отключалась, он отстранялся, отодвигался или отворачивался. Что не делало, конечно, его плохим человеком, ведь каждый любит спать так, как ему комфортно. Но только сейчас Балабося узнала, что ей комфортно спать, чувствуя тепло и мужскую силу рядом.

- Доброе. – Потянулась она, не желая покидать этот уютный кокон.

- Как спалось?

Черт. Его шепот так возбуждал.

И откуда только в ней столько желания? Лера чувствовала себя наэлектризованной настолько, что от каждого прикосновения к ее коже летели искры.

- Прекрасно. – Промурлыкала она, повернувшись к Кириллу.

За эти несколько дней Лера уже успела его изучить и конечно помнила, что даже с утра этот мужчина выглядит как бог, но не восхититься этим фактом еще раз было бы не справедливо. Соло был невероятно привлекателен и адски горяч даже с отпечатком подушки на щеке!

- О, кстати. – Она приподнялась на локтях. – Мне показалось, или ты сегодня тоже хорошо спал?

- В общем, да. – Дернул плечами Кирилл.

- И тебя не мучили кошмары?

- Побольше бы таких ночей. – Произнес он почти беззвучно.

Видно было, что ему непросто говорить на эту тему.

- Почему это происходит? – Лера положила ладонь на его твердую рельефную грудь.

Соло сжал челюсти и отвел взгляд. Она терпеливо ждала. Если захочет – расскажет. Люди должны делиться с кем-то переживаниями: это притупляет боль, позволяет избавиться от небольшой ее части.

- Я видел страшное. Ужасное. – Хрипло ответил он. Закрыл глаза и облизнул губы. Холодные лучи зимнего солнца, проникающие от окна, заплясали на его длинных светлых ресницах и дрожащих пухлых губах. – Это никогда не должно было случиться, но случилось.

- Пожар?

Кирилл кивнул. Его кадык нервно дернулся.

- Ты могла слышать о нем. Из новостей.

- Серьезно?

- Да. Громкое дело. До сих пор идут разбирательства.

- Не может быть, чтобы это… о, боже. – Лере стало трудно дышать. – Тот пожар в больнице?

- Угу.

- Как она называлась? «Согласие»?

- «Гармония». Частная клиника.

- Но ведь там погибло несколько десятков человек?

Он кивнул. Кажется, даже это далось ему с трудом.

- В основном, дети. – Выдавил Соло.

- Господи. – Она положила голову ему на плечо. – Значит, ты был там. И все видел.

- Это был теплый июньский вечер. Казалось бы, обычный, но дьявол очень хотел крови и страданий – больше не на что думать, потому что все обстоятельства сложились против несчастных пациентов клиники. Они как будто были приговорены. А вместе с ними все их родные, которые тоже навсегда стали жертвами этой трагедии. И все свидетели, случайные прохожие и зеваки. И мы – пожарные. Никто из тех, кто видел своими глазами то, что произошло, уже не будет прежним.

- Почему так случилось?

- Факторов много. И это словно злой рок. Разбирательства продолжаются до сих пор. – Кирилл обнял ее, погладил ее ладонь. Это будто успокаивало его, помогало сосредоточиться. – Руководство клиники экономило на противопожарной безопасности. За пару месяцев до трагедии им выносили предписание: думаю, они не должны были продолжать работу, не устранив недочеты, но никто это не проконтролировал. Когда началось возгорание, система оповещения не сработала, и они долго не вызывали пожарных и не выводили пациентов из здания, чтобы не привлекать внимания и надеясь справиться своими силами. Были упущены драгоценные минуты, а огонь и дым уже распространялись с невероятной скоростью.

- Немыслимо. Но как так?

- Когда приехали первые расчеты, горело уже практически все здание, пламя перекинулось на смежные корпусы. Оперативный штаб был организован достаточно быстро, но ответственные руководители неправильно оценили обстановку, и предпринятые ими действия были не эффективны. К тому времени, как они это поняли, и когда к клинике были вызваны дополнительные силы, прошло уже несколько часов. Все как будто специально выстроилось против пострадавших.

- Ты прав. Одно к одному. – Вздохнула Лера. - Выглядит зловеще и жутко.

- Я даже не буду тебе рассказывать о том, что видел там. – Тихо проговорил Соло. – Мы идем спасать выживших и знаем, что можем увидеть внутри здания мертвые тела, но мы никогда не бываем готовы к этому в полной мере. Особенно, если речь идет о детях. Потому что нет ничего более несправедливого в мире, чем смерть ребенка. Я слышал, как кричали родители, пытаясь прорваться в горящее здание. Слышал, как они нас проклинали, хотя мы не были лично виноваты в том, что оказались там слишком поздно. Но все мы – уверен, что абсолютно все – ощущали вину.

- Сколько их было? Сколько детей ты вынес?

- Нам нельзя было выносить тела, мы искали живых. И не нашли.

- Они остались там?

- До полной ликвидации возгорания. Потом их останки собирала специальная группа. Если бы мне пришлось это делать, я бы точно сошел с ума. Это ад, Лера. Настоящий ад на земле.

- Даже не представляю. – Проронила она. – Но я видела, как ты мучаешься во сне, заново все проживая.

- Да, я каждый день даже наяву вижу их лица. – Сломлено произнес он. – Хотя, работа с психологом очень помогает. Без нее я бы вообще не смог вернуться на службу.

- Тебя заставили ходить к психологу?

- Я сам. – Признался Кирилл. – Обычно огнеборцы, пережив подобное, замыкаются в себе. Никуда не обращаются: из-за стеснения. Да и вообще, это ведь профессия для настоящих мужчин, в ней нет места слабости и переживаниям. Так принято считать. Но у каждого человека есть свои чувства. Даже у бравого пожарного. Тем более, у него - ведь без эмпатии и сочувствия к чужой беде в этой профессии нечего делать. Но внешне нас привыкают видеть эдакими железными рыцарями, и общество ждет, что мы в любых ситуациях будем держать лицо.

- А ведь ты прав…

- Мы можем выглядеть как супергерои, но внутри мы не железные. У нас обычные человеческие сердца, которые чувствуют, верят и любят. Мы тоже горим в огне. И тоже боимся смерти. Но преодолевать этот страх – часть нашей профессии. Мы бросаем вызов огню, не зная, останемся ли в живых, выйдем ли из горящего здания, и все это для того, чтобы рискнуть ради спасения чьей-то жизни. – Он зарылся носом в ее волосы. – Я решил не ждать, когда начну сходить с ума от ПТСР[1]. Обратился за помощью сразу, как начались кошмары, флэшбеки и апатия ко всему, что меня окружало.

- И как отнеслись к этому на работе?

- С пониманием. Но я поставил в известность только начальника, остальным не сказал. Даже Льву. Не знаю почему. Наверное, не хотел, чтобы он возился со мной, переживал за меня. – Кирилл вздохнул. – Может, мужчинам, и правда, сложно показывать слабость. Ведь выйдя из «Гармонии», я не хотел снимать маску, чтобы товарищи не видели моих слез. Хотя, каждый из них переживал не меньше, я уверен в этом.

- Если честно, я раньше не понимала, каким мужеством нужно обладать, чтобы войти в огонь, из которого все пытаются спастись. Но теперь я вижу еще глубже. Вернуться к работе после того, что вы пережили на том пожаре, это еще большее испытание.

- У меня был такой шок. – Его голос дрогнул и сменился шепотом. – Даже сам от себя такой реакции не ожидал. Когда мы вернулись в часть, меня вырвало в туалете. И три дня потом я вообще не мог спать и есть. Работа с психологом в этом плане помогла понять, что нужно двигаться дальше. Я прошел курс, вернулся к работе, и тогда мне впервые пришла в голову одна мысль.

- Какая?

- Как мои пожарные братья видят ужасы на выездах, а потом несут их домой к тем, кого они любят? Я тогда решил, что нельзя этого допускать. Лучше оставаться одиноким. Перестал писать тебе и искать встреч, отгородился от любых контактов с девушками вообще.

- Сейчас ты думаешь также?

- Психолог помогла мне понять, что одному тяжелее справляться с таким. Каждому человеку нужна поддержка. Нужно, чтобы кто-то ждал его дома, хотел быть рядом. – Кирилл поцеловал ее в макушку. – Когда ты снова появилась в моей жизни, я решил, что это знак.

- Поэтому ты и согласился мне помочь? – Лера подняла на него взгляд.

- Не знаю. Мне кажется, я просто пошел туда, куда мне указала моя душа.

- Так романтично.

- И нет у меня никакой девушки. – Улыбнулся он.

- Теперь-то я уже поняла. – Усмехнулась она.

- И я давно это чувствую.

- Что именно?

Его взгляд потеплел. Прозрачная радужка налилась густым зеленым.

- Что ты нужна мне.

- Почему ты не сказал мне это?

- Разве я не говорил? – Внимательно посмотрел на нее Соло. – По-моему, всеми доступными способами.

- Я думала, ты просто хочешь меня соблазнить. – Призналась Лера.

- Ну, не без этого. – Ухмыльнулся он. – Но вариант, где мы переспали, и пошли потом каждый своей дорогой, я даже не рассматривал.

Выражение его глаз убеждало, что Кирилл был уверен в своих словах. Она потянулась к нему, подставила губы. Он тут же коснулся ее языка и стал с жаром ласкать его своим. Этот поцелуй по вкусу напоминал уютный дом, залитый солнечным светом. Что за бредовая ассоциация, Лера не понимала, но чувствовала именно это. Она прижалась к нему грудью, и они одновременно простонали. Рангу пожара, разгорающегося между ними, можно было присвоить высочайший, пятый, уровень, но разобраться с ним многочисленным специальным службам было не по плечу. Сделать это могли лишь они, двое. К месту происшествия направились ласки, усиленные поцелуями.

Лера как раз подобралась к эпицентру пожара, взобравшись на Кирилла сверху, когда в комнату коротко постучали, а затем скрипнула открывающаяся дверь.

- Дочка, я не хотела будить, но…

[1] ПТСР – Посттравматическое стрессовое расстройство.