Похищенная любовь

Глава 11

Юрий устало откинулся на спинку стула. Набирать текст на компьютере после десятичасовой напряженной работы в банке – дорогое удовольствие для тела и души. Ничего, надо потерпеть, ведь совсем скоро он будет блаженствовать на берегу Средиземного моря.

До отлета оставалось четыре дня. С визой наконец все было улажено. Хотя на французском берегу, вероятнее всего, отдыхать ему не придется. События в замке и вокруг него разворачивались с головокружительной быстротой. И какие испытания выпадут на его долю – оставалось только предполагать, а гадать на кофейной гуще он терпеть не мог. Черт знает, что там у этого Ритли на уме.

Он не сомневался лишь в одном: бедная Наташа не получит того, что ожидает. Свою роль она уже сыграла – благодаря ей он летит в Ниццу. Орлова подмывало отговорить ее от поездки, но она слишком умна и его доводы покажутся ей неубедительными. Поэтому он продолжал напряженную работу в банке, издали наблюдая за событиями на острове, и ждал своего часа, который, несомненно, рано или поздно должен был наступить.

После вечера с Рене Лариса легла спать, но в голове вихрем проносились смутные мысли.

Неужели ей придется смириться со своей судьбой и выйти замуж за этого французского мафиози? И тут же лавина воспоминаний нахлынула на нее. Воспоминаний о человеке, которого любила, и о котором в последнее время редко думала из-за постоянных опасностей и вечной суеты.

Она увидела лицо Юры Орлова, каким запомнила в их прощальный вечер. Сначала в его глазах отразилась растерянность, потом острая боль, наконец они стали враждебными и упрямыми. Как в калейдоскопе менялись картины их встреч: эпизоды радости сменялись ссорами и минутами непонимания. Но потом все тучи рассеялись, и Лариса погрузилась воспоминаниями в часы счастья и любви. Что это было? Наказанием, наградой, предупреждением или убеждением в неправоте?

Лариса как наяву ощущала прикосновение его требовательных горячих губ, его крепкие объятия, заставлявшие ее трепетать. Вот он гладит ее волосы, обнимает за плечи и кружит, кружит по комнате.

Они гуляют среди берез. Ветер неспешно шевелит листву крон. Она летит между стволами, пытаясь убежать от Юры, но вдруг резко поворачивается, падает в его объятия, они опять сливаются в одно целое, и только ветер кружит вокруг них. Лариса что-то кричит, они ликуют вместе, им весело, просто и хорошо. Лесная тропинка приводит к реке, она снова вырывается из его рук, несется к берегу, сбрасывает платье и с шумом кидается в воду. С середины реки машет ему рукой, и когда он почти настигает ее, сильными гребками уходит от его преследования. Наконец Юрию удается ее настичь. Он обнимает ее, они, целуясь, барахтаются в воде, то погружаясь, то появляясь над поверхностью. Вкус поцелуев смешался со вкусом речной воды. Течение относит их к берегу, и они ощущают ногами дно… Пресытившись любовью, лежат на песке, над ними голубое небо. Вдруг он вскакивает и бросается к воде, она несется следом и через миг уже замирает в его объятиях. Его руки ласкают ее обнаженное тело все настойчивее, все нетерпеливее. Она загорается в ответ на его страсть, тело напрягается, выгибается дугой…

Филиппа Карно потревожил резкий звонок радиотелефона. Охранник доложил, что на большой скорости к острову приближается незнакомое судно.

– Отец, – в кабинет ворвался Рене, – ты знаешь, что…

– Да, меня только что предупредили.

– И кого черт несет? Может быть, туристы резвятся?

Несколько недель назад к острову пытались пробраться любопытные янки, посчитавшие замок архитектурным памятником.

– Ты сам веришь в это?

Рене не успел ответить, «проснулся» сотовый телефон.

– Филипп Карно, – резко бросил отец. – Сам вижу, они уже входят в гавань. Черт возьми, за что я вам только деньги плачу! – Карно-старший был взбешен. – Ладно, разберемся позже. – Он выключил связь. – Они сообщают мне о визите гостей из «Интерпола» за пять минут до их прибытия.

– «Интерпол»? – удивился Рене.

– Да, напарник Синтии с дюжиной крутых ребят. Им удалось получить ордер на обыск. Не думаю, что здесь обошлось без грязных ручонок Мор-сини. Что скажешь, Рене?

– И все-таки, нет причин для паники. Синтию им не найти, тем более наш склад. Чтобы добраться до служанки, нужно неделю бродить по замку, а этого времени у них нет.

– Не сомневаюсь. Однако любой визит полицейских не приносит мне радости. Но меня беспокоит другое, – он быстро взглянул на Рене. – Как поступим с русской?!

– Она нас не выдаст! К тому же ей ничего неизвестно.

– А если она заявит, что находится здесь не по своей воле и мечтает вернуться в Россию? Это уже крупное нарушение закона.

– Она ничего не скажет, ручаюсь головой. Нужно просто предупредить ее о визите полиции и объяснить, что это происки Морсини.

– Я знаю, что у нее сильно развито чувство самосохранения. И она понимает, что только заикнись она о чем-то, как поплатится своей красивой головкой. Хорошо, я думаю, прятать ее не следует. Вдруг велось скрытое наблюдение за островом, тогда они поинтересуются, куда делась еще одна обитательница замка. От Морсини можно всего ожидать. А теперь поторопись предупредить Ларису и всех остальных. А я пошел встречать дорогих гостей.

Сладкие волны блаженства уносили все дальше, еще немного и… Ее мечтания прервал громкий и торопливый стук в дверь.

– Лариса, открой, срочное дело! – крикнул Рене.

– Зачем… – тихо повторила она. Ее самым безжалостным образом возвращали из сладкой неги в жестокую реальность. Она не могла избавиться от ощущения, что ее поднимают из постели и уводят от любимого. Девушка набросила халат и открыла дверь. В комнату ворвался возбужденный Рене.

– Быстрее одевайся, скоро здесь будет полиция!

– Полиция?

– Опять происки Морсини.

«Скорее всего, они ищут американку», – подумала она про себя, но вслух сказала:

– Ох уж эти Морсини. Житья от них нет.

«Но полиция ничего не найдет. Я за месяц не обошла весь замок, а они… Никаких шансов».

– Что ты им скажешь? – взволнованно спросил Рене.

– Я скажу правду, – спокойно заявила Лариса.

Заметив, как побледнел Рене, она решила его успокоить, а то ведь еще додумаются спрятать ее в мрачное подземелье с крысами.

– Скажу, что ты спас меня, и я… – она с трудом выговорила остаток фразы, – я твоя невеста.

Рене засветился от радости, как рождественская елка.

– Прекрасно. Ну, я пошел, нужно всех предупредить. Не каждый день нас удостаивают своим вниманием полицейские.

«Лучше бы каждый», – усмехнулась Лариса. Она быстро привела себя в порядок, соображая, какую линию поведения избрать.

Первой ее мыслью было все рассказать главному в команде полицейских – и о себе, и об американке. Хотя сомнительно, что ей дадут поговорить с ним с глазу на глаз. И тем более без помощи Карно полицейским никогда не найти Синтию Карлайн в этих каменных лабиринтах. К тому же она помнила, что обязана Рене своим чудесным спасением.

Лариса вдруг поймала себя на мысли, что даже симпатизирует этим людям и ей не хочется выдавать их полиции.

Катер приблизился к острову настолько, что Ритли невооруженным глазом видел людей на причале. Встречающих было шестеро. Среди них выделялся пожилой человек, попыхивающий трубкой. Судя по всему, это и был владелец замка Филипп Карно. Джек переглянулся с Бернье. Тот оглядел свою команду. Все молчали, на судне воцарилась напряженная тишина, только плеск волн и работа мотора нарушали их. Но вот и мотор стих. Вслед за матросом на причал прыгнул Бернье. Он подошел к старшему и представился.

– Месье Карно, мы имеем ордер на обыск, подписанный прокурором.

Филипп долго изучал бумагу, заставляя полицейских понервничать. Наконец вернул ордер.

– Что вы намерены здесь найти? Можем мы чем-нибудь помочь?

– Вы подозреваетесь в том, что прячете похищенную гражданку США Синтию Карлайн.

– Что за вздор, – поморщился Филипп Карно. – Жаль, что мои слова вас не убедят, но хочу предупредить: здесь ни ее, ни других потерявшихся в последние сто лет людей вы не найдете. Жаль, что вы зря потратите свое и наше время. – Бернье хотел перебить, но Карно остановил его властным жестом и закончил: – Впрочем, мы уважаем закон, а вы, его служители, выполняете свой долг. Я не собираюсь чинить вам препятствия. Я даже дам проводников, иначе вечером, боюсь, не досчитаетесь половины отряда.

– Хорошо, но маршруты мы будем выбирать сами, – предупредил Бернье.

– Как вам угодно. Если лично ко мне больше нет вопросов, я пойду в кабинет. – Филипп Карно покинул полицейских, немного озадаченных его спокойствием и хладнокровием.

– Он умеет держать себя в руках, – шепнул Джек Бернье.

– А что ему волноваться? – пожал плечами француз. – Вы уже прикинули, сколько нужно времени, чтобы осмотреть замок? Сюда можно привезти дивизию, но мы не найдем Синтию, если она здесь спрятана. Представляю, сколько здесь тайников и подземелий! Граф, строивший замок, страсть как обожал тайны. Он был авантюристом высшей категории и знал в этом толк!

Как и предположил Бернье, осмотр продвигался с трудом, крайне медленно. От бесчисленного количества комнат, поворотов и переходов у Джека все путалось в голове. Порой ему казалось, что они ходят по кругу. Надежда была лишь на то, что они разбились на четыре группы. Вместе с ними по гулким коридорам замка путешествовал сын Филиппа – Рене Карно. Как и отец, он не выражал признаков беспокойства и даже иногда позевывал украдкой. Он оживился лишь тогда, когда Джек попросил его провести по жилым комнатам замка.

В одной из хорошо обставленных чистых и просторных комнат они встретились с Ларисой.

– Добрый день, мадемуазель, – приветствовал ее Ритли. – Извините, но вы не похожи на остальных обитателей замка. Вы не родственница Карно?

– Нет, конечно. Разве может русская сойти за корсиканку!

– Вы русская? – удивился Джек. Он всегда обращал особое внимание на различные чудеса.

– Это вас так поразило, будто я сказала, что я марсианка, – улыбнулась Лариса. – Вы никогда не видели русских?

– Как вам сказать! – Он вспомнил подругу юности Наташу. – Давно не встречал, хотя в Ницце много русских. Удивительно другое: то, что вы живете в этом замке! Впрочем, – он посерьезнел, – нам нужно осмотреть комнату.

– Да, конечно. Обязательно загляните под кровать. У меня есть подозрения…

Джеку не понравился ее насмешливый тон, он недовольно оборвал ее:

– Своими подозрениями поделитесь позже, а сейчас, будьте добры, мадемуазель, объяснить, на каких основаниях вы живете в замке?

– Я невеста месье Рене, который сопровождает вас по замку.

Джек не видел, какой широкой улыбкой расплылось лицо Рене. Она сказала, что она его невеста! Если бы он умел летать, то через минуту солнце опалило бы ему крылья.

– Поздравляю вас, мадемуазель. – Джек знал, что сейчас русскую жену можно встретить даже в глухой африканской деревне, где отродясь не видели белого лица, поэтому он не очень удивился. Да, невесту из России можно было заказать в любой уголок света, но этой явно повезло, она нашла богатого жениха. Он не стал больше ничего спрашивать и вышел, а за ним его люди. Уже потом Ритли будет казнить себя за то, что не посмотрел ее документы и даже не узнал имени. Он не думал, что она могла бы помочь Синтии, но все же… Есть что-то в этой русской! Джек поймал себя на мысли, что немного завидует Рене.

Лариса, после того как визитеры удалились, зарылась лицом в подушку и долго неподвижно лежала на постели.

Синтия сидела на кровати и, полуприкрыв глаза, рассказывала себе сказку. За долгие, бесконечные часы пребывания в заточении у нее появилось много способов коротать время. Она уже вспомнила всех родных и близких. Всех, с кем училась, все занимательные истории, которые случились с ней и ее друзьями. Снова проиграла все их операции с Джеком. Мысленно прокрутила множество кинофильмов и вслух перепела все известные ей песни. Теперь Синтия сидела неподвижно на неразобранной постели и представляла сказку.

Она похищена злым колдуном, который разгневался на ее отца, короля большого богатого королевства. Колдун мстил за то, что она отказалась выйти замуж за его сына, такого же противного и колченогого, как отец. И вот теперь ее держат в темнице на хлебе и воде, и нет у нее никакой возможности вырваться из плена и вернуться в свое королевство, где всегда весело, где светит солнце и растут цветы. И лишь одна надежда осталась у нее на ее жениха и храброго рыцаря Джеральда, бесстрашного и отважного. Лишь одна надежда на то, что горячая любовь приведет его к ней. Сквозь холодную мглу, пропасти и ужасные завалы он проберется сюда, в царство вечной тьмы и вырвет ее из рук злодея, разобьет злые чары колдуна, и они снова соединятся. А пока молодая принцесса сидит взаперти и мечтает о спасении. Но что это? Шум, крики! Верещит не своим голосом колдун. Звуки все ближе, ближе – это в замке идет борьба, это ее Джеральд! Он пришел, сейчас он освободит ее. Да, вот он, ее возлюбленный! Принцесса бросается ему на шею. «Огонь любви указал мне дорогу, дорогая!» – воскликнул Джеральд и поцеловал ее.

– Джек, – еле слышно прошептала Синтия. – Найди меня, я тебя очень прошу.

Синтия и не предполагала, как близко от нее был в это мгновение Ритли. Он осматривал со своими людьми очередной коридор. Приходилось пользоваться фонарем, чтобы не заблудиться среди вечной тьмы подземелья. Ритли вдруг показалось, что он слышит, как Синтия произносит его имя. Она зовет его, просит о помощи. Джек резко повернулся и уперся взглядом в глухой монолит. Лишь шум ветра был ответом на его немой вопрос. «Еще немного, и я свихнусь в этих катакомбах», – подумал Джек.

– Лейтенант, может, вернемся? – отводя глаза, спросил один из полицейских, Кристиан. – Бернье, наверное, нас уже ждет.

Ритли отрицательно мотнул головой.

– У нас еще есть немного времени. – Джек не хотел терять надежду. – Месье Рене, пройдемте сюда, – указал Ритли направо. Ему показалось, Карно слегка смешался, отчего помедлил с ответом:

– Да, да, конечно. Только, там… тупик.

– Пойдемте! – сказал он, и Рене ничего не оставалось, как подчиниться.

«Неужели удача? – Ритли охватило возбуждение охотника, заметившего совсем свежие следы зверя. – Я верил, верил с самого начала!»

Джек постарался успокоиться и не выпускать из поля зрения Рене, от которого можно было ожидать чего угодно. Они прошли еще метров десять и уперлись в каменную стену. Напрасно Ритли искал в стене хоть малейшую щель. Он даже щелкнул зажигалкой и провел огоньком вдоль всей стены, а потом вверх и вниз – не потянет ли где-то от стены ветерок. Ничего!

Хорошо, что темнота скрыла лицо Ритли. Несмотря на всю свою многолетнюю выдержку, агент был явно растерян.

Они повернули назад.

Теперь ему ясно: даже если Синтия где-то рядом, ее все равно не найти! Чтобы проверить все тайные кельи, комнатки, камеры и подземелья, нужно разобрать замок по камешку! Джек посмотрел на часы. Приближалось время, на которое они с Бернье назначили отплытие.

– Спасибо, месье Рене. Мы возвращаемся. Даже в полутьме он заметил, как повеселели лица ребят. Прогулки по мертвым коридорам старого замка не улучшали настроения. Все хотели вырваться из пыльных холодных стен.

Ритли взошел на судно. Бернье ждал его, покуривая на палубе.

– Не отчаивайтесь, – попытался успокоить он Джека. – У нас был муравей.

– Мне пришло в голову, – с трудом проговорил Ритли, – если Синтия все же здесь… если только Синтия у них в замке, то своим обыском мы обрекли ее на гибель!

«Ты хороший полицейский, – думал Рене, глядя, как катер удаляется от острова. – И не твоя вина, что есть люди сильнее тебя». Сегодня Рене готов был прощать кого угодно. Благодаря обыску, Лариса назвала себя его невестой. Бедняга Джек! Интуиция не подвела его, когда он направил свою команду в «каменный мешок». У Рене даже сердце прихватило, хотя он и понимал, насколько мала вероятность того, что Ритли что-то обнаружит. Дверь к Синтии находилась не в той стене, в которую они уперлись, а в боковой правой, где-то в середине коридора-тупика.

Судно окончательно затерялось в морской безмерности, и Рене, облегченно вздохнув, почти бегом направился к замку.

Ликуя, он вбежал в кабинет Филиппа Карно.

– Отец, они уплыли!

– И это привело тебя в такой неописуемый восторг?

– Нет, конечно. Однако этот въедливый лейтенант порядком попортил мне нервы, свернув в потайной коридор.

– Но твоя радость связана с русской.

– Да, она назвала себя моей невестой.

– Что ж, слово, произнесенное вслух один раз, второй раз сказать легче. При каких обстоятельствах оно слетело с ее уст?

– Полицейский спросил ее, что она делает на острове, и Лариса ответила, что она моя невеста.

– Это говорит лишь о ее здравом уме. Хотя о своей любви она должна сказать тебе, и только тебе.

– Я все понимаю, отец.

– Буду только рад, если у вас все получится. Но у тебя осталось не так много времени.

– Я хочу лишь дождаться подходящего случая для откровенного разговора.

– В который раз мы с особым тщанием обсуждаем ваши амурные дела, – усмехнулся Карно-старший, – в то время как у нас накопилась масса других проблем.

С лица Рене сошла улыбка.

– Морсини этому причиной или нет, но теперь полиция будет приглядывать за островом и его жителями. Будут ждать, когда мы совершим досадную оплошность. При таком раскладе осуществление операции связано с огромным риском и вряд ли разумно.

– Значит, нужно избавиться от Синтии? – без восторга спросил сын.

– У тебя есть другие предложения?

– Если заметим слежку за островом, другого выхода не остается. Всю необходимую информацию мы от нее получили.

– Ты сказал «если»…

– Я считаю, что в ближайшую неделю следует почаще наведываться в Ниццу, посмотреть, как будут вести себя полицейские. Если за островом и его судами будет установлено наблюдение, нам придется менять всю схему поставки товаров.

– Об этом я уже подумал, – Филипп Карно встал с кресла и подошел к окну.

Заходящее солнце раскрасило небо в причудливые узоры с преобладанием кроваво-красного. Закат вызывал в нем волнующие и тревожные чувства. Сходились день и ночь, будившие в сознании противоречивые мысли и ощущения.

– Я позвоню на берег. Кое-кому давно пора отработать авансы. Возьмите несколько ящиков с антиквариатом. Все документы должны быть оформлены. Проверим, возникнет ли у «Интерпола» желание ознакомиться с его содержимым.

Мари во время обыска так и подмывало заявить полицейским что-нибудь об этой зловредной русской, чтобы они забрали ее на материк и никогда не возвращали обратно. Но в чем можно было обвинить Ларису, чтобы при этом не задеть честь клана Карно?

То, что русская не утонула во время подводного плавания, потрясло корсиканку. Рене ее спас и теперь ходил сам не свой от радости и гордости. И судя по болтовне Катрин, сердце русской смягчилось после этой истории.

Если русскую не удается уничтожить физически, ее нужно убить морально. Скомпрометировать в глазах Рене – этим она добьется многого: и Ларису выведет из игры, и Рене избавит от наваждения.

Она схватила листок бумаги и принялась писать печатными буквами письмо. Перечитав написанное, осталась довольна. Без сомнения, автор письма – коварный враг семьи Карно. Мари считала, что ей просто повезло, когда она вчера случайно подслушала разговор братьев об американке. Теперь оставалось самое простое и вместе с тем самое сложное: подстроить так, чтобы записка попала к Рене или Жану.

Но и здесь вышло все на редкость удачно. Она положила листок на каменный пол в полуосвещенном коридоре, где должен был, по ее расчетам, через две минуты пройти Рене. Пусть поломает голову, почему именно здесь валялся сложенный вчетверо листок со страшным известием, и отчего он пахнет табаком. Обвалять записку в табаке Мари решила в самую последнюю минуту. Теперь Карно обязательно посетит мысль, что записку обронил мужчина.

Виолетта Галини шла по коридору, размышляя, что приготовить завтра на обед. Марк сегодня опять бесновался: «Мы каждый день едим одно и то же! Сегодня снова рыба!» – передразнила она мужа. Виолетта сосредоточенно смотрела себе под ноги, Так она ходила всегда – заботы пригнули ее спину, а сознание своей незначительности заставляло опускать лицо. Поэтому она сразу заметила листок бумаги, наклонилась и подняла его, скорее по привычке – в замке не должно быть мусора и пыли. По-видимому, выпавший из кармана, лист был аккуратно сложен и пах табаком. Виолетта хотела машинально сунуть его к себе в карман и потом выбросить в мусорный контейнер, но тут ей пришла в голову мысль, что листок мог обронить кто-то из хозяев. А вдруг это счет или письмо?

Она развернула бумагу, бросила взгляд на неровные строчки и прочитала несколько слов. Дальше она не могла остановиться и прочла до конца. Вот это да! Неужели русская мадам решилась на такое? «Я отнесу ее Филиппу Карно», – решила Виолетта. Но тут увидела Рене и быстро спрятала бумажку за вырез платья. Молодой хозяин был настолько погружен в свои мысли, что не обратил на женщину внимания. Она медленно направилась к кабинету хозяина, но вдруг остановилась, повернулась и пошла в другую сторону.

Лариса еще завтракала, когда к ней пришел Рене. Он сообщил, что по делам срочно едет в Ниццу, и спросил, что ей привезти. Лариса быстро составила список самого необходимого: одежду, косметику. Но больше всего ей хотелось самой поехать с ним.

Через несколько минут после ухода Рене к ней робко постучали. Лариса удивилась, так как никого не ждала. Еще больше ее поразило то, что за дверью стояла жена Марка. У нее было странное, тревожное и настороженное лицо. Поздоровавшись, женщина молча протянула Ларисе листок бумаги.

– Что это? – спросила Лариса.

– Вам лучше знать, – сухо ответила Виолетта. – Может быть, я поступаю опрометчиво, но вы спасли моего ребенка… Бог вам судья, – и женщина быстро вышла из комнаты.

Озадаченная, Лариса развернула листок.

Лариса ничего не понимала. Кто сочинил эту записку? Ясно, что не американка. Но в замке, кроме нее, есть еще только одна пленница – Лариса. Но при чем здесь Виолетта? Она бросилась догонять ее, но той уже и след простыл.

Что же все это значит, мучительно ломала голову девушка. Неужели ее опять испытывают? Но она же сама слышала, что с проверками покончено! По-видимому, ее хотели скомпрометировать. Мари или Жан! Мари вряд могла до такого додуматься. Значит, похотливый Жан решил отомстить ей столь подлым образом. Но как записка попала к Виолетте? Не важно как, важно другое: она поверила, значит, поверили бы и другие. В эту минуту Лариса вдруг ощутила резкий запах табака, несомненно исходивший от записки. Сработано без изящества, но вместе с комментариями самого Жана вполне может сойти за правду. Да, все указывает на Жана. Откуда Мари знать об американке? Такие дела не обсуждают с женщинами в семье.

Ситуация прояснилась. Но что ей делать? Промолчать? А если Виолетта раскается, подумав об опасности, которая угрожает всем им, если донесут на Карно?

Лариса решила открыться Рене. Но он же уезжает в Ниццу! – вспомнила она.

Когда прибежала на пристань, яхта уже отплыла и находилась метрах в ста от причала. Заметив фигурку Ларисы на деревянных мостках, Рене по-своему истолковал ее внезапное появление. Лицо его осветила улыбка, он замахал рукой. Лариса машинально помахала в ответ. Несомненно, он решил, что она прибежала проводить его. Как трогательно и романтично! Ну что ж, придется навестить главу клана, могущественного и сурового Филиппа Карно!

Филипп Карно подошел к любимой картине с всадницей. Нет, Рене с Ларисой не справиться. «Значит ли это, что, когда я уйду, Лариса станет истинной хозяйкой замка? Пока она слишком молода для этого. Да, она умна, но как хорошему вину, ей нужно время, чтобы выстояться».

В дверь постучали негромко, но требовательно. Дверь не была заперта, но вопреки обыкновению, он пошел открывать. И сразу столкнулся со взглядом Ларисы, напряженным и решительным.

– Прошу вас, мадемуазель, – наклонил голову в приветствии Филипп.

Неужели она пришла по поводу свадьбы с Рене? Он потому и назвал ее «мадемуазель», чтобы подчеркнуть, что ее предыдущий союз не считает настоящим браком.

Лариса протянула ему листок бумаги.

– Что это? – он удивился так же, как и она, когда ей передала это Виолетта.

– Читайте, месье.

Он быстро пробежал глазами текст.

– Хм… Если вы это состряпали, то зачем принесли мне? Чтобы я передал в полицию?

– Думаю, кто-то желает меня скомпрометировать. Но вышла осечка. Эта бумага случайно попала ко мне. То есть, мне ее принесли, но не спрашивайте, кто.

– Назовите имя вашего таинственного заступника, я обещаю его не трогать.

Лариса испытующе посмотрела на него, словно взвешивая, можно ли ему верить. Корсиканцы держат слово, решила она.

– Мне принесла эту записку Виолетта Галини.

– Понятно. В благодарность за спасение сына. – Лариса нахмурилась, и он добавил: – Не волнуйтесь, я сдержу слово.

– Я не сомневаюсь в этом.

– Вы пришли просить за эту женщину?

– Нет, – честно призналась она. – Я беспокоюсь о себе.

– Мне кажется, если бы вы сочинили это письмо, то вы бы все равно пришли с ним ко мне, – Филипп внимательно смотрел ей в глаза.

Лариса вздрогнула. Значит, он ей не поверил.

– Вы опять подозреваете меня Бог знает в чем.

– Подозревать всех и вся – мой долг, – немного напыщенно произнес Карно. – А вы бы на моем месте поверили вашим словам?

«Вряд ли мы когда-нибудь поменяемся местами», – подумала Лариса.

– В этом мире ничего нельзя знать наверняка, – с загадочным видом произнес Карно.

– Что вы имеете в виду? Вы читаете мои мысли?

– В этом я едва ли могу соперничать с вами… Он окончательно сбил ее с толку.

– Вы хотите сказать, что я читаю мысли?

– Это только констатация факта. – Лариса предпочла промолчать, решив выслушать, что непредсказуемый Карно произнесет дальше. – Я ни на минуту не усомнился, что не вы составили этот дурацкий донос. Вы слишком умны, чтобы совершать подобную глупость. Если бы я вам не поверил, я был бы не тем, кто я есть, а коротал дни у камина или телевизора. – Филипп рассмеялся искренним молодым смехом.

Она тоже облегченно улыбнулась:

– Что бы вы чувствовали на моем месте?

– А вот это, к сожалению, невозможно. Увы, как известно, молодость – это недостаток, от которого очень легко избавиться. А кого вы подозреваете?

– Мари несколько раз пыталась меня убить, Жан открыто ненавидит! Если у меня на острове появится еще один враг – считайте, что дни мои сочтены. От троих мне не отбиться.

«У нее завидное самообладание! Настоящая корсиканка! И как похожа на Люси!»

– Действительно, вы оказались в непростой ситуации, но отнюдь не безвыходной. Само Небо послало вам трудное испытание, но я уверен, вы его выдержите.

– Вы говорите, как проповедник.

– Что делать! В своем доме я и Бог, и монарх, и закон. Но, Лариса, вы не ответили на мой вопрос.

– В записке упоминается некая Синтия Карлайн, которая тоже, якобы, находится в замке. Я же о ней ничего не слышала. Значит, это ваша тайна и, вероятнее всего, американка действительно существует, и донос – тому подтверждение. Вывод напрашивается сам собой. Ни Катрин, ни Мари о той женщине не знают. Значит, знают об этом Рене, его брат и вы. Скорее всего, только вы трое, может быть, еще кто-то из мужчин.

«Беседовать с умным человеком – истинное наслаждение, – подумал Филипп Карно. – Я еще не знаю, кто эта девочка – друг наш или враг, но мне приятно ее общество».

– Разумеется, вам не терпится узнать, кто такая Синтия Карлайн. Или вам о ней уже все известно? – Карно уставился на Ларису буравящими глазами. Та ответила спокойным, почти равнодушным взглядом. Тогда он продолжил: – Синтия находилась во Франции под видом дочери миллионера. На самом деле она – специальный агент «Интерпола». Мы выкрали ее, чтобы получить жизненно важные для нас сведения. Мы подозревали, что за интересом властей к нашему замку стоит клан Морсини. – Филипп не стал вдаваться в подробности, каким образом «Интерпол» может угрожать безопасности семьи Карно. – Вчерашний визит полицейских подтвердил наши опасения. Более того, до вчерашнего дня мы не собирались убирать эту женщину. Теперь, боюсь, у нас не остается выбора….

– Вы ее… уберете? – Лариса смотрела на него расширенными от ужаса глазами. Она побледнела, не веря, что можно так просто, так спокойно приговорить человека к смерти. Филипп нахмурился.

– Боже! – она закрыла лицо руками.

– Держать ее в заточении до тех пор, пока все не уляжется, глупо. Я не хотел, чтобы вы знали об этом. Наши женщины и не подозревают о Синтии, вы правы. Меньше знаешь, спокойнее живешь.

Они ее похитили, использовали, а теперь она им больше не нужна. Зачем ее держать в камере? Убить – и никаких хлопот. У Ларисы не укладывалось все это в голове, но еще больше ее поразило будничное спокойствие тона, с каким это рассказывал Карно. Вот так же, из-за некой целесообразности и ее без долгих колебаний отправят на тот свет. Если у Ларисы и были какие-то иллюзии, то Филипп Карно их окончательно развеял. Похоже, и вправду вопрос о том, согласится ли она стать женой Рене – вопрос жизни и смерти.

– Извините, мадемуазель, если чем-то вас расстроил.

– По крайне мере вы были со мной откровенны, – сухо сказала девушка. От мимолетной симпатии к старику не осталось и следа.